все меня окружающие проповедовали слабость; с самого моего рождения говорили, что я слабое существо. Поэтому мне теперь очень трудно понять мою силу. Но путем анализа и рассуждения я пришел к заключению, что должен узнать мои силы и способности, и это мною сделано. Откуда получается все знание, какое есть в этом мире? - Оно в нас. Покажите мне хотя крупицу знания вне нас. В материи его нет; оно только в человеке. Никто никогда не создавал знания; его только открывали, приносили изнутри. Оно там. Огромный баньян, покрывающий собою мили почвы, был прежде в маленьком семечке, в котором и заключалась вся масса энергии баньяна. Самый гигантский ум, какой только мы знаем, мог лежать свернутым в клетке протоплазмы; почему же там не могла быть и бесконечная энергия? Мы знаем, что это так. Это может казаться парадоксом, но это верно. Все мы произошли от клетки протоплазмы, и все маленькие силы, какие у нас есть, были свернутыми там. Вы не можете сказать, что они добыты из пищи, потому что, какую бы высоку 1000 ю гору вы ни нагромоздили из пищи, никакой силы из нее не выйдет. Энергия была в клетке, в потенциальном состоянии, но все же была, также как и бесконечная Сила в душе человека, хотя бы он и никогда не знал о ней. Вопрос только в том, чтобы сознать ее. Этот бесконечный гигант как бы медленно поднимается, просыпается и начинает сознавать свою силу; и по мере того, как он сознает ее, его оковы ломаются, цепи с треском распадаются, и наступает день, когда бесконечное сознание возвращается к нему, и он встает во весь свой гигантский рост, полный силы и мудрости. Будем же все помогать наступлению этого дня.
 
 
Часть 4
(Лондон, 17 ноября 1896 г.)
 
До сих пор мы рассматривали, главным образом, понятия общие, мировые; сегодня я постараюсь познакомить вас с идеями веданты об отношении к этим понятиям понятий частных.
Мы уже видели, что в более ранних дуалистических формах учений Вед встречается подробное описание личной души, особой для каждого существа. Много теорий создалось относительно этой души, отдельной для каждого индивидуума; но главный спор происходил между древними буддистами и ведантистами, из которых последние верили в существование такой самостоятельной души, первые же решительно это отвергали. Подобный же спор, как я упоминал вам раньше, был в Европе относительно субстанции и свойств; одна сторона находила, что позади различаемых нами свойств есть нечто, существующее от них независимо, называемое субстанцией, относительно которой свойство есть нечто придаточное; другая - отрицала существование такой субстанции как совершенно ненужной, так как свойства могут быть предполагаемы сами по себе. Наиболее древняя идея о душе основана, без сомнения, на самотождественности, на том, что мое я вчера было тем же, что мое я сегодня, и мое я сегодня будет тем же я завтра; что, несмотря на все изменения, какие могут произойти в моем теле, я все-таки верю, что я тот же самый. Это, по-видимому, главный аргумент у тех, кто верит в ограниченную, но тем не менее совершенно цельную индивидуальную душу.
Древние буддисты отвергают необходимость такого допущения. Они выставляют аргумент, что все, что мы знаем, и все, что можем знать, - это изменения. Допущение неизменяющейся и не могущей изменяться субстанции излишне; и затем, говорят они, если бы даже действительно существовало такое неизменное основание, мы никогда не были бы в состоянии ни познать его, в каком бы то ни было смысле слова, ни составить о нем какое-либо понятие. То же разногласие вы найдете в настоящее время в Европе, между верующими и идеалистами, с одной стороны, и новейшими позитивистами и агностиками - с другой. Одни - представителем которых был Герберт Спенсер - верят, что есть нечто неизменяющееся, что мы схватываем как бы проблеск чего-то неизменного. Другие - новейшие последователи Конта и агностики - не признают этого. Те из вас, кто интересовался несколько лет назад полемикой между Гаррисоном и Гербертом Спенсером, могли видеть то же самое старое разногласие: одна партия стоит за субстанцию позади изменяющегося; другая - отвергает необходимость такого допущения. Одни говорят, что мы не можем представить себе изменения, не представляя в то же время чего-нибудь неизменяющегося; другие утверждают, что последнее совсем не нужно; что мы способны понимать только изменяющееся, неизменяющегося же не можем ни знать, ни чувствовать.
Этот важный вопрос не был разрешен в самые древние времена в Индии, потому что, как мы видели, допущение субстанции, стоящей позади свойств, но которая не есть свойства, никогда нельзя было доказать; да не могло быть доказано и то, что "Я" - нечто постоянное, ни на основании памяти, ни тожественностью "Я", т. е., что Я - тот же, что был вчера, потому что я помню, чем я тогда был. Другие, обыкновенно выставляемые, софизмы - простое заблуждение. Например, кто-нибудь может взять ряд фраз, вр 1000 оде: "Я делаю", "Я иду", "Я сплю", "Я двигаю" и т. д. и утверждать, что деланье, ходьба, сон и т. д. суть изменения, но я остается неизменяющимся и, как таковое, есть нечто постоянное, само по себе индивидуальное; все же изменения происходят только с телом. Такое заключение, хотя по-видимому очень убедительное и ясное, основано просто на игре слов. Я и деланье, ходьба, сон могут быть отдельными на бумаге, но никто не разделит их в своем уме.
Когда я думаю о себе, как об идущем, или работающем, я не отделяю себя в представлении от ходьбы или работы; я и мои действия сливаются, а не составляют разных вещей. Таким образом, этот аргумент не особенно строг. Другой аргумент - память, также не убедителен. Если тождество моей личности я основываю на памяти, то ведь выйдет, что когда я делал что-нибудь забытое мною, то это был уже не я. А мы знаем, что при известных условиях многие забывают все свое прошлое; в случаях же сумасшествия, человек часто считает себя каким-нибудь животным, или даже стеклянною вещью. Если бы существование такого человека зависело от памяти, то, значит, он был животным или стеклом. Но так как это неверно, то, очевидно, мы не можем строить тождество своей личности на таком шатком аргументе, как память. К какому же заключению остается придти? - К тому, что тождество души, отдельной, но полной и сплошной, нельзя установить независимо от свойств, нельзя признавать ограниченного существования, к которому лишь придан пучок свойств.
Мнение древних буддистов, что мы не знаем и не можем знать ничего позади видимых свойств, кажется основательнее. Согласно ему, душа есть совокупность свойств, называемых ощущениями и чувствами. Сумма этих свойств и есть то, что называют душою, и она постоянно меняется. Теория адвайты о душе примиряет обе стороны.
Положение адвайтистов состоит в том, что мы не можем мыслить субстанцию отдельно от свойств, не можем также мыслить в одно и то же время изменение и неизменение. Субстанция и качества не две разные вещи; но то, что мы называем субстанцией, есть в то же время и то, что называется качеством. Неизменяемая субстанция вселенной то же, что и наша изменяемая вселенная. Неизменяемое лишь кажется изменяемым. Нумен не нечто отличное от феномена; но он стал только феноменом. Есть душа, которая не изменяется, а то, что мы называем чувствами, восприятиями и даже телом, все это - та же самая душа, и мы воспринимаем только одно. Мы привыкли думать, что имеем тела, души и т. д.; но в действительности у нас есть только одно. Когда я думаю о себе, как о теле, я только тело; а когда думаю о себе, как о душе, тело исчезает, и восприятия тела не остается. Никто не может воспринимать свое Я без того, чтобы восприятие тела не исчезло; никто не может достичь восприятия субстанции, без исчезновения восприятия свойств.
Старый пример адвайты, - веревка, принимаемая за змею, - может быть приведен и здесь, для лучшего уяснения нашей мысли. Когда человек считает веревку змеей, веревка для него не существует, а когда узнает, что это веревка, змея исчезает, и остается веревка.
Наши идеи о двойном и тройном существовании получались путем анализа, а затем были записаны в книги, и мы читали или слушали о них до тех пор, пока в нас не укоренилось заблуждение, что мы имеем двойное восприятие, души и тела. На самом деле его никогда не было. Воспринимать в данное время можно или душу, или тело. Это не требует дальнейших доказательств, и вы сами можете это проверить на себе.
Попробуйте думать о себе, как о душе, как о чем-то, не имеющем тела. Вы увидите, что это почти невозможно; но те немногие, которым это удается, знают, что в то время, когда их я представляется им как душа, у них не бывает никакой идеи о теле. Вы, может быть, встречали людей, находившихся под влиянием гипноза или, вследствие истерии, в особенном состоянии сознания. Из их рассказов о том, что они испытывали, вы могли видеть, что в то время, когда они воспринимали что-нибудь внутрен 1000 нее, внешнее для них исчезало. Это показывает, что все, что существует, одно; что одно проявляется в разных формах и что отношение всех этих различных форм друг к другу то же, что между причиной и следствием. Отношение между причиной и следствием то, что причина становится следствием, следствие причиной и т. д. Причина как бы исчезает, и на ее месте остается следствие. Если душа - причина тела, то душа как бы исчезает на некоторое время, и остается тело, а когда тело исчезает - остается душа. Эта теория давала бы буддистам удобные аргументы против допущения дуалистами тела и души, так как она опровергает положение дуализма, показывая, что субстанция и качество - одно и то же, принимающее только различные формы.
Мы видели также, что идея о неизменяемости может относиться только к целому, но никоим образом не к части. Понятие о части вытекает из понятия об изменении и движении. Что-нибудь ограниченное мы можем понимать и знать потому, что оно изменяемо; целое же должно быть неизменяемо, потому что кроме него нет ничего другого, а изменение может быть только по отношению к чему-нибудь, что сравнительно постоянно, или неизменно.
Итак, согласно адвайте, идея о мировой душе, - всеобщей, неизменяемой и бессмертной, - может быть вполне доказана. Затруднение может быть только относительно частной (души). Что же остается от старых дуалистических теорий, через которые все мы должны были пройти и которые имели над нами такую власть, - от теорий о маленьких отдельных индивидуальных душах? Мы знаем теперь, что мы бессмертны в целом, но беда в том, что нам хотелось бы быть бессмертными в отдельности. Мы видели, что мы бесконечны и что в именно этом и состоит наша индивидуальность. Но мы так сильно желаем сделать индивидуальными наши маленькие души.
Чем же они становятся, когда ежедневный опыт нам показывает, что эти маленькие души индивидуальны, но с оговоркою, что они - индивидуальности постоянно растущие. Они те же и не те же. Вчерашний я тот же, что и сегодняшний я, и в то же время не тот; в нем что-то изменилось. Освобождаясь от дуалистического понятия, что среди всех этих изменений проходит нить тождества, и принимая самые новейшие понятия, например, понятия об эволюции, мы находим, что наше тождество, - то, что мы считаем неизменным, - постоянно изменяется, постоянно увеличивается.
Если верно, что человек представляет собою эволюцию моллюска, то индивидуальность моллюска должна быть та же, что и индивидуальность человека, только она стала значительно больше. От моллюска до человека было постоянное увеличение до состояния бесконечности. Поэтому отдельная душа может быть названа индивидуальностью, постоянно развертывающейся в направлении к бесконечности. Совершенной индивидуальностью она станет только тогда, когда сделается бесконечной; по эту же сторону бесконечности она - индивидуальность постоянно изменяющаяся, растущая.
Адвайтические системы веданты имеют особенное стремление согласоваться с предыдущими системами. В них проводится та же идея, которую в новейшее время вы называете теорией эволюции, т. е., что все мало-помалу растет. При таком взгляде не трудно примирить все предыдущие системы, не отвергая ни одной из их идей. Ошибка буддистов заключалась в том, что они не имели понятия об этом постоянно увеличивающемся росте, и потому никогда даже не пытались примирить с идеалом предшествовавшие шаги. Они просто отбрасывали их, как бесполезные и даже вредные. Вы увидите, что такая склонность в деле религии в высшей степени опасна. Человек приходит к новой лучшей идее и, оглядываясь на все те, что отбросил, сразу решает, что они были не нужны и вредны. Он никогда не подумает, что как бы они ни казались теперь, с современной точки зрения, незрелыми и грубыми, когда-то они были очень полезны и даже необходимы ему, для достижения его настоящего состояния, и что каждый из нас должен расти подобным же образом, жить с такими идеями, извлекать из них возможную для себя пользу и с помощью 1000 их достигать высшего состояния. Поэтому адвайтист смотрит благосклонно на самые старые теории, на дуализм и все ему предшествовавшее. Он относится к ним не в покровительственном тоне, но с убеждением, что все они были верны, все представляли собой проявления одной и той же истины и все должны придти к тому же заключению, к какому пришла и сама адвайта.
Все эти ступени, по которым прошло человечество, должны сохраняться со словами благословения, а не проклятия. Поэтому дуалистические системы сохранены нетронутыми в веданте и никогда ею не отталкиваются и не отбрасываются. Даже дуалистическое понятие об индивидуальной душе, которая после смерти человека идет в другие миры, находит в адвайте место. Эти идеи сохранены здесь во всей полноте, благодаря чему представляется возможным дать каждой из них надлежащую оценку, помня только, что все они выражают собою лишь отдельные частные взгляды на данный предмет.
Смотря на вселенную с известной точки зрения, вы можете видеть только одну ее часть. Так вселенная и представляется уму. С той точки, на которой стоит дуалистический ум, вселенная только и может представиться как создание из материи и силы. Она может казаться только игрою какой-то воли, а эта воля, в свою очередь, только отдельной от вселенной. В этом положении человек должен видеть и в себе двойную природу, тело и душу, при чем эта душа, хотя и ограниченная, сама по себе вполне индивидуальна и к ней применяются все идеи о бессмертии. Эти фазы развития религиозных идей сохранены также в веданте, и я считаю полезным привести вам из этой дуалистической ее части несколько общераспространенных идей. Согласно им, мы имеем тело и за ним - другое, так называемое тонкое тело. Последнее состоит также из материи, только очень эфирной. Оно - носитель всей нашей кармы, всех наших действий. Впечатления от всей нашей прежней деятельности сохраняются в этом тонком теле, готовые проявиться опять. Всякая наша мысль, всякий поступок, по прошествии известного времени, становятся тонкими, переходят, как говорят, в форму семени и в таком виде живут в этом теле, в скрытом состоянии, а спустя некоторое время всплывают опять и приносят свои плоды. Это целая история того, чем человек сделал свою жизнь. Человек не связан никакими законами, кроме тех, которые он сам для себя создал. Наши дела, мысли и поступки - только нити той сети, которую мы опутываем себя, из-за добрых или злых побуждений. Если мы приводим в действие какую-нибудь силу, то должны нести и все последствия этого. Это - законы кармы. Позади тонкого тела находится джива, или индивидуальная душа человека. Много спорили относительно размеров, формы или отсутствия формы этой индивидуальной души. По мнению одних, она очень мала, вроде атома; по мнению других - не так мала; по мнению третьих - очень велика и т. д. Эта джива есть часть мировой субстанции и живет вечно; как часть целого, она существует, не имея начала, и будет существовать без конца, переходя во всевозможные формы, чтобы проявить свою истинную природу и чистоту. Всякие действия или мысли дживы, влекущие ее назад к тому состоянию, из которого она вышла, называются дурными поступками; а действия и мысли, помогающие ей расширяться, проявить себя дальше - хорошими. Одна удивительная теория принята в Индии, как самыми незрелыми дуалистами, так и наиболее ушедшими вперед их противниками, - именно, что все способности и силы души уже существуют в ней, а не приходят откуда-то извне. Они находились в душе в скрытой форме, и вся деятельность нашей жизни, или жизней, направлена к одной цели - проявить ее возможности. Существует также учение о так называемом перевоплощении, состоящее в том, что после того, как тело разложится, джива берет другое тело, затем третье и т. д., и живет с ними в этом мире, или в других мирах. Но этому миру отдается предпочтение, как лучшему из миров для наших целей. Относительно других миров находят, что в них слишком мало страданий, и потому мало побуждений думать о более высоких вещах. Так как этот мир неустойчиво уравновешен огромной массой с 1000 траданий и некоторым количеством счастья, то джива рано или поздно пробуждается и у нее является мысль о своем освобождении. Но как очень богатые лица в этом мире имеют мало поводов думать о высших предметах, так точно и джива, если пойдет на небо, не будет иметь побуждений к этому. Ее положение в этом случае станет лучше прежнего, ее очень тонкому телу не придется думать ни о каких болезнях, не будет необходимости в еде и питье, и все его желания будут выполняться. Джива будет переходить там от наслаждения к наслаждению и забудем все о себе и всяких идеалах. Но в высших мирах есть все-таки дживы, продолжающие совершенствоваться, несмотря на окружающие их наслаждения, и переходящие оттуда еще выше. Очень грубая часть дуалистов представляет себе цель, которой надо достичь, в виде самого высшего неба, куда, наконец, попадут эти души и будут там вечно жить вместе с Богом. Они будут иметь прекрасные тела, не знать болезней и смерти и, вообще, никакого зла. Все их желания будут исполняться, и они будут вечно лицезреть Бога. Но от времени до времени некоторые из них возвращаются на землю и принимают новые тела, чтобы поучать людей. Они-то и были, по словам упомянутых дуалистов, великими учителями мира. Они были уже свободны и жили с Богом в высших сферах, но их милосердие к страждущему человечеству было слишком велико, и они воплотились опять и проповедовали людям пути к Нему. Теперь они пошли в миры ангелов и в разные другие.
Адвайта, конечно, не находит такое состояние идеальным. Идеалом должна быть бестелесность. Все, меньшее бесконечного, не может быть идеалом; бесконечное же тело немыслимо, так как самое понятие тела уже предполагает пределы или границы. По той же причине не может быть и бесконечной мысли. Адвайта говорит, что мы должны идти за пределы тела, а также и за пределы мысли.
Другое странное положение адвайты состоит в том, что нам нет надобности добывать свободу, что она уже есть у нас, но мы только забыли и отрицаем ее. Совершенства, неизменяемости и бессмертия нам тоже не приходится достигать; их также мы все время имеем. Если вы решитесь сказать себе, что вы свободны, - в тот же момент вы свободны. Если скажете, что вы связаны, - связанными и останетесь. Но дуалисты и некоторые другие держатся противоположного мнения. Вы можете выбирать то, что вам больше нравится.
Этот идеал веданты очень трудно понять, и он вызывал много споров. Наибольшее затруднение представляло то, что если принять идеи адвайты, то является необходимость отрицать и оспаривать идеи дуалистов. Берите то, что вам нравится, и предоставьте другим брать то, что они найдут для себя подходящим. Если вам очень хочется сохранить вашу маленькую индивидуальность, - остаться отдельным человеком, - вы сохраните также и все ваши желания. Если путем опыта вы пришли к заключению, что человеческая природа хороша и приятна, можете сохранить ее сколько хотите времени, так как вы сами создаете свою судьбу, и никто не может принуждать вас. Вы будете людьми так долго, как захотите. Если захотите быть ангелом, будете ангелом. Все зависит от вас. Но могут быть люди, которые не хотят быть даже ангелами. Какое право вы имеете говорить им, что их понятия ужасны? Вы можете прий