конях.  Развевались  плащи,
трепыхались  флажки на пиках. Еще не умолк их боевой клич,  а  Геральт  уже
ухватил Мильву за руку и затащил под телегу. Не следует шутить с теми,  кто
нападает, вооруженный четырнадцатифутовыми копьями, позволяющими эффективно
поражать противника в десяти футах перед головой коня.
   -  Вылазь! - Кони рыцарей рыли подковами землю рядом с телегой. - Бросай
оружие и вылезай!
   - Повесят! - буркнула Мильва. И вполне могла быть права.
   -  Эй,  голодранцы! - звонко рыкнул один из рыцарей, у которого на  щите
была  нарисована  черная бычья голова на серебряном поле. -  Эй,  шелупонь,
повесим, слово чести!
   -  Слово  чести,  -  подхватил  юношеским  голосом  другой,  вооруженный
одноцветным голубым щитом. - На месте иссечем! - Эге-гей! Хватит! Стоять!
   Из  тумана  возник  на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски.  Ему  наконец-то
удалось  поднять искореженное забрало шлема, из-за которого теперь  торчали
буйные светлые усы.
   - Освободить их, да поживее! - крикнул он. - Это не грабители, а честные
и  порядочные люди! Девушка мужественно встала на защиту пилигримов, а этот
кавалер - прекрасный рыцарь!
   -  Прекрасный  рыцарь?  -  Бычья  Голова поднял  забрало  шлема,  весьма
недоверчиво пригляделся к Геральту. - Слово чести! Быть не может!
   - Слово чести! - Шахматный Рыцарь ударил себя кулаком по нагруднику лат.
-  Быть может! Даю слово! Этот мужественный кавалер жизнь мне спас, когда я
оказался  в тяжелейшем положении, поваленный на землю бандюгами. Его  зовут
Геральт из Ривии. - Герб?
   -  Я  не  могу выдавать, - проворчал ведьмак. - Ни настоящего имени,  ни
герба. Дал рыцарский обет. Я - странствующий Геральт.
   -  О-о-о-о! - завопил вдруг знакомый нахальный голос. - Гляньте-ка, кого
кот  принес!  Ну, говорила ж я тебе, тетечка, что ведьмак наверняка  придет
нам па помощь!
   -   И  в  самую  пору!  -  крикнул  подходящий  с  Ангулемой  и  группой
перепуганных пилигримов Лютик, несущий лютню и свою неразлучную тубу. -  Ни
на  секунду  раньше!  У тебя изумительное чувство драматизма,  Геральт.  Ты
должен писать пьесы для театров!
   Он   вдруг  умолк.  Бычья  Голова  наклонился  в  седле,  глаза  у  него
загорелись. - Виконт Юлиан? - Барон де Пейрак-Пейран?
   Из-за  дубов  выехали  еще  два  рыцаря. Один, в  горшкообразном  шлеме,
украшенном  очень  удачно выполненным чучелом белого лебедя  с  раскинутыми
крыльями,  вел  на  аркане двух пленных. Второй рыцарь,  странствующий,  но
практичный, готовил веревки и подыскивал соответствующий сук.
   - И не Соловей. - Ангулема заметила взгляд ведьмака. - И не Ширру. Жаль.
   -  Угу,  -  согласился Геральт. - Но попытаемся исправить дело. Милсдарь
рыцарь...
   Но  Бычья  Голова  - он же барон де Пейрак-Пейран - не обращал  на  него
внимания. Видел он, казалось, одного только Лютика.
   -  Слово чести, - протянул он. - Да уж не подводит ли меня зрение? Это ж
милостивый  государь  виконт  Юлиан  собственной  персоной!  Хо!  Ну,   вот
государыня-то княгиня обрадуется!
   - Что еще за виконт Юлиан? Кто таков? - полюбопытствовал ведьмак.
   - Это я, - вполголоса сказал Лютик. - Не вмешивайся, Геральт.
   -  Да  уж, вот обрадуется госпожа Анарьетта, - повторил барон де Пейрак-
Пейран.  - О, уж да. Слово чести! Всех вас забираем в замок Боклер.  Только
без отговорок, виконт, никакие отговорки и слушать не стану!
   -  Часть  разбойников сбежала. - Геральт позволил себе довольно холодный
тон.  -  Для  начала предлагаю их выловить. Потом подумаем, как  продолжить
столь  увлекательно  начавшийся день. Как вы на  это,  милостивый  государь
барон?
   -  Слово  чести, - сказал Бычья Голова. - Ничего из этого не  получится.
Погоня невозможна. Преступники сбежали за ручей, а нам за ручей даже  ногой
ступить  нельзя,  даже  краешком  копыта. Тамошняя  часть  леса  Мырквид  -
неприкосновенное  святилище,  святая святых в соответствии  с  компактатами
<Компактат  (от  лат.  Сотрасtum) - договор, соглашение.>,  заключенными  с
друидами  милостиво  правящей  в Туссенте ее  высочеством  княгиней  Анной-
Генриеттой...
   -  Но туда сбежали разбойники, черт побери, в бешенстве прервал Геральт,
-  и теперь начнут в этой святая святых людей мордовать и убивать! А мы тут
о каких-то компактатах чушь несем...
   -  Мы дали рыцарское слово! - Похоже, барону де Пейрак-Пейрану подходила
бы  на щите не бычья, а баранья голова. - Нельзя никак! Компактаты! Ни шагу
на друидскую территорию!
   - Кому нельзя, тому не можно, - фыркнула Ангулема, таща за трензеля двух
бандитских  лошадей. - Кончай пустой треп, ведьмак. Едем.  У  меня  еще  не
закончены  расчеты  с Соловьем, а ты, если не ошибаюсь,  хотел  бы  малость
потолковать с полуэльфом.
   - Я с вами! - сказала Мильва. - Подыщу только какую-нибудь кобылу.
   -  Я  тоже, - пробормотал Лютик. - Я тоже с вами... - О, что нет, то  уж
нет!  - воскликнул бычьеголовый барон. - Слово чести, милсдарь виконт Юлиан
поедет с нами в замок Боклер. Княгиня не простит нам, если мы его встретим,
да  не  привезем.  Вас  не  задерживаем,  вы  свободны  в  своих  планах  и
свершениях.  Как  друзей виконта Юлиана ее высочество госпожа  Анарьетта  с
удовольствием достойно приняла бы в замке и знатно угостила, но  ничего  не
поделаешь, если вы брезгаете приглашением...
   -  Мы  не  брезгаем,  -  прервал  Геральт,  грозным  взглядом  удерживая
Ангулему,  которая  за  спиной барона выделывала  согнутой  в  локте  рукой
всяческие паскудные и обидные жесты. - Мы далеки от того, чтобы брезговать.
Мы  не  преминем поклониться княгине и воздать ей соответствующие  почести.
Однако  вначале  докончим то, что докончить обязаны. Мы  тоже  дали  слово,
можно  даже сказать, тоже заключили кое с кем компактаты. Как только  мы  с
ними  разделаемся, незамедлительно направимся в замок Боклер. Прибудем туда
тотчас и в обязательном порядке.
   - Хотя бы только ради того, - добавил он многозначительно и с нажимом, -
чтобы  присмотреть,  дабы никакой вред и неуважение не  были  нанесены  там
нашему другу Лютику. То бишь, тьфу ты, Юлиану. Виконту, значит.
   - Слово чести! - рассмеялся вдруг барон. - Никакого вреда или неуважения
не  будет  проявлено виконту Юлиану, готов поклясться!  О,  кстати,  совсем
забыл  сказать,  виконт:  князь-то Раймунд  скончался  два  года  назад  от
апоплексического удара. Увы нам!
   -  Хо-хо! - воскликнул Лютик, бурно расцветая. - Князек-то чебурахнулся,
стало  быть!  Вот  так шикарная и радостная новость...  То  есть,  я  хотел
сказать,  какая  жалость и печаль, какое несчастье и  утрата...  Пусть  ему
земля  будет  прахом, в смысле - пухом... Однако, если все  обстоит  именно
так, то едемте в Боклер поскорее, господа рыцари! Геральт, Мильва, Ангулема
- до встречи в замке!

        x x x

   Они перешли вброд ручей, загнали лошадей в лес, меж раскидистых дубов, в
доходящие  до  стремян  папоротники. Мильва запросто нашла  след  убегающей
шайки.  Поехали  с  максимально возможной скоростью.  Геральт  опасался  за
друидов.  Боялся,  что  остатки  недобитой  банды,  почувствовав   себя   в
безопасности,  решат  отыграться  на  друидах  за  разгром,  учиненный   им
странствующим рыцарем из Туссента.
   -  Ну,  лафа Лютику, - неожиданно сказала Ангулема. - Когда нас  соловьи
окружили в халупе, он признался мне, чего боится в Туссенте. Повезло поэту.
   -  Я  догадывался, - отозвался ведьмак. - Только не думал,  что  он  так
высоко нацелился. Госпожа княгиня, ничего себе!
   -  Это было несколько лет назад, а князь Раймунд, тот, что чебурахнулся,
вроде  бы  поклялся  вырвать у поэта сердце, запечь его и  подать  неверной
благоверной княгине на ужин. И заставить с®есть. Подфартило нашему цветику,
что не попал он князю в лапы, когда тот еще в силе был. Нам тоже повезло...
- Это еще бабка надвое сказала.
   -   Лютик   утверждает,  что  княгиня  Анарьетта  влюблена  в  него   до
умопомрачения.  -  Обычное Лютиково бахвальство. - Заткнитесь,  -  буркнула
Мильва, натягивая поводья и взявшись за лук.
   Перебегая от дуба к дубу, в их сторону мчался разбойник, без шапки,  без
оружия.  Ничего  не  видя и не замечая вокруг, он бежал и  падал,  вставал,
снова бежал и снова падал. И при этом орал. Тонко, пронзительно, жутко. - В
чем  дело? Что такое? - удивилась Ангулема. Мильва молча натянула  лук.  Но
стрелять  не  стала, ждала, пока бандит приблизится, а тот бежал  прямо  на
них,  словно  их  не видя. Пробежал между конями ведьмака и  Ангулемы.  Они
видели его лицо, белое как сметана и искривленное ужасом, видели выпученные
глаза.  -  Какого  черта?  -  повторила  Ангулема.  Мильва  отряхнулась  от
оцепенения,  повернулась  в  седле  и послала  стрелу  беглецу  в  крестец.
Разбойник зарычал и рухнул в папоротники.
   Земля  содрогнулась. С ближнего дуба посыпались желуди. -  Интересно,  -
сказала Ангулема, - от чего он так драпал...
   Земля задрожала снова. Зашелестели кусты, затрещали ветви.
   -  Да  что  ж  это такое-то? - чуть не простонала Мильва. поднимаясь  на
стременах. - Что, говорю, такое, ведьмак?
   Геральт поднял глаза, увидел и громко вздохнул. Ангулема тоже увидела. И
побледнела.
   - А, курва...
   Конь  Мильвы  тоже увидел, панически заржал, поднялся на дыбы,  а  потом
поддал крупом. Лучница вылетела из седла и тяжело повалилась на землю. Конь
помчался  в  лес. Кобыла ведьмака, не раздумывая, бросилась за ним  следом,
неудачно  выбрав  дорогу  под  низко свисающей  веткой  дуба.  Ветка  смела
ведьмака с седла. От удара и боли в колене он едва не потерял сознание.
   Ангулеме дольше других удавалось удерживать разбушевавшегося коня, но  в
конце  концов  и она оказалась на земле, а конь сбежал, чуть  не  растоптав
поднимающуюся с земли Мильву.
   И  тогда они четко увидели то, что на них надвигалось. И совершенно,  то
есть абсолютно, перестали удивляться панике животных.
   Существо напоминало гигантское дерево, раскидистый вековой дуб, а может,
оно и было дубом. Но очень уж дубом нетипичным. Вместо того чтобы позволять
бегать  по  себе  белочкам  и гадить на себя коноплянкам,  этот  дуб  резво
вышагивал  по  лесу, мерно топал толстенными корнями и размахивал  ветвями.
Толстый ствол - или туловище? - чудища на глаз был саженей двух в диаметре,
а  зияющее  в  нем  дупло было, пожалуй, не дуплом, а  пастью,  потому  что
чавкало со звуком, напоминающим хлопанье тяжелых дверей.
   Хоть  под  его  гигантским  весом земля дрожала  так,  что  было  трудно
удержать  равновесие, существо мчалось по выбоинам и колдобинам удивительно
ловко. И делало это не без цели.
   На их глазах оно замахало ветками, свистнуло веточками и выловило из ямы
спрятавшегося  бандита  так  же  ловко,  как  аист  вылавливает  из   травы
притаившуюся  там лягушку. Оплетенный ветвями мерзавец повис в  кроне,  воя
так  пронзительно, что аж зубы ныли. Геральт увидел, что в  кроне  чудовища
уже висят три таким же образом схваченных разбойника. И один нильфгаардец.
   -  Бегите... - прошептал он, тщетно пытаясь встать. Ощущение было такое,
будто  в  колено  кто-то ритмично вколачивал раскаленный добела  гвоздь.  -
Мильва, Ангу-лема... Бегите... - Мы тебя не оставим!
   Дубочуд  услышал, радостно притопнул корнями и направился в их  сторону.
Ангулема,  напрасно пытаясь поднять Геральта, выругалась особо  цветисто  и
мерзопакостно.  Мильва  дрожащими  руками  пробовала  поставить  стрелу  на
тетиву. Это было бессмысленно и глупо. - Бегите!
   Поздно.  Дубочуд  был  уже  рядом.  Парализованные  ужасом,  они  теперь
отчетливо видели его добычу - четырех разбойников, висящих в оплетающих  их
ветках.  Двое были явно живы, потому что издавали хриплые стоны  и  дрыгали
ногами.  Третий,  кажется, потерявший сознание, висел  безвольно.  Чудовище
явно  старалось хватать их живыми. Но с четвертым пойманным ему не повезло,
вероятно,  по  невнимательности оно слишком сильно его  сдавило,  что  было
видно  по вытаращенным глазам жертвы и языку, вывалившемуся далеко,  аж  на
испачканный кровью и рвотой подбородок.
   В следующую секунду они тоже висели в воздухе, оплетенные ветками, и все
трое орали во весь голос.
   -  Вылавливай,  -  услышали они снизу, со стороны корней,  -  Деревушко,
вылавливай.
   За  дубочудом, легонько подгоняя его прутиком, бежала молодая друидка  в
белой  одежке и веночке из цветов. - Не обижай их, Деревушко, не стискивай.
Нежненько. Вылавливай...
   -  Мы  не  бандиты... - простонал сверху Геральт, едва выжимая голос  из
стиснутой  ветками  груди.  -  Вели ему нас  отпустить.  Мы  ни  в  чем  не
виноваты...
   -  Все  так  говорят.  - Друидка отогнала бабочку, кружащую  у  нее  над
бровью. - Вылавливай, вылавливай, вылавливай, Деревушко...
   - Я обоссалась... - застонала Ангулема. - Хрен вас побери, обоссалась.
   Мильва  только закашлялась. Голова упала у нее на грудь. Геральт  грязно
выругался. Это было единственное, что он мог сделать.
   Подгоняемый друидкой дубочуд резво бежал по лесу. Все - кто  еще  был  в
сознании  -  щелкали  зубами в ритм подскокам  существа.  Так  что  аж  эхо
разливалось.
   Спустя немного они оказались на просторной поляне. Геральт увидел группу
одетых в белое друидов, а рядом второго дубочуда. У этого улов был пожиже -
с  его веток свисали всего три бандита, из них в живых был, пожалуй, только
один.
   -   Преступники,  разбойники,  бесчестные,  подлые,  низкие  людишки,  -
проговорил снизу один из друидов, старец, опирающийся на длинный  посох.  -
Присмотритесь к ним как следует. Посмотрите, какое наказание  ждет  в  лесу
Мырквид  преступников и негодяев. Посмотрите и запомните. Мы отпустим  вас,
чтобы   обо  всем  сейчас  увиденном  вы  смогли  рассказать  другим.   Как
предостережение.
   В  самом центре поляны вздымалась огромная куча бревен и хвороста, а  на
куче, подпертая слегами, стояла сплетенная из ивовых прутьев клетка в форме
огромной неуклюжей куклы. Клетка была забита орущими и дергающимися людьми.
Ведьмак  четко  слышал лягушачьи вопли, хриплые, скрипучие  стоны  Соловья-
разбойника.  Видел белое как полотно, искривленное паническим страхом  лицо
полуэльфа Ширру, прижатое к ивовой плетенке.
   -  Друиды!  -  заорал  Геральт, вкладывая в крик  все  силы.  -  Госпожа
фламиника! Я - ведьмак Геральт!
   -   Не   поняла,  -  отозвалась  снизу  высокая  худощавая   женщина   с
прихваченными  на  лбу  венком  из  омелы  волосами  цвета   серой   стали,
ниспадающими  на спину. - Я Геральт... Ведьмак... Друг Эмиеля  Региса...  -
Повтори,  я не расслышала. - Гера-а-а-альт! Друг вампира! - Ах! Ну,  так  и
надо  было  сразу  же!  По  данному стальноволосой друидкой  знаку  дубочуд
опустил  их  на  землю. Не очень нежно. Они упали, не  в  силах  подняться.
Мильва была без сознания, кровь текла у нее из носа. Геральт с трудом встал
на колени, наклонился к ней.
   Стальноволосая  фламиника, стоявшая рядом, кашлянула. Лицо  у  нее  было
очень  худощавое и даже костлявое. Неприятно напоминавшее череп,  обтянутый
кожей. Ее васильковые глаза смотали добро и мягко.
   - У нее, кажется, сломаны ребра, - сказала она, глядя на Мильву. - Но мы
сейчас  это  подправим. Наши целители незамедлительно окажут ей  помощь.  Я
сожалею  о случившемся. Но откуда было знать, кто вы такие? Я не приглашала
вас  в  Caer  Myrkvid и не давала согласия войти в наши  владения.  Правда,
Эмиель  Регис  поручился  за вас, но присутствие  в  нашем  лесу  ведьмака,
платного убийцы живых созданий...
   -  Я  немедленно  уйду, уважаемая фламиника, - заверил  Геральт,  -  как
только...
   Он  осекся,  видя  друидов с горящими лучинами, подходящих  к  костру  и
забитой  людьми ивовой кукле. - Нет! - крикнул он, сжимая кулаки. - Стойте!
-  Эта  клетка, - сказала фламиника, словно и не слыша его, -  должна  была
служить  зимней  кормушкой  для  голодающих  животных  и  стоять  в   лесу,
заполненная  сеном.  Но  когда мы схватили этих мерзавцев,  я  вспомнила  о
гнусных  сплетнях  и наветах, которые распространяют о  нас  люди.  Хорошо,
подумала я, вы получите вашу Ивовую Бабу. Вы сами придумали этот вызывающий
ужас кошмар, ну, так я вам его обеспечу...
   -  Прикажи им остановиться, - выдохнул ведьмак, - почтенная фламиника...
Не поджигайте... У одного из бандитов есть важные для меня сведения...
   Фламиника скрестила руки на груди. Ее васильковые глаза по-прежнему были
мягкими и добрыми.
   - О нет, - сказала она сухо. - Нет и нет. Я не верю в институт коронного
свидетеля. Избежать кары - ненормально.
   - Стойте! - рявкнул ведьмак. - Не подкладывайте огонь. Стой...
   Фламиника  сделала  рукой  короткий жест, а дубочуд,  все  еще  стоявший
поблизости,  затопал корнями и положил ведьмаку ветку на плечо.  Геральт  с
размаху сел.
   - Подкладывайте огонь! - приказала фламиника. - Досадно, ведьмак, но так
должно  быть. Мы, друиды, ценим и почитаем жизнь в любом ее проявлении.  Но
даровать  жизнь  преступникам - обычная глупость.  Преступников  отпугивает
только ужас. Поэтому я покажу им пример ужаса. Очень надеюсь на то, что мне
не придется этот пример повторять.
   Хворост   занялся   мгновенно,   костер  вспыхнул,   забился   пламенем.
Вырывающиеся  из  Ивовой  Бабы  рев и вопли  поднимали  волосы  на  голове.
Разумеется,  это  невозможно было услышать в усиливающемся  треске  огня  и
какофонии, но Геральту почудилось, что он различает отчаянный хрип  Соловья
и высокие, полные боли крики полуэльфа Ширру.
   "Он был прав, - подумал ведьмак, - смерть не всегда бывает одинаковой".
   А  потом  -  далеко  не сразу - костер и Ивовая Баба  наконец  милостиво
вспыхнули адом гудящего огня, в котором не могло выжить ничто.
   - Твой медальон, Геральт, - сказала стоявшая рядом с Геральтом Ангулема.
   -  Не  расслышал? - откашлялся он, прочищая стиснутое кошмаром горло.  -
Что ты сказала?
   -  Твой  серебряный  медальон с волком. Он был у Ширру.  Теперь  ты  его
потерял  насовсем.  Он  расплавился в этом жару. - Что  делать,  -  ответил
ведьмак после короткого молчания, глядя в васильковые глаза фламиники. -  Я
больше не ведьмак. Я перестал быть ведьмаком. На Танедде, в Башне Чайки,  в
Брокилоне,  на  мосту через Яругу. В пещере под Горгоной. И здесь,  в  лесу
Мырквид...  Нет, теперь я уже не ведьмак. Придется, видно,  обходиться  без
ведьмачьего медальона.

   Король  безгранично любил свою супругу, а она всем сердцем  любила  его.
Такая любовь просто не могла не окончиться трагически.
   Флоуренс Деланной, "Сказки и предания".

   ДЕЛАННОЙ,  Флоуренс, языковед и историк, родился в 1432 году в Виковаро,
в  1460-1475  годах  -  секретарь и библиотекарь при  императорском  дворе.
Неутомимый  исследователь  народных  легенд  и  сказаний,  автор  множества
трактатов,  считающихся памятниками древнего языка  и  литературы  северных
регионов Империи. Из его произведений самыми значительными являются:  "Мифы
и  легенды  народов Севера", "Сказки и предания", "Неожиданность,  или  миф
Старшей  Крови",  "Сага  о ведьмаке", а  также "Ведьмак  и  ведьмачка,  или
Неустанные  поиски". С 1476 года - профессор академии в Кастелль Граупиане,
где скончался в 1510 году.
   Эффенберг и Тальбот. Encyclopedia Maxima Miindi, том IV.

        Глава 8

   С  моря  дул сильный ветер, хлопал парусами; мелкий дождь, будто  мелкий
град, колол лицо. Вода в Большом Канале была свинцовая, изморщенная ветром,
исклеванная оспинками дождя.
   -  Сюда,  милсдарь. Извольте сюда. Лодка ждет. Дийкстра тяжело вздохнул.
Он  уже  по  горлышко  был  сыт морским переходом, облегчение  принесли  те
несколько  минут,  когда  он чувствовал под ногами  твердый  и  неколебимый
камень  набережной, и теперь ему делалось дурно при одной  только  мысли  о
необходимости  снова подниматься на покачивающуюся палубу. Но  делать  было
нечего  -  Лан Эксетер, зимняя столица Ковира, принципиально отличалась  от
других  столиц  мира. В порту Лан Эксетера прибывшие морем  путешественники
высаживались с кораблей на каменные набережн