можности выезда на место беды. Городские и республиканские власти, к
которым мы обращались, отправить спасателей не смогли. Люди же узнав, что
я собираю команду, узнав мой домашний телефон, звонили круглые сутки.
Одним из первых в телефонной трубке я услышал знакомый голос Толи
Омельяненко. Он отец троих детей, рвался на помощь детям Армении. Многие
люди предлагали пищу, одежду, свое участие. Назначили сбор желающих
поехать на спасательные работы в помещении Спорткомитета. Там же
решили отобрать шестнадцать наиболее подготовленных. Через Игоря
Полевого вышли на секретаря ЦК комсомола Украины Сашу Зинченко, нынче он
руководит одним из телеканалов Украины. Саша воевал в Афганистане, поэтому
понял возможности альпинистов- спасателей мгновенно. Так мы попали в
Армению. Отобранные шестнадцать человек были альпинисты высокой
квалификации, имели звание "спасатель", имели опыт проведения спасательных
работ. Моим заместителем в отряде стал Григорий Чуб - человек абсолютно
надежный и многоопытный. Назову всех ребят с которыми последующий месяц мы
делили все - от глотка чистой воды до риска во имя жизни. В экстремальных
условиях со мной были: Захарченко Юра, Виктор Ивлев, Витя Шульга, Володя
Кушпела, Юра Кузьменко, Володя Суший, Слава Недопако, Женя Карпенко, Олег
Левицкий, Паша Слюсар, Саша Булыгин, Саша Муринец, Сережа Син, Толя
Омельяненко. В отряде единоначалие. Основная цель - помощь пострадавшим.
Этот закон, установившийся сам собой, действовал все время пребывания в
Ленинакане. Двойственность отношения к человеческому роду до сих пор
бередит мою душу. С одной стороны была жалость к людям, лишившихся
родных, крова, а с другой стороны встретились с мародерством и цинизмом. И
здесь нужно было сделать все, чтобы человечность победила. Приехали мы в
Ереван. Направляюсь с вокзала в Дом профсоюзов, где заседал штаб по
ликвидации последствий землетрясения. Проходим подземный переход в красной
форме с жетонами спасателей на груди. Ясно, что мы прибыли сюда помогать
армянскому народу. Подходит ко мне молодой парень с букетом гвоздик.
-Купи цветок земляк, отдам подешевле. С издевкой в голосе. Проглотил. Идем
дальше. На перекрестках стоят танки, но нас никто не останавливает.
Заходим в Дом профсоюзов. Встречаю деятелей из Управления
альпинизма-начальника Тер-Григорьяна и других - им не до нас,
разговаривают через оттопыренную губу, дают понять - мы мешаем им
заниматься бумажными делами. Разворачиваемся и выходим из этого,
насыщенного бюрократией, даже в такое время, здания. Садимся на электричку
и едем в Ленинокан. Вокзал встречает нас потрескавшимися потолками.
Выходим на площадь. Слева улица полуразрушена. Народа мало. Еще в Киеве
нам рекомендовали связаться с горкомом комсомола. Расспрашиваем у редких
прохожих адрес. Приходим в штаб. Здесь оживление. Заходим знакомимся.
Командует Ашот Петросян - секретарь горкома комсомола. Кстати, первый
человек в Армении, который знал, что делать. Перед этим, узнав, что
Ленинокан разбит на зоны, я пришел с командировочным удостоверением в
украинскую шестую зону, предложив свои услуги и возможности. Ответ
руководящего там лица был более, чем циничным: Зачем ребятам рисковать,
закроем наряды, деньги пополам, а время проведете в палатках. Послал я
его довольно далеко и обратился к комсомольцам. Ашот и его заместитель
Грант для поисковых работ выделили нам район города под названием Вардбах
- это новостройка была. Здесь расположен электронный завод, и жилой
микрорайон, а рядом армейские склады. По дороге встретился молодой парень
с седой головой. Разговорились. У людей, когда горе, поговорить хочется.
Поведал, что он с семь„й приехал сюда недавно из Сумгаита, спасаясь от
погромов. Дали им квартиру в новом доме на девятом этаже, а тут
землетрясение. Когда затрясло, дом завалился, и от семьи остался только он
один. Вышел из комнаты, которая была уже на уровне земли. Вначале искали
живых. Но шансов найти было мало. У нас ни приборов, ни техники. А люди
просят откопать, хотя бы тела родственников, чтобы похоронить, предать
земле. Копаем. Лопаты, которые привезли из Киева - единственная техника.
Краны советские, которых навезли много, но они слабые, с короткими
стрелами. Подобраться к разваленной, как карточный домик, девятиэтажке
такой кран не может. Делаем подкопы и вытаскиваем трупы. Их много, очень
много. Вытаскиваем голыми руками. Тяжелый запах. Некоторым плохо. А люди
стоят дн„м и ночью у нас за спиной и просят найти родных. Кончился
кислород в болонах. Нечем резать арматуру, из-за этого тормозится разборка
завалов. Рядом, в другом районе города, работают спасатели приехавшие из
Швейцарии, из Израиля - у них поисковые приборы, гидравлические ножницы -
режут арматуру, как масло. Чтобы разобрать очередной завал, нужен большой
кран. В городе, говорят, их 5 штук, 125-тонных, японских. Распределяет их
Центральный штаб. Идем в штаб с Ашотом. Прорываемся сквозь усиленную
охрану к зампреду Совмина Армении. Выслушав, он заверяет, что завтра кран
нам выделят. Соврал. Захожу утром в штаб комсомола на улице Калинина,
нужны антисептики. Появилась опасность желудочных заболеваний. Спасатели
из отряда, работавшего рядом с нами, принесли канистру с жидкостью для
дезинфекции рук. Начали мыть руки, учуяли запах - оказался коньяк, конечно
попробовали, но ещ„ долго мыли ним руки. Утром 23 декабря в штабе
встретился с Ашотом. Он сообщил, что нашли одного живого мужчину в
подвале, и, что Центральный штаб решил начинать завтра подрывать
аварийные дома для подготовки площадок будущему городу. Нас просят в штабе
комсомола помочь пострадавшим снять с аварийных домов их домашние вещи.
Люди приходят в штаб, записывают свои адреса, а мы согласно этой очереди
снимаем их вещи с покосившихся девятиэтажек. 24 декабря в 13 часов начали
взрывать дома. Сегодня взорвали 5 аварийных домов. Надо успеть, по
возможности, снять побольше вещей людям. Надо помочь живым. Берем адреса,
и разбившись на три группы, выходим к полуразвалившимся домам вместе с
хозяевами квартир на работу. Работали мы на улицах Ширакаци, Коштоян,
Фабричный переулок, Фрунзе, Бульварная, Сивяна, Ереванское шоссе,
Мусаэляна, Тукасяна, Таэряна, Герцена. Люди, жившие на этих улицах,
которым отряд наш помог, обещали об этой бескорыстной помощи рассказать
своим детям и внукам. Жилье мы себе устроили в брошенном строительном
вагончике на окраине Вардбаха рядом с воинскими складами. Ночевать было
холодно. Нашли брошенную бочку с соляркой. Сделали печку. Спим в
спальниках на полу. От печки, начиная выше пояса, жарко и душно, а на
полу иней. Для того чтобы столоваться построили рядом сарай. Готовим на
костре. Командует кухней Саша Булыгин. Довольно профессионально. Все время
рвется работать на дома. Убедили, что на этом месте он нужней. Воду носим
в бачках из воинской части. Тащить приходиться километра два. Зато
свежая. Военные привозят воду на машинах издалека и мы используем е„ для
приготовления пищи и умывания. Для мытья рук воду хлорируем. Чуб однажды
перепутал бачки и хлорированной водой умылся, сильно опалив глаза, раствор
больно крутой был. На весь Ленинакан работала одна маленькая баня. Ребята
из городского штаба перед новым годом сделали нам банный подарок. Они
приехали за нами на автобусе, и вечером весь отряд помыл свои исхудалые
тела. Правда, на вс„ купание с раздеванием и одеванием было тридцать
минут, но эти минуты запомнились. За здоровьем отряда внимательно следил
наш врач Слава Недопако. Он, как единственный в городе нейрохирург, был
мобилизован, в городскую "скорую помощь", но нас не забывал и приезжал
часто. Каждое утро отряд, разбившись на три группы, выходит помогать
людям. Тактика "восхождения" на коробку дома простая. Двойка заходит в
покосившуюся девятиэтажку. Ищем путь к необходимой квартире. Сложность
заключается в том, что в основном нижние этажи все разрушены. Нет
лестничных клеток. И так примерно до шестого этажа, а квартиры на девятых
этажах почти целые. По сигналу первой двойки поднимаются остальные,
один остается внизу для координации. Ребята пакуют уцелевшие вещи,
мебель, готовят к транспортировке. Первая двойка закрепляет веревку, в
основном, на крыше за над„жные конструкции, и через спусковое устройство
спускает вещи, уцелевшую мебель. В световой день успеваем помочь десяти -
двенадцати семьям. Тихое "спасибо", "мы вас не забудем", "расскажем о
помощи вашей внукам" было и осталось в сердце самой высокой наградой. К
сожалению, не обошлось без того, что перед лицом, помахивая пачкой
денег, требовали помочь только этим индивидуумам. Приходилось тактично и
твердо отказывать, объяснять, что не зарабатывать мы приехали на эту
многострадальную землю. Увы, пришлось встретиться с мародерами. Они
ходили по полуразрушенным квартирам вырывали внутренности телевизоров,
грабили пустые брошенные квартиры. Двух таких "героев" мы сдали в
милицию. Тяжело вспоминать случай, когда отец мальчика, лежащего в
госпитале с перебитыми ручками и ножками, попросил опустить с седьмого
этажа из своей квартиры одно только пианино. Мальчик был пианистом.
Поднимаемся в покосившийся дом, отца мальчика бер„м с собой. Заходим в
его квартиру, подходим к инструменту, а там вырваны внутренности, порваны
струны, кто-то побывал здесь до нас. Вандализм. Отец раненого реб„нка тихо
заплакал. Как могу, успокаиваю. Обнадежил, что можно отремонтировать
пианино. Спустили аккуратно покалеченный инструмент на веревках. Слава
богу, таких эпизодов было немного. В канун Нового года 31 декабря 1988
года в 8ч 30мин земля снова вздрогнула. Сообщили потом, что было 6 баллов.
Последствий этого землетрясения не было. Все, что можно было разрушить,
стихия уничтожила 7 декабря. К первому января все поисковые и
вспомогательные работы были закончены. Сдали в комсомольский штаб свое
снаряжение для передачи людям. Это палатки, спальники, примуса. Получили
благодарственные грамоты и маленькие узкие бумажки с печатью горкома
комсомола, где указывалось, что такой-то был ликвидатором последствий
землетрясения в Армении. Эти бумажки были впоследствии оправдательным
документом на работе в Киеве, т.к. большинство из нас не успели перед
выездом в Армению написать, как положено, заявление. Идем с Гришей Чубом
по разрушенным улицам Ленинакана, наверное в последний раз. На улицах с
машин людям раздают бесплатно хлеб. Едет немецкая машина, раздает
женщинам и детям одежду, конфеты. Гремят взрывы. Готовятся площадки для
будущего города. Подходит старик, узнает нас. Рассказывает, что ему и его
народу русские помогли уже второй раз на его веку. Первый раз это
случилось вначале нынешнего века, когда армян русские спасли от турецкого
геноцида. Со слезами благодарит за безвозмездную помощь. Второго января на
военном самолете летим домой.





  НОЧЬ НА ДЖАНТУГАНЕ


  В течение тр„х недель в горах было жарко. Небо летнее, безоблачное. Редко
несчастные случаи в горах происходят в такую погоду. Много групп
альпинистов вышло в это утро на восхождение. На утренней связи от всех
групп, а их было пятнадцать в этот день на восхождениях, поступила обычная
информация. Но сразу после связи, небо посерело и, как часто бывает в
горах, стало пасмурно. Дежурным по КСП в этот день был инструктор из
Кишин„ва Константин. Спасатели, позавтракав, собрались выйти на ближайшие
скалы для тренировки. И вдруг звук сирены разорвал тишину спасательного
пункта. Автоматически смотрю на часы - 9.20 и выхожу из своей комнаты,
узнать подробности. В коридор выскакивают другие спасатели. Дежурный
инструктор спускается из радиорубки и объявляет: "В группе молдаван
авария. Попали под камнепад. Есть пострадавший с черепно-мозговой травмой.
Авария произошла на северной стене пика Гермогенова по маршруту 3Б
категории трудности".
  Через двадцать минут спасательный отряд был готов к выходу. Проверив
снаряжение, садимся в машину и едем к альплагерю "Джан-Туган". Здесь
кончается горная дорога и начинаются тропы. Тропы, по которым альпинисты
подходят к маршрутам на известные горы, а для нас, спасателей, это рабочие
пути для транспортировки пострадавших. Подъехав к "Джан-Тугану",
выскакиваем из машины и, пройдя поляну кошей, в темпе начинаем двигаться
вверх по тропе. Много раз ходил здесь, то на ледовые занятия, к леднику
"Кашка-Таш", то на восхождения, часто, к сожалению, по этой тропе
транспортировали пострадавших в высокогорье. Проходим зону леса, возле
большого камня поворачиваем налево и движемся по крутой тропе выводящей к
бивуаку "турьи озера". Движемся быстро и молча. Я иду впереди, ребята за
мной. На середине тропы слышу срывающееся дыхание идущего за мной Сер„жи
Федосеева, нашего врача, остальные тоже тяжело задышали, надо передохнуть.
Останавливаюсь и сбрасываю рюкзак. Объявляю, что отдыхаем пять минут.
Сразу же включаю радиостанцию, прислушиваюсь, в эфире идут переговоры
Сер„жи Фалеева, руководителя пострадавшей группы, с Константином. Сер„жа
уже знает, что я со спасателями на подходе. Прерываю их переговоры. Мне
нужно выяснить точное нахождение группы на маршруте и состояние
пострадавшего. Задаю пару вопросов и вдруг понимаю, что мы идем не на ту
гору. Фалеев говорит: "Мы на северной стене Джан-Тугана в трех-четырех
веревках от начала маршрута". Да, Константин ошибся, сгоряча, от волнения,
очевидно, вместо Джан-Тугана, сказал нам, что ЧП произошло на пике
Гермогенова. Ребята довольно резко высказываются в адрес Кости.
Оказывается он и на горе, как инструктор, должен был быть с молдаванами, а
не Фалеев, и почему-то на спасаловку не пош„л. Непонятно, ведь они все
вместе в Кишин„ве и тренируются и работают, а вот несчастье случилось, а
он остался на КСП и ещ„ послал нас не в ту сторону. Прерываю разборку, тем
более пять минут прошло, нам нужно быстрее добраться до пострадавших,
разговоры будут потом. Бежим вниз, а затем по тропе к бивуаку "Зеленая
гостиница". В темпе проходим поляну, подходим к леднику, одеваем "кошки".
Ледник сильно разорван. Маневрируем между трещинами, приближаемся к началу
маршрута. Наконец, перед нами широкий снежно-ледовый склон вста„т стеной -
это и есть северная стена Джан-Тугана. Картина раскрылась угрожающая. Снег
усыпан свежевыпавшими камнями, которые продолжают катиться, подпрыгивая по
склону - это крупные, а мелкие жужжат возле уха, как пули, рикошетят о
каски. Страшно, но наверху пострадавшие, делать нечего, движемся вверх,
ув„ртываясь, отскакивая от камней. Ид„м прижимаясь к правой скальной
гряде, тут чуть-чуть безопасней. Мощные грозовые разряды сопровождают нас.
Во время очередной вспышки молнии, успеваю сориентироваться, а от яркого
света на некоторое время становится темно в глазах и кружится голова.
Успеваю подумать, молясь, хотя бы никого не зацепил продолжающийся
камнепад или разряд молнии. Однажды, разряд молнии, лишил жизни моего
друга и напарника по связке Володю Зайцева. Этот случай оставил глубокую
рану в сознании. Проходим бергшрунд один, второй и начинаем движение по
маршруту. Погода окончательно портится, моросящий дождь переходит в
ливень. Видимость вер„вки на две и вс„ время ухудшается. После второго
бергшрунда прошли уже три вер„вки, а группы не видно. Вер„вок у нас с
собой пять штук. По ходу вверх начали, было их навешивать, закручиваем в
л„д ледобуры, подготавливая спусковые страховочные станции. Уже навесили
все вер„вки, а группы нет. Начинаю волноваться, несмотря на грозу, включаю
рацию и вызываю Сер„жу Фалеева. Где же вы?! Оказывается они выше, мы ещ„
не дошли. Приходится спускаться, снимать уже закрепл„нные вер„вки. Это
замедляет работу. Связываюсь по рации с альпинистами альплагеря "Эльбрус".
Прошу, по возможности, поднести нам ещ„ четыре вер„вки. Отвечают с поляны
"Зел„ная гостиница", где отдыхают после восхождений отряды альплагеря
"Эльбрус", что к нам уже выходят с вер„вками. Темно. Становится холодно.
Дождь переходит в снежную крупу, которая сыпется с небес потоком, проникая
во все щели одежды, бь„т больно по лицу. А камни продолжают сыпаться.
Проходя восьмую вер„вку, наконец обнаруживаем пострадавших. Ребята были не
совсем точны с определением своего места нахождения, но их можно понять.
Прижавшись друг к другу, они сидят под прикрытием скального карниза. До
них осталось каких-то двадцать метров, всего пол-вер„вки, а вер„вки уже
нет, она вся развешена на перилах. Нам так и не поднесли вер„вок. Потом
оказалось, что вспомогатели, подносившие вер„вки, заблудились в трещинах
ледника на подходе и вернулись на бивуак. Ковыряемся в рюкзаках, доста„м
вс„ вер„вочное, что было. Слава Богу набралось обрезков метров тридцать.
Навешиваем последние перила. Первым к пострадавшей группе подходит врач
Сер„жа Федосеев. Пока он работает, думаю как начать спускать раненых, а
оказалось их двое. Сначала в акью пытаемся положить двоих, ничего не
получается. Федосеев рекомендует Ивана Пару положить в акью, ведь у него
переломана голень и предплечье. Славу Стратулата прид„тся нести на себе и
очень осторожно - у него раздроблена черепная кость. Сер„жа Лобастов
контужен, каска на н„м разбита, но он начал спускаться по перилам сам, без
сопровождающего. Каска треснула и у Фалеева, тоже, видно, хороший удар
камнем получил. Марьян держится бодро, но и его задело, есть несколько
ссадин. По закрепл„нным перилам начинаем спуск пострадавших. Толик Носков,
Саша Булыгин со своим другом Сер„жей Гутиевым и Женей Шором, спускают
акью, а мы с врач„м и с Марьяном тащим попеременно на себе Славу. Он в
сознании, пытается ещ„ что-то советовать нам. Сер„жа Фалеев замыкающий, он
снимает навешенные вер„вки и карабины с крючьями. Густой снег валит не
прекращаясь, иногда только снежный поток прорезается пламенем молнии,
которая рядом, в нескольких шагах от нас, разряжается в склон.
Оглушительная канонада грома сопровождается постоянным свистом пролетающих
камней. Справа по ходу ледовый желоб метра три глубиной, не влететь бы
туда. Он, ведь, как мусоропровод в высотных домах, вс„, что летит по
склону, попадает в него, а потом уходит в бергшрунд. Там не задержишься.
Весь организм в напряжении, во внимании, сплошной сгусток нервов. Страшно
за себя, за ребят.
  Вдруг в нескольких метрах внизу, на повороте ледового ж„лоба, вижу огоньки
фонариков в н„м. Это мужики, транспортировавшие акью, почему-то спустились
внутрь ж„лоба передохнуть. Ужас почти сковывает меня, ведь камнепад не
утихает, ещ„ мгновенье и их всех сметут камни, несущиеся сверху. Ору не
своим голосом, матерюсь, требую, чтобы ребята, как можно быстрее,
выскочили из западни. Реакция у мужиков отличная. Пронесло.
  К четырем утра снежная гроза внезапно прекратилась. Мороз сковал свободно
лежащие камни. Теперь только изредка пролетают "чемоданы". Перелазим через
верхний, затем через нижний бергшрунд. Стена закончилась. К шести утра
спустились с пострадавшими на верхнее плато Джан-Туганского ледника. Два
часа спустя, силами подошедшего транспортировочного отряда, пострадавших
принесли на бивуак, а ещ„ через час они улетели на вертол„те в больницу
города Нальчика.
  Ваню я больше не встречал в горах. Рассказывали, что он долго лечился.
Славе вшили в голову пластинку и он через год появился у нас в горах, да
ещ„ и поучаствовал в спасательных работах в ущелье Юсеньги.
  Комиссия по разбору этого несчастного случая, возглавляемая прекрасным
Человеком и Мастером альпинизма из Одессы, одним из первых инструкторов,
инструкторское удостоверение которого номер 32, Виктором Яковлевичем
Лившицом, записала, что спасательные работы под руководством Клестова
проведены без замечаний. Сейчас В.Я.Лившиц живет уже в Бостоне, в далекой
Америке. А замечание было у меня. На этих спасательных работах, я впервые
за многие годы, почти сутки работая под проливным дожд„м и
непрекращающимся потоком снега, не промок. Этому способствовал костюм,
сшитый из американского материала "gore-tex", который не промокает, не
пропускает ветер и дышит. Специальные альпинистские пластиковые ботинки
сохраняли ноги от влаги и холода. Увы, такая одеж