аказы в
сущности написаны и подписаны. Затем он почти благоговейно открыл одну  из
коробочек и почтительно осмотрел покрытый серебром набор шариковых  ручек,
уложенных на темно-синюю вельветовую  подкладку.  Он  открыл  одну  ручку,
отвинтил колпачок  и  аккуратно  проверил  небольшой  прямоугольный  кусок
металла с резиновым оттиском. Это была печать. Эту операцию он повторил со
всеми  ручками,  после  чего  тщательно  проверил  правильность  написания
фамилии а адреса покупателя.
     - Сколько раз тебе повторять - на ручках не  должно  быть  отпечатков
пальцев, - затрещала Фрида Герцог, выхватив  авторучку  из  его  рук.  Она
обтерла ее своим платком и опустила в коробочку. - сейчас же заверни их!
     Он бросил на нее недружелюбный взгляд. - вы хотите, чтобы  я  наклеил
на них адреса? - спросил он, закончив заворачивать последнюю коробку.
     - Да, сделай это. - она дала ему шесть аккуратно отпечатанных наклеек
из небольшого металлического ящика. - постарайся наклеить их ровно.
     - Что? - раздраженно переспросил он, не расслышав слов,  которые  она
сказала. Ее акцент, обычно едва заметный,  становился  невыносимым,  когда
она была в гневе или страхе.
     Фрида Герцог медленно повторила,  четко  произнося  каждое  слово:  -
наклей все уголки этикеток ровно. - она взглянула на него и добавила: -  я
хочу, чтобы этикетки были приклеены крепко.
     - Если бы взглядом  можно  было  убивать,  я  был  бы  уже  мертв,  -
прошептал он, поднимая обе руки над головой в притворном жесте муки. Затем
он очаровательно улыбнулся ей и обругал ее скороговоркой.
     - Что ты сказал? - спросила она. Ее акцент был так силен,  что  слова
получались невнятными.
     - Я сказал, что у меня нет столько времени, чтобы  сделать  все,  что
вам хочется. - он ослабил свой галстук  в  голубую  полоску  и  расстегнул
воротничок жестко накрахмаленной рубашки,  затем  достал  из  ящика  стола
тюбик с клеем  и  выдавил  по  небольшой  капле  на  каждую  этикетку.  Он
тщательно подровнял резиновую насадку со всех сторон и наклеил этикетки на
аккуратно завернутые пакеты.
     - Хорошо сделано, Эфраин. - намек на  одобрение  мгновение  играл  на
полном,  румяном  лице  Фриды  Герцог.  Она  никогда  не  удивлялась   той
аккуратности, с которой он приклеивал наклейки как раз посередине коробок.
Она не могла признать, что кто-то может делать это лучше ее самой.
     Окрыленный ее комплиментом, он решил спросить о  ручке,  которую  она
обещала ему. Хотя юноша уже оставил надежду когда-нибудь  получить  что-то
от нее, он тем не менее напоминал  ей  об  этом  при  первой  возможности.
Каждый раз у  нее  были  различные  отговорки,  чтобы  не  выполнить  свое
обещание. - когда же вы дадите  мне  авторучку?  -  повторил  он  высоким,
настойчивым голосом.
     Фрида Герцог молча посмотрела на него, затем подвинула стул  ближе  к
столу и опустила на него свои  локти.  -  я  не  говорила  тебе  раньше  о
трудностях, которые я имею, чтобы убедить фирму направлять торговое  судно
в эту местность? Да ты и не поймешь, что быть в моем возрасте (она никогда
не говорила, сколько ей лет) и быть женщиной - это огромный недостаток.  -
она помолчала секунду, а затем гордо добавила: - и то, что  я  так  хорошо
продаю авторучки, еще не означает, что я должна их кому-то дарить.
     - Одна авторучка не разорит вас, - настаивал Эфраин.
     - Твоя ручка! Твоя ручка! Это все, о  чем  ты  думаешь?  -  ее  голос
дрожал от негодования. Она приблизила свое лицо к нему. Ее глаза  сверлили
его немигающим взором.
     Он ошеломленно смотрел в ее голубые глаза, в  которых  бушевал  огонь
безумия.
     Возможно, заметив, что зашла слишком далеко,  Фрида  Герцог  потупила
взор. Ее лицо смягчилось. Просительным тоном  она  продолжала  говорить  о
своей уверенности в том, что вместе они смогут продать  тысячи  авторучек.
Они будут продавать их не только в городе и в окрестных деревнях, но и  по
всей стране. - будь терпелив, Эфраин, - умоляла она, склонясь  к  нему.  -
когда дело пойдет в гору, мы оба будем богачами! - она резко откинулась на
стул и ласково провела рукой по маленькой серой коробке.
     - Но мне нужна только ручка, ты  понимаешь,  старая  идиотка,  только
ручка, - отчаянно прошептал Эфраин.
     Фрида Герцог не слышала его. Она сонно смотрела на свои птичьи клетки
грустным мечтательным взглядом.
     - Я работаю как лошадь, - сказал Эфраин громко и ясно. - я не  только
доставляю товар, я нахожу покупателей на ваши ручки. - он  игнорировал  ее
попытку перебить его. - а вы не хотите дать мне одну ручку.
     - Я не буду говорить, как нехорошо ты поступаешь, - капризно  сказала
она. - я из сил выбиваюсь, пытаясь вдолбить тебе  то,  что  начало  любого
бизнеса требует каких-то жертв. - она вышла на балкон. - очень скоро я дам
тебе не только ручку и  комиссионные,  я  сделаю  тебя  партнером.  -  она
остановилась перед ним. - я деловая женщина. Представь, эти ручки будут  в
каждом доме по всей стране. Эфраин,  мы  продадим  их  каждому  грамотному
человеку в этом государстве.
     Она отошла от него и оперлась на перила. - взгляни на  эти  холмы!  -
крикнула она. - посмотри на  эти  хижины!  -  взмахом  руки,  от  которого
затрепетали широкие рукава ее халата, она описала  панораму  перед  собой.
Улыбка засияла на ее губах, она повернулась к  нему.  -  подумай  об  этих
лачугах на холмах. Какие возможности! Мы продадим ручки  всем,  кто  может
писать. А те, кто не могут, вместо того, чтобы ставить крестик каждый раз,
когда им нужно подписать документ, будут штамповать  свое  полное  имя  на
любой бумаге, где необходима их  подпись.  -  она  захлопала  в  ладоши  в
детском восторге и, присев возле него, сунула руку  в  карман.  -  это,  -
утвердительно  произнесла  она,  доставая  свою  позолоченную   ручку,   -
идеальное решение всех проблем! -  она  осторожно  отвинтила  колпачок  и,
нажав небольшой выступ на конце авторучки, проштемпелевала каждый пакет, а
затем гордо прочла свое имя и адрес, которые вмиг отпечатались фиолетовыми
буквами. - сотни людей живут в этих хижинах. И я знаю, что они все захотят
такие ручки. - она коснулась его руки. - Эфраин, с сегодняшнего дня я буду
платить тебе комиссионные за каждую ручку, проданную тобой на этих холмах.
     - Они не купят ни одной. Это им не по средствам,  -  напомнил  он  ей
саркастически.
     -  Я  сделаю  то,  чего  не  делала  никогда  прежде,   -   напыщенно
провозгласила она. - я позволю им  покупать  авторучки  в  кредит.  -  она
опустила с рассеянным видом несколько авторучек  -  включая  свою  золотую
ручку - в кожаный ранец Эфраина. - а сейчас можешь идти.
     Он недоверчиво посмотрел на нее. Неужели она не заметила свою ошибку?
Юноша беспечно взял свой ранец. - увидимся завтра, - сказал он.
     - Но тебе надо доставить всего шесть ручек, - напомнила она ему. -  я
жду тебя к пяти часам. За эти ручки уже  заплатили,  и  тебе  не  придется
ждать денег.
     - Сейчас середина дня, - запротестовал Эфраин. - неужели  вы  хотите,
чтобы я таскался по этому пеклу? Кроме того, мне надо сначала пообедать. И
мне нужны деньги на транспортные расходы. - заметив ее  мрачное  лицо,  он
пояснил: - мне нужен бензин для мопеда.
     Она дала ему немного  мелочи.  -  не  забудь  спросить  квитанцию  на
заправке, - сказала она, свирепо посмотрев на него через очки.
     Его передернуло от недовольства. - скупая идиотка.  Этого  не  хватит
даже на то, чтобы наполнить бак, - сказал он быстрой скороговоркой.
     - Что ты сейчас сказал мне? - крикнула Фрида Герцог.
     - За эти деньги нельзя наполнить бак, - сказал он,  ссыпая  монеты  в
карман. Он вынул расческу и, не обращая внимания на ее  недовольное  лицо,
пробежал ею по своим непослушным черным волосам.
     - Всего четыре адреса, и все они рядом, - убеждала  она.  -  не  надо
даже ездить на мопеде. Я сама хожу на такое расстояние, а иногда и дальше.
Если уж я в своем возрасте  делаю  это,  то  вправе  ожидать  от  молодого
человека, что он сделает то же.
     Тихо насвистывая, он поправил свой галстук  и  надел  пиджак,  затем,
лениво махнув рукой на прощание, повернулся и вышел в гостиную. С его  губ
сорвался радостный вздох.  Его  глаза  расширились,  выражая  удивление  и
восторг.
     В одном из объемистых кресел, оголив ноги, поднятые  на  подлокотник,
сидела Антония, единственная дочь Фриды  Герцог.  Не  прикрывая  ног,  она
посмотрела на него с  нежной  заботой  -  так  женщины  смотрят  на  своих
младенцев - а затем соблазнительно улыбнулась.
     Она была маленькой, симпатичной женщиной около двадцати  лет,  но  ее
изможденное лицо и отчаявшийся вид очень старили ее. Она отсутствовала уже
долгое время. К великому смущению матери Антония уходила с  мужчинами  при
каждом удобном случае и периодически возвращалась  навестить  родной  дом.
Жаль,  что  старуха  в  таком  скверном  настроении,  подумал  Эфраин.  Он
почувствовал клубящуюся страсть Антонии, ему хотелось остаться, поговорить
с ней, но зная, что Фрида Герцог может услышать их с балкона,  он  сморщил
губы и послал Антонии воздушный поцелуй. А затем вышел в переднюю дверь.
     Фрида Герцог неподвижно стояла у ограды  балкона.  Палящее  солнце  и
дрожащее марево заставляли ее глаза слезиться. Жара волнами  вздымалась  в
ближайшее предгорье, превращая разноцветные лачуги в мерцающие пятна.
     Совсем недавно эти холмы были  зеленые.  Почти  за  ночь  переселенцы
превратили их в скопище хибар. Словно грибы после сильного  дождя,  лачуги
выросли в одно утро, и никто не осмелился снести их.
     Ее взгляд остановился на  шумном  мопеде  Эфраина,  который  тарахтел
внизу на улице. Она знала, что сначала он поедет  к  двум  секретаршам  из
фармацевтической лаборатории, которые были помешаны на  авторучках.  Фрида
Герцог  была  уверена,  что  хотя  бы  одна  из  них  похвастается   своей
ослепительной новинкой среди коллег, и это заставит других придти к ней.
     Тихо хохотнув, она повернулась и взглянула через балкон  в  гостиную,
где сидела ее дочь. У нее вырвался  тяжелый  вздох,  голова  разочарованно
качнулась из стороны в сторону. Не было способа заставить Антонию  понять,
что нельзя класть ноги на бежевый шелк кресел. Как много надежд  возлагала
она на свою красивую дочь! Антония  могла  выйти  замуж  за  какого-нибудь
богатого человека. И почему девочка связала себя браком с нищим, безродным
продавцом? Это было выше ее понимания. К тому же он однажды ушел  от  нее.
Она не могла вспомнить, обед был или полдник, когда он встал из-за стола и
больше никогда не вернулся.
     Сложив  губы  в  приятную  улыбку,  Фрида  Герцог  смиренно  вошла  в
гостиную.
     - Подумать только! Эфраин стал опаздывать каждый день, - сказала она,
садясь в кресло напротив Антонии. - я боюсь, что если я дам ему авторучку,
которую  он  просит,  мальчик  совсем  бросит  работу.  Это  все,  чем  он
интересуется.
     - О, ты знаешь, чего он хочет, - сказала Антония. Не глядя  на  мать,
она  продолжала  рассматривать  свои  длинные,  холеные  ногти.  -   итак,
единственное желание Эфраина - это получить ручку. Что плохого в этом?
     - Он бы мог ее купить! - злобно огрызнулась Фрида Герцог.
     - Ну что ты, мамочка, - упрекнула Антония. -  эти  глупые  безделушки
стоят слишком дорого. Козе понятно, что он не сможет себе этого позволить.
     - Не смеши меня, - фыркнула Фрида Герцог. - я прекрасно оплачиваю его
труд. Если бы он не тратил зря денег на одежду, он мог бы...
     Антония оборвала ее на полуслове.  -  эти  ручки  просто  причуда,  -
заявила она, - и Эфраин знает это. Вот так. Через несколько месяцев и даже
недель люди перестанут покупать их.
     Фрида Герцог выпрямилась в своем кресле. Ее лицо покраснело от гнева.
- не смей со мной так разговаривать, - закричала она. - эти  ручки  всегда
будут в цене!
     -  Успокойся,  мать.  Ты  сама  не  веришь  в  это,  -  примирительно
отозвалась Антония. - ну почему ты думаешь, что продашь ручки в этом богом
забытом местечке? Неужели ты не понимаешь, что в каракасе их больше  никто
не покупает?
     - Это неправда, -  крикнула  Фрида  Герцог.  -  когда-нибудь  я  буду
торговать по всей области, а может быть даже по всей  стране.  Если  бы  я
изготовляла авторучки, я бы расширила торговлю в международном масштабе. И
я сделаю это. Я создам империю.
     Антония захохотала и отвернулась к зеркалу на каминной доске. Полоски
преждевременной седины бороздили  ее  темноватые  волосы.  В  уголках  рта
появились  морщины.  Ее  большие  голубые  глаза  можно  было  бы  считать
прекрасными, не будь в них такого ожесточенного выражения. Не  возраст,  а
отчаяние и изнеможение были началом увядания  лица  и  тела  этой  молодой
женщины.
     - Ты просто не знаешь, в чем опытен  Эфраин,  -  сказала  Антония.  -
никто не сравнится с  ним  в  нахождении  способов  делать  деньги.  А  ты
думаешь, что разбогатеешь на ручках! Это же анекдот.  Почему  бы  тебе  не
использовать его там, где ему нет равных?
     Презрительная ухмылка заиграла на лице Фриды Герцог.  -  использовать
его там, где он лучший! Ты думаешь, я  не  знаю,  где  ты  была  последние
несколько месяцев? Возможно, я немного глуховата, но зато не глуповата.  -
увидев, что Антония встала, она торопливо добавила: - у  тебя  никогда  не
было никакого достоинства. Связалась с Эфраином! Тебе  когда-нибудь  будет
стыдно за себя. Он же мулат. Он цветной!
     Когда ее гнев утих, она откинулась  в  кресле  и  закрыла  глаза.  Ей
хотелось отказаться от своих слов, но когда она заговорила, ее  голос  был
по-прежнему сердит: - неужели нет ничего, что тебе было бы нужно от жизни?
     - Я хочу выйти замуж за Эфраина, - тихо сказала Антония.
     - Только через мой труп! - закричала Фрида  Герцог.  -  я  лишу  тебя
наследства. Я выгоню тебя из дома! -  она  жадно  ловила  ртом  воздух.  -
погоди! Я все скажу тебе! Я отберу у него мопед и сожгу его.
     Но Антония больше  не  слушала  ее.  Хлопнув  дверьми,  она  покинула
гостиную.
     Несколько секунд Фрида Герцог смотрела на дверь, за  которой  исчезла
ее дочь, ожидая ее возвращения. Ее глаза  отяжелели  от  слез.  Она  молча
отправилась в спальню.
     Сев перед туалетным столиком, она трясущимися  руками  сняла  очки  и
осмотрела себя в зеркале. Надо было сделать новую завивку,  подумала  она,
проводя пальцами по своим волосам с полосками седины. Ее глаза, окруженные
темными тенями, ввалились. Ее кожа, когда-то гладкая и белая,  как  тонкий
фарфор, неумолимо старела, разъедаемая безжалостным тропическим солнцем.
     Слезы катились по щекам. - о боже, - тихо прошептала она.  -  не  дай
мне заболеть и умереть в этой чужой стране.
     Она услышала тихий  шорох  за  дверью;  несомненно,  ее  подслушивала
Антония. Фрида Герцог  была  слишком  утомлена,  чтобы  волноваться  из-за
этого. Она легла на постель и забылась  в  полусне,  убаюкиваемая  нежными
звуками сонаты  моцарта.  Мысль  о  том,  что  на  рояле  играет  Антония,
наполнила ее печальной радостью. Девочка играла всегда так прекрасно.
     Когда Фрида Герцог проснулась, было почти 4 часа. Как всегда, немного
подремав, она чувствовала себя посвежевшей, настроение  у  нее  поднялось.
Она решила одеть шелковое  платье  в  горошек  и  туфли,  которые  Антония
подарила ей на рождество.
     Заходящее солнце наполняло комнату тенями. Она взглянула через балкон
на ярко раскрашенные хижины  на  далеких  холмах.  В  вечернем  свете  они
казались намного ближе. Она прошла на кухню и  приготовила  послеобеденный
поднос: кофе, сахар, сливки и тарелку маковых пирожных.
     - Антония, - ласково позвала она, садясь в одно из кресел. Прежде чем
налить себе кофе, она услышала  знакомую  дробь  каблучков.  Она  крикнула
снова,  но  ответа  не  было.  Ушла,  наверное,   решила   Фрида   Герцог,
разворачивая на коленях белую льняную салфетку.
     Она посмотрела на свои золотые часы. Было около пяти. Вот-вот  должен
вернуться Эфраин,  подумала  она.  Может  быть,  он  сказал  ей  правду  и
действительно нашел новых клиентов. Она  давно  знала,  что,  несмотря  на
отсутствие честолюбия, он прекрасно сговаривался с людьми. Плохо, что  она
разрешила ему уйти. Ей давно надо было найти ему замену, а  теперь,  узнав
планы Антонии относительно него, она не  позволит  ему  втереться  в  свою
семью. А может быть дочь хочет просто подразнить ее. Ну как же  она  могла
поверить, что Антония захочет выйти замуж за этого молокососа?
     К шести часам  Фрида  Герцог  была  так  обеспокоена,  что  позвонила
секретаршам в лаборатории и владельцу магазина  одежды.  Авторучек  им  не
приносили.
     Она ошарашенно посмотрела на телефон,  затем  выбежала  на  балкон  и
дрожащими руками нервно ощупала каждый предмет на своем рабочем  столе.  -
он взял мою ручку! - завизжала она. Через  парадную  дверь  она  торопливо
сбежала по ступенькам на улицу. Она не замечала  испуганных  лиц  соседей,
которые сплетничали на тротуарах. Она не слышала  их  приветствий,  огибая
поворот. Лишь достигнув  подножия  холма,  она  остановилась  передохнуть.
Проклиная себя за то, что не надела  более  удобную  обувь,  Фрида  Герцог
медленно поднималась по широкой грунтовой дороге, которая вела к хижинам.
     Она никогда не была  в  доме  Эфраина,  но  примерно  знала,  где  он
находится. Ей приходилось слышать об опасностях  этих  трущоб,  где  чужим
появляться не следовало. Даже полиция неохотно преследовала  преступников,
которые скрывались на этих холмах.  Но  это  ее  не  пугало.  Кто  захочет
причинить  вред  старой  женщине?  Она   почувствовала   себя   в   полной
безопасности, заметив, что не все жилища были лачугами. Некоторые  из  них
были сделаны из цементных блоков, а несколько домов имели даже два этажа.
     У нее часто захватывало дух, тогда  она  останавливалась,  успокаивая
бешенное биение сердца. Люди оглядывались на нее  с  любопытством.  Босые,
полуголые дети бросали свои игры и хихикали,  когда  она  проходила  мимо.
Перед тем, как взобраться на вершину  холма,  она  оглянулась  и  оглядела
город внизу. Мягкий бриз овевал ее покрасневшее лицо.
     Промытый  в  сочном  рассеянном  зареве  сумерек,  еще  дрожащем   от
послеобеденной жары, город никогда не казался ей более красивым. Преодолев
странное и неопределенное  предчувствие  роковой  гибели,  она  выискивала
силуэт своего дома.
     Приветливый голос девочки рассеял ее думы. -  может  быть  вам  нужна
помощь? - спросила она,  рассматривая  ее  с  любопытством.  -  вы  что-то
потеряли?
     - Я ищу дом Эфраина Сандоваля, - отозвалась Фрида Герцог. Поглощенная
поисками своего дома, она и не заметила, что уже наступает ночь. -  ты  не
можешь мне показать, где живет  Эфраин?  -  она  несколько  раз  повторила
вопрос, но девочка наверное  не  понимала  слов,  которые  говорила  Фрида
Герцог.
     - Ты зашла слишком далеко, -  вежливо  сообщил  ей  старик,  сидевший
поблизости на корточках. Слабый свет  между  криво  сбитыми  досками  едва
освещал его. - спустись немного и сверни налево  по  тропинке.  Там  будет
желтый дом. Ты не промахнешься. Он выглядит как канарейка. - он с тревогой
следил за ее нетвердыми шагами, когда она начала спускаться с холма. - шла
бы ты лучше домой, - крикнул он ей вслед.  -  здесь  полно  пьяниц  в  это
время, а они всегда готовы к ссоре.
     Но Фрида Герцог  не  услышала  его  предостережения.  Оно  утонуло  в
оглушительной брани мужчины и топота  торопливых  шагов.  Прежде  чем  она
успела обернуться и посмотреть, что случилось,  ей  нанесли  резкий  удар.
Земля дрогнула у нее под ногами и она полетела через перила низкой стеллы.
На мгновение она увидела, как острые камни внизу рванулись  ей  навстречу.
Потом были голоса, то громкие, то тихие, а после остались  лишь  тишина  и
мрак.
 
 
     Вздрогнув, Эфраин проснулся. Ему приснился жуткий сон.  Как  и  много
раз прежде в своих снах, он вновь гулял