о отцу-то она еврейка, но это не в счет.
  - Я уже слышал об этом. Для меня это не имеет принципиального значения.
  - Да, но это принципиально с точки зрения Галахи. Чтобы получить статус
вашей возлюбленной Вероника должна быть еврейкой, а стать таковой она не
желает.
  - Что ты заладил как попка - не еврейка, да не еврейка. Хочу я, ты
понимаешь, хочу! И неважно еврейка она или нет.
  - Да я все понимаю, Ваше величество, но согласно действующему формуляру я
отвечаю за чистоту вашей династии и не могу позволить вам, трахать, кого
попало.
  - Разговорчики! - властно прервал я.
  Тип вобрал продолговатую головку в плечи и поспешно отступил. Кое-что у
меня, однако, уже получается.
  С недавних пор я стал вырабатывать командный голос. В первые дни он у
меня срывался на жалкий фальцет, но после каждой неудачи, я прокручивал в
памяти сцены парада на дворцовой площади и представлял себе громкое
рявканье старушки. Как ни странно, это помогло мне и теперь уже я не
мямлил, а говорил, по крайней мере, довольно уверенно и даже с некоторыми
претензиями на властный басок.
  Вероника я явилась ко мне в розовой прозрачной тунике и без трусиков.
  - Ваше величество, - робко произнесла она, - я счастлива, что вы вторично
предпочли меня, но боюсь, ваш выбор не понравится Великим мудрецам Торы.
  - С какой стати Великие мудрецы станут вмешиваться в мои постельные дела?
  - Постель и стол в вашем государстве - прерогатива Великих мудрецов.
Жениться и разводиться вы можете только с их ведома и согласия, принимать
пищу также с их благословения и непременно кошерную.
  - Чем же в таком случае я должен заниматься?
  - Утверждать царской волей все их мудрые галахические постановления.
  - Хорошенькое дельце, - возмутился я, - но это мы еще посмотрим, кто и
что будет утверждать в моем государстве!
  Я оглядел ее упругое молодое тело под прозрачным тонким бельем, и во мне
пробудилось желание.
  - Подойди сюда, лапушка, - сказал я прерывающимся от бурного желания
голосом и уверенность, которая была несвойственна мне ранее, порадовала
мое сердце.
  На сей раз, я продержался значительно дольше, правда, не без помощи
Вероники.
  Она научила меня расслабляться и искусственно сдерживать эякуляцию.
  - Все дело в правильном дыхании, - сказала она, - и в умении
расслабиться, если вы научитесь этому, Он у вас вечно будет стоять.
  - Спасибо! - сказал я, когда все закончилось.
  В ее заботе обо мне я не видел фальши. Она искренне хотела помочь, и я
был за это ей благодарен.
  Ненавязчивое участие и умелая ласка этой женщины были столь благотворны,
что я (о чудо!) возжелал повторно. В былые времена подобный феномен
природы был бы невозможен, а тут Он как заводной стал работать.
Невероятно, фантастично!
  - Вам следует упражнять головку члена в нечувствительности, -
посоветовала Вероника.
  - Каким образом, моя прелесть? - поинтересовался я, деловито и уже
привычно вонзаясь в очередной раз в ее восхитительное тело.
  - Ежедневно в течение получаса вводите возбужденный член в мешочек с
рисом или песком. Это сделает головку менее чувствительной, и вы научитесь
сдерживать эякуляцию сколько захотите.
  Именно в эту секунду я не удержался и с силой изверг беснующееся семя.
  Мучительная судорога пробежала по моему телу. Я издал сладостный вопль
восторга...
  Что-то заверещало и защелкало у меня за спиной и мне подумалось, что
сука, фельдмаршал, умышленно не снял видеокамеру и сейчас, наверное,
посмеивается у себя в кабинете, наблюдая, как мы с Вероникой кувыркаемся
на ложе страсти.

  Глава десятая

  На международной арене

  Утром меня разбудил Тип.
  - Я обязан ознакомить вас с распорядком дня, - не здороваясь, хамским
тоном произнес он.
  - Согласно придворному этикету, любезный, ты обязан сначала
приветствовать Мое величество. Во второй раз схлопочешь по хлебальнику,
запомни это.
  - Так точно, Ваше величество!
  - Ну, раз ты осознал, перейдем ко второму пункту.
  - Я весь внимание, Ваше величество.
  - Врешь, мудак, если бы ты был внимателен, то мог бы, наверное,
догадаться, что перед тем как заняться делами, Моему величеству не мешало
бы подзакусить, или ты предлагаешь работать мне натощак?
  Отсутствие холодильника в покоях отравляло мне жизнь. От сосисок я,
правда, уже отвык, но по-прежнему предпочитал поесть как можно плотнее, и
по возможности вкусную и разнообразную еду, в чем теперь отказа,
разумеется, не было никакого.
  Тип хлопнул в ладоши и мне в постель принесли кофе и сэндвичи.
  - Я же заказывал цыплят, - сверкнул я глазами, хотя и не заикался о
цыплятах. Просто я решил проучить этого бесцеремонного десантника. Ему
совсем не мешало усвоить культурные манеры. В конце концов, он не в
кубрике находится, а в царской спальне и это ему следует зарубить на носу.
  Тип торопливо хлопнул еще, и цыплят немедленно доставили. Я вгрызся
зубами в мягкую ткань молодой птицы, а Тип сделал попытку познакомить меня
с перенасыщенной программой дня.
  - Постой, маршал, - сказал я, - ты случайно не забыл то, что я тебе
наказывал?
  Тип, казалось бы, должен был спросить, что именно я наказывал, потому что
наказов было немало, но он мигом среагировал, сказав, что в точности
исполнил мое желание, и вынес из покоев все насажанные Изольдой видео
точки.
  - Ну что ж, - удовлетворенно хмыкнул я, восхищаясь его умением читать
мысли на расстоянии, - надеюсь, в будущем у нас не возникнет с этим
осложнений?
  Тип поперхнулся, но, взяв себя в руки, продолжил:
  - В десять утра, у вас встреча с коллегой.
  - Что за коллега? - справился я, деловито обмакивая кусок нежной телятины
в настойку с острым турецким соусом.
  - Его величество король Иордании.
  - А что, король прибыл с визитом?
  - Прибудет через два часа. Далее экстренное совещание с главным раввином
страны равом Оладьи Евсеевым.
  - Почему экстренное, маршал? - едва не подавился я.
  - Не могу знать Ваше величество, - уклонился от ответа Тип, - так хочет
рав.
  Сука, будет, наверное, прочищать мне мозги по поводу моего личного
педагога.
  - Затем послеобеденный сон, после которого Ваше величество может провести
время в кругу семьи.
  - Жен что ли? - с беспокойством уточнил я.
  - Так точно, Ваше величество. И, наконец, в шесть вечера бои гладиаторов.
  - Ого! - восхитился я, - кто рубится то?
  - Команда бывших политиков из леворадикального блока.
  - То есть, как это?
  - После переворота коммунисты и центристы были взяты в плен и из них
сформировали отряды смертников для боев на арене.
  У меня испортилось настроение. Мне явно не понравилась участь горемычных
левых, но я промолчал, понимая, что не стоит посвящать типа в свои личные
переживания.
  Церемония встречи с королем Иордании и переговоры с ним весьма утомили
меня.
  Король, который вел современный образ жизни и своего гарема не держал,
явно завидовал мне и все его речи сводились к тому, как именно мне удается
поддерживать порядок и взаимопонимание среди такого количества женщин.
  - Мне иногда тоже хочется, - с грустью сказал он, когда министры
иностранных дел оставили нас для беседы с глазу на глаз, - однако на
дворе двадцатый век и к гарему сейчас относятся как к пережитку
феодального общества.
  - Будьте выше этих предрассудков, коллега, - упрекнул я его.
  - И хотелось бы, дорогой Соломон, да сан не позволяет. Вам вот хорошо, в
вашем лице народ видит своего национального героя и потому закрывает глаза
на гарем... А у меня этот номер не пройдет. Я и тем доволен, что пока еще
терпят меня как короля.
  - Всем бы таких прогрессивных королей как вы, - мастерски ввернул я
комплимент.
  Я всегда знал, что во мне умирает великий дипломат и сейчас, как раз
представилась редкая возможность реализовать заложенные во мне природой
таланты. Уж я-то постараюсь вывести страну из политического кризиса и
добиться уважения на международной арене.
  Я склоню симпатии ООН в нашу сторону и продолжу последовательное
углубление взаимовыгодных связей с третьими странами.
  - И все-таки, дорогой Соломон, вы в рубашке родились, - грустно улыбнулся
мне король, - такое количество жен, в любую минуту готовых к вашим услугам.
  - Да уж, - сказал я, стыдясь своего счастья, - они всегда готовы и в этом
их преимущество перед нами.
  - А я, вот, не могу себе позволить даже безобидную интрижку с горничной,
- горько пожаловался король, - сразу в газетах растрезвонят. Вы же слышали
эту историю с бедным Биллом: улыбнулся, бедняжка, какой-то потаскушке в
гостинице, а та возьми да закати истерику в прессе, дескать, господин
президент, предлагал ей заняться оральным сексом.
  - Да, не повезло нашему другу, - согласился я, - но на вашем месте,
коллега, я бы не брезговал случайными встречами. Оставьте корону
родственникам в Иордании и поезжайте в Европу, инкогнито, развлекитесь...
  - Я бы и рад, но сейчас ведь СПИД свирепствует. Я просто в растерянности,
коллега.
  - Ну что вы, с вашими возможностями да не уберечься, и вообще, рекомендую
вам пользоваться гондоном.
  Его величество не знал, что такое гондон. Мы говорили по-английски, но я
намеренно произнес слово кондом в русской транскрипции, чем, собственно, и
ввел его в заблуждение.
  Разумеется, король не понял значение данного слова, но чтобы я не
заподозрил его в невежестве, он не стал переспрашивать и уточнять, что
конкретно я имел в виду.
  Наша беседа наедине длилась сорок минут.
  Мы бы сидели и дольше, но высокопоставленный иорданец, очевидно,
почувствовал позывы к мочеиспусканию, судя по тому, как беспокойно он
заерзал в кресле. Это обстоятельство, тем не менее, фактически, спасло
меня от утомительного и скучного разговора с этим неординарным человеком,
выдающимся политическим деятелем и борцом за справедливый мир на Ближнем
Востоке.
  Высокий гость удалился в гостиницу писать, а я с трудом дождался
обеденного перерыва, после которого выспался и привычно уже потребовал
Веронику.
  Она пришла в строго официальном одеянии " а ля секретарь райкома" и с
серьезным выражением лица.
  Я привык видеть ее нагишом, и этот сухой партийный стиль несколько
удивил и даже обидел меня:
  - Что с тобою, детка, ты не расположена сегодня к сексу?
  Я стал заметно свободнее вести себя в отношениях с ней, и это было
лишним свидетельством образовавшейся между нами духовной и физической
близости.
  - Что вы, Ваше величество, - зарумянилась она, - для меня нет большего
счастья, чем отдаться вам.
  - Какого же рожна ты напялила на себя эту броню? - показал я на
райкомовский камзол.
  - Так распорядился Совет мудрейших.
  - Значит, не дашь? - сказал я.
  Пошляк, - мысленно проклинал я себя, - как ты ведешь себя с женщиной, по
которой сходишь с ума?
  - Я не могу нарушить запрет мудрецов, но как главный педагог я
позаботилась о вас, Ваше величество.
  - Правильно, милочка, мы все сделаем так, что никто и не узнает!
  - Вы не поняли меня. Я привела сюда ваших жен.
  Она вытащила из сумочки мобильный телефон и официальным тоном отдала
приказ.
  Тотчас в покои вошло более дюжины девушек в русских сарафанах:
  - Выбирайте, Ваше величество.
  - Откуда они? - спросил я
- Здесь представлен русский набор, - совершенно отчужденным голосом
сказала она, - но если пожелаете можно пригласить жен из Западной Европы.
  Я подошел к ней и сказал на ухо:
  - Мне никто не нужен кроме тебя, родная, можешь отправить их обратно в
Европу.
  - Умоляю вас, - бледнея, прошептала она, - среди них могут оказаться
наушницы, - сделайте это для меня.
  - Хорошо, милая, не надо бледнеть и пугаться, я сделаю это для тебя.
  Я прошелся перед строем и обратил внимание на голубоглазую стройную
блондинку:
  - Имя? - начальственно спросил я.
  - Маша, - потупив взор, отвечала она.
  - Остальные марш в Гарем! - распорядилась Вероника.
  Когда все вышли, она ревниво окинула быстрым взглядом Марию и,
поклонившись мне, тихо закрыла за собой двери.
  И все-таки я ей не безразличен, как она зыркнула-то глазенками на
Машеньку.
   

  Глава одиннадцатая

  А был ли мальчик-то?

  Я подошел к своей избраннице.
  Она боялась поднять на меня глаза. Господи, уж не целка ли?
  - Сколько тебе лет, Машенька? - спросил я, по-отечески потрепав ей щечку.
  - Девятнадцать, Ваше величество! - отвечала она, густо покраснев.
  Я был тронут ее способностью краснеть, и еще больше утвердился в ее
невинности.
  - А чем ты занималась до сих пор? - продолжал я трепать ей щечку.
  - Я работала девушкой по вызову, сказала она, покраснев еще гуще.
  Мне стало как-то неловко оказывать ей отеческие знаки внимания и я,
переключившись на деловой тон, предложил ей поработать и на сей раз.
  Машенька хорошо знала свое дело. В мгновение ока она скинула с себя
легкий сарафан, обнажив крепкое молодое тело. Затем ловко раздела меня и,
уложив на тренажерную тахту, со знанием дела приступила к общеукрепляющему
массажу, в котором оказалась большой искусницей.
  На мой изумленный взгляд она робко отвечала, что специально изучала
даоскую систему массажа, повышающую сексуальную энергию мужчины. Пальцы ее
бегали по моим яичкам, как руки виртуозного музыканта, с чувством
исполняющего один из самых бурных сонетов Шопена.
  Я почувствовал легкое половое томление, но мой мальчик продолжал
оставаться в глубокой депрессии. Я собрался уже извиниться перед этой юной
чародейкой, как обычно делал это с женой или несчастной и навсегда
потерявшей надежду соседкой, но она, изменив тактику, вдруг стала дергать
мои потеплевшие яйца в разные стороны.
  Сначала это было удивительно, немного больно и непонятно, затем, едва
ощутимое желание стало заполнять мои обмякшие чресла, и сморщенный мальчик
принялся понемногу набухать.
  - Только без сексуальных фантазий, - сразу предупредила меня Машенька, -
расслабьтесь, пожалуйста, и ни о чем не думайте.
  Через мгновение мальчик вырос в былинного богатыря. Машенька нагнулась и
восторженно поцеловала его.
  - О, - сказала она, изумленно ухватившись за головку, - настоящий Илья
Муромец!
  Вот она общая ментальность, - размышлял я, - ну о чем бы я сейчас
говорил с женами из западной Европы?
  На сей раз, мне удалось подзадержать оргазм до разумных пределов.
Собственно, это была даже не моя заслуга. Просто Машенька, вскочив на
"Муромца", с таким рвением стала галопировать на нем, умело, притормаживая
в те самые моменты, когда я начинал терять контроль над собой, что меня
хватило на целых пять минут.
  Я уже был не новичок в деле искусственного управления эякуляцией, уроки
моего личного педагога не прошли даром. Я гордился собой. Я вырос в
собственных глазах. Пять минут! По моим меркам это было нечто вроде
мирового рекорда. Оргазм, правда, был средней бурности, если судить по
шкале Рихтера, но достаточно продолжительный и с ярко выраженными нюансами.
  - Как тебе удалось возбудить его? - благодарно спросил я Машеньку.
  - Подергивание яичек способствует спермообразованию и крайне возбуждает
плоть, - пояснила она.
  Я отпустил ее, распорядившись выделить пожизненную пенсию с назначением
на должность главной придворной массажистки.
   
 
  Глава двенадцатая
 
  Проигранное сражение

  Вечером на "Мерседесе" меня привезли в Кейсарию. В здешнем амфитеатре все
было готово к бою. Меня усадили в императорской ложе. По правую руку от
меня устроился Рав Оладьи, по левую премьер-министр Ицхак Самир.
  У Хомячка по обыкновению, был слишком сонный вид, и он продремал почти
все представление, в отличие от моей "правой руки", которая завелась с
полуоборота при виде моего величества.
  - Вы прекрасно выглядите, Ваше величество, - встретил он меня, иронически
улыбаясь в свою редкую бороденку.
  Рав Оладьи был в расписанном золотом халате и в тяжелой марокканской
чалме, которая, судя по всему, была ему великовата.
  - Благодарю, ваше преосвященство, у вас тоже здоровый вид.
  - О да, занятия Торой способствуют укреплению здоровья. А вы, я слышал,
увлеклись педагогикой? - участливо спросил он, играя лохматыми бровями.
  Ах ты змея подколодная, решил-таки ужалить? Но ничего, мы тоже можем.с.
  - Да, ваше преосвященство, я обнаружил, что педагогика не менее
благотворно влияет на здоровье.
  Уязвленный тем, что я посмел сравнить священную книгу со столь обыденной
светской наукой, рав замолчал. Я вроде бы отбил у него охоту насмехаться.
  После оваций, которыми встретила нас публика, на арену выпустили бывшего
политика левого толка (одного из самых ярых проповедников гражданского
брака), и двух высоких тощих студентов ешивы в черных кафтанах, вязаных
кипах и с длинными пейсами.
  В Прошлом политик был знаменитым оратором и выдающимся борцом за права
евреев сочетаться гражданским браком. Он носил очки в роговой оправе, был
обладателем солидной лысины и не менее солидного брюшка.
  Согласно правилам боя плешивый политик должен был противостоять двум
худосочным носителям духовных ценностей иудаизма и активистам борьбы
против гражданского брака в Израиле.
  Еще толком не начавшись, бой мгновенно вылился в яростное избиение.
Получив затрещину от одного из юнцов, плешивый оратор вместо того, чтобы
дать сдачу, встал в позу и, обратив затуманенный взор в сторону главного
рава, патетически возопил:
  - Демократия неизбежна, как восход солнца!
  Тут он получил второй удар по уху, от которого у него слетели на землю
очки.
  - Пидоры! - с воодушевлением сказал политик, нагнувшись и пытаясь на
песке отыскать очки. Водрузив их на место, он укоряюще посмотрел на рава
и завершил свою речь ужасным проклятием:
  - Чтобы ты свининой подавился, сука!
  Рава передернуло. Редкая седая бороденка мелко задрожала, пудовая чалма
съехала на левое ухо.
  - Кончайте его! - нервно приказал он ешиботникам.
  Повеселевшие отроки стали забивать пылкого оратора ногами. Один из них
был обут в кованные солдатские говнодавы. Мощным ударом в пах он заставил
политика скорчиться. Одного такого удара было достаточно, чтобы оставить
человека без потомства.
  - Ой, больно, - завопил тот. - Бо-ольно, сволочи...
  Отработанные, безжалостные удары сыпались со всех сторон. Истекающий
кровью правозащитник уже перестал реагировать, а ешиботники все били и
били.
  Публика неистовствовала. Публика требовала крови безбожника.
  - Ваше преосвященство, - обратился я к раву, - забьют же насмерть!
  - И поделом, - невозмутимо отвечал рав, - поправляя чалму, - этот козел в
свое время утверждал, что у царя Давида были гомосексуальные наклонности.
  - Это не значит, что его надо прикончить тут столь безобразным способом,
господин рав, где ваше хваленное еврейское милосердие?
  - Ах, оставьте, Ваше величество, вам ли говорить о милосердии: хоть
кому-то в вашей прошлой жизни вы протянули руку помощи?
  Я с удивлением уставился на него.
  - Не надо морщить лоб, господин царь. У меня в сейфе досье на вас. Никому
вы не помогали, а только обижались на весь мир и ждали, пока кто-нибудь
другой окажет вам помощь.
  - Пусть так, но сейчас вот я хочу помочь этому человеку. Немедленно
прекратите избиение!
  - Вам не стоит вмешиваться, господин царь!
  - Это почему же?
  - Потому что отныне и впредь система судопроизводства и последующего
наказания в Израиле - возложена на руководство главного раввината.
  - Даже так, а я и не предполагал.
  - Следует предполагать, Ваше величество, кроме того, вы упускаете из виду
то немаловажное обстоятельство, что царь Давид, как никак был ваш предок и
вы, по сути, а не я должны стоять на страже его авторитета.
  - Со своим предком я сам как-нибудь разберусь, а вас попрошу оставить в
покое этого плешивого.
  - Занятия педагогикой плохо влияют на вас, Ваше величество, - сказал он
и, нехотя, махнул рукой.
  Худосочные бойцы унесли бесчувственного политика с арены.

   
  Глава тринадцатая

  Невинные шалости замполита

  Повздорив с равом, я вышел из императорской ложи и пошел по направлению
к выходу.
  Вдогонку мне рав насмешливо бросил:
  - Запомните, Ваше величество, - блядь никогда женой не станет.
  - Без твоих с