Еще до написания "Начал" Ньютон, следовательно, с помощью гипотезы
   эфира решал ту задачу, которую в "Началах" у него выполняет всемирное
     тяготение. Тяготение, как поясняют и Ньютон, и Котс, - это уже не
 физическая, а метафизическая причина. В 1706 г. Ньютон писал в этой связи:
 "Позднейшие философы изгнали воззрение о такой причине (сверхфизической. -
    П.Г.) из натуральной философии, измышляя гипотезы для механического
   объяснения всех вещей и относя другие причины в метафизику. Между тем
 главная обязанность натуральной философии - делать заключения из явлений,
 не измышляя гипотез, и выводить причины из действий до тех пор, пока мы не
         придем к самой первой причине, конечно, не механической".

   Однако даже после того, как Ньютон отказался от гипотезы эфира в своей
  небесной механике, он все же не отбросил эту гипотезу совсем. Во втором
     издании "Начал" в заключительном "Общем поучении" у Ньютона вновь
 появляется понятие эфира. "Теперь, - пишет Ньютон, - следовало бы кое-что
добавить о некотором тончайшем эфире, проникающем все сплошные тела и в них
    содержащемся, коего силою и действиями частицы тел при весьма малых
    расстояниях взаимно притягиваются, а при соприкосновении сцепляются,
наэлектризованные тела действуют на большие расстояния, как отталкивая, так
       и притягивая близкие малые тела, свет испускается, отражается,
       преломляется, уклоняется и нагревает тела, возбуждается всякое
чувствование, заставляющее члены животных двигаться по желанию, передаваясь
 именно колебаниями этого эфира от внешних органов чувств мозгу и от мозга
      мускулам. Но это не может быть изложено вкратце, к тому же нет и
достаточного запаса опытов, коими законы действия этого эфира были бы точно
                          определены и показаны".

   В течение нескольких лет Ньютон пытался найти способ объединения силы
   тяготения как космической силы, определяющей движения планет, с силой
тяжести земных тел. В 1685 г. он открыл закон, согласно которому земной шар
 притягивает находящееся вне его тело так, как если бы вся масса Земли была
  сконцентрирована в одной точке - центре. Это открытие позволило Ньютону
 подойти к точному математическому сравнению двух сил - земного тяготения и
  космического притяжения. В "Началах" эти две силы отождествлены: "Сила,
 которою Луна удерживается на своей орбите, если ее опустить до поверхности
Земли, становится равной силе тяжести у нас, поэтому... она и есть та самая
    сила, которую мы называем тяжестью или тяготением". В предисловии к
  "Началам" Котс подробно обсуждает все те аргументы, на основании которых
 Ньютон пришел к отождествлению тяжести и притяжения. "Центростремительная
   сила Луны, - заключает Котс свое рассуждение, - обращающейся по своей
   орбите, будет так относиться к силе тяжести на поверхности Земли, как
 пространство, проходимое в течение весьма малого промежутка времени Луною
   под действием центростремительной силы при ее падении по направлению к
      Земле, вообразив, что она лишена кругового движения, относится к
   пространству, проходимому в течение того же самого промежутка времени
 тяжелым телом, падающим близ поверхности Земли под действием своего веса".

   Гипотеза взаимного тяготения небесных тел обсуждалась очень активно в
 Королевском обществе в 70-х гг.; непосредственным предшественником Ньютона
  в этом вопросе был Гук, который высказывал идею относительно составления
движений планет из прямолинейного движения по касательной и притягательного
                       движения к центральному телу.

    В целом же идея "силы тяготения" восходит к Кеплеру. Однако у самого
  Кеплера тяготение интерпретируется совсем не так, как у Ньютона. Кеплер,
 правда, совершил важный шаг к механическому объяснению небесных движений,
   проложив таким образом путь от астрономии Птолемея к небесной механике
   Ньютона: в "Новой астрономии" (1609) Кеплер отказывается от понимания
   движения небесных тел как кругового, а потому не требующего для своего
       поддержания приложения физических (внешних) сил. На протяжении
     средневековья астрономия объясняла движение небесных тел с помощью
 аристотелевских "форм", "интеллигенций". При этом небесные тела мыслились
   как прикрепленные к небесным сферам и движущиеся вместе с последними.
Астрономия принципиально была отделена тем самым от физики подлунного мира.
  Лишь благодаря Кеплеру снимается эта грань между астрономией и физикой -
   снимается в сфере собственно научной, а не философской, как у Николая
   Кузанского и Джордано Бруно. "Когда я сообразил, - пишет Кеплер, - что
 движущая причина планет ослабевает по мере их удаления от Солнца, подобно
   тому как с удалением от Солнца ослабевает свет, то я заключил, что эта
                   причина должна быть чем-то телесным".

      Такой причиной Кеплер считал взаимное притяжение тел, которое он
рассматривает по аналогии с притяжением магнита: Земля притягивает Луну и в
 свою очередь притягивается ею. Но природа силы тяготения Кеплеру при этом
не ясна. Как пишет А. Койре, имея в виду Кеплера, "природа движущей силы...
   темна и малопонятна. Достоверно, однако, что планеты в своем движении
вокруг Солнца повинуются очень точному физическому закону: скорость обратно
  пропорциональна расстоянию. В равной мере достоверно и то, что, согласно
  наиболее фундаментальному закону динамики о пропорциональности скорости
        движущей силе, указанный закон скоростей неявно предполагает
  соответствующий закон силы и получает посредством него свое объяснение".

 Самое важное различие в понимании силы тяготения между Кеплером и Ньютоном
  состоит в том, что Кеплер еще не принимал закона инерции в том значении,
 какое ему придали Декарт и Ньютон. Для Кеплера инерция тела состоит в его
      стремлении к покою, сопротивлении движению, т.е. в некоторой его
  "материальной косности", которую признавала и античная, и средневековая
   наука. Именно поэтому Кеплер, так же как и Аристотель, считал, что для
  приведения тела в движение и для сохранения этого движения всякое тело -
 как земное, так и небесное - нуждается в двигателе. Движущая причина, или
      сила, необходима, согласно Кеплеру, чтобы тело могло двигаться.

  Иначе трактует закон инерции Декарт, а за ним и Ньютон. Сформулированный
  Декартом закон инерции гласит: каждая вещь пребывает в том состоянии, в
 каком она находится, пока ничто ее не изменит; в этом отношении состояние
покоя и состояние движения равноправны; и при этом каждая частица материи в
       отдельности стремится продолжать свое движение не по кривой, а
  исключительно по прямой. У Ньютона закон инерции звучит так: "Врожденная
 сила материи есть присущая ей способность сопротивления, по которой всякое
 отдельно взятое тело, поскольку оно предоставлено самому себе, удерживает
      свое состояние покоя или равномерного прямолинейного движения".

  Ясно, что, приняв такое новое истолкование закона инерции, уже не нужно
 допускать силу, для того чтобы объяснить движение тела: если тело уже было
     приведено в движение, то, при отсутствии сопротивления, оно будет
  продолжать свое движение до бесконечности без всякого двигателя. Однако
   теперь необходимо найти причину криволинейных движений - как в земных
 условиях, так, конечно, и на небе. Декарт для объяснения криволинейных - и
 круговых в том числе - движений вводит вихри, Ньютон же - силу тяготения.
      Разница при этом очень существенная: по Декарту, движущееся тело
  отклоняется от прямолинейной траектории из-за механического препятствия,
    оказываемого повсеместно заполненной средой, которая, таким образом,
      непосредственно воздействует на движущееся тело. По Ньютону, это
  искривление траектории происходит в силу притяжения одного тела другим,
  обладающим большей массой (хотя притяжение тел и является взаимным), и,
    таким образом, производится силой, действующей на расстоянии. "Тела,
 движущиеся по кривым линиям, то есть так, что они непрерывно уклоняются от
 прямолинейных касательных к своим орбитам, - поясняет Котc, - побуждаются
 совершать свой криволинейный путь какою-либо постоянно действующей силою.
     Так как планеты обращаются по орбитам криволинейным, то необходимо
существование некоторой силы, повторными действиями которой они непрестанно
                        уклоняются от касательных".

Закон инерции необходимо предполагает бесконечное изотропное пространство и
  однородную материю, составляющую вещество как земных, так и космических
тел. Эти обе предпосылки являются общими у Декарта и Ньютона, как, впрочем,
 и у двух других научных программ - атомистической и лейбницевской. Тут мы
  опять-таки имеем те моменты, которые составляют общий фундамент научного
   мышления XVII в. и отличают понятие науки этого периода от античного и
                              средневекового.

               4. Абсолютное пространство и истинное движение

  Однако если бесконечное изотропное пространство мыслится в картезианской
     программе как относительное, то у Ньютона оно получает совсем иную
   интерпретацию. Тут мы касаемся идеи абсолютного пространства, которое
   Ньютон принципиально отличает от пространства относительного и которое
      играет важную роль в его трактовке силы и инерции. Вводя понятия
 абсолютного пространства и времени, Ньютон вступает в полемику не только с
   картезианцами, но и с атомистами, и с Лейбницем: споры вокруг понятий
абсолютного пространства и силы тяготения принимают очень острый характер в
    конце XVII - первой четверти XVIII в. Вместе с понятиями абсолютного
  пространства и времени Ньютон вводит также понятие абсолютного движения.
  Что же касается относительного движения, с которым одним только и имели
   дело картезианцы и атомисты, то его Ньютон допускает только на уровне
обыденных представлений, которые в конечном счете имеют дело с кажущейся, а
  не истинной реальностью. "Время, пространство, место и движение, - пишет
Ньютон, - составляют понятия общеизвестные. Однако необходимо заметить, что
эти понятия обыкновенно относятся к тому, что постигается нашими чувствами.
 Отсюда происходят некоторые неправильные суждения, для устранения которых
необходимо вышеприведенные понятия разделить на абсолютные и относительные,
             истинные и кажущиеся, математические и обыденные.

 1. Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самой своей
 сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно
  и иначе называется длительностью. Относительное, кажущееся или обыденное
   время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя,
  совершаемая при посредстве какого-либо движения, мера продолжительности,
 употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени,
                       как-то: час, день, месяц, год.

II. Абсолютное пространство по самой своей сущности, безотносительно к чему
     бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным.
  Относительное есть его мера или какая-либо ограниченная подвижная часть,
    которая определяется нашими чувствами по положению его относительно
   некоторых тел и которое в обыденной жизни принимается за пространство
                               неподвижное...

   III. Место есть часть пространства, занимаемая телом, и по отношению к
          пространству бывает или абсолютным, или относительным...

IV. Абсолютное движение есть перемещение тела из одного абсолютного места в
      другое, относительное - из относительного в относительное же..."

 Мы видим, что ньютоново понятие пространства решительно отличается как от
      картезианского, так и от лейбницева. В отличие от картезианцев,
   отождествлявших пространство с материей, Ньютон разделяет то и другое,
   утверждая реальное существование абсолютного пространства, своего рода
       "вместилища" всего, что существует в физическом мире. "Ньютон
 абсолютизирует это реальное существование (пространства и времени. - П.Г.)
     до самостоятельного, независимого от материальных вещей, бытия", -
 справедливо отмечают В.И. Свидерский и Г. Крёбер. Во-вторых, в отличие от
Лейбница, не признававшего пространства как некоторой особой реальности, не
     зависимой от существующих вещей, Ньютон настаивал на необходимости
      различать пространство, так сказать, зависимое (относительное) и
   независимое (абсолютное). В известном смысле Ньютон сближается в этом
  вопросе с атомистами, которые признавали необходимым допустить пустоту,
    которая отличается от заполняющего мир вещества и таким образом тоже
является как бы вместилищем материи. Однако, признавая пустоту, атомисты, в
 отличие от Ньютона, не допускали возможности дальнодействия, отождествляя
 пустоту как бы с небытием, подобно античным атомистам. Как и картезианцы,
    атомисты XVII-XVIII вв. признавали только непосредственную передачу
  движения посредством толчка (столкновения атомов), и в этом смысле тоже
    были противниками ньютонианцев. Если можно так выразиться, пустота у
  атомистов была синонимом отсутствия, в то время как у Ньютона абсолютное
  пространство было синонимом присутствия, - но не присутствия материи, а
 присутствия чего-то высшего, некоторого метафизического (сверхфизического)
  начала, которое и делает возможным тяготение как действие на расстоянии.

    Абсолютное пространство и время у Ньютона необходимы для определения
   важнейшего понятия его физики - понятия силы. Сила в научной программе
    Ньютона есть причина реального движения, а не движения, так сказать,
      математического. А реальное движение - это движение в абсолютном
    пространстве. Как подчеркивает М. Джеммер, "для Ньютона сила не есть
  опустошенное понятие современной физики. Она означает не математическую
    абстракцию, а некоторую абсолютно данную действительность, реальное
    физическое бытие". Иными словами, ньютоново понятие силы не является
    функциональным, а остается, так сказать, субстанциональным. То тело,
  которое движется в абсолютном пространстве, т.е. для которого абсолютное
 пространство является системой координат, обладает абсолютным движением, и
  соответственно изменение состояния такого тела требует приложения силы.
 "Истинное абсолютное движение не может ни произойти, ни измениться иначе,
как от действия сил, приложенных непосредственно к самому движущемуся телу,
 тогда как относительное движение тела может быть и произведено и изменено
  без приложения сил к этому телу; достаточно, чтобы силы были приложены к
  тем телам, по отношению к которым это движение определяется". Поскольку
 относительное движение может изменяться независимо от того, изменяется ли
  при этом движение абсолютное, и, напротив, может сохраняться, в то время
 как абсолютное движение изменится, то абсолютное движение, по Ньютону, не
 зависит от тех соотношений, которыми определяется движение относительное.

  Отсюда очевидно, что мы не можем судить, какого рода движением наделено
  тело - абсолютным или относительным, ибо у нас нет средств определить, в
каком пространстве оно движется: ведь абсолютное пространство мы чувственно
      воспринять не можем. Однако тут, по убеждению Ньютона, есть одно
 исключение: вращательное движение, проявления которого позволяют судить о
   том, прилагается ли реальная сила к данному телу или нет. "Проявления,
 которыми различаются абсолютное и относительное движения, состоят в силах
      стремления удалиться от оси вращательного движения, ибо в чисто
  относительном вращательном движении эти силы равны нулю, в истинном же и
    абсолютном они больше и меньше, сообразно количеству движения". Для
   подтверждения своей мысли Ньютон приводит знаменитый пример с ведром,
наполненным водой, которое подвешено на веревке и с ее помощью приведено во
вращательное движение. Вначале, хотя ведро вращается вокруг своей оси, вода
  в нем сохраняет плоскую поверхность, и это означает, по Ньютону, что она
   движется относительно - в данном случае относительно стенок сосуда. Но
 затем постепенно поверхность воды принимает форму воронки, и в этот момент
     она начинает двигаться абсолютным движением, о чем свидетельствует
   стремление воды удалиться от оси вращения. В этот момент, подчеркивает
   Ньютон, вода устанавливается неподвижно в отношении стенок ведра, зато
                    движется в абсолютном пространстве.

   Истинное, или абсолютное, движение тела может быть, по Ньютону, только
одно, в то время как относительных движений может быть как угодно много - в
 зависимости от того, какое из окружающих тел принять за точку отсчета. Но
  хотя распознать истинное движение и нелегко, тем не менее Ньютон считает
  это возможным: эксперимент с вращающимся ведром, а также с двумя шарами,
 соединенными нитью и вращающимися вокруг общего центра тяжести, позволяет
  по проявлениям делать выводы о том, с каким именно движением мы в данном
  случае имеем дело. Это - важнейшая задача механики Ньютона, о чем он сам
    говорит весьма определенно: "Нахождение... истинных движений тел по
   причинам, их производящим, по их проявлениям и по разностям кажущихся
  движений и, наоборот, нахождение по истинным или кажущимся движениям их
  причин и проявлений излагаются подробно в последующем. Именно с этою-то
                целью и составлено предлагаемое сочинение".

 Три основных закона движения, сформулированных Ньютоном, имеют в качестве
    своей философской предпосылки его учение об абсолютном пространстве,
   времени и движении. Ньютон как творец научной программы выступает, как
    видим, не просто в качестве великого экспериментатора и прекрасного
    математика, как это нередко высказывалось историками науки, особенно
  позитивистской ориентации: он не в меньшей степени мыслит и как философ,
что и дает ему возможность создать систему теоретических и методологических
      принципов, отменивших картезианскую научную программу. "Доказать
    существование истинного движения и абсолютного пространства - такова
  программа "Начал", - пишет М. Джеммер. - Все успехи и открытия Ньютона в
  области физики имеют, по его мнению, подчиненное значение по сравнению с
              философским понятием абсолютного пространства".

  Вводя абсолютное пространство, Ньютон тем самым вводит в физику ту самую
    "гипотезу", которая не может быть доказана одними только средствами
    механики, но, напротив, представляет собой философско-теоретическую
   предпосылку, на которой держится физическая теория. Так, первый закон
   механики Ньютона гласит: "Всякое тело продолжает удерживаться в своем
     состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и
 поскольку оно не понуждается приложенными силами изменять это состояние".
   Равномерное прямолинейное движение, т.е. движение по инерции, требует
    некоторой системы отсчета, или, как мы говорим сегодня, инерционной
системы. Такая инерционная система у Ньютона - абсолютное пространство. При
 этом, однако, Ньютон знает, что, вообще говоря, таких инерционных систем,
 т.е. систем отсчета, может быть много, и Ньютон формулирует эту свою мысль
    в виде V следствия законов движения: "Относительные движения друг по
  отношению к другу тел, заключенных в каком-либо пространстве, одинаковы,
  покоится ли это пространство или движется равномерно и прямолинейно без
   вращения". Однако в отличие от Декарта и Гюйгенса, которые считали все
 инерционные системы в принципе равноправными, поскольку они рассматривали
 всякое движение как относительное, Ньютон считал истинным только движение,
   совершающееся в абсолютном пространстве. О том, что не все инерционные
  системы в физике Ньютона равноправны, свидетельствуют и те допущения, на
которых базируется его "Система мира". Вот первое из этих допущений: "Центр
  системы мира нах