чение личной инициативы, самостоятельности в производственной, художественной, общественной деятельности, получающих широкий размах в этих городах, придает предприимчивости, инициативе, самостоятельности большую ценность в глазах общества.
    Возрастает не только богатство, даже роскошь торгово-промышленной и банкирской верхушки (предбуржуазии) и ее влияние на различные стороны общественной жизни, но и ее образованность, ее духовные запросы. Своеобразие общественных отношений в этих городах, всей их жизни и прежде всего деятельность, интересы, быт городской торгово-промышленной и банковской верхушки - вот что нашло свое выражение в культуре Возрождения рассматриваемого периода, в том числе в его гносеологии. Невиданные дотоле богатство и роскошь, бурный подъем науки, техники, искусства, достижения которых поражают своим величием, создают у самостоятельных образованных горожан впечатление, что возможностям человеческого творчества и человеческого познания, по-видимому, вообще нет пределов. Так возникает у городской культурной элиты гипертрофированно оптимистическое мироощущение. Процветание городов, ставших крупными центрами международной торговли, и прежде всего - процветание состоятельных торгово-промышленных элементов в этих городах, вдохновляет гуманистов, когда они восторгаются миром, в котором живут, заявляя, что лучшего и вообразить невозможно, когда так высоко оценивают силы и возможности человека, его деятельность и его достижения. Не случайно гуманисты рассматриваемого периода не только всячески восхваляют торговую деятельность, но некоторые из них даже поют дифирамбы стяжательству. Не случаен и тот факт, что эти гуманисты не только не одобряли, но решительно осуждали направленные против существующего строя и освящавшей его церкви движения и выступления народных масс (например, восстание чомпи во Флоренции). Были ли отдельные гуманисты данного периода выходцами из среды богатого влиятельного купечества (как Дж.Манетти и Л.Б.Альберти), или столь же богатой аристократии (как Пико, граф Мирандола и сеньор Конкордии), или из семей, не располагавших таким большим богатством (как Николай Кузанский - сын зажиточного крестьянина-рыбопромышленника) - все они были далеки от народных низов. Элитаризм их мировоззрения тесно связан с его социальной основой.
    С социальной основой ренессансной мысли связано и то, что гуманисты, обличая безнравственность монахов и многих представителей клира, призывая возвратиться к принципам морали древних мудрецов античности и раннего христианства, еще не считали необходимым выступать против существующих социально-политических порядков, против концентрированного их выражения - католической церкви. Поэтому в течение длительного времени руководящие деятели римской церкви не осознавали той серьезной опасности, которую деятельность гуманистов представляла для образа мыслей и образа жизни, на страже которого стояла церковь, не отдавали себе отчета в антиклерикальной и антифеодальной сущности гуманизма. "Церковные власти смотрели на него даже благожелательно и поощряли его, ибо считали, что возврат к греко-римской культуре укрепит стену, отделяющую образованную элиту от знающего только разговорный язык народа, который становился непокорным"44.
    Такое отношение католического клира к гуманизму в значительной мере сохранялось даже до начала XVI в. В этом отношении весьма показателен следующий факт, сообщаемый Эразмом Роттердамским. Когда он в 1508 г. посетил Рим, друзья его, итальянские гуманисты, рекомендовали ему не упустить случая услышать подлинно "римскую речь, льющуюся из истинно римских уст" - прослушать проповедь о крестной жертве Христа в одной из римских церквей. Проповедь была произнесена в храме, переполненном народом, в присутствии восседавшего на видном месте папы Юлия II. Если не считать сделанного вначале беглого упоминания о Христе и его жертве, вся двухчасовая проповедь представляла собой рассуждение стремящегося блеснуть латинским красноречием священника о всевозможных событиях и деятелях истории древнего Рима. Для отношения церкви к гуманизму в XV в. показательно и то, что в середине этого столетия (в 1448 г.) Николай Кузанский становится кардиналом, а его близкий друг Э.С.Пикколомини становится (в 1458 г.) под именем Пия II папой и занимает папский престол до 1464 г. Князья церкви в это время еще не понимали, что какими бы благочестивыми заверениями ни сопровождали гуманисты свои речи и диалоги, "никакие церковные облачения (вплоть до кардинальской мантии Николая Кузанского и папской тиары Пия II) не могли изменить враждебную средневековому католицизму направленность их нравственной философии"45 и всей вообще их философии.
    Длившийся довольно долго "мир" между католической церковью и гуманистами - вот что питало представляющиеся на первый взгляд такими странными их мечты о способности церкви и общества XIV-XV вв. постепенно (но за сравнительно не такое уж продолжительное время) стать такими, какими их хотели бы видеть ренессансные мыслители кватроченто.
    Общественная жизнь и на первом этапе развития ренессансной мысли не была идиллической. Достаточно вспомнить о восстаниях, имевших место во Флоренции (1343, 1378, 1394 гг.), в Сиене и Перудже (1371), о гуситских войнах (1419-1434), о ряде массовых народных выступлений в Германии (в 1341, 1476, 1491-1492 гг.). Но ни одно из этих социально-политических потрясений не достигло таких масштабов, чтобы создать реальную серьезную угрозу основам общественных отношений, господствовавших в зЗпадной Европе. Конечно, не эти потрясения нашли свое выражение в описанных выше особенностях ренессансной философии в рассматриваемое время. Своими особенностями она была обязана специфическим условиям, сложившимся в городах, которые стали тогда крупными торгово-промышленными центрами.
    Если в XIV-XV вв. ни одно из антифеодальных выступлений не смогло поколебать основ феодализма, то уже в конце первой четверти XVI в. эти основы были поколеблены теми ударами, которые им нанесло всенародное крестьянское восстание в Германии. Хотя это восстание потерпело поражение и феодализму в этой стране удалось сохранить и даже кое-где укрепить свои позиции, значение глубокого потрясения, каким явилась связанная с этими революционными событиями Реформация, для антифеодальной борьбы во всей Западной Европе было исключительно велико. Удар, нанесенный Реформацией по средневековой идеологии, был сокрушителен.
    Вслед за разгромом крестьянской революции в Германии происходит широкое распространение протестантизма за пределами этой страны. Это новое вероучение дает знать о себе во всех крупнейших социально-политических событиях XVI-XVII вв. В гугенотских войнах во Франции, в нидерландской буржуазной революции и национально-освободительной борьбе, революции в Англии мы встречаемся с ожесточенными схватками между протестантами и католиками. Подвергаясь в ряде стран атакам со стороны последователей нового вероисповедания, святая апостольская церковь яростно набрасывается не только на впавших в ересь протестантизма, но и на гуманистов, подготовивших своими идеями эту ересь. Для вождей католицизма теперь уже очевидно что гуманисты - такие же смертельные враги защищаемой католической церковью системы взглядов, как и протестанты. Резко изменяется отношение этой церкви ко всему, в чем можно усмотреть хоть тень свободы мысли. Одна за другой издаются папские буллы против еретиков и еретических книг. Тридентский собор (1545-1547, 1551-1552, 1562-1563, 1547-1549) постановляет ввести "Индекс запрещенных книг" (Index librorum prohibitorum), за одно чтение которых полагается жестокая расправа. В "Индекс" включаются произведения Фр.Петрарки, Дж.Бокаччо, Л.Валлы, Н.Макиавелли, Дж.Кардано, Фр.Рабле, Эразма Роттердамского и других крупнейших гуманистов. Созданный в 1540 г. орден иезуитов и реорганизованная в 1542 г. инквизиция свирепствуют повсюду, куда может дотянуться их рука. Гуманистов, которых удавалось "захватить с поличным" предают мучительной смерти. Католическая инквизиция отправляет на костер Э.Доле (в 1546 г.), Ж.Валле (в 1574 г.), Дж.Бруно (в 1600 г.), Л.Ванини (в 1619 г.) и других гуманистов. Наступает Контрреформация.
    В середине XVI в., основав орден иезуитов, Игнатий Лойола написал "Правила, необходимые для согласия с Церковью", в которых говорится: "...Мы, отложив всякое собственное суждение, должны быть готовы ко всякому послушанию во всем истинной Невесте Господа нашего Иисуса Христа, нашей святой матери Иерархической Церкви"46; "...мы должны верить, что то, что мы видим белым, есть черное, если таким его называет Иерархическая Церковь". Необходимо все ею предписанное выполнять беспрекословно и быстро, "отрекаясь со слепым послушанием от всякого собственного мнения и противоположного суждения"47. Эти принципы иезуитов становятся знаменем воинствующего католицизма: решения Тридентского собора обязывают каждого католика - если того потребует Церковь или любой ее представитель - признать несомненной истиной любую нелепость. Как справедливо заметил один историк христианства, в свете этих решений "всех великих докторов Средних Веков, начиная со святого Фомы, следует считать мятежниками и еретиками"48. Образцом освящения явной бессмыслицы явилось решение собора объявить подлинным текст Вульгаты. В эту эпоху, когда декрет инквизиции объявил еретиками всех, разделяющих учение Коперника, а Лютер, подчеркивая греховность и зловредность разума, называет его "продажной девкой", в эту эпоху кульминации фанатического догматизма и иррационализма и в стане Реформации, и в стане Контрреформации конфликт между разумом и верой приобретает такую остроту, какой не имел никогда прежде. В Риме и в Париже, в Лондоне и в Женеве пылают костры: людей заживо сжигают за их верования или за их научные взгляды. В пламени этих костров сгорают наивные мечты о примирении строго обоснованного знания со слепой, иррациональной верой.
    "Исправленная", реформированная церковь оказывается такой же нетерпимой и беспощадной к тем, кто не разделяет ее взглядов, как и старая, неисправленная. Во Франции, в Германии, в Нидерландах, в Англии, в Швейцарии множество людей подвергается жестокой казни, в том числе и сожжению на медленном огне, по приговору протестантских пасторов. Сожжение М.Сервета в 1553 г. в Женеве (наиболее широко известное) - лишь одна из множества не менее бесчеловечных расправ, учиненных кальвинистами и лютеранами над теми, кто дерзал думать иначе, чем они.
    Углубив разрыв с традиционными средневековыми представлениями, осуществленный гуманизмом XIV-XV вв., и способствуя дальнейшему развитию достигнутых до того завоеваний ренессансной мысли, эти драматические события вместе с тем хоронили иллюзии гуманистов кватроченто. Для передовых умов западной Европы становилось очевидным, что несостоятельно не только средневековое мировоззрение, что некоторые идеи ренессансных мыслителей XIV-XV вв., подвергших это мировоззрение критике, идеи, провозглашенные с таким энтузиазмом и еще недавно представлявшиеся единственно разумными, оказываются несостоятельными.
    Трудно представить себе что-либо более далекое от "золотого века" всеобщего благоденствия, о наступлении которого говорили гуманисты "героического" периода, чем то, что происходило в Западной Европе в XVI в. "Не было века гнуснее, чем наш"49, - писал в 1534 г. П.А.Мандзолли. Почти в тех же выражениях характеризуют свое время М.Монтень, Ф.Санчез и другие представители передовой мысли века. Они, естественно, подвергают критике по этому вопросу своих предшественников. Утверждать, пишут они, будто мир, где в массовом масштабе творятся ужасные злодеяния, где на каждом шагу зло торжествует, а честности и добродетели уготована самая печальная участь, где скопилось так много несправедливостей, что сотни тысяч людей поднялись на смертный бой против них, - утверждать, будто этот жестокий мир прекрасен, что лучшего и вообразить нельзя, можно, только совершенно закрыв глаза на реальное положение вещей. Идеализацию действительности гуманистическая мысль новой эпохи отвергает так же решительно, как и идеализацию человека.
    Те огромного значения события, произошедшие в XVI в., заставили коренным образом переоценить не только принципы и взгляды, господствовавшие в Средние Века, но и многое в том мировоззрении, которое было создано гуманистами в "героический" период в процессе критики средневекового образа мышления. Глубокая переоценка ценностей, происходившая при этом, должна была привести и привела к возникновению и распространению скептических идей, к выступлению крупнейших представителей скептицизма нового времени.
    В Средние Века между позицией социального слоя, принимавшего участие в политическом конфликте, и верованиями, которые он отстаивал, имело место определенное соответствие. Выступавшие против существующих социально-политических порядков противопоставляли официально признанным теологическим доктринам еретические. Те же, кто стоял на страже этих порядков, отстаивали чистоту учения Римской церкви. Иначе дело обстояло в XIV-XVII вв. Немецкие крестьяне и плебейские городские элементы, восставшие против существующего строя, следовали вероучению реформированной церкви. Значительная часть их угнетателей, защищавших этот строй и потопивших в крови восстание, следовала этой же религии. В Англии тоже протестантизм был знаменем борьбы народных масс и идейным оправданием направленной против них политики господствующих классов.
    Если в Германии и Англии враждебные друг другу общественные силы обосновывали свои диаметрально противоположные требования и действия протестантским вероучением, то во Франции и католицизм, и протестантизм использовала в своих интересах одна общественная сила - феодальная знать. Абсолютистскому государству, возникшему сравнительно недавно и ослабленному неудачными войнами (длившимися с перерывами с 1494 до 1559 г.) было не под силу справиться с тяжелым положением, в котором страна оказалась вследствие революции цен к середине XVI в. Этим не замедлила воспользоваться верхушка феодальной аристократии, считавшая, что наступил благоприятный момент для нанесения удара по королевской власти для восстановления своих вольностей, своей феодальной власти в провинциях. Выступления французских кальвинистов первоначально носили на себе черты антифеодальной борьбы. Но очень скоро положение коренным образом изменилось. Во главе протестантов, так же, как и во главе католиков, стали наиболее влиятельные представители феодальной знати. Одни из них стали протестантами, надеясь обогатиться за счет церковных владений и под предлогом борьбы с католицизмом нанести удар королевской власти, вернуть страну к феодальной раздробленности. Другие крупные аристократы пытались достичь той же цели - ослабления королевской власти и восстановления своей независимости - отстаивая католицизм, обвиняя двор в потворстве еретикам, сваливая на него вину за тяжелое положение страны. Обе партии не останавливались перед низким вероломством, совершали чудовищные зверства, массовые убийства и грабежи. Достаточно напомнить, что только в Варфоломеевскую ночь (24 августа 1572 г.) в стране было убито около ста тысяч человек. Как гугеноты, так и католики, захватывая города "противника", грабили и жгли все на своем пути, не разбирая правого и виноватого, насилуя женщин, вырезая целые семьи. А католические патеры и кальвинистские проповедники освящали этот разбой авторитетом священных догматов и Писания.
    Утверждениям католиков и протестантов, что их убеждения коренным образом отличаются друг от друга, писали гуманисты этой эпохи (Кастеллион, Монтень, Бейль), трудно поверить, так как поступки единомышленников не могли бы быть более сходны. Многочисленные факты, наблюдаемые ими, побуждают многих гуманистов заключить: поведение людей, их интересы вовсе не определяются их верованиями; чаще происходит обратное - люди избирают религию в зависимости от своих корыстных интересов, религия для них - средство для достижения целей, ничего общего с религией не имеющих.
    Особенно сильные сомнения в истинности того, чему учили и ортодоксы и реформаторы, вызывала бесчеловечная жестокость расправ, чинимых их последователями над инаковерующими, грабежи, насилия, убийства, при которых даже детям не было пощады, расправ, теоретически обосновываемых вождями протестантов так же, как и вождями католиков, доказывавшими, что не только в отношении самих еретиков, но и в отношении их семей любые низости и зверства являются делом богоугодным. Когда сознание миллионов людей было отравлено слепой ненавистью к "врагам истинной веры" и злорадством по поводу причиняемых им страданий, у гуманистов, не поддавшихся этому массовому психозу, такая вакханалия нетерпимости и фанатизма вызывала глубокое возмущение и страстный протест. Вот почему большое место занимает в произведениях крупнейших гуманистов рассматриваемого периода борьба против преследований за инакомыслие.
    На мировоззрении ренессансных мыслителей второго этапа эпохи Возрождения, в том числе и на их отношении к взглядам гуманистов предшествующих столетий, существенно сказались не только происходившие тогда социально-политические события. Вслед за проникновением европейцев в Америку (открытую в самом конце XV в.) следуют одно за другим путешествия, открывающие ряд ранее вовсе неведомых стран, в том числе первое в истории кругосветное путешествие, совершенное в 1519-1522 гг. Магелланом, практически доказавшее шарообразность Земли и впервые установившее, что большую часть поверхности Земли занимает мировой океан. В то же время совершаются великие открытия, связанные с именами Н.Коперника, Г.Галилея, И.Кеплера. XVI век - век начала научной революции.
    Настоящий шквал новой информации, который обрушили на сознание европейцев эти открытия, так же, как и глубокие социально-политические потрясения новой эпохи, эпохи крушения иллюзий, безжалостно разрушили некоторые важные элементы мировоззрения гуманистов "героического" периода Ренессанса. Правда, все происходившее в новую эпоху всецело подтверждало справедливость провозглашенного на первом этапе Возрождения тезиса, что дела небесные, божественные - занятие, подходящее для небожителей, что людям надлежит заниматься делами земными, прежде всего - делами человеческими. В центре внимания всех крупнейших представителей ренессансной культуры XVI-XVII вв. - человек, его чувства и мысли, нужды и устремления его духа и его тела, общественная и личная жизнь человека. Эта идейная направленность гуманизма новой эпохи представляет собой дальнейшее развитие мировоззрения гуманизма предшествующих столетий. Но антропоцентризм нового гуманизма очень отличается от антропоцентризма XIV-XV вв. Отвергая присущее средневековому мировоззрению принижение человека, гуманизм XIV-XV вв. возводил в неслыханно гигантскую степень тезис о "человеке - венце творения". Философы-гуманисты новой эпохи осыпают насмешками выдвинутые их предшественниками положения о том, что тело человека всех прекраснее, что он мудрее всех прочих существ, что все в природе - на Земле и на небе - существует ради человека. Для ренессансных мыслителей второго этапа Возрождения человек - не центр, а частица природы - общей матери людей, животных, растений, минералов. И телесная организация человека, и его психика качественно не отличаются от организации и психики животных, его братьев. Как и все прочие части природы, человек всецело подчинен ее всеобщим и непреложным законам. Если гуманизм XIV-XV вв. приписывал человеку ничем не ограниченную власть и над всем его окружающим, и над самим собой, то новый гуманизм оценивает возможности человека несравненно более трезво. Он тоже подчеркивает свободу воли человека и настаивает на его праве решать все возникающие перед ним вопросы, руководствуясь только теми принципами, какие ему диктуют его собственный ум и его собственная совесть, так что никто не вправе извне навязывать ему принципы его поведения. Это - антропоцентризм и индивидуализм, но и то и другое (в отличие от позиции гуманизма "героического" периода) требует учета зависимости возможностей человека, осуществим