одов и фабрик,  месяцами не получающие
зарплату.  Луч надежды осенит и армию,  в унижении и  крови  прожившую
последние годы.
     ...Но что изменится,  если убрать Ельцина? На смену такому "царю"
может прийти другой.  Так уже было. И я начинаю остывать от крамольных
мыслей.  Ельцин уйдет сам.  Уйдет,  судя по всему,  по-брежневски.  Но
смена  его  лиц  навеки  останется для России и его армии классическим
уроком политического хамелеонства...

                          ИДОЛ БЕЗ ПОЗОЛОТЫ

     В конце  восьмидесятых  мне  довелось  участвовать   в   собрании
партактива Московского военного округа. Военные встретили Ельцина так,
как когда-то встречали русские войска появление Кутузова. Боже, как же
мы тогда его чтили! Казалось, призови нас Боб вымести Горби из Кремля,
мы сделали бы это в мгновение ока.  Сегодня же в кабинетах и коридорах
Министерства  обороны  и Генштаба я постоянно слышу о нем убийственные
по жесткости слова.
     Что же  произошло?  Почему  кумир и надежда армии стал ее врагом?
Знает ли Ельцин, что сегодня офицеры в войсках, сидя за бутылкой водки
или разведенного спирта,  все чаще задаются вопросом: когда же наконец
их президент и Верховный Главнокомандующий  уйдет  из  Кремля?  Бывают
разговоры и покруче: "А не взять ли нам власть в свои руки?.."
     Знает ли Ельцин, что уже в недрах Минобороны и Генштаба некоторые
офицеры    поговаривают   о   создании   своей   военно-патриотической
организации  с  целью  "навести  порядок  в  стране"?  Не  потому   ли
специальным  представителям  ФСБ  в  МО и ГШ с некоторых пор вменено в
обязанность ежедневно докладывать начальству  о  малейших  проявлениях
нелояльности  руководства  МО  к  главе  государства?  Каждый  день  с
Новоарбатской  площади  на  Лубянку  улетает  краткий  и  таинственный
телефонный  доклад:  "По  "первому"  и  "второму" все нормально".  Это
значит,  что и министр обороны,  и начальник Генерального  штаба  пока
ничего  крамольного  в голове не держат.  Но зато держат тысячи других
людей в погонах.
     "По результатам    социологических    исследований,   проведенных
независимыми  армейскими   и   гражданскими   исследователями-учеными,
рейтинг  популярности  Бориса Ельцина в Вооруженных Силах с 42 пунктов
(1990 год - 1-е место) упал до 17 пунктов (1994 год - 8-е место) и  до
10 пунктов (1995 год - 12-е место)".  В это можно или верить, или нет.
Но если который год подряд восемь войсковых офицеров из десяти яростно
костерят Ельцина, то это, наверное, правда.
     А ведь многие помнят его выступления на сессиях Верховного Совета
СССР.  Будущий  российский президент до крови драл горло за то,  чтобы
было  введено  парламентское  утверждение  силовых   и   всех   прочих
министров,  чтобы  была  исключена  малейшая возможность использования
армии в разрешении внутригосударственных конфликтов. А как по-рыцарски
дрался он с коррупцией?
     Куда же делся тот, бунтующий и справедливый Ельцин?
     Один из  сотрудников  военной контрразведки,  полковник Александр
Беляев, вспоминал:
     "В Московском   гарнизоне   после  победы  Ельцина  в  1991  году
отмечалось всеобщее ликование.  По нашим каналам пошла информация, что
почти   80   процентов  кадровых  военнослужащих  и  членов  их  семей
проголосовали за Бориса Николаевича..."
     Генерал-майор Вячеслав Трушин,  в начале девяностых ответственный
работник  Главного  политического   управления   Советской   Армии   и
Военно-Морского Флота, рассказывал:
     "Мы даже не знали,  как об этом докладывать  в  ЦК  КПСС.  Ельцин
везде  побеждал  безоговорочно.  Мы  в Главпуре,  естественно,  велели
результаты  исследований  спрятать  с  глаз  подальше  и  без   нашего
разрешения больше никаких исследований и опросов не проводить. Но в ЦК
по  неведомым  каналам  информация  все-таки   просочилась,   и   наше
начальство  было  вызвано  "на  ковер" на Старую площадь.  Был большой
скандал..."
     Зимой 1991   года   (особенно   после   вильнюсских   событий)  в
Министерстве обороны СССР и Генеральном штабе  стала  бурными  темпами
нарастать  тревога в связи с "вулканическими всплесками" суверенизации
республик. Развитие событий в этом направлении означало катастрофу для
Вооруженных Сил, поэтому в нашем ведомстве крайне негативно относились
к политикам,  инициирующим развал СССР. Уже нельзя было не видеть, что
Ельцин,  почуявший  близость развала,  находил даже какое-то упоение в
этой трагедии. Он как бы мстил Горбачеву за издевательства.
     Беловежская пуща   расчленила  единую  систему  Вооруженных  Сил.
Россия в одну ночь потеряла 17 общевойсковых  и  танковых  армий,  два
армии ракетных войск стратегического назначения,  три армии ПВО,  пять
армий ВВС,  почти всю стратегическую авиацию, а также более 30 дивизий
и  несметное  количество  отдельных  частей,  военных объектов,  баз и
арсеналов.
     Ельцин ехал в Белоруссию,  мне кажется, как инициатор-авантюрист:
у него даже не было обстоятельного плана раздела Советской  Армии,  не
было и простейших расчетов возможных последствий этого дележа.  Словно
очумевший  от  манящего  запаха  кремлевской  самки-власти  мартовский
медведь,  он  рвался  к  ней  напролом сквозь густые и колючие заросли
проблем.
     Еще не  были  выработаны  единые принципы национализации частей и
кораблей  Советской  Армии,  военно-промышленных  предприятий,  баз  и
объектов,  дислоцировавшихся на территориях союзных республик.  Еще не
были    детально    просчитаны    военно-стратегические    последствия
Беловежского  пакта  для  России и других республик СССР.  Еще не были
согласованы "джентльменские условия" с главами всех  республик  Союза,
касающиеся  правовых  механизмов  роспуска  СА.  Еще  не были детально
проработаны многие сотни других военно-политических вопросов, а Ельцин
"бомбардировал"  Кравчука  и  Шушкевича  призывами  стать  хозяевами в
собственном доме.
     И он   достаточно   точно   сумел  сыграть  на  инстинктах  жажды
самостоятельной власти.  После Беловежской  пущи  началась  грызня  за
военное  наследство СССР,  вспыхнули межнациональные войны и конфликты
на территории бывшего СССР,  уже унесшие свыше 110 тысяч  человеческих
жизней.  Три  политика  за  один  вечер  самочинно  решили  судьбы 300
миллионов людей. Эта авантюра будет мстить нам, возможно, веками.
     Так кто  же выиграл после Беловежской пущи?  Россия?  Или Ельцин,
утешивший свое самолюбие тем,  что выгнал Горбачева из Кремля?  Да еще
10-15  процентов  проворных дельцов,  сумевших набить мошну увесистыми
капиталами. Да гигантская армия бандитствующей мафии...
     Когда стране  очень  плохо,  то о политике военный человек думает
чаще, чем о служебных обязанностях.

                ПОЧЕМУ АРМИЯ РАЗОЧАРОВАЛАСЬ В ЕЛЬЦИНЕ

     Августовские (1991 года) события в Москве стали совершенно  новой
точкой  отсчета в отношениях "Ельцин - армия".  И прежде всего потому,
что эти события получили в войсках резко негативную оценку.
     В высших  эшелонах военного ведомства часть генералитета считала,
что ГКЧП надо было действовать смелее  и  решительнее,  другие  вообще
отрицали  необходимость  ввода войск в столицу.  Но и те и другие были
едины в одном:  никакого военного путча не было  -  была  неудачная  и
плохо просчитанная попытка поддержать ГКЧП войсками.
     Ельцин же активно  акцентировал  внимание  на  том,  что  удалось
подавить именно военный путч.
     Армия очень тонко  чувствовала  искусственность  раздувания  шума
вокруг   августовских   событий,   испытывая   определенную   вину  за
свершившееся, но и одновременно - раздражение.
     Первое же  инициированное  Ельциным "военное" решение - назначить
главкома ВВС Евгения Шапошникова министром обороны  -  было  негативно
воспринято не только у нас в МО и ГШ, но и в войсках. Такое назначение
многие считали политически конъюнктурным и даже - дилетантским. Армия,
привыкшая,  что  ею  руководили  многоопытные сухопутные генералы,  не
хотела принимать  в  роли  нового  министра  "летуна",  возвысившегося
только   потому,   что  сумел  продемонстрировать  особую  преданность
Ельцину.
     И вся   дальнейшая   кадровая  политика  Ельцина  в  армии  будет
неизменно ориентироваться прежде всего на лояльность назначенцев. Дров
будет наломано много.
     Еще негативнее армия отнеслась к решению Ельцина  усадить  в  мае
1992 года в кресло министра обороны Павла Грачева - десантника, быстро
скачущего  по  ступеням  военной   карьеры   после   Афганистана,   не
обладавшего  еще  кругозором и опытом,  необходимыми для военачальника
такого масштаба.  К тому же -  с  весьма  посредственным  рейтингом  в
армии.
     Ельцин практически полностью отдал Министерство обороны на  откуп
своему   фавориту.   Именно   при   Грачеве   началась  великая  эпоха
реформаторского бардака,  которая продолжается до  сих  пор.  Он  стал
олицетворением  ельцинской  политики в военной области - импульсивной,
непродуманной,  малопрофессиональной,  грубой.  Негативно  относясь  к
Грачеву, армия так же стала относиться и к Ельцину.
     Зимой 1992-го политическая карьера  Ельцина  висела  на  волоске.
Несколько  тысяч представителей Вооруженных Сил,  съехавшиеся в Москву
на Всеармейское Офицерское собрание, яростно топали ногами, свистели и
зло  требовали,  чтобы  Ельцин  и  его  подельники по Беловежской пуще
немедленно прибыли в Кремлевский Дворец съездов.
     Увидев среди   многочисленных   гражданских   гостей   известного
бизнесмена Константина Борового, я спросил, какой интерес заставил его
прибыть  на  сугубо  военное  мероприятие.  Глаза  Борового  хитровато
заблестели, и он полушутя-полусерьезно ответил:
     - Нельзя быть вдалеке от места, где может поменяться власть...
     Над Кремлем витала гроза.  Казалось, еще немного - и оскорбленная
армия повернет историю в обратную сторону.
     Ельцин долго  не  появлялся.  Он,  по  признаниям  очевидцев,   в
состоянии  легкой  паники  выслушивал  информацию  о  ходе  офицерских
дебатов.  Когда же совсем  запахло  жареным,  он  решился.  Аппаратные
чиновники подготовили ему успокоительную речь с популистскими штучками
типа обещаний выдать всем желающим офицерам  валюту  на  строительство
частного жилья и т.д.  Его выступление прерывалось гулом негодования в
зале и весьма колючими репликами. Разошлись недовольные друг другом.
     Долгое время  между  Ельциным  и  Грачевым  соблюдалось  правило:
ежедневно,  примерно в 10.00,  министр обороны докладывал президенту о
положении дел в армии.  Какими были эти доклады?  Говорили, что Грачев
изо всех сил старался создать у Ельцина впечатление,  что  Вооруженные
Силы под его руководством находятся в высокой степени боеготовности и,
что он неизменно подчеркивал, надежно управляемы.
     Создавалась парадоксальная  ситуация:  президент  сообщал народу,
что   "боеготовность   Вооруженных   Сил    находится    на    уровне,
гарантирующем..." - а Грачев в секретных приказах бил в колокола из-за
снижающейся  боеготовности  войск:  армия  полураздета,   полуголодна,
полуоплачена,  полурасквартирована.  Сотни  шифрограмм  от командующих
военными округами и флотами сливались в гигантский стон.  В июле  1995
года  дошло  до  того,  что  во многих воинских частях солдатам вместо
хлеба стали выдавать сухари.
     Помню скандал,  связанный  со  взрывом  складов  на Тихоокеанском
флоте и трагедией на острове Русском.  Ельцин  тогда  сделал  небывало
резкую  выволочку  Грачеву.  Грачев  убрал командующего ТОФом адмирала
Георгия Гуринова.  Но был ли виноват Гуринов, если и в МО, и в Главном
штабе  ВМФ  до  сих  пор  хранится  ворох  шифрограмм,  в  которых  он
предупреждал  вышестоящее  начальство  и  о   возможных   последствиях
невнимания  к  социально-бытовым  проблемам гарнизона на острове,  и о
том,  что  флотские  склады  более  чем  в   шесть   раз   перегружены
боеприпасами? А Москва продолжала гнать туда эшелоны.
     После отставки Гуринова по флоту прокатилась волна протестов. Все
чаще   стало   звучать   колючее  сочетание  слов:  "антипрезидентские
настроения".
     Что же  в  1992  -  1996  годах  вызывало наибольшее недовольство
военнослужащих и членов их семей?
     Летом 1996  года  мне  довелось видеть конфиденциальный документ,
составленный,  судя по всему,  военной контрразведкой,  - "О характере
основных  критических  высказываний  военнослужащих в адрес президента
РФ". Ельцину инкриминировались:
     1. Причастность  к развалу СССР и его армии.  2.  Уступки США при
подписании договоров о  сокращении  вооружений.  3.  Слабая  забота  о
социальной   защите   военнослужащих.   4.   Заигрывание  с  армией  и
использование  ее  для  расстрела  парламента.  5.  Беспринципность  в
отношении  коррупции  и  протекционизма  в  армии,  грубые  просчеты в
кадровой политике.  6.  Пассивность при формировании военного бюджета.
7. Импульсивное решение проблем ВПК (приватизация, финансирование). 8.
Формирование  "параллельной"  армии.  9.  Отстраненность  от   военной
реформы.  10.  Неадекватная  реакция  на  вывод российских войск из-за
рубежа.  11.  Слабые позиции в отстаивании интересов РФ в отношениях с
НАТО  и  непоследовательность  в проведении военной политики России по
отношению к ряду стран  СНГ,  а  также  в  отстаивании  позиций  РФ  в
Югославии. 12. Юридически необоснованное и неподготовленное применение
силовых  структур  в  Чечне,  лояльное  отношение   к   просчетам   их
руководителей, приведшим к массовым человеческим жертвам.
     Судя по  некоторым  сведениям  из  надежных  источников,  сигналы
разведорганов   об   усиливающихся   антипрезидентских  настроениях  в
войсках,  все  больше   тревожили   начальника   Службы   безопасности
президента генерала Александра Коржакова,  который не раз ставил перед
Ельциным вопрос о том, что министр обороны теряет контроль над армией.
     Знал ли  обо всем этом Ельцин,  думаю,  можно судить по некоторым
признаниям самого президента,  его пресс-секретарей,  по аналитическим
материалам сотрудников аппарата президента,  по многочисленным письмам
кадровых и  отставных  военнослужащих,  справки  о  которых  регулярно
ложились на стол главы государства (копии поступали и к нам в МО,  и у
меня была возможность  систематически  читать  их).  Количество  жалоб
динамично росло.
     Я часто   задавал   себе   вопрос:   почему   молчит    Верховный
Главнокомандующий? Потом понял. Взяв власть, Ельцин часто не знал, что
с  ней  делать.  Очень  часто  он  превращал   власть   в   инструмент
самоспасения. Пожалуй, главным для президента было не то, что думала о
нем армия. Главным было - что думал о нем Грачев.

                       ДВЕ ПОЩЕЧИНЫ ПРЕЗИДЕНТУ

     Накануне парламентских выборов в  декабре  1993  года  в  войсках
прошла тихая,  ненавязчивая обработка личного состава: министр обороны
пообещал Ельцину надежную поддержку "Выбора России".
     После выборов  на одной из пресс-конференций Грачев проговорился,
что  армейские  социологические   службы   провели   "легкий   зондаж"
армейского  общественного  мнения.  Правда,  тогда он не сказал самого
главного -  что  зондаж  выявил  довольно  мрачную  картину:  армия  к
демократам   любовью   не   пылает.  Отвернувшись  от  лошади,  войска
отворачивались и от седока.  В сущности, речь шла о том, принимает или
нет армия ту политику, которую навязали стране Ельцин и его команда.
     Тогда у армии был,  пожалуй,  самый  главный  счет  к  Ельцину  и
ельцинистам  -  за  кровавый октябрь 1993-го.  И армия предъявила этот
счет сполна. Из войск в МО поступала информация, по которой можно было
судить о том, что почти 60 процентов избирателей в армии проголосовали
за Владимира Жириновского.  Вскоре на пресс-конференции Ельцин хотя  и
"срезал" эти результаты,  но признал, что каждый третий военнослужащий
отдал свой голос за лидера ЛДПР и что "это очень серьезно".
     Так армия   мстила   властям  за  то  положение,  в  котором  она
оказалась.  Она мстила  и  президенту.  Армия  не  любит  президентов,
приказывающих ей стрелять в свой народ.
     Хорошо запомнив выволочку,  сделанную ему Ельциным в  1993  году,
Грачев  решил  не повторять такой же ошибки в декабре 1995-го.  Теперь
роль "президентской партии" играл "Наш дом - Россия".
     Иногда мне  казалось,  что  провал  НДР  в  Вооруженных Силах мог
значить для Грачева гораздо больше, чем провал чеченской операции. Как
к  вопросу  "жизни  и  смерти"  относился к этому и начальник Главного
управления  воспитательной  работы  генерал  Сергей  Здориков.  Я  был
поражен   той   наглостью,   с   которой  здориковцы  внедряли  в  СМИ
"результаты" голосования в армии.  "От балды",  например,  были  взяты
данные  о  том,  что  более 70 процентов личного состава группировки в
Чечне проголосовали за НДР.  Таким же образом варганились и данные  по
другим группировкам, военным округам и флотам.
     Уже первые  итоги  голосования  показали,  что  на  Камчатке,  на
Сахалине,  в Приморье КПРФ и ЛДПР захватили лидерство.  У НДР было 5-6
процентов.    Ведомство    генерала    Здорикова     сообщало,     что
воины-дальневосточники  более 40 процентов голосов отдали за НДР,  что
армия предана президенту. Эта ложь ласкала ухо...
     Председатель комиссии  Минобороны  по  организации  парламентских
выборов  1995  года  генерал-полковник   Анатолий   Богданов   однажды
официально  заявил  в прессе,  что "армия проголосовала так же,  как и
весь народ".  Следовательно, учитывая всероссийские итоги голосования,
можно было утверждать, что Вооруженные Силы и во второй раз отказали в
доверии власти во главе с Ельциным.

                         МЮНХГАУЗЕН ИЗ КРЕМЛЯ

     Во время своей поездки по Поволжью в 1992 году Ельцин на одном из
заводов взобрался на стапель и громогласно заявил:  "Черноморский флот
был,  есть и будет российским!" Позже,  в июле  1995-го,  сразу  после
переговоров  с  президентом  Украины  Леонидом  Кучмой он сказал,  что
наконец-то в этой проблеме "поставлена точка". Но когда на другой день
в  Министерстве обороны России появились члены нашей военной делегации
и почти в один голос стали чертыхаться  по  поводу  того,  что  статус
флота  так  и  остался  неопределенным,  что  так  и повисли в воздухе
десятки политических,  экономических, военных проблем, я понял: Ельцин
в очередной раз врал.
     Это подтвердило и  заявление  командующего  ЧФ  адмирала  Эдуарда
Балтина,  сделанное  сразу  после  окончания  переговоров  в Сочи:  до
полного выяснения отношений еще далеко.
     В политической    несостоятельности   высказываний   Ельцина   по
Черноморскому флоту  можно  было  убедиться  еще  раз  летом  1995-го.
Готовился  очередной раунд наших переговоров с украинцами.  Многие мои
сослуживцы были абсолютно уверены,  что речь  пойдет  уже  о  каких-то
мелких  технических  деталях,  поскольку  мидовцы оптимистично уверяли
нас,  что "Борис Николаевич почти все основные вопросы в Сочи закрыл".
И  тут  неожиданно  из  Севастополя  поступила  шифрограмма  с текстом
выступления  первого   заместителя   главкома   ВМФ   адмирала   Игоря
Касатонова.  Кто-то  из  моих  сослуживцев  красным  фломастером жирно
подчеркнул вот эти слова:  "Переговоры по  Черноморскому  флоту  будут
непростыми,  а  наибольшую  сложность представляют вопросы определения
статусов флота и Севастополя..." Некоторые генералы и офицеры МО и ГШ,
прочитав эти строки, вытаращили глаза. Почти все они свято верили, что
недавние заверения Верховного Главнокомандующего  о  "точке"  -  сущая
правда.
     У меня очень часто создавалось впечатление,  что Ельцин давно  не
отвечает  за свои слова.  Перед расстрелом Белого дома он два-три раза
побывал в "придворных" частях и громогласно объявил,  что его выезды в
войска будут регулярными - примерно раз в месяц. После октября 1993-го
президент о своем обещании забыл.  В феврале 1995-го обещал, что через
три месяца выступит со своим видением новой