е,... но есть первозданная сущность".561 О.Сергий приводит слова ап. Павла: "Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь".562 И дальше философ пишет: "Конечно, можно аллегоризировать решительно все на свете, а потому при желании и "сие можно понимать духовно". Однако это значило бы не только экзегетически насиловать данный новозаветный текст, но и не считаться со всем духом Ветхого Завета, с его явным телолюбием и телоутверждением; пришлось бы, в частности, сплошь аллегоризировать и священную эротику Песни Песней, которая отнюдь не представляет собой одну лишь лирику или дидактику, но проникнута серьезнейшим символическим реализмом. Нужно было бы перешагнуть, далее, и через учение Церкви о таинстве брака... Но христианство есть религия не только спасения души, а и духовного прославления тела... Христианство есть апофеоз тела и дает великие обетования относительно его искупления".563
      Как же трактует философ этот "апофеоз тела" в преломлении к существованию человека в раю? Он пишет:
      "Адам и Ева, ощущавшие друг друга как муж и жена, двое в одну плоть, находились в состоянии гармонии и девственности. Они были свободны от злой и жгучей похоти, были как женатые дети, которых соединение являлось бы данью чистой чувственности, освящаемой их духовным союзом. Они, будучи мужем и женой, по крайней мере, в предназначении, не становились от этого самцом и самкою, которых Адам видел в животном мире: "И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились" (Быт. 2:25)".564
      Значит, с одной стороны, Адам и Ева ощущали себя как муж и жена, но, с другой стороны, находились в "состоянии девственности". Но мы помним высказывания о. Сергия о сексуальности, которая дает "огонь жизни", о "половой бездарности", "физическом кастратстве"... И помним библейские стихи о ласках, которые лучше вина... Если этих ласк у первых супругов не было, если у Адама не кружилась голова от созерцания "округления бедр" жены как произведения искусного художника, в чем же выражалась их любовь друг к другу? В бесплотном единении душ? А как же с христианским апофеозом тела?
      О. Сергий объясняет эту антиномию следующим образом:
      "После вкушения плода жена стала чувствовать в себе самку, а потому стыдиться своего тела... Если Ева была соблазнена как женщина, то и в Адаме соблазн повлиял прежде всего на половое самосознание, изменил в нем характер влечения к женщине, придав ему отраву греховности. Как только Адам внутренно согласился с Евой и как бы примирился с ее греховностью, то и в нем пробудился самец, и священная тайна брака затмилась примесью животной чувственности. Союз жены и мужа перестал быть чистым образом Христа и Церкви, человек утратил внутреннюю норму своего бытия, и тогда открылась людям их нагота, не только тела, но и духа, лишенного уже цельности. "Став как боги", человек прежде всего почувствовал себя нагим, беспомощным и смущенным и поспешил "скрыться между деревьями" от лица Господа, пытаясь погрузиться в  стихию мировой жизни и в ней замкнуться".565
      Приведенные нами извлечения из книги "Свет невечерний" показывают, как довлеет над ее автором ортодоксальное толкование грехопадения: с одной стороны, в супружеской половой любви ничего нет предосудительного, с другой стороны, это похоть и грех, погубившие радостные девственные отношения Адама и Евы в раю. О. Сергий приводит цитату из послания ап. Павла к Тимофею: "И не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление; Впрочем спасется чрез чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (I-ое Тим. 2:14-15).566 Из слов ап. Павла нельзя заключить, что в чадородии кроется что-то греховное, наоборот, целомудрие сочетается с любовью, а под последней, очевидно, имеется в виду супружеская и отнюдь не девственная.
      Почему же столь противоречива богословская позиция о. Сергия Булгакова в вопросе о грехопадении Адама и Евы? Разве он сам этого не чувствовал, не видел? Насколько цельнее выглядит концепция Бердяева, он тверд и последователен в своих отрицательных оценках половой любви, и даже деторождение для него - отнюдь не смягчающее вину грешных супругов обстоятельство. И все же религиозно-философский подход священника Сергия Булгакова гораздо ближе и к данному в Откровении слову Божию, и к жизни, которая в этом слове отражена. Библия - не военный устав, не допускающий разных толкований, она вбирает в себя и небесные истины, и земные их отражения, а значит, в ней явлена широта антиномичности.
      Чему учит нас, например, Екклесиаст? С одной стороны, он говорит: "И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть, и сердце ее - силки, руки ее - оковы; доброй пред Богом спасется от нее, а грешный уловлен будет ею".567 С другой стороны, он поучает: "Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь во все дни суетной жизни твоей..."568 А в притчах Соломоновых дается совет: "...Утешайся женою юности твоей, Любезной ланию и прекрасною серною; груди ее да упоявают тебя по всякое время; любовию ее услаждайся постоянно".569
      Так кто же женщина: гибельная сеть или прекрасная серна?

Вечная женственность Вселенной
      
      Владимир Соловьев в своей работе "Смысл любви" пишет:
      "Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма. На этом общем основании мы можем разрешить и специальную нашу задачу: объяснить смысл половой любви. Недаром же половые отношения не только называются любовью, но и представляют, по общему признанию, любовь по преимуществу, являясь типом и идеалом всякой другой любви (см. Песнь Песней, Апокалипсис)".570
      Соловьев поясняет: "В нашей материальной среде нельзя сохранить истинную любовь, если не понять и не принять ее как нравственный подвиг. Недаром православная церковь в своем чине брака поминает святых мучеников и к их венцам приравнивает венцы супружеские..."571 В браке человек становится сильным, пишет Соловьев, становится посредником или проводником Божественной силы, восстанавливает образ Божий не только в живом предмете своей любви, но и в самом себе.572
      Но в восстановлении образа Божия, по Соловьеву, особую роль играет совершенная женственность:
      "Для Бога Его другое (то есть вселенная) имеет от века образ совершенной Женственности, но Он хочет, чтобы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединяться. К такой же реализации и воплощению стремится и сама вечная Женственность, которая не есть только бездейственный образ в уме Божием, а живое духовное существо, обладающее всею полнотою сил и действий. Весь мировой и исторический процесс есть процесс ее реализации и воплощения в великом многообразии форм и степеней".573
      Эта реализация и воплощение во многом зависят и от действий человека:
      "В устроении физического мира (космический процесс) божественная идея только снаружи облекла царство материи и смерти покровом природной красоты: чрез человечество, чрез действие его универсально-разумного сознания она должна войти в это царство изнутри, чтобы оживотворить природу и увековечить ее красоту. В этом смысле необходимо изменить отношение человека к природе. И с нею он должен установить то сизигическое единство, которым определяется его истинная жизнь в личной и общественной сферах".574
      Какое же значение имеет в достижении этого единства не только Божественная идея, но и, конкретно, природная красота? В работе "Красота в природе" Соловьев замечает:
      "...В неорганическом мире те предметы и явления, которые некрасивы, не становятся чрез это безобразными, а остаются просто безразличными в эстетическом отношении. Куча песку или булыжнику, обнаженная почва, бесформенные серые облака, изливающие мелкий дождь, - все это в природе хотя и лишено красоты, но не имеет в себе ничего положительно-отвратительного. Причина ясна: в явлениях этого порядка мировая жизнь находится на низших, элементарных ступенях, она малосодержательна... Красота в природе не есть выражение всякого содержания, а лишь содержания идеального, ...она есть воплощение идеи".575
      Об элементарных ступенях мировой жизни речь пойдет дальше, а здесь мы остановимся на одной детали - на том, что обнаженная почва эстетически малосодержательна, лишена красоты.
      Если вы "обнажите" почву - снимете с нее дерн и выкопаете в земле яму глубиной метра два, то и в тундре, и в степи, и в полупустыне вы обнаружите три почвенных слоя, или, как говорят почвоведы, три генетически связанных горизонта. Каждый из них более или менее однороден по механическому, минералогическому и химическому составу, физическим свойствам, структуре, окраске. Верхний слой - гумусовый, он образуется в результате биохимического превращения растительных и животных остатков. Ниже его расположен переходный, подгумусовый слой, а под ним - слой почвообразующей горной породы. Отложив на вертикальной шкале толщину этих слоев (или глубину их залегания), мы получим почвенный профиль в том месте, где выкопана яма.
      Исследователи из Института агрохимии и почвоведения РАН в Пущине выстроили в ряд характерные профили почв от Карского моря до пустыни Каракум и обнаружили поразительную закономерность: толщины всех трех слоев увеличиваются по мере продвижения с севера на юг, доходят до максимума в зоне выщелоченных черноземов, а затем уменьшаются до минимума в зоне полупустынь, и не как-нибудь, а в полном соответствии с рядом Фибоначчи (ряд этот состоит из чисел, каждое из которых равно сумме двух предыдущих). Мало того, и расстояния между характерными для каждой зоны профилями, и возрасты почв тоже подчиняются этому закону.
      Ряд Фибоначчи - это числовая последовательность, в которой в неявном виде содержится золотая пропорция. Золотая пропорция, или золотое сечение - это деление отрезка на две неравные части, известное еще древним грекам. При таком делении отношение большей части к меньшей будет равняться отношению всего отрезка к большей части, то есть точка деления будет заметно смещена от середины (доли получаются такие: 0,618 и 0,382). Такое смещение придает завершенность, законченность, полную гармонию многим произведениям искусства - скульптурам, воспевающим красоту идеально сложенного человеческого тела, композициям в картинах художников, архитектурным сооружениям...
      И вот оказалось, что залегание почвенных слоев соответствует древнегреческим канонам красоты женской фигуры. Чтобы убедиться в этом, достаточно взять отношение толщины слоя гумуса к суммарной толщине всего почвенного слоя. Это число - примерно 0,42 - равно каноническому отношению длины ног женщины к ее росту (у мужчин с идеальной фигурой оно приблизительно равно 0,46). Чем ближе почвенный профиль к наиболее мощному плодородному чернозему, тем точнее соблюдается эта пропорция. Недаром у древних земля-кормилица всегда изображалась в облике женщины! Но мужчинам не нужно считать себя совершенно непричастными к плодородию земли. Расчеты архитектора И.Шмелева показывают, что пропорции идеальной женской фигуры через определенное числовое соотношение связаны с пропорциями мужской.  И опять здесь работает золотое сечение!576 
      "Женственность" структуры почв проявляется и в том, как они выглядят сверху при аэрофотосъемке. А раз так, то можно классифицировать почвы по признаку "женственности", то есть плодородию, более точно. Значит, более правильно определить стоимость того или иного земельного участка, величину взимаемого налога, потребность в удобрениях, наиболее эффективные способы обработки. Вот оно, сизигическое, по Соловьеву, единство человека и природы, связывающее идеал человеческой красоты через природные закономерности с личной и общественной сферами!
      Следует еще добавить, что золотая пропорция проявляется и в Музыке (в музыкальной гамме, в длительности частей музыкальных произведений)577, в ритме сокращений сердечной мышцы, в таблице Менделеева, в соотношении орбит планет Солнечной системы...
      Эту главку имеет смысл закончить строками из стихотворения Владимира Соловьева:
                     Свет из тьмы. Над черной глыбой
Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
                     Если б в сумрачное лоно
                     Не впивался погруженный
                     Тайный корень их.

Островский Н.Ю. (Уфа)

ВЕНОК СОНЕТОВ

1

Войди же в сердца огненную плоть,
Энергия затейливого чувства!
Что есть у нас? - Дыханье и искусство, 
Способность душу смыслом прополоть.

Людей я видел жаждущих иного, -
Гробы двуногие со скукою минут, 
Не знающих, зачем они живут,
И опошляющих все в мире, что не ново.

Любовницы уйдут, и вновь предаст Иуда,
И даже поп уже не верит в чудо, -
Лишь творчество всех гибнущих спасенье.

Наперекор злу гнили, дряни нашей
Встает строкой и нежной, и звенящей
Зовущее в мир света вдохновенье.

2

Зовущее в мир света вдохновенье.
Не забытье, скорей, духовный бой;
Давно враги мы со своей судьбой,
Вещающей в потомках нам забвенье.

Подчас в разладе с миром и с собой,
Воочью мы узрим во всем старенье,
Антагонизм традиций и творенья,
В шаблонов мире что огонь живой?

На раны там струится соль времен,
А новый век так грустью полн, -
Тоска минут и сил всех отупенье!

Как много в мире развелось теней!
И кажется: всего и всех сильней
Злоликий бог Вселенной - Разрушенье!
3

Злоликий бог Вселенной - Разрушенье
Все зори в мрак желает превратить,
Мир без надежд и без добра явить,
Прогнозом смерти сделать озаренье!

Он всюду - за цветком, юнцом и стариком,
За трепетом сердец и взмахом крыл.
Но все живет. Вновь за разрухой - пир,
Вновь строит жизнь свой разноцветный дом.

Она страдает, она часто плачет,
Но и страданье в свет переиначит.
Тоской ли радость духа заколоть?

И рушатся трухлявые кумиры,
И демон ярый - вечно темной силы
Пока творца не может побороть.

4

Пока творца не может побороть
Кричащее усталостью Бессилье;
Сокрыто в слове - в голосе - всесилье,
Лишь бездной смыслов душу озаботь!

Зачатый для десницы испытанья
В кругу лесов и самых первых рек,
Возник в раю, нам молвят, человек,
Как образ-символ мудрого названья.

Неисчислимы глупости и раны, 
Но Мир с Душой - две книги некой Тайны
Постичь свои пределы, глуби, роли

Решил Поэт и стих вселенной стал,
В которой идеал нетленный засиял.
Что ж не хватает нам извечно? - Воли!

5

Что ж не хватает нам извечно? - Воли!
Мы больше верим в тяжкий нет причин.
Наивный созидатель - он один
Идет к свободе чрез стесненья доли.

Его пытают и берут в полон,
Его "не быть" хотят заставить силой,
И Кальвины, с благочестивой миной,
Серветов жарят на костре времен.

Микроболюди в луже суеты
Увидят ли бессмертье красоты
На фоне им чужого небосвода?

Им жизнь ясна, есть фраз у них запас,
Они активно опекают нас, 
Как будто мы - марионетки года!

6

Как будто мы - марионетки года,
Нас превращают в функцию и сон,
В аквариум загонят пляску волн
Микроболюди, - антропо-зевота!

Так борются стихии в чреве дней,
Любовь и злоба, творчество и скука,
Порою сплетены блаженство, мука,
Порою бездарь гения сильней!

Спешат отрезать Вдохновенью руки,
Плывут по речке быта вражьи струги.
Лишь выжить бы - у всех одна забота.

Погасло много дорогих созвездий,
Но движется сквозь лабиринт столетий
Идей и чувств всегда святая рота.

7

Идей и чувств всегда святая рота -
Наш храм и ниша, наша мощь и суть.
Сияет злато через грязь и муть,
Космической мы увертюры нота!

Она бесплотна, - мысль, - она незрима,
Воздушней воздуха, текучее струи,
Из царства тайн летят ее рои,
И - стержень наш - она неугасима.

Она и смысл, и чувство, и сознанье,
Она расчет и нежное мечтанье,
Оплот былого и зарница нови.

Есть мысли хаоса - вампиры, тени, гномы,
Мы с ними все, конечно же, знакомы,
Но мысли света защитят от боли.

8

Но мысли света защитят от боли,
От стойкости мы к творчеству шагнем
И свечи красоты средь хаоса зажжем, 
Смысл обретем - и сгинут страха тролли!

Отчаянье - могила всех могил -
Готово в разных формах проявиться,
Но творчеством вдруг сердце озарится,
И разноцветным снова станет мир.

Так в чем земном возможно преуспеть,
Когда итог наш неотвратный - смерть?
Жизнь наша - лезвие незримого клинка.

Лишь Творческое Дело остается,
Лишь Творческое Слово нам зачтется?
Дни я сплету в подобие венка!

9

Дни я сплету в подобие венка,
Подслушаю секреты я природы,
Пусть воют вьюги и стихий уроды,
Гримасы корчат злого игрунка!

Все зло дано во избежанье зла;
Чтоб закалиться в злобе испытаний
И частью стать земных своих созданий,
Источником духовного тепла.

Дорога мы незримо - мощных сил,
Без творческого духа скуден мир, -
Из недр души рождается строка.

Средь стен лачуг неистощимый Логос
Являет слуху свой певучий голос, -
Тонка струна и оттого громка!

10

Тонка струна и оттого громка;
Лишь развивай природой данный дар.
Росток так пробивает тротуар,
Труд словно отдых и печаль легка,

Свобода в духе, больше нет свободы, -
Так учат нас жрецы и мудрецы.
Но что же без царя его гонцы?
Что Дух без Творчества? - Ирония природы!

Талант, как бабочка, задремлет, где придется,
А через миг над розой смыслов вьется
И красками сверкает песнопений.

Здесь каждый сам находит свой предел.
Поэты Жизни - глубина всех дел,
Сердца поэтов - Млечный путь творений.

11

Сердца поэтов - Млечный путь творений,
Фантазий, символов, эмоций чистых правда,
Смесь взлетов и падений, рая, ада,
Уверенности прочной и сомнений.

И поиск слов - как злата средь трущобы -
И беспокойство - всех идущих палка, -
"Я мук своих хочу", - сказал Петрарка,
Пусть скуку счастья забирают толпы!

Но так эпохи облысело темя!
Заметят муки ли поэта в наше время?
Лишь глянут равнодушно, да и прочь!

Опошлиться таланту так привычно,
Озлобиться таланту так типично, -
Бывает слишком необъятной ночь.

12

Бывает слишком необъятной ночь.
И мнится, что один ты во вселенной,
С душой твоей напрасно-вдохновенной,
Что слабости уже не превозмочь.

Но можем ли, эмоции всклубя,
Недостижимого и вечного желая,
Но можем ли, в сомненьях погибая,
Мы точно оценить самих себя?

Ночь - стимул света и гоненья Рока -
Лишь мудрости и чуткости дорога.
Пусть мы не можем, но желаем мочь.

Поэт всегда не лет владыка - мига,
Эпоха наша ветхая безлика -
Все лучшее грозится истолочь.

13

Все лучшее грозится истолочь
Кошмар времен и будней злое сито,
Как много бличных песен позабыто! -
Печаль людей и мачеха, и дочь.

Но творчество не гибнет, а живет
И верует из мертвых в воскресенье;
Надолго исчезает вдохновенье
И все ж приходит снова, в свой черед.

Что титулы ему и быта страсти?
Оно проходит через все напасти
И делается зрелым от волнений.

Я так скажу, возможно, очень круто;
Народ погибнет без культуры культа.
Кто совладает с века тьмою? - Гений!

14

Кто совладает с века тьмою? - Гений!
Политик - интриган и пустослов,
Религия - фанатиков покров.
И бизнесмен во власти вожделений.

Поэтократия - пусть это только сон,
Лазурных грез наивное сплетенье.
Но только здесь сменилось бы старенье
Сердец людских на молодость времен.

Есть Библия Ума и Церковь Слова.
Быть может, Время станет юным снова,
Устанет судьбы в тлен трухи молоть, -

Восстанет против всякого забвенья,
Забейся в жилах жизнью, вдохновенье,
Войди же в сердца огненную плоть!

15

Войди же в сердца огненную плоть
Зовущее в мир света вдохновенье;
Злоликий бог Вселенной - Разрушенье
Пока творца не может побороть.

Что ж не хватает нам извечно? - Воли!
Как будто мы - марионетки года.
Идей и чувств всегда святая рота,
Но мысли света защитят от боли.

Дни я сплету в подобие венка,
Тонка струна и оттого громка!
Сердца поэтов - Млечный путь творений.

Бывает слишком необъятной ночь,
Все лучшее грозится истолочь
Кто совладает с века тьмою? - Гений!

Чанышев А.Н. (Арсений Прохожий)

ЛЮБ