ьности, к которому можно обратиться за консультацией. Но функция "гуру" превосходит роль эксперта. В добавок к руководству учеником, "гуру" еще и является посредником между ним и божественной милостью, которая необходима для того, чтобы усилия ученика принесли плоды. Неважно, насколько усерден ученик без благословения "гуру" его усилия бесполезны. 
Рамана Махарши (1962) говорит о "Гуру-крипа", отдаче себя мастеру, чья милость нисходит на ученика."Если такая отдача полная, то всякое чувство своего"Я" утрачивается." Когда поклоняющийся отдается чистой сущности своего "гуру", его ум очищается. Очищенный ум легко успокаивается, что позволяет поклоняющемуся повернуть его внутрь и найти в медитации свое "Я". В этом и состоит "милость", которая по сути присуща самому ученику."Не существует различия - говорит Рамана Махарши, - между Богом, "гуру" и "Я". Внешний "гуру" помогает медитирующему найти внутреннее "Я" в медитации. Внешнее руководство приводит медитирующего обратно внутрь самого себя." 
Как и на всех иных путях, добродетель сначала является волевым актом, а потом становится побочным продуктом самой практики. Чем больше ум поклоняющегося сосредотачивается на объекте поклонения, тем больше он удаляется от мирских объектов. Перед любовью к Богу, говорит Вивекананда, тускнеет любовь к удовольствиям от органов чувств и интеллекта. Чем больше сознание проникается мыслью об избранном Божестве, "ишта-дэвата", тем более неуместными будут казаться поклоняющемуся мирские восторги. В этом отношении Поддар (1965) замечает: "В сравнении с радостью от повторения мантры "Рама нама" все остальные мирские удовольствия кажутся пресными." 
Бхакти начинается в той двойственности, когда поклоняющийся отделен от своего "ишта-дэвата", как от объекта своей любви. В "Бхакти сутрах" содержится классификация видов Божественной Любви, которая включает любовь к Божеству как к своему другу, как к супругу и как к ребенку. Прабхавананда и Ишервуд (Prabhavananda, 1969) указывают на то, что все человеческие взаимоотношения могут быть возвышены через практику Бхакти Йоги". Хотя такая любовь может начинаться в формах и с энергиями, характерными для межличностной любви, она заканчивается в соединении с самим состоянием любви, которое вызывается объектом любви."Здесь, - говорит Вивекананда, Любовь, Любящий и Любимый становятся Одним". Когда происходит это объединение, путь Бхакти сливается с путем Дхьяны. Плод, который дает "джапа" - это постоянная память о возлюбленном объекте поклонения в каждый момент бодрствования. Это создает "любовное опьянение", признаки которого - экстаз и растворение. Такие же чувства блаженства, восторга и радости характерны и для успешной концентрации. Однако поведение опьяненного любовью поклоняющегося иногда бывает похоже на поведение сумасшедшего. "Шримад Бхагавадгита" (XI) описывает эту стадию: "...поклоняющийся теряет всякое чувство приличия и бродит по миру, не связанный ничем... Его сердце тает от любви, когда он привычно воспевает имя своего возлюбленного владыки, и, как одержимый, он то разражается взрывами смеха, то плачет, то кричит, то начинает громко петь, то танцевать." 
Восторженный поклоняющийся находится на пороге Дхьяны или Самадхи. Его экстаз означает, что он достиг успеха, и он на грани первой стадии Дхьяны. Стоит ему достаточно сильно сконцентрироваться на своем "ишта-дэвата", и он войдет в Самадхи. Если Самадхи было достигнуто, то, согласно Свами Муктананде (Muktananda, 1971), отпадает необходимость в песнопениях и "джапа" - ведь они лишь прелюдия к глубокой медитации Самадхи. Подлинный Бхакта может достигать Самадхи при малейших толчках, намекающих на объект его поклонения, как это было у Шри Рамакришны. 
Первоначальная сила Бхакти являетя элементом межличностной любви, испытываемой поклоняющимися к своему Божеству. По мере прогресса эта любовь превращается из межличностной в трансцендентную, запредельную. Поклоняющийся больше не зависит от объекта своего поклонения в получении блаженства. Он обнаруживает, что запредельные состояния, одним из аспектов которых является блаженство, существуют внутри его самого. Ему больше нет необходимости придерживаться внешней формы объекта поклонения; однажды вызванные с помощью формы его возлюбленного, эти состояния стали принадлежностью его собственного сознания. Шанкарачарья, основатель Адвайта Веданты, отмечает, что путь Бхакти заканчивается в поисках своего "Я": то, что начиналось, как внешняя любовь, в конце становится внутренним растворением, в котором поклоняющийся непрерывно наслаждается в самадхи "чистым" "Я". 
Поклоняющийся приводит свой ум к однонаправленности тем, что он постоянно помнит о своем "ишта-дэвата" и поэтому, в конечном счете, он достигает Самадхи на уроне первой Дхьяны. Но если ему нужно выйти за уровень первой Дхьяны, он должен превзойти свой объект поклонения. Любая мысль об имени или форме низводит поклоняющегося на уровень первой Дхьяны. Шри Рамакришна, например, долгие годы поклонялся Божественной Матери и благодаря этому пережил много видений и состояний блаженства. После этого он принял инициацию от нагого аскета. Свами Сарадананда (Saradananda, 1963, стр.255) так пишет об этом: "После того, как он посвятил меня... нагой аскет попросил меня освободить свой ум от всякого функционирования и погрузиться в медитацию над своим собственным "Я". Но когда я сел медитировать, я никак не мог освободить свой ум из границ имени и формы и прекратить его функционирование. Как только ум уносился прочь от всех других вещей, немедленно появлялась знакомая форма Матери Мира... Но, наконец, собрав всю свою силу воли, я разрубил форму Матери на куски мечом своего распознавания. Всякое функционирование в уме прекратилось и он быстро покинул реальность имен и форм, погружая меня в Самадхи". 
"Вишуддхимагга" говорит, что для того, чтобы проникнуть на новый план медитативного сознания, нужно сначала разорвать все связи, которые связывают вас с предыдущим планом. А каждый план имеет свою собственную привлекательность, иногда чрезвычайно возвышенную. Предпосылкой следующего, более высокого уровня, является отрешенность от более низкого плана, как это сделал Рамакришна, чтобы сознание не было стянуто на него обратно. Для поклоняющегося это означает, что форма его "ишта-дэвата" в конечном счете должна быть оставлена, для того чтобы стать самим собой в Самадхи, том проявлении чистой сущности, которому поклоняется и сам "ишта-дэвата". Помимо достижения Самадхи существует также состояние, при котором все виды деятельности поклоняющегося пронизывает осознание, подобное Самадхи. Если "джапа" разработана до такой стадии, то она повторяется как бы сама собой все время, день и ночь. Такое состояние "Сахадж Самадхи" ("сахадж" - "естественное") знаменует собой конечный пункт духовной эволюции поклоняющегося. В "Сахадж Самадхи" нет различия между поклоняющимся, миром, и "ишта-дэвата", и восприятие поклоняющимся себя самого и мира претерпевает радикальный сдвиг. Как отмечает Вивекананда (1964, стр. 90) "Когда человек любит Владыку, тогда вся Вселенная становится дорога ему... вся его природа полностью очищается и изменяется". Отречение становится легким, а все привязанности, кроме привязанности к любимому "ишта-дэвата", уходят прочь. 
От этой интенсивной и всепоглощающей любви приходят вера и смирение:"Да будет воля Твоя". Это бескорыстие хорошо передано в словах Ананда Майя Ма, рассказывающей о себе (1972, стр.73) "По правде говоря, это тело принадлежит всем, и по этой причине оно ведет себя и говорит так, чтобы насколько возможно удовлетворить нужды тех людей, с которыми имеет дело в данное время". В этой конечной точке на пути Бхакти человек видит священное в мирском: все священно, потому что во всем обнаруживается объект любви. Теперь поклоняющемуся больше не нужны какие-либо специфические формы или символы служения. Он поклоняется в своем сердце, и мир становится его алтарем. Кабир (Kabir, 1970, стр.49) красноречиво описывает свое собственное переживание этого состояния: 
"О, Садху! Простое единство - это лучшее из всего. 
С того дня, как я встретился со своим Владыкой, 
Не было конца празднику нашей любви. 
Я не закрываю свои глаза, не затыкаю уши, 
Я не умерщвляю свое тело; 
Я смотрю на мир широко открытыми и радостными глазами, 
И во всем отмечаю его красоту; 
Я произношу его имя, и все, что попадается мне на глаза, 
Напоминает мне о Нем; 
Что бы я ни делал, это становится служением Ему. 
Восход и закат равнозначны для меня; 
Все противоречия разрешены. 
Куда бы я ни шел, я не удаляюсь от Него; 
Все, чего я достигаю - это служение Ему. 
Когда я ложусь, я простираюсь у его ног. 
Им единственным я восхищаюсь, и больше никем. 
Из моей речи исчезли грязные слова, 
И остались лишь песни, прославляющие Его. 
Встаю я или сажусь, я ни на мгновение 
Не могу забыть о Нем, 
Потому что ритм Его музыки 
Звучит в моих ушах. 
Я погружен в величайшее блаженство, 
Превосходящее всякое удовольствие и боль.






Глава 5
ИУДЕЙСКАЯ КАББАЛА

"В каждой религии - пишет современный каббалист Дзев Бен Симон Халеви (Halevi, 1976) - всегда присутствуют два аспекта видимый и скрытый. Видимый проявляется в виде ритуалов, обрядов, писаний; скрытый же несет свет, который и призван осветить все эти формы. Скрытое учение иудаизма называется Каббала. Говорят, что это учение берет свое начало от ангелов, посланников Бога. Каббалисты считают носителями своей традиции великих библейских персонажей - Авраама и Давида, а также Пророков, ессеев и другие мистические группы, бывшие в иудейской истории. Халеви говорит, что Иешуа бен Мириам, известный нам как Иисус, был передатчиком традиции Каббалы. Эта тайная иудейская традиция впервые появилась в Европе в средние века, и ее передача продолжается и по сей день. 
В основе космологии Каббалы лежит многоплановая реальность, каждый план или уровень которой представляет собой целый мир, законченный в себе. Эти планы располагаются иерархически - верхняя часть каждого из них соответствует низшему аспекту плана, находящегося выше. Высшей сферой является сфера Метатрона, главного архангела, который обучает людей. Каждый уровень соотносится с некоторым состоянием сознания, и большинство людей существуют на низших уровнях: минеральном, растительном и животном. С точки зрения каббалистов обычный человек несовершенен и ограничен, поскольку он принадлежит этим низшим планам. Он живет механической жизнью, заключенной в рамки ритмов его тела, привычных реакций и восприятий; он слепо стремится к удовольствиям и избегает боли. Хотя он и может испытывать краткие проблески высших возможностей, у него нет желания поднимать уровень своего сознания. Каббала стремится пробудить ученика в отношении его собственной ограниченности и дать ему тренировку, необходимую для вхождения в гармонию с высшим сознанием, где он перестает быть рабом своего тела и обусловленности. Для того, чтобы стать свободным, стремящийся должен прежде всего расстаться с иллюзиями, касающимися его механических жизненных игр. Вслед за этим он создает фундамент для вхождения в высшее сознание, внутренний рай. Таково, говорит Халеви, аллегорическое значение рабства в Египте: рабство ограниченного Эго, очищение тяжелой работой и вступление в "страну молочных рек с кисельными берегами". 
Для выполнения этой задачи каббалист должен наблюдать за работой "есуда", своего обыденного ума или Эго, чтобы полностью увидеть свои слабости и самообман и осознать бессознательные мысли и силы, формирующие его поступки. Для достижения этого он стремится достичь уровня осознания, называемого "тиферет", состояния "ясности свидетеля" или "наблюдающего есуда". 
Из такого состояния возвышенного самосознания возникает то, что иногда называют "ангелом-хранителем", с легкостью ведущего человека через трудности жизни. "Тиферет" находится вне сферы деятельности обыденного ума, занятого повседневными делами; в этом состоянии Эго превосходится. Это реальность духа, мост между человеком и Божественным, врата в рай. Это - душа. Таким образом, в обычном состоянии "есуда" руководящая роль принадлежит Эго; а когда преобладает "тиферет", возникает высшее состояние, в котором человек взирает сверху на самого себя. Как правило такое состояние пробужденнного сознания лишь изредка посещает человека в его обычной жизни. Каббалист же стремится достичь постоянного пребывания в этом состоянии и подняться к еще более высоким уровням. 
Специфика тренировки каббалиста для создания фундамента более высоких состояний различна в зависимости от школы, но в основе ее лежат одни и те же принципы. Когда стремящийся устанавливает связь с "маггидом" или учителем, он берется за тренировку всерьез. "Маггид" руководит им в его искреннем самонаблюдении, используя жизненный опыт, накопленный учеником, как материал для обучения. Существует много систем, ставящих своей целью познание искателем самого себя, - такие, как запутанная нумерология, в которой буквы и слова древнееврейского языка переводятся в числовой код с мистической его интерпретацией. Одной из наиболее известных каббалистических систем является "Дерево Жизни", карта иерархий и свойств многих планов, которые взаимодействуют в мире и внутри человека. Дерево служит той системой, через которую стремящийся рассматривает свою собственную натуру, и ключом, который позволяет открыть те скрытые измерения, которые управляют его жизнью. Но одно лишь интеллектуальное понимание "Дерева Жизни" может оказаться "есудическим", служа Эго. Не имеет значения, насколько ловко искатель ориентируется в сложных лабиринтах дерева - его занятия будут напрасными, если он пренебрегает своим духовным развитием. Необходимой предпосылкой является тренировка воли, способность к неослабляемому вниманию. Для этого каббалист приступает к медитации. Халеви пишет (1976, стр.126) "Подготовка состоит в способности воспринимать и передавать ту степень восприятия, которая определяет качество даваемого знания. Обмен весьма точен, и оплачивается количеством сознательного внимания в сложной ситуации. Там, где есть внимание, есть и сила." Инструкции для медитации составляют тайную часть учения каббалистов, и, кроме общих правил, не опубликованы. Каждый ученик получает их из уст самого "маггида". Вообще в Каббале медитация является боковым ответвлением обычных молитв благочестивого иудея. Медитативная концентрация позволяет каббалисту проникнуть в глубины данной темы, в какое-то слово из молитвы или в аспект "Дерева Жизни", а также овладеть своими мыслями настолько, чтобы сохранить однонаправленность про отношению к данному вопросу. Эта фокусировка называется "кавванах", "прилипание к мысли" о данном объекте. В одном из видов "кавванах" медитирующий концентрируется с полным вниманием на каждом слове обычной молитвы до того момента, когда ум превосходит простое значение слов, тем самым используя их как средство доставки к высшим состояниям. 
Азраэл из Героны, средневековый каббалист, так описывает процесс "кавванах": "Мысль растет и восходит к своему источнику, так что когда она достигает его, то заканчивается и не может идти дальше". В результате такого состояния слова молящегося трансформируются, и отсутствие мыслей порождает приток Божественного. 
Согласно каббалистическим источникам, вход во внутренний рай может быть опасным для тех, кто не подготовил себя достаточно путем самоочищения. В Талмуде есть история о четырех раввинах, которые вошли в рай: один из них сошел с ума, другой умер, третий утратил веру, и лишь четвертый, равви Акиба, вернулся благополучно. В важном сочинении, написанном Абрамом Абдулафой, описывается, помимо детально разработанной каббалистической медитации, пути безопасного приближения к внутреннему раю. При медитации Абдулафы комбинируются различные буквы древнееврейского алфавита с сосредоточением на святых именах Божьих. Этот метод отличается от молитвы - ученик предается ему в уединении, в определенные часы и под руководством своего "маггида", а не в синагоге. Халеви описывает путь, проходимый тем, кто практикует такую медитацию. Повторяя имя, он направляет свое внимание вверх, от "есуда", обычного ограниченного ума, к "тиферет", сознанию за пределами Эго. Так он отвлекает свои мысли от всех форм этого мира, фокусируясь на имени Божьем. Если его усилиям будет сопутствовать милость Божья, то его "Я" может внезапно подняться и над состоянием "тиферет" к тому экстатическому состоянию, которое называется "даат" - "знание". 
При этом его чувство отдельности от Бога хотя бы на мгновение исчезает, и его переполняют неописуемые счастье и восторг. Когда он выходит из этого состояния, он опять осознает внутреннее повторение имени, которое он на мгновение превзошел в том, что последователи Тхеравады могли бы назвать Дхьяной. 
Итогом каббалистического пути является "девекут", соединение души искателя с Богом. Когда сознание каббалиста утверждается на этом уровне, он перестает быть обыкновенным человеком и становится сверхчеловеком, "цаддиком" или святым, порвавшим узы индивидуального Эго. Человека, достигшего этой ступени, характеризуют такие качества, как невозмутимость, безразличие к похвалам и порицаниям, чувство единства с Богом и дар пророчества. Воля его Эго так сливается с Божественной волей, что своими деяниями человек в большей мере служит Богу, чем ограниченному "Я". Ему больше нет необходимости изучать Тору (священное писание иудаизма), так как он стал единым с нею. Один из классических комментариев (Scholem, 1974, стр.175) определяет "девекут" как состояние, в котором " вы постоянно помните о Боге и его любви, и до такой степени неразрывно связаны с ним мысленно... что даже когда разговариваете с кем-то, то ваше сердце не с этим человеком, а все еще пребывает перед Богом. 
И то, что душам тех, кто достиг такой ступени, бессмертие даруется еще при этой жизни, действительно может быть правдой, поскольку и они сами являются тем местом, где находит приют Святой Дух." 





Глава 6
ХРИСТИАНСКИЙ ИСИХАЗМ

Первыми христианскими монахами были отшельники, жившие в 4 веке нашей эры в наиболее удаленных частях бесплодной египетской пустыни. В одном тексте тех времен говорится (Waddell, 1957, стр.57), что "однажды один из братии принес гроздь винограда для святого Макария, но тот, в силу своей любви думавший не о себе, а о других, отнес ее другому брату, который выглядел более слабым. А тот слабый поблагодарил Бога за доброту Макария, но так как тоже больше заботился о своих ближних, чем о самом себе, то и он передал виноград еще кому-то, а тот - кому-то другому, и так как никто уже не знал, кто первый принес эту гроздь, то она обошла все кельи и возвратилась к тому, кто ее и принес." 
Отцы-пустынники, подобно современным индийским йогам в высокогорьях Гималаев, искали уединения в суровой пустыне, чтобы, освободясь от мирских помех, общаться с Богом. Медитационные практики и правила жизни этих монахов первых веков христианства обнаруживают много общего с практикой и правилами своих индуистских и буддийских собратьев по отречению. В то время как источником их вдохновения служил Иисус и его учение, медитационные техники, которые они применяли, чтобы найти своего Бога, говорят либо о заимствовании их с Востока, либо о спонтанном переоткрытии. Пути отцов-пустынников отказывают влияние на христианское монашество и по сей день, а их бескорыстная любовь остается примером для подражания. 
Постоянная память о Боге - в основном с теми же целями, как это делают бхакты и каббалисты - была с самого начала главной опорой христианского служения, хотя молитвы по четкам в наши дни являются лишь бледным воспоминанием о той беззаветности ранних монахов. Томас Мертон (Merton, 1960) отмечает, что то, что сегодня практикуется как молитва в христианских церквях - это ни что иное, как одна из сохранившихся практик более интенсивного созерцания. Отцы-пустынники медитировали, повторяя вслух или молча отдельные фразы из писаний, христианский эквивалент мантры. Самой популярной была молитва "Господи Иисус Христос, Сын Божий, помилуй меня грешного". В своей сокращенной форме "Кирие Елейсон" (по-гречески "Гос