, умер еще до того, как робот упал на землю. "Феникс"
выпустил последнюю очередь из  автоматической  пушки по "Волкодаву", и пушка
замолчала: кончились снаряды. Все  еще стоя в огне. Клей продолжал выпускать
лазерные разряды в своего оставшегося в одиночестве противника.
     Однако  силы стоящих  друг против друга роботов были  неравны. Хотя  по
массе "Феникс" был  на двадцать тонн тяжелее "Волкодава",  но последний имел
лазерные установки средней мощности на груди, а также лазер большой мощности
"Циклоп  XII", вмонтированный  в руку. Только один  этот  лазер был  намного
мощнее, чем все оружие Клея.
     Расправившись  с  "Виндикатором", Алекс  повернулся  к  "Волкодаву",  и
перекрестье прицела установилось на спине вражеского робота, где  броня была
намного  тоньше. Когда  он выстрелил, то тут же получил  ответный выстрел из
лазерной установки "Волкодава". Удар пришелся по правой руке "Лучника".
     Монитор, отвечающий за уровень температуры в кабине, показал превышение
допустимой   нормы,  и   компьютер  опять   настоятельно   рекомендовал  ему
катапультироваться. Игнорируя голос компьютера  и надписи на мониторе, Алекс
продолжал стрелять, стараясь попасть прямо в отверстие лазерной установки на
спине  "Волкодава". Когда ему это наконец удалось и установка расплавилась с
громким шипением, он не прекратил стрелять в спину робота.
     -  Алекс!  - раздался крик  Клея по тактической линии связи. - Алекс! Я
горю!
     - Выбирайся скорее! -скомандовал Алекс. "Волкодав" пытался развернуться
к  Алексу, чтобы выстрелить  в него  из лазерного  орудия, расположенного на
груди. Но Алекс  все время держал своего  "Лучника" за  его спиной, не давая
противнику возможности повернуться к  нему лицом. Взрыв сорвал бронированные
панели с бока  "Волкодава", и они  посыпались,  подпрыгивая,  по каменистому
неровному руслу высохшей реки.
     - Алекс! Помоги!
     Но Алекс  не слышал призыва  друга, его захватила кровавая битва  не на
жизнь,  а на  смерть. "Волкодав" заполнил  его  зрение, его мозг,  его слух.
Алекс, стиснув зубы, шел на  врага и  стрелял, стрелял, стрелял... Медленно,
как бы  нехотя, "Волкодав" дрогнул и  опустился на колени.  Дым вырывался из
трещин и  воронок  в броне,  а по  оголенным  проводам  и электронным схемам
заплясали  и  заметались  язычки  пламени.  В  этот  момент  голова  робота,
состоящая  из секций, раскололась, и водитель  "Волкодава" катапультировался
на  командном  кресле   из  бесполезного   теперь  робота.  Покинутый  своим
водителем, робот еще мгновение постоял на коленях, а потом рухнул на землю и
застыл кучей никчемного металла.
     Только теперь Алекс вспомнил о Дэвисе...
     "Феникс" пылал. Из огромной пробоины на  груди  вылетали клубы черного,
жирного  дыма.  Пробоина  была как  раз под пространством, которое  занимала
кабина водителя. Языки пламени лизали верхнюю часть торса "Феникса".
     - Дэвис!
     Он со всех  ног бросился к роботу друга,  и в этот момент огонь столбом
вырвался из внутреннего пространства "Феникса", а правая  рука оторвалась  и
упала   полурасплавленным    обрубком   к   ногам   робота.   Огонь   быстро
распространялся.  Алекс  не  мог донять,  что  горит.  Вероятно,  взорвалась
энергетическая установка  и  стала  причиной возгорания робота.  Даже металл
будет гореть при такой температуре...
     - Дэвис! -  заорал  Алекс.  -  Катапультируйся!  Выбирайся оттуда, черт
побери!
     Но в ответ он услышал  дикие крики человека в агонии, которые раздались
в наушниках его нейрошлема.
     Через  несколько  секунд  Алекс был рядом с  "Фениксом",  который стоял
теперь  неподвижно, весь  охваченный пламенем.  Уровень  температуры  в  его
собственной машине давно превысил все мыслимые границы, и  сейчас находиться
около этого пылающего  как  факел  робота  было  настоящим  безумием. Но он,
казалось, не замечал жары в кабине. Алекс пытался найти способ сбить огонь с
"Феникса" и спасти друга.
     - Дэвис!
     Крики внутри "Феникса" смолкли. Наступила мертвая тишина, в которой был
слышен гул  пламени,  жужжание  приборов в  кабине Алекса и шипение падающих
вниз расплавленных капель металла.
     - Дэвис! Ты слышишь меня? Ответь мне, Дэвис!
     Но  в  ответ  не  раздалось ни звука. Крики  Дэвиса  Клея из  "Феникса"
замолкли навсегда.
     Но Алекс слышал их. Они продолжали звучать в его мозгу...


        I

     Резиденция, Данкельд
     Гленгарри, пограничная область Скаи
     Федеративное Содружество
     02 часа 75 минут. 10 марта 3057 года


     Александр Карлайл внезапно проснулся от собственного  крика. Он  сидел,
выпрямившись,  на  постели...  в  своей  комнате, находящейся в  Резиденции,
старинном здании, построенном на вершине холма, которое командование Легиона
превратило в оборонительную крепость и разместило там своих воинов. Простыни
были  влажные, а  его обнаженное  тело покрыто холодными каплями пота.  Весь
дрожа,  он  откинулся  на подушку  и  широко  раскрытыми глазами уставился в
темноту. Алекс знал, что уснуть ему сегодня больше не удастся. Знал он также
и то, что ему не избавиться от ночных кошмаров.
     - Компьютер! - сказал он в темноту. - Включиться!
     Повинуясь  приказу,  настенные  панели включились и  осветили  комнату.
Выполненные  в  стиле  раннего  колониального  периода  Гленгарри,  лишенные
украшений  феррокритовые  стены  были  покрыты  тонкими  экранными панелями,
которые  могли  давать  изображение в реальном  масштабе времени  о том, что
происходит за  крепостным  валом замка, а также любую информацию из главного
архива данных. Сейчас они показывали простое световое шоу из переплетающихся
цветовых форм, рисунки в голубых и зеленых тонах, придуманные Томо, мастером
из Нового Эдинбурга, еще в XXV  веке и предназначенные для того, чтобы можно
было  успокоиться и  расслабиться.  Но  сейчас  Алексу  показалось,  что  он
медленно  погружается  под  воду  и  еще  немного  -  и  он  утонет  в  этих
сине-зеленых волнах света.
     - Компьютер, - сказал он, - нормальное освещение.
     Рисунки Томо медленно  уступили  место мягкому, теплому  свету, который
соответствовал  обычному  дневному  освещению   оранжевого  гленгаррианского
солнца. Спустив ноги с  постели, Алекс  поднялся, босиком  пересек комнату и
подошел к главному терминалу.
     - Компьютер, речевая связь с медтехом Джамисон, -сказал он, опускаясь в
кресло, - негативное видеоизображение.
     На  экране,  над  терминалом,  засветилось  окно, некоторое  время  оно
оставалось пустым, за исключением слова "Соединение", которое то зажигалось,
то  гасло.  Мигание  продолжалось гораздо  дольше, чем  ожидал  Алекс,  пока
наконец на экране не появилась новая легенда. "Связь установлена. Негативное
видеоизображение".
     -   Что   случилось?   -   спросил   женский   голос,  раздавшийся   по
громкоговорителю. Он был резкий, и в нем явно звучало раздражение.
     - Элен? - сказал Алекс. - Это Александр. Я разбудил тебя?
     Она немного помолчала, а потом ответила:
     -  Сейчас  два  часа семьдесят  минут  по местному  времени, и  ты  еще
спрашиваешь, разбудил ли ты меня?
     - Извини, Я... я думал, что сегодня дежуришь ты.
     -  Нет. Сегодня дежурит Ватсон,  -  с уже меньшим раздражением ответила
она, подавив зевок, - Что случилось? Опять ночные кошмары?
     - Я не могу  спать, Элен, - медленно заговорил Алекс,  опустил голову и
взглянул на руки. Они все  еще  дрожали противной мелкой дрожью, и он  не  в
силах был ее унять.  -  Меня опять  мучили  кошмары. -  Последние  слова  он
произнес печальным неуверенным голосом.
     - Я сейчас приду.
     - Нет, послушай, соедини меня лучше с Ватсоном. Мне действительно очень
жаль, что я тебя потревожил.
     - Теперь это не важно. Я уже все  равно проснулась.  Я только оденусь и
через десять минут буду у тебя.
     На экране появились слова: "Конец связи".
     Поднявшись с кресла, Алекс взглянул на себя. Прошел год после битвы при
Халидоне,  четыре месяца после жестокой  и изнурительной партизанской войны,
которая  началась  вслед  за этой битвой,  а  его  тело  все еще  оставалось
настолько худым, что можно было пересчитать все ребра.
     Алекс решил, что ему тоже следует одеться.  Военный врач Элен  Джамисон
не будет изображать из себя пуританку при виде обнаженного мужского тела, но
Алексу не хотелось, чтобы она подумала, что он вытащил ее из постели посреди
ночи зачем-нибудь еще, а  не для того, чтобы  получить от нее  успокаивающее
средство. По его приказу  компьютер открыл стенной  шкаф, и  через несколько
минут на нем уже был темный  комбинезон  с  короткими  рукавами  и  эмблемой
Серого Легиона Смерти на груди.
     Этот ночной кошмар...
     Снова и снова...
     Гленгаррианская кампания началась  более года назад,  когда сепаратисты
Скаи  подняли  мятеж  против Федеративного  Содружества.  Полковник  Грейсон
Карлайл   Смертоносный,   прославленный   отец   Алекса,  временно   передал
командование  Серым  Легионом  Смерти  сыну, с  наказом  обеспечить  мир  на
Гленгарри.
     Командование?  Да,  верно! Рядом с  такими проверенными и закаленными в
боях  ветеранами,  как Дэвис  Макколл, Хасан Али  Халид и  Чарльз  Биер, его
действия  как полкового командира скорее  походили  на моделирование  боевой
подготовки  с целой командой  опытных  инструкторов, которые в  любой момент
могли исправить его ошибки.
     Но на этот раз боевые действия, страдания и смерть были настоящими; При
Халидоне  Легион потерпел жестокое и горькое  поражение. Атака Алекса против
авангарда повстанческих  войск  у  Рико-Пасс  позволила  спасти  Легион,  но
слишком большую цену пришлось за это заплатить. А после этого -  семь долгих
месяцев  партизанской  войны  - набегов, с последующим  отступлением, против
повстанческих  войск,  которые захватили все  населенные  пункты  Гленгарри.
Фактически это  были мелкие набеги на стратегические дороги врага, ведущие к
столице Гленгарри.
     Потери Легиона были невосполнимыми. Приток новых рекрутов сокращался по
мере  того, как правительство мятежников забирало  в свои  руки все новые  и
новые населенные  пункты Гленгарри. Новых роботов взять больше было негде, а
запасные части для старых, чтобы они хотя бы  могли  двигаться, приходилось,
как  нищим,  собирать  на  поле  боя... иначе Легион совсем остался  бы  без
роботов.  Это  была  самая горькая  и  самая жестокая из всех  войн, которую
мятежники могли  выиграть, если бы им  удалось  захватить Легион врасплох  и
заставить принять бой в открытую...
     Это было,  с начала  и до конца, проверкой молодого  Карлайла на умение
действовать  в  экстремальных  ситуациях,  его способности  принять на  себя
ответственность и осуществлять командование.
     "Ты несешь ответственность перед своими  людьми, мужчинами и женщинами,
которые смотрят на тебя как на лидера" - так сказал обычно молчаливый Чарльз
Биер, как раз перед боем  на Килленкренки-Пасс, заключительной битвой долгой
Гленгаррианской кампании. Биер  -  легенда среди наемников, водитель боевого
робота третьего поколения - вел свой род  от Тау Сети II. Он, как Макколл  и
Халид, был первым из тех, кто присоединился к отцу Алекса почти тридцать лет
назад,  когда  Серый  Легион  Смерти  только  организовывался.   Ко  времени
восстания сепаратистов Скаи Биер жил уединенно на Гленгарри, пока не услышал
о том, в каком ужасном положении находится Легион. Его внезапное появление у
Килленкренки и  то  моральное  воодушевление,  которое  вызвал  его  приезд,
позволили наконец Легиону изменить положение в свою пользу.
     ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
     Да, это он,  Алекс,  несет  ответственность за то, что Дэвис Клей  умер
страшной  смертью,  загнанный  в  капкан  на  поле  битвы  в  своем  горящем
"Фениксе". Это  он  несет ответственность за то,  что  Хасан Али  Халид  был
тяжело ранен в  битве у Локабар-Форест шесть месяцев назад. Черт побери! Это
он виноват с начала и до конца, что Серый Легион Смерти понес тяжелые потери
на Гленгарри, где больше половины личного состава и техники было выведено из
строя к тому моменту, когда наконец  появился  его отец, чтобы снять осаду и
спасти его.
     Шестьдесят  процентов  выбывших  из строя...  Это  ужасная  и  кровавая
статистика! Не  было ничего,  что позволило бы ему  оправдаться  перед самим
собой за то,  как он провел  эту кампанию. Но  что было еще  хуже, по мнению
Алекса, что  его каким-то образом  изобразили  героем,  человеком,  которому
удалось сплотить Легион и противостоять силам Четвертого  полка сепаратистов
Скаи  до подхода  свежих  сил. Если честно,  то к моменту  появления  старой
гвардии Легиона и знаменитых Горцев Нортвинда положение мятежников  ничем не
отличалось от  положения  Серого Легиона  Смерти. И только вылазки Алекса на
стратегические дороги противника были на удивление успешными.
     Но какой  ценой!  Боже,  какой  ценой!  Алекс прекрасно знал то, что не
знали люди, называющие  его "героем Гленгарри", знал,  что Биер, и Халид,  и
другие ветераны  Легиона  подсказывали  ему,  как поступать в  том  или ином
случае,  исправляли  его  ошибки,  что он  не  был  готов  принять  на  себя
командование и вряд ли будет когда-нибудь способен на это.
     Раздался звон колокольчика.
     - Входи, - отозвался Алекс.
     Одна  секция  стены отодвинулась, и Элен Джамисон вошла  в комнату. Это
была высокая, привлекательная брюнетка, опытный медтех, которая  примкнула к
отступающим  войскам  Алекса  во время  мятежа. Сначала она  просто навещала
солдат  Легиона  в  их убежищах в горных лесах  Гленкоу,  приносила  с собой
антибиотики  и  перевязочные материалы, а  тяжелораненых  лечила  с  помощью
портативного набора  медицинских инструментов. Но  после того, как мятежники
убили ее мужа и восьмилетнего сына, сожгли их дом, она вступила в  Легион. В
одной  руке  она  держала  тонкий обруч из черной  пластмассы, из  тех,  что
надевают  на  голову.  От  него  отходили  провода, соединяющиеся  на ручном
контроллере.
     - Итак, опять беспокойная ночь? - спросила она.
     - Да, опять. - Алекс покосился в сторону прибора в ее руке. - А это что
такое?
     - Электронное  успокаивающее  устройство. -  Она протянула  ему  обруч,
чтобы он мог разглядеть его. -  Он предназначен для того, чтобы модулировать
альфа-волны  и посылать по нервной системе  сигналы, которые  снизят  выброс
адреналина, снимут напряжение мышц и позволят тебе полностью расслабиться.
     Он нахмурился.
     - Я надеялся получить что-нибудь посильнее.
     - Что именно? Таблетки? Ты знаешь, как я к ним отношусь.
     Всем  было  известно,  что Элен отрицательно  относится  к  любому виду
медикаментозного лечения.
     - Ну... - неуверенно начал Алекс.
     - Или секс? Здесь я тебе ничем помочь не смогу.
     - Я и не думал...
     - Совсем не потому, что ты непривлекательный, - закончила она серьезным
тоном, подсоединяя провода к обручу. Потом показала ему жестом, чтобы он лег
на  кровать. -  Совсем  наоборот,  но, я считаю, совсем ни к  чему  заводить
подобные отношения со всеми женщинами, находящимися у тебя в подчинении.
     - Меня  не интересует секс, медтех, - довольно резко ответил Алекс, - я
хочу хоть немного поспать.
     - Это тебе поможет. - Стоя у кровати, она надела обруч ему на  голову и
установила  соединяющие  провода.  -  Я  вдруг  подумала...  А  как поживает
Кейтлин?
     - Кейтлин? А какое она имеет к этому отношение?
     - Ты сказал, что не интересуешься сексом. Вот я и подумала, является ли
это симптомом депрессии или ты поссорился с Кейтлин.
     - Депрессия? - Он покачал головой. Разговаривать с Элен Джамисон всегда
было непросто:  она  обладала живым умом и  воображением  и  часто  внезапно
меняла тему разговора. - Какая еще депрессия?
     Она  внимательно изучала  показания на ручном  контроллере  и  медленно
вращала  ручку  реостата,  настраивая  прибор.  Алекс  почувствовал   легкое
покалывание тока, протекающего по контактам обруча.
     - Тысячу лет назад тебе наверняка поставили бы диагноз: невроз военного
времени  или  боевая  психическая  травма.  "Посттравматическое   стрессовое
состояние",  или  ПТСС,  было   клиническим  диагнозом  для  подобного  рода
заболеваний. Это означает, что ты видел слишком много, слишком много страдал
и  твой  мозг  приказывает  тебе сжаться  в маленький  комок  и  послать всю
вселенную к черту.
     -  Я  думал,  это просто  трусость.  - Алекса удивило,  сколько  горечи
прозвучало в его собственных словах.
     -  И это тоже. Война делает  с человеком страшные вещи.  Особенно в том
случае,  когда  он  позволяет  себе  слишком  много  чувствовать.  Она может
превратить  здорового и  сильного человека в эмоционального калеку. Отнять у
тебя  все  представления  о  чести, долге и  справедливости, и ты не сможешь
больше верить  никому, даже самым  близким людям. Война может заставить тебя
бежать от реальности, и все вокруг примут тебя за труса... или кататоника. А
современная  война особенно, несмотря на все  договоры и конвенции, способна
мгновенно  сломать  волю  человека  и  искалечить  его душу.  Я  думаю,  это
происходит потому, что человек практически беззащитен перед двадцатиметровым
роботом-воином. Ты  же понимаешь, человек -  против  робота-убийцы. И в этом
случае человеку нет никакого шанса выжить, если  только он не  станет частью
машины.
     Обруч на голове Алекса стал издавать слабое жужжание, и  он поймал себя
на  том,  что не  может сосредоточиться на  ее  словах. Он  чувствовал  себя
гораздо лучше, хотя сна  не  было ни  в  одном глазу. Сон означал возврат  к
ночным кошмарам, Алекс не в силах был это выдержать, по крайней мере сейчас.
     - Ты считаешь, что человек должен быть похожим на машину? Отказаться от
чувств, от человеческих эмоций?
     -  Конечно  нет.  Но  ты должен  провести  серьезную самооценку,  чтобы
понять,  сможешь ли  ты стать водителем боевого робота или  нет. Даже героям
иногда приходится удаляться от дел.
     -  Герои.  -  Простое,  односложное  слово  прозвучало  для   него  как
проклятие,  напоминание   о  тех  событиях,  которые  довели  его  до  этого
состояния.
     - Ты ведь герой Гленгарри. Или ты забыл об этом? - спросила она.
     -  Нет. Я  помню.  Слишком хорошо все помню.  И мне  невыносимо  тяжело
играть эту роль.
     - В этом нет ничего удивительного.
     -  Не моя заслуга в том, что Легион  держался  так стойко во время этой
кампании, Элен. Ты знаешь это, потому что сама была там.
     - Мне кажется, ты делал все правильно.
     - А я точно знаю, что за меня думали и решали майор Макколл и остальные
ветераны. Очень часто я просто не знал, что делать.
     -  Я не военный человек, Алекс.  Я  не могу отличить фланговый  марш от
полкового. Но  мне кажется, что любой хороший командир должен  полагаться на
своих более опытных подчиненных и слушать их советы... а может,  иногда даже
отступить, если это необходимо. Ты сделал  все,  чтобы Легион продержался до
прихода подкрепления.
     -  Ты имеешь  в  виду,  до тех  пор, пока не  появился  мой  отец.  Они
обрушились  на  Инвериум с  неба...  Корабли, на  которых  находились  новые
роботы. В  какой  восторг  пришли  оставшиеся в живых легионеры, узнав,  что
вернулся сам Карлайл Смертоносный!
     - Ты говоришь это с горечью? Или это зависть? - спросила она.
     - Зависть? К отцу? Нет, не думаю.
     - Тогда горечь. Потому что он прибыл вовремя и спас тебя.
     - Может, ты и права. - Он тяжело вздохнул. - Знаешь, Элен, я думаю, что
я очень, очень устал. Я устал жить жизнью, которой все ждут от сына великого
Грейсона Карлайла. Я устал жить в его  тени, устал пытаться жить по правилам
и  стандартам,  которые он  установил еще до того,  как я  появился на свет,
устал от  того, что меня все  время сравнивают с  ним, устал, потому что  не
смогу, никогда не смогу стать таким, как мой отец...
     - Существует и другое об®яснение.
     - Да? И какое же