е понравилась.
     - Она чудовищна.
     - Надо быть снисходительным... у нее такие жуткие шрамы.
     - Это она мне успела сообщить. - А я их видела.
     - И кроме того, я надеялся хоть немного побыть с тобой
     - А.
     - Бренда, может, ты еще сердишься за то, что я  тогда  таь  надрался  и
обрывал тебе телефон?
     - Нет, милый, разве похоже, что я сержусь?
     - ...Не знаю. Вроде бы да... Как прошла неделя - весело?
     - Какое там. Очень много работы. Биметаллизм, сам понимаешь.
     - А, конечно... ты, наверное, хочешь спать?
     - Угу... так устала. Спокойной ночи, дорогой.
     - Спокойной ночи.

     - Мам, можно мне пойти поздороваться с княгиней?
     - Она, наверное, еще не встала.
     - Ну, пожалуйста, мам, разреши. Я только  загляну  и,  если  она  спит,
сразу уйду.
     - Я не знаю, в какой она комнате.
     - В Галахаде, ваша милость, - сказала Гримшо,  которая  выкладывала  ее
платья.
     - О господи, почему ее туда поместили?
     - Так распорядился мистер Ласт, миледи.
     - В таком случае она скорее всего проснулась
     Джон выскользнул из комнаты и потрусил по коридору к Галахаду.
     - Можно к вам?
     - Привет, Джонни-лапочка. Входи. Джон повис на дверной  ручке,  его  то
вносило в комнату, то выносило в коридор.
     - А вы уже завтракали? Мама сказала, что вы, наверное, еще спите.
     - Я уже давно не сплю. Видишь ли, я  когда-то  чудом  осталась  жива  и
после этого стала плохо спать. Теперь даже самые  мягкие  постели  для  меня
жестки.
     - Ого! А как это получилось? Вы в машине разбились?
     - Нет, не в машине, Джонни-лапочка, вовсе нет... Но входи же. От  двери
дует. Смотри, у меня есть виноград. Хочешь? Джон вскарабкался на постель.
     - А вы что сегодня будете делать?
     - Еще не знаю. Мне не сказали.
     - Так я вам скажу. Утром мы пойдем в церковь, потому что мне все  равно
надо идти, потом пойдем посмотрим Громобоя, и я покажу вам, где мы  прыгаем,
а потом вы можете посидеть со мной, пока я обедаю, я  ведь  обедаю  рано,  а
потом мы можем пойти в Брутонский лес, а няню можно не брать, она там только
пачкается, вы посмотрите нору, где мы нашли лису, прямо на опушке леса,  она
еще от нас чуть не сбежала, а потом мы вернемся и будем пить чай в  детской,
и еще у меня есть граммофончик, мне его дядя Реджи подарил, он  играет  "Как
папа гостиную клеил", а вы знаете эту песню? Бен знает, а еще я  вам  покажу
свои книжки и картину: я нарисовал битву при Марстон-Муре {При  Марстон-Муре
2 июля 1644 года состоялась битва между силами роялистов и Кромвеля.}.
     - Звучит очень соблазнительно. Но тебе не кажется, что мне надо уделить
внимание папе, маме и леди Кокперс?
     - Да ну их... И потом это враки, что у леди  Кокперс  есть  хвост.  Ну,
пожалуйста, побудьте сегодня со мной, ладно?
     - Посмотрим.

     - Она пошла с ним в церковь. Это хороший признак, верно?
     - По правде говоря, Полли, не слишком. Он любит ходить туда один или со
мной. Он потом судачит с деревенскими.
     - Она ему не будет мешать.
     - Боюсь, что ты не раскусила старика. Он куда сложнее, чем  кажется  на
первый взгляд.

     - Из вашей проповеди, ректор, я поняла, что вы знаете Восток?
     - Да, да, я там провел почти всю жизнь.
     - Восток полон неиз®яснимого очарования, не правда ли?
     - Пошли, - сказал Джон, дергая ее за пальто. - Нам надо еще  посмотреть
Громобоя.
     И Тони вернулся с бутоньерками один. После обеда Бренда сказала:
     - Почему бы тебе не показать Дженни дом?
     - О, пожалуйста, покажите.
     Когда они подошли к утренней комнате, он сказал:
     - Бренда ее переделывает.
     Там валялись доски, стояли стремянки, грудами лежала штукатурка.
     - Ах, какой  стыд,  Тедди.  У  меня  сердце  кровью  обливается,  когда
уничтожают старину.
     - Мы редко пользуемся этой комнатой.
     -  И  все  равно...  -  она   пнула   ногой   геральдическую   лепнину,
загромождавшую пол вперемежку с потускневшей позолотой и пыльной резьбой.
     - Знаете, Бренда мне такой друг. Я не хотела бы говорить о ней плохо...
но с тех пор, как я здесь, я не могу отделаться от мысли, что она  не  ценит
этого дивного дома и не понимает, что он значит для вас.
     - Расскажите мне еще о ваших злоключениях,  -  сказал  Тони,  уводя  ее
обратно к главной зале.
     - Вы  стыдитесь  говорить  о  себе,  правда,  Тедди?  Знаете,  нехорошо
замыкаться. Я ведь тоже была очень несчастлива.
     Тони затравленно озирался по сторонам, высматривая, не  придет  ли  ему
кто на помощь; и помощь пришла.
     - А, вот вы где, - сказал решительный детский  голосок.  -  Пошли.  Нам
пора в лес. Надо торопиться - скоро стемнеет.
     - Ой, Джонни-лапочка, а это обязательно? Я ведь разговариваю с папой.
     - Пошли. Я уже договорился. А потом вам разрешат пить со  мной  наверху
чай.
     Тони уполз в библиотеку, рабочие сегодня отдыхали, и в ней вполне можно
было жить. Два часа спустя на него там наткнулась Бренда.
     - Тони, ты один? Мы думали, ты с Дженни. Что ты с ней сделал?
     - Джон увел ее... и очень кстати, а то бы я ей нагрубил.
     - О господи, мы с Полли сидим в курительной. Приходи пить чай.  У  тебя
вид какой-то странный - ты что, спал?

     -  Видно,  придется  списать  это  дело  в  расход  -  окончательно   и
бесповоротно.
     - Не понимаю, на что он рассчитывает? Он, знаешь ли, тоже не на  всякий
вкус.
     - Я думаю, может, все бы и сработало, если  б  она  не  перепутала  его
имени.
     - Во всяком случае, тебе это развязывает  руки.  Ты  сделала  все  чтоб
взбодрить старикана, не всякая жена будет так из кожи вон лезть.
     - Ты совершенно права, - сказала Бренда.

        IV 

     Еще пять дней, и Бренда снова приехала в Хеттон.
     - На той неделе я не появлюсь, - сказала она. - Поеду к Веронике.
     - А меня приглашали?
     - Конечно, приглашали, но я за тебя отказалась. Знаешь, ты ведь так  не
любишь уезжать из Хеттона.
     - Я б не прочь поехать.
     - Милый, какая жалость, если б я только  знала.  Вероника  была  б  так
рада... но боюсь, теперь уже поздно. У нее такой крохотный домик.. и  потом,
честно говоря, мне показалось она тебе не очень понравилась.
     - Не то слово.
     - Так в чем же дело?..
     - Неважно. Тебе, наверное, надо быть в Лондоне в понедельник?  Помнишь,
у нас в среду охотничий сбор.
     - Даем приемчик на лужайке?
     - Да, детка. Ты же знаешь, как всегда.
     - Значит, так тому и быть.
     - А ты никак не могла бы остаться до среды?
     - Никак, милый. Понимаешь, если я пропущу одну лекцию, я ужасно отстану
и не разберусь в следующей. И потом я не так уж рвусь глядеть на собак.
     - Бен спрашивал, разрешим ли мы Джону поехать на охоту?
     - Нет, он еще мал.
     - Да нет, охотиться он не будет. Я думал, он мог бы под®ехать на пони к
месту сбора и доехать со всеми до первой чащи. Он был бы на седьмом небе.
     - А это не опасно?
     - Конечно, нет, почему?
     - Благослови его господь, как жаль, что я его не увижу.
     - А ты оставайся.
     - Нет, нет, это невозможно. Не настаивай, Тони.
     Разговор произошел сразу по приезде Бренды, потом все пошло  лучше.  На
этот раз приехал и Джок, и Аллан с Марджори и  еще  одна  супружеская  пара,
которую Тони знал с пеленок. Бренда весь  уикенд  построила  с  расчетом  на
Тони, и он был счастлив. В сумерки они с Алланом пошли стрелять кроликов  из
грачиных ружей, после обеда мужчины играли  на  биллиарде,  а  одна  из  жен
глядела на игру.
     - Старикан радуется, как ребенок,  -  сказала  Бренда  Марджори,  -  он
отлично приспосабливается к новому режиму.
     Запыхавшиеся  и  раскрасневшиеся  мужчины  ворвались  хватить  виски  с
содовой.
     - У Тони один шар чуть не вылетел в окошко, - сказал Джок.
     В эту ночь Тони спал в Гиневре.
     - Ведь у нас все в порядке, правда? - сказал он вдруг.
     - Ну конечно, милый.
     - Знаешь, я тут в одиночестве впадаю в уныние, и воображение работает.
     - Тони, не хандри. Помни, хандрить запрещается.
     - Больше не буду, - сказал Тони.
     Наутро Бренда пошла с Тони в церковь. Она решила весь уикенд  посвятить
ему, а уж после этого исчезнуть надолго.
     - Ну как высокая наука, леди Бренда?
     - Захватывающе.
     - Скоро все мы будем обращаться к вам за советом, когда превысим кредит
в банке.
     - Ха, ха.
     - А как поживает Громобой? - спросила мисс Тендрил.
     - Я на нем поеду на охоту в среду, - сказал Джон.
     Княгиня Абдул Акбар была забыта в волнении перед предстоящим охотничьим
сбором. "Боженька, пожалуйста, сделай,  чтоб  был  хороший  след.  Боженька,
пожалуйста, сделай, чтоб я увидел, как лису загонят.  Боженька,  пожалуйста,
сделай так, чтоб у меня все вышло как  надо.  Боженька,  благослови  Бена  и
Громобоя.  Боженька,  пожалуйста,  сделай  так,  чтоб  я  перепрыгнул  через
высоченную загородку", - всю службу повторял он.
     Бренда  обошла  с  Тони  коттеджи  и  оранжереи,  помогла  ему  выбрать
бутоньерку.
     За обедом Тони веселился. Бренда уже начала забывать, каким забавным он
иногда бывает. После обеда он переоделся и пошел играть в  гольф  с  Джеком.
Потом они посидели немного в клубе. Тони сказал:
     - У нас тут в среду с®езжаются окрестные своры. Ты б не мог остаться?
     - Должен вернуться. Предстоит дебат об этих чертовых чушках.
     - Жаль. Слушай, а почему бы тебе не пригласить сюда твою  даму?  Завтра
все уезжают. Ты ведь мог бы ей позвонить или нет?
     - Мог бы.
     - Думаешь, ей бы тут не понравилось? Я бы ее поместил в Лионесс - Полли
там спала два уикенда подряд; наверное, это не так уж неудобно.
     - Отчего же, ей, пожалуй, тут понравится. Позвоню, спрошу.
     - А почему бы тебе тоже не поохотиться? Тут у  одного  типа,  Бринкуэлл
его фамилия, кажется, можно взять напрокат вполне приличных лошадей.
     - Пожалуй, так я и сделаю.

     - Джок остается. К нему приедет лихая блондинка. Ты не против?
     - Кто? Я? Конечно, нет.
     - Как прекрасно прошел уикенд.
     - Мне показалось, что ты веселился вовсю.
     - Совсем как в прежние времена - до эры экономики,

     Марджори сказала Джоку:
     - Как ты думаешь. Тони знает о Бивере?
     - Конечно, нет.
     - Я не говорила Аллану. Как ты считаешь, он знает?
     - Сомневаюсь.
     - Ох, Джок, и чем это кончится?
     - Бивер ей скоро надоест.
     - Беда в том, что Биверу на нее наплевать. Не то она его  в  два  счета
бросила б... Она себя ведет как последняя идиотка.
     - А я бы сказал, что она на редкость ловко обтяпывает свои  дела,  если
хочешь знать мое мнение.

     Другая супружеская пара тоже обменялась впечатлениями:
     - Как ты думаешь, Марджори и Аллан знают о Бренде?
     - Наверняка нет.

     Бренда сказала Аллану:
     - Тони рад-радешенек, правда?
     - Веселится напропалую.
     - Он меня  начинал  беспокоить...  Ведь  никак  не  подумаешь,  что  он
подозревает о моих шашнях?
     - Ну что ты, да ему и в голову никогда не придет. Бренда сказала:
     - Понимаешь, я не хочу, чтоб ему было плохо... Марджори ведет себя так,
словно она моя гувернантка.
     - Вот как? Мы не обсуждали этого вопроса.
     - Тогда от кого же ты узнал?
     - Дорогая моя, до этой минуты я и понятия не имел, что ты водишь шашни.
И сейчас ни о чем тебя не расспрашиваю.
     - А... а я думала, все знают.
     - У тех, кто пускается в загул, одна беда: или им кажется, что никто  о
них не знает, или что все на свете знают. А на самом деле только дамы  вроде
Полли или Сибил считают делом своей  жизни  разузнать  подноготную  каждого;
остальных это просто не интересует.
     - А.

     Позже Аллан сказал Марджори:
     - Бренда пыталась со мной откровенничать по поводу Бивера.
     - Я не знала, что ты знаешь.
     - Еще бы я не знал.  Просто  я  решил  не  допускать,  чтобы  она  меня
посвящала: она и так вообразила себя пупом земли.
     - Не могу тебе передать, как мне не нравится это увлечение. Ты знаком с
Бивером?
     - Встречался. Впрочем, пусть они с Тони сами разбираются - это не  наше
дело.

        V 

     Блондинка Джока звалась миссис Рэттери. У Тони сложилось впечатление  о
ней из  случайно  услышанных  сплетен  Поллй  и  из  отрывочной  информации,
оброненной Джеком. Было ей  слегка  за  тридцать.  Где-то  в  Коттсморе  жил
несколько обесчещенный майор Рэттери с  сильно  подмоченной  репутацией,  за
которым она когда-то была  замужем.  Американка  по  происхождению,  но  уже
полностью ассимилировавшаяся, богатая, она не имела  движимой  и  недвижимой
собственности, за исключением той, что помещалась в пяти огромных  сундуках.
Джек положил на нее глаз прошлым летом в Биаррице  и  снова  пленился  ею  в
Лондоне, где она крупно играла в бридж,  причем  очень  удачливо,  часов  по
шесть-семь кряду и меняла отель в среднем раз в три недели. Время от времени
она запойно кололась морфием; тогда она забрасывала  бридж  и  по  нескольку
дней безвыходно сидела  у  себя  в  номере,  изредка  подкрепляясь  холодным
молоком.
     Она прилетела днем в понедельник. В первый раз гость прибывал в  Хеттон
подобным образом, и все домочадцы были заметно взволнованы. Истопник и  один
из садовников  под  управлением  Джока  натянули  простыни  в  парке,  чтобы
обозначить  посадочную  площадку,  и  подожгли  сырые   листья   -   указать
направление ветра. Пять сундуков заурядно прибыли  поездом  в  сопровождении
пожилой вышколенной горничной. В одном из сундуков миссис  Рэттери  привезла
собственные простыни; простыни были не шелковые, не цветные,  без  кружев  и
каких бы то ни было украшений, кроме небольших, строгих фонограмм.
     Тони, Джок и Джон вышли посмотреть, как она приземлится. Она вылезла из
кабины, потянулась,  отстегнула  наушники  кожаного  шлема  и  пошла  к  ним
навстречу. "Сорок две минуты, - сказала она, - совсем неплохо при  встречном
ветре".
     Высокая и прямая, в шлеме и комбинезоне, она  казалась  почти  суровой;
нет, совсем иначе представлял ее Тони. Где-то в глубинах подсознания у  него
засел довольно  нелепый  образ  хористки  в  шелковых  трусиках  и  лифчике,
выскакивающей из огромного, перевитого лентами пасхального яйца с криком:
     "Гульнем, ребятишки!" Миссис  Рэттери  приветствовала  их  сдержанно  и
непринужденно.
     - Вы в среду поедете на охоту? - спросил ее Джон. - Знаете, у нас будет
охотничий сбор.
     - Я бы поехала на полдня, если б достала лошадь. Я в  первый  раз  буду
охотиться в этом году.
     - И я тоже.
     - Значит, мы оба будем чувствовать себя скованно. - Она говорила с ним,
как с ровесником. - Ты мне покажешь окрестности.
     - Наверное, сначала обложат Брутонский лес. Там есть большая лиса, мы с
папой ее видели. Когда они остались одни, Джок сказал:
     -Хорошо, что ты приехала. Как тебе показался Тони?
     - Это он женат на той красотке, которую мы встретили в "Кафе де Пари"?
     - Да.
     - Ты еще про нее сказал, что она влюблена в того молодого человека?
     - Да.
     - Странный у нее вкус. Напомни, как его зовут.
     - Тони Ласт. Чудовищный дом, правда?
     - Разве? Я не очень разбираюсь в домах.
     Миссис  Рэттери  оказалась  неприхотливым  гостем:  ее  не  приходилось
развлекать.  после  обеда  она  вытащила  четыре  колоды  карт  и  принялась
раскладывать на  столике  в  курительной  сложнейший  пасьянс,  которого  ей
хватило на весь вечер.
     - Ложитесь, не дожидайтесь меня, - сказала она. - Я не сойду  с  места,
пока он не выйдет. Он иногда часами не выходит.
     Ей показали, где выключить свет, и оставили за пасьянсом.

     На следующий день Джок сказал:
     - У тебя на ферме есть чушки?
     - Есть.
     - Ты не станешь возражать, если я взгляну на них?
     - Ни в коей мере. Но зачем?
     - А там есть  человек,  который  за  ними  ходит?  Он  сможет  про  них
рассказать?
     - Есть.
     - Так я, пожалуй, проведу там все утро. Мне в скором  времени  придется
выступать в палате о чушках.
     Миссис Рэттери они не видели до самого обеда. Тони был уверен, что  она
спит, пока она не вышла из утренней комнаты в комбинезоне.
     - Я проснулась рано, - сказала она, - спустилась вниз  и  увидала,  как
рабочие обдирают потолок. Я не удержалась - и присоединилась к ним. Надеюсь,
вы не против.
     Днем они поехали в ближайшие конюшни, выбрать лошадей. После  чая  Тони
сел писать письмо Бренде; за последние  несколько  недель  он  пристрастился
писать письма.
           "Как   прекрасно   прошел   уикенд  (писал  он).  Благодарю  тебя
      тысячекратно  за  твою  доброту. Очень хотел бы, чтоб ты приехала и на
      следующий  уикенд  или осталась подольше в этот раз, но, разумеется, я
      все  понимаю.  Лихая  блондинка  совершенно  не  такая,  как  мы  себе
      представляли,  - очень невозмутимая и отчужденная. Совсем не в обычном
      вкусе  Джека.  Убежден,  что она не имеет ни малейшего представления о
      том, где она находится или как меня зовут.
           Работа  в  утренней комнате идет полным ходом. Сегодня мастер мне
      сказал,  что  к  концу недели они начнут обшивать стены хромированными
      панелями. Мое мнение ты знаешь. Джон ни о чем, кроме завтрашней охоты,
      не  может  говорить.  Надеюсь,  он  не  сломает себе шеи. Джок и Л. Б.
      поедут с нами".

     Поблизости от Хеттона  находились  три  своры;  пигстэнтонцам,  которые
здесь охотились, при разделе достался самый плохой участок  {Вся  территория
Англии разделена на  участки  соответственно  числу  существующих  в  стране
собачьих свор.}, и они вечно зарились  на  леса  вокруг  Бейтона.  Это  была
довольно склочная шайка, презиравшая друг друга, враждовавшая с  чужаками  и
раздираемая внутренними противоречиями; об®единяла их только общая  нелюбовь
к Заведующему охотой. Что касается  полковника  Инча,  то  эта  традиционная
непопулярность у охотников была им не заслужена: он был робким,  неприметным
человечком, который, как мог, обеспечивал охотой весь округ, не  скупясь  на
затраты. Сам он к гончим и близко не подходил и чаще всего или мрачно  жевал
имбирные пряники на дальней тропинке, или к концу дня  тяжело  трюхал  среди
полей - одинокая алая фигурка на фоне вспаханной  земли,  всматривающаяся  в
сгущающиеся сумерки и  окликающая  деревенских.  Единственное  удовольствие,
которое  он  получал  от  своего  положения,  для   него,   правда,   весьма
существенное, заключалось в том, что он как бы невзначай  упоминал  о  своем
звании на заседаниях правлений руководимых им компаний.
     Пигстэнтонцы собирались два раза в неделю. По средам  обычно  приезжало
мало народу, но Хеттонский сбор редко  кто  пропускал:  возле  Хеттона  были
расположены лучшие охотничьи угодья, и к тому  же  перспектива  обильного  -
угощения перед охотой привлекала  многих  задубленных  непогодой  старух  из
соседних свор. Начала стягиваться и многочисленная свита - кто  пешком,  кто
на самых разнообразных видах транспорта, некоторые тушевались где-то позади,
другие, мало-мальски  знакомые  с  Тони,  толпились  у  стола  с  закусками.
Племянница мистера Тендрила -  она  сейчас  гостила  у  дяди  -  прибыла  на
моторном  велосипеде.  Джон  стоял  рядом  с  Громобоем,   взволнованный   и
торжественный.  Бен  раздобыл  у  соседнего  фермера  могутную  непородистую
кобылу; он надеялся поохотиться  всласть  после  того,  как  Джона  отправят
домой;  по  настоятельной  просьбе  Джона  няню  заточили  дома   вместе   с
горничными, чьи головы сейчас высовывались из окон  верхнего  этажа;  ее  на
этот день лишили власти. Одевая Джона, она не скрывала своего раздражения.
     - Если лису затравят при мне, полковник  Инч,  наверное,  меня  помажет
кровью.
     - Никого при тебе не затравят, - сказала  няня.  Теперь  она  стояла  у
бойницы и сердито смотрела на столпотворение внизу.  Все  это  глупые  затеи
Бена Хэккета, думала она.  Ей  было