ное:
     - Вот решила прибраться... стереть пыль.
     Но ведь тетя оглохла. Она не слышала моих жалких оправданий.
     - Что  ты здесь ищешь? Как ты смела обыскивать мою  комнату?  Тебе мало
моих несчастий? - бушевала тетя.
     Это была ужасная сцена!
     Я  выскочила в коридор  и,  зажав ладонями  уши, чтобы не  слышать  тех
ужасных, обидных слов, какие выкрикивала тетя мне вслед, опрометью бросилась
в сад.
     Пришла  я   в  себя,  услышав  неподалеку   голоса  приезжего  врача  и
провожавшего  его  до  машины  доктора  Ренара.  Поспешно  утерев  слезы,  я
поспешила к ним.
     - Ничего не могу сказать определенного, -  сказал приезжий врач, прежде
чем  я  задала ему  вопрос.  -  И признаться,  ничего не понимаю.  Состояние
органов слуха  у вашей тети  вполне нормально для ее возраста.  Ни  малейших
патологических изменений. Однако она не слышит даже  сильных звуков.  Первый
случай в  моей  тридцатилетней  практике,  - он развел  руками.- Видимо,  вы
все-таки правы, дорогой Ренар: это какое-то осложнение на нервной почве...
     - И оно  должно в таком случае  скоро пройти,- поспешно вставил  доктор
Ренар, явно чтобы успокоить меня.
     - Да, раз никаких органических изменений нет,- согласился ушник.
     Я поблагодарила его, доктор Ренар проводил консультанта до машины, и он
уехал.
     - Что  там  у  вас произошло?  -  спросил  доктор Ренар,  возвращаясь и
усаживая меня рядом с собой на скамью. - Опять повздорили?
     -  Да,  очередной скандал. Это становится невыносимым. Я  с  ума схожу,
доктор. Дайте мне что-нибудь, ведь есть какие-то успокаивающие лекарства.
     - Хорошо, я вам принесу. Да, - добавил он, сочувственно глядя на меня,-
вы прямо извелись.
     - А вы?
     - Ну, я-то выполняю свой врачебный долг. Как говорится: "Исполнить свой
долг иногда  бывает мучительно,  но еще мучительнее - не исполнить его". Вот
что: лекарства лекарствами, но  вы попробуйте, дорогая, еще и успокоить свои
нервы по методу Куэ. Старый, проверенный метод.
     - А в чем он заключается?
     - Он очень несложен. По утрам при пробуждении и вечером, ложась  спать,
закрыв глаза  и  сосредоточившись, произнесите вслух раз по двадцать подряд:
"С каждым  днем  мне во  всех отношениях становится все лучше  и  лучше. Это
проходит, это проходит..."
     - Как молитву? - с иронией спросила я.
     -  Вот именно,  как молитву. Только этот метод лечебного  самовнушения,
разумеется, не имеет  никакого отношения к  религиозным  домыслам. Он вполне
научен и многим помог. Я, например, частенько сам им пользуюсь.
     Я верила  доктору Ренару и последовала его совету. Теперь каждое утро и
вечер, лежа в постели, я исступленно твердила, закрыв глаза:
     - Это проходит, это проходит...
     Но ЭТО не проходило.

10. Я БОЮСЬ СОЙТИ С УМА

     Через день  глухота у тети  прошла  так же внезапно, как и началась. На
радостях она со всеми болтала без умолку и даже захотела послушать радио.
     А  у меня,  как назло, в  это  утро разболелся  зуб, и  мне  было не до
болтовни.
     - Почему ты не съездишь  в Сен-Морис к дантисту? - сказала сочувственно
тетя.- Он  мне тогда прекрасно  запломбировал зуб,  ни  разу  с  тех  пор не
беспокоит. Он живет возле самого  моста.  Запиши  адрес: бульвар Картье, дом
пять.
     Я поблагодарила ее, записала адрес, но решила пока терпеть  и никуда не
ездить. Может, боль пройдет сама.
     Покидать тетю хотя бы на несколько часов я боялась - и не напрасно...
     У нее начались галлюцинации. То  она не могла  выйти из комнаты, потому
что  не  видела двери, хотя и стояла  прямо перед  ней. То  вдруг со  смехом
объявила за обедом, будто у меня на голове выросли очень забавные рога.
     - Очень  миленькие рога, как у  серны. Они даже идут тебе, глупышка. Не
снимай их...
     Нервы мои не могли этого  выдержать, да и зуб разбаливался еще сильнее.
Попросив доктора Ренара побыть весь день с тетей, я поскорее села в машину и
помчалась к дантисту.
     Но никакого дантиста  по тому адресу, что дала мне  тетя, не оказалось.
Неужели это "голос" подшутил так глупо надо мной, опять внушив тете какое-то
ложное воспоминание? Хотя она, наверное,  просто сама  напутала, всегда ведь
отличалась плохой памятью на адреса.  Вконец обозленная,  я  поехала в центр
городка и  у первого попавшегося  дантиста  вырвала злополучный зуб. Дантист
уговаривал меня поставить пломбу, но сейчас некогда было этим заниматься.
     Тетя не давала нам передохнуть.
     Целый день ей  казалось, будто у любимой рыжей кошки  Марголетты  хвост
вдруг стал черным.  Тетя переживала, сокрушалась по этому поводу, хотя кошка
на самом деле ничуть не изменилась. Но мы все, наученные горьким опытом, уже
не пытались ее разубеждать.
     Мне приходилось самой готовить ей постель под прожигавшими спину косыми
взглядами тети, каждый раз подозревавшей, будто я опять затеваю обыск.
     "Наблюдайте  внимательно  за  слугами..."  -  вспоминала   я  при  этом
глупейшие слова Жакоба  и злилась еще больше.  Все в доме  так  перепуганы и
удручены, что лучшего доказательства их невиновности не найти.
     Я  вообще  почти  перестала  разговаривать  с  тетей,  потому  что  она
относилась  ко  мне  с  каждым днем все недоверчивее  и  враждебнее. Никогда
теперь  не рассказывала  мне,  что  ей  вещает  "небесный голос",  хотя это,
несомненно,  именно он  восстанавливал ее  против меня. Доктору  Ренару тетя
доверяла по-прежнему и не  таилась от него. Он записывал в свой дневник все,
что она сообщала и  делала, но мне не рассказывал,  в чем же  меня  обвиняет
"голос".
     -  Так, ерунда  всякая,  - отмахнулся он  в  ответ  на мои  настойчивые
расспросы.
     Со старым доктором мы уже почти не разговаривали, - слишком расходились
наши взгляды. Он упорно считал, будто у тети какое-то заболевание, временное
психическое расстройство, а  в существование "голоса"  не верил и каждый раз
подшучивал  надо мной,  когда  я  пыталась  заводить с ним об этом разговор.
Чувствовала я себя  страшно одиноко.  Даже  с верной  подругой Анни, которая
посоветовала   мне  обратиться  к  Жакобу,  я  не  могла  поделиться  своими
тревогами.  Она,  как  назло,  укатила куда-то  отдыхать.  Работу  я  совсем
забросила,  карандаши  и  кисти  валились  из рук.  Пришлось  отказаться  от
нескольких выгодных заказов.
     О,  какие бесконечные,  тоскливые, страшные тянулись  дни! Я  нигде  не
находила себе места. Книги не отвлекали, а вот газеты я жадно читала.
     Теперь  в газетах  мне прежде всего бросалось  в глаза  то, что  раньше
казалось просто  забавной  и  вздорной чепухой - предсказания  астрологов  и
объявления всяких магов и чудодеев. Сколько же их печаталось, почти в каждом
номере!
     Открываю  утром газеты,  и  сразу лезет в глаза объявление в аккуратной
рисованной рамке:
     "Астралограф  -  аппарат для  установления  связи  с  загробным  миром,
сконструированный на основании тридцатилетнего  опыта. Высылается наложенным
платежом по первому требованию.
     Быстро выполняются также заказы на индивидуальные талисманы  и амулеты.
В зависимости от отделки цена от одного до пяти франков".
     Берусь  за другую газету - красочный, со  множеством фотографий отчет о
международном  конгрессе  ведьм. Оказывается, он  только  что  закончился  в
дремучем лесу  английского графства  Гемпшир. Наиболее  многочисленной  была
делегация  гостеприимных  хозяев  -  членов  "Британского  общества ведьм  и
колдунов". Это  общество  насчитывает  свыше  восьми тысяч активных  членов,
имеет   специального   секретаря    "по   связям   с   общественностью"    и
пресс-секретаршу    -   авторы   репортажа   по-приятельски   называли    ее
"пресс-ведьмой".  Президентом этого  удивительного  общества  избрана  некая
Сибил  Лик. Вот  она на одной из фотографий: элегантно  одетая  молодая дама
стоит,  обворожительно улыбаясь, возле вертолета,  Вертолет ее  собственный.
Она прилетела на нем на конгресс, - или все-таки точнее назвать его шабашем?
     Что  ж, метла как вид транспорта теперь не  устраивает ведьм:  вертолет
надежнее.
     Много  поразительных вещей  я узнала  в эти  дни,  просматривая газеты.
Интервью с мистером Уилсоном, "Верховным Жрецом Белой Магии".
     "- Мистер Уилсон,  лондонские газеты  пишут,  что  колдовство в  Англии
переживает сейчас самый большой "бум" со времен средневековья...
     - Так оно и есть!
     - А чем вызвано это явление?
     -  Я  думаю,  оно  объясняется  тем,  что церковь  уже не  в  состоянии
удовлетворить людей. Они стали  разумнее и не хотят беспрекословно принимать
на  веру все  то,  что  утверждает  религия.  Церковь  не  приспособилась  к
современному миру. Она осталась  на том же  уровне,  на каком была в средние
века. Что же касается колдовства, то оно не обременено грузом догм...
     - Много ли молодежи среди ваших приверженцев?
     - Среди них есть люди всех возрастов.
     - Как вы определили бы сущность колдовства?
     -  Колдовство  - это  поклонение  природе...  Церковь  распространяет о
ведьмах всевозможные порочащие слухи. Мы вовсе  не портим скот и  не  вредим
урожаям. Наоборот, мы, колдуны и ведьмы, стараемся помочь людям.
     -   Скажите,   пожалуйста,   м-р  Уилсон,   каждый  ли  желающий  может
присоединиться к вашей организации?
     - Разумеется. Ни о какой дискриминации не может быть и речи.
     - Есть ли у вас какие-нибудь основания жаловаться, что вы не встречаете
поддержки и сочувствия со стороны властей?
     - Нет, решительно никаких оснований!"
     "ТАЙНОЕ   ВОЛШЕБНОЕ   ЗЕРКАЛО  "ФАКИР"  Служит   в   качестве   важного
вспомогательного  средства   для  развития   и  улучшения  ясновидения,  для
магических и многих других оккультных опытов.
     Изготовляется  для  каждого  заказчика  персонально  в  соответствии со
специальными  астролого-магическими  предписаниями.  При  заказе  необходимо
выплачивать по крайней мере половину стоимости".
     Я переворачиваю газету и смотрю на дату. Нет, число сегодняшнее, отнюдь
не средние века.
     Интервью с Ахиллом д'Анджело, именующим себя "Великим магом Неаполя".
     "Только у нас в Неаполе насчитывается семь с половиной тысяч официально
зарегистрированных магистров  оккультных наук. Государство должно заботиться
о будущем своих гадалок и чародеев. Мы платим  налоги, а потому имеем полное
право  на  получение  больничного  страхования, пособий  по  инвалидности  и
пенсии..."  {Несколько  нарушая  "литературный  этикет", считаю  необходимым
подчеркнуть:  все  приведенные  здесь  имена, факты, цитаты  подлинные.  Они
действительно взяты из различных современных зарубежных газет. (Автор.)}
     В газетах, с фотографиями, сделанными при помощи новейшей  техники, вся
эта мистика  выглядела все-таки  курьезно и нереально. Но теперь я понимала,
что   имею   дело   с  самым  настоящим   "бизнесом",  извлечением  денег  у
невежественных и суеверных.
     Каждое  утро, просыпаясь,  я с ужасом  думала,  какой-то увижу  сегодня
тетку. Что ей внушит "голос". Что она выкинет?
     Несколько раз  она вдруг переставала  всех  узнавать и разговаривала со
мной,  с  доктором  Ренаром, с окончательно  перепуганной  прислугой  вполне
логично, здраво, изысканно вежливо, но как с  людьми совершенно посторонними
и незнакомыми, которых она впервые видит.
     И нам лишь оставалось неумело подыгрывать ей, тоже  притворяться, будто
впервые  ее  видим,  -  и  какой  же  тогда  начинался  в  доме  сумасшедший
любительский спектакль, поневоле разыгрываемый бездарными актерами!
     Потом тетя на несколько дней впала в детство.
     Она проснулась рано и выбежала на террасу, весело напевая давно забытую
песенку своих детских далеких лет и нянча на руках какой-то сверток, который
ей заменял куклу.
     Что  она  только не  вытворяла  в эти  дни!  Видеть это  было смешно  и
страшно.
     Вырвав у  меня из  рук газеты,  она, шаловливо  приплясывая и показывая
язык,  отбежала  в  угол и  начала  старательно  и неумело  делать  бумажный
кораблик.
     Потом  сдвинула  в  угол несколько  стульев  и, устроив  из них  домик,
спряталась в него, время от времени выкрикивая: "Куку!" - и хитро поглядывая
на нас.
     Уколов случайно палец булавкой, она захныкала, послюнила  клочок бумаги
и наклеила его на место укола - я сама так делала в детстве.
     Доктор  Ренар  наблюдал  за  ней с  горящими  от  научного  любопытства
глазами.
     - Сколько вам лет? - спросил он у тети.
     Она захохотала, запрокинув голову.
     - Чему вы смеетесь?
     - Как ты смешно меня называешь. На "вы"... Словно я большая.
     - А ты еще маленькая?
     - Да.
     - Сколько же тебе лет?
     - Семь
     - Когда ты родилась?
     - В одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году.
     - А теперь какой у нас год?
     Тетя замялась и пожала плечами, нерешительно поглядывая на него.
     - Не знаешь? - спросил Ренар. - А в школу ты уже ходишь?
     - Да.
     - Ты хорошо учишься?
     - Я еще недавно хожу в школу,
     - Как же недавно?
     - Один год перед этим я ходила совсем немного.
     - Скажи, ты уже умеешь читать, писать, считать?
     -  Да,  но  это  скучно.  Можно, я лучше  поиграю в  саду?  И,  получив
разрешение, весело запрыгала к двери на одной ножке...
     - Нет, доктор Жакоб, кажется, был прав, - повернулся ко мне старик, - а
я ошибался.  Это все-таки гипноз, а не душевное заболевание. Поразительно! Я
читал о таких опытах по внушению возраста в книгах, но вижу впервые. Кто мог
внушить ей все это?
     - "Голос", - угрюмо ответила я.
     - Чепуха,  мистика, - сердито отмахнулся Ренар. - Никакого "голоса" нет
и быть не может.  Это просто галлюцинация. "Человек суеверен  только потому,
что пуглив; он пуглив только потому, что невежествен". Гольбах.
     У тети даже  изменился и стал  совсем детским, неуверенным  почерк. Это
показал опыт,  который не преминул специально устроить любознательный доктор
Ренар. Как строгий школьный учитель, он продиктовал тете несколько фраз. Она
записала их,  от напряжения  высовывая кончик  языка  и  поминутно облизывая
губы. При этом она покосилась  на  меня, прикрыла листочек ладонью и  совсем
по-детски сказала:
     - Чур, не подсматривать!
     Мы сравнили  эту запись с одной из школьных  тетрадей,  сохранившихся у
тети  с  детских лет.  Совпадение  было порази тельным,  полным - вплоть  до
грамматических ошибок, от которых тетя, став взрослой, уже давно избавилась.
     По словам доктора  Ренара,  этот удивительный  опыт тоже доказывал, что
тетя  впала  в детство,  несомненно,  под чьим-то  гипнотическим  внушением.
Значит, Жакоб прав.
     Настал  подходящий  момент, решила я и  снова тщательно обыскала тетину
спальню, пока она резвилась в саду.
     Я обшарила и выстукала, как это делают в  шпионских романах, даже стены
в  тщетных   поисках  спрятанных   где-нибудь  потайных  репродукторов   или
микрофонов,  но ничего  не нашла  и с тоской думала: "Где  же  прячется этот
проклятущий  "голос"?"  Может  быть,  все-таки  существует  телепатия и  эти
космические чудотворцы ведут  внушение на расстоянии без всяких приемников и
передатчиков, напрасно мы их ищем?
     Жалко,  не  с  кем  поделиться мыслями. Если позвонить Жакобу, он  меня
высмеет.  А  доктор  Ренар  ответит  какой-нибудь   очередной  назидательной
пословицей, в телепатию он тоже не верит.
     Как мне тоскливо и одиноко!
     К тетиным выходкам  я вроде  уже  начала привыкать  и  переносила их  с
каким-то  тупым, апатичным терпением.  Но, видно,  эта струна  терпения была
натянута в моей душе до предела и насталo время ей лопнуть...
     За обедом, когда я  попыталась повязать ей  фартучек - впав в  детство,
тетя  баловалась за  столом  и  ела  неопрятно, -  она вдруг  обеими  руками
вцепилась мне в горло и стала душить! Доктор Ренар подскочил к нам и пытался
освободить  меня.  Но  тетя вцепилась мне в  горло мертвой хваткой, глаза ее
горели ненавистью. Руки у нее стали словно железными...
     Я уже  начала задыхаться, когда доктор  Ренар вырвал меня из рук тети и
увел ее с немалым трудом в спальню...
     А я бросилась к телефону и стала звонить Жакобу.
     -  Она  пыталась  меня задушить, -  рыдала я  в трубку. - А  еще  утром
притворялась семилетней девочкой. Я больше не могу.  Вам  хорошо рассуждать,
вы  не  видите этих  ужасов. Ведь  они окончательно  сводят тетю  с ума, эти
космические бандиты. Или она уже рехнулась?
     - Нет, этого они не сделают, - быстро ответил он.
     - Почему? Откуда у вас такая уверенность?
     - А зачем им нужна  сумасшедшая жертва? Ведь она еще не отдала  им  все
деньги, верно?
     - Пока нет.
     - А им только от нее и нужно, чтобы  она поскорее подарила или завещала
им все деньги.
     - Почему вы так думаете?
     -  Для  того  чтобы  завещание  признали  законным,  ваша  тетя  должна
подписать  его,  выражаясь  юридическим языком,  "в  здравом  уме  и твердой
памяти".  А  в таком состоянии, как сейчас, никакой нотариус ее, конечно, не
признает нормальной. Я чувствую, вы очень устали, приезжайте сюда. Вам нужно
отдохнуть.
     Положив трубку, я кинулась навстречу вошедшему в комнату Ренару.
     - Что с ней?
     - Мы  уложили  ее в постель, и она уже  крепко спит. Ой,  какие ужасные
синяки оставила она у вас на шее. Надо сделать примочку...
     - Пустяки, пройдет, - отмахнулась я. - Доктор Жакоб советует мне уехать
на несколько дней к ним, в Монтре...
     - Очень  разумная  мысль. Если припадок повторится,  мы  отвезем  ее  в
психиатрическую лечебницу. А вам, дорогая девочка, надо уехать, - поглаживая
меня по голове, настойчиво сказал доктор Ренар.

11. В СТРАННОМ МИРЕ

     На вокзале меня встретил доктор Жакоб.
     - Что вы  так на меня  смотрите? - сердито спросила я у него, когда  мы
сели  в машину  и  тронулись. - Отвернитесь. Да,  я постарела на десять лет.
Любуетесь, какие синичищи на шее? Даже припудрить не успела. Я так извелась.
Почему вы ничего не предпринимаете? Чего вы ждете?
     Насупившись, он помолчал, а потом ответил:
     - Простого, вульгарного убийцу не так  уж сложно  поймать и посадить на
скамью подсудимых.  А  бесплотный "глас небесный" в  суд не потянешь. Один я
его  поймать не могу, нужна  помощь моего друга Вилли. Он очень  талантливый
инженер. Изобретает для меня оригинальную аппаратуру. Не беспокойтесь, мы их
поймаем. Время у нас еще есть, они непременно должны оставить пока вашу тетю
в покое.
     Мне стало немножко стыдно за то, что я так на него напала.
     Морис Жакоб сидел рядом со мной,  погруженный в свои  мысли. Вид у него
был такой  удрученный,  что мне  вдруг  захотелось погладить  его по голове,
приласкать как обиженного ребенка...
     Доктор  Жакоб и  матушка  Мари  были внимательны ко мне  и  уговаривали
пожить эти дни у них.
     Днем  Жакоб  работал у  себя  в  лаборатории на  втором этаже. Иногда я
заходила туда, но ненадолго, боясь помешать.
     Тут царила строгая атмосфера. Хромом и сталью поблескивали в стеклянных
шкафчиках всякие  инструменты.  Жакоб  и  два молодых бородатых ассистента в
накрахмаленных  белых  халатах  возились  с  какими-то  сложными  приборами,
изредка  перебрасываясь  учеными  фразами,  звучавшими для  меня  загадочнее
марсианских.
     Они проводили опыты с собаками, большая свора которых носилась по всему
саду, отпугивая от ограды редких прохожих, с  обезьянами, кроликами, даже со
змеями.
     Нередко  подвергали  они  довольно жестоким,  по-моему,  опытам и самих
себя:  силой самовнушения изменяли ритм сердца, за несколько секунд повышали
у  себя  температуру  на четыре-пять градусов,  заставляли организм выделять
больше инсулина, и все это контролировалось приборами.
     Иногда  Жакоб и  боготворившие его  ассистенты  усыпляли  друг  друга и
проделывали  в  гипнотическом  сне удивительные  вещи:  вспоминали  то,  что
казалось  совсем  забытым,   моментально  останавливали  нарочно   вызванное
кровотеч