Марианна", - сказал Говард. Она  видела,  как  эти
слова вылетали из его рта  серебристыми  облачками  и  уплывали  прочь,  в
темноту. И вдруг она увидела,  как  в  воздухе  перед  ней  повисли,  едва
различимые, ее собственные слова, и тут же с изумлением услышала их: "И  я
люблю тебя, Гови. И я тебя люблю..."
     Марианна услышала тикающий звук. Она не могла вспомнить, долго ли она
так сидела и плакала. Наверное долго, подумала Марианна, даже руки и  ноги
затекли. Звук шел от окна ее спальни; она сразу вспомнила,  как  вместе  с
другими детьми приспосабливала булавки на веревках к окнам, и эти  булавки
скреблись об оконные стекла в домах стариков, которые сидели в одиночестве
в канун Дня всех святых...
     Она включила настольную лампу сразу, как пришла домой, и теперь  свет
лампы весело разливался по ковру  в  столовой.  Но  у  стен,  за  границей
освещенного круга, лежали тени; они сгущались в дверном проеме, за которым
была спальня. Марианна встала и  прислушалась  к  звуку.  Чем  дольше  она
слушала, тем больше ее охватывало сомнение в том, что  это  была  проделка
соседских детей: тиканье было слишком равномерным - это явно не булавка на
веревочке.  Несколько  отрывистых  звуков,  потом  -  пауза,   потом   все
начиналось снова. Кроме того, окно спальни было на шестом этаже,  и  рядом
не было даже пожарной лестницы.
     Если это не проделка детей, что же это? Узнать  было  легче  легкого.
Марианна усилием воли  сдвинулась  с  места,  медленно  подошла  к  двери,
включила в спальне верхний свет и вошла. Еще несколько коротких шагов -  и
она у  окна.  Что-то  мерцало  на  оконном  карнизе,  но  невозможно  было
рассмотреть, что это такое. Тиканье прекратилось, и снизу  поплыл  уличный
шум. Светящиеся прямоугольники окон в доме напротив складывались  в  узоры
на темном фоне, а неподалеку огромная голубая  реклама  гласила:  "СТЕЛЬКИ
ФИРМЫ СПРУКА - ЛУЧШИЕ В МИРЕ!"
     Марианна  почувствовала  себя  увереннее,  щелкнула   шпингалетом   и
медленно открыла окно. Сначала ей даже не пришло в голову, что  светящийся
предмет перед нею - это летающая тарелка; она приняла его за  перевернутую
сковородку  без  ручки.  По  привычке  потянулась  к  вроде  бы  знакомому
предмету, чтобы приделать к нему ручку.
     - Не трогай мой корабль!
     И только тогда Марианна заметила астронавта. Он стоял рядом со  своим
кораблем, и его крошечный шлем  поблескивал  в  сиянии,  которое  излучали
"СТЕЛЬКИ ФИРМЫ СПРУКА". На нем был серый  облегающий  скафандр,  увешанный
бластерами и кислородными баллонами, и ботинки с загнутыми вверх  носками;
рост - дюймов пять. Он держал в руке один из бластеров (Марианна  была  не
совсем уверена, что это бластеры, но, судя по всей экипировке, чем еще они
могли быть?).
     Астронавт держал бластер за ствол;  было  ясно,  что  он  только  что
стучал в окно прикладом.
     А еще Марианне было ясно, что она сходит  с  ума  -  или  уже  сошла.
Попробовала закрыть окно...
     - Ни с места! Превращу в пепел!
     Марианна отдернула руки от рамы. Голос был самый настоящий -  правда,
тоненький, но вполне различимый. Что это  значит?  Неужели  это  крохотное
существо не плод ее воображения?
     Теперь он держал бластер в другой руке, и Марианна заметила, что дуло
направлено прямо ей в лоб. Увидев, что она стоит  не  двигаясь,  астронавт
чуть опустил ствол:
     - Так-то лучше. Если будешь вести себя хорошо и слушаться  меня,  то,
может быть, я подарю тебе жизнь.
     - Кто ты? - спросила Марианна.
     Казалось, астронавт ждал этого вопроса. Он сунул свой бластер в чехол
и шагнул в освещенный круг. Слегка поклонился; его шлем при этом  блеснул,
как обертка от жевательной резинки.
     - Принц  Май  Трейано,  -  торжественно  произнес  он  (впрочем,  для
торжественности все-таки нужен был другой голос  -  не  такой  тонкий),  -
повелитель десяти тысяч солнц, командир огромного космического флота.  Мой
флот здесь, на  орбите  этой  ничтожной  планетки,  которую  вы  называете
"Земля".
     - З-зачем?
     - Разбомбить вас хотим, вот зачем!
     - Но почему ж вы хотите нас разбомбить?
     - Потому что вы  -  угроза  для  галактической  цивилизации.  Неужели
непонятно?
     - А-а... - сказала Марианна.
     - Мы не оставим от ваших городов камня на камне. Жертвы и  разрушения
будут такие, что вы уже никогда не оправитесь... Батарейки у тебя есть?
     Марианне показалось, что она ослышалась.
     - Батарейки?
     - Батарейки для  карманного  фонарика  вполне  сойдут.  -  Принц  Май
Трейано казался смущенным. Впрочем, точно  разобраться  в  его  настроении
было трудно, ведь лицо скрывал шлем, только на уровне глаз  в  шлеме  была
небольшая горизонтальная щель - и все.
     - У меня забарахлил атомный двигатель, - продолжал он.  -  По  правде
говоря,  это  вынужденная  посадка.  К  счастью,  я  умею   организовывать
управляемую цепную реакцию  при  помощи  энергии,  получаемой  от  простой
батарейки. Найдется у тебя батарейка?
     - Сейчас посмотрю, - сказала Марианна.
     - И без глупостей! Я сожгу тебя бластером прямо сквозь стену, если ты
вздумаешь кого-нибудь позвать!
     - Кажется, у меня в тумбочке есть фонарик.
     Фонарик  нашелся.  Марианна  развинтила  его,  достала  батарейки   и
положила на подоконник. Принц  Май  Трейано  принялся  за  работу;  открыл
боковой люк и вкатил батарейки внутрь  корабля.  "Стой  где  стоишь  и  не
двигайся, - бросил он, обернувшись к Марианне. - Я буду следить  за  тобой
через иллюминаторы". Он вошел в корабль и закрыл за собой люк.
     Борясь со  страхом,  Марианна  осмотрела  корабль  повнимательнее.  И
почему их называют летающими тарелками, подумала она. Скорее это похоже на
сковородку... летающую сковородку. Кажется, даже есть  место,  где  должна
быть приделана ручка. А днище очень похоже на крышку от сковородки.
     Она тряхнула головой,  чтобы  прийти  в  себя.  Прежде  всего,  любой
предмет должен был казаться ей похожим на  сковородку.  Она  вспомнила  об
иллюминаторах, о которых говорил принц Май Трейано, и тут  же  рассмотрела
их - неровный ряд крохотных  окон,  опоясывающих  верхнюю  часть  корабля.
Наклонилась, чтобы заглянуть внутрь.
     - Назад!
     Марианна отпрянула так резко, что чуть не упала навзничь (она  стояла
у окна на коленях). Принц Май Трейано выбрался из своего корабля и  принял
величественную позу, освещенный "СТЕЛЬКАМИ ФИРМЫ СПРУКА" и лампой, висящей
в спальне Марианны.
     - Таким, как ты, не  следует  соваться  в  технические  секреты  моей
звездной империи, - заявил он. - Но ты помогла мне  починить  мой  ядерный
двигатель, и в благодарность за это я  открою  тебе,  по  каким  целям  мы
собираемся  нанести  удар.   Мы   не   собираемся   полностью   уничтожать
человечество. Мы хотим лишь уничтожить вашу теперешнюю цивилизацию  и  для
этого разрушим все города на Земле. Но  мы  пощадим  деревни  и  небольшие
города с населением меньше 20 тысяч человек. Бомбардировка  начнется,  как
только я вернусь к своим кораблям, - через четыре или пять часов.  Если  я
не вернусь, они все равно начнут через четыре или пять часов... Если  тебе
дорога жизнь, возвращайся в дом... я хочу сказать, немедленно покинь  этот
город. Так говорю я, принц Май Трейано!
     Еще раз поклонившись и сверкнув серебристым шлемом, астронавт вошел в
корабль и захлопнул за собой люк. Раздалось жужжание, и корабль  затрясся.
В  иллюминаторах  замерцали  разноцветные  огоньки  -  красный,   голубой,
зеленый. Совсем как на рождественской елке.
     Марианна смотрела как завороженная. Внезапно люк  распахнулся,  и  из
него высунулась голова принца. "Назад! -  крикнул  он.  -  Назад!  Или  ты
хочешь, чтобы тебя  сожгло  струями  из  реактивных  двигателей?!"  Голова
исчезла, и люк захлопнулся.
     Реактивных двигателей? Неужели  на  летающих  тарелках  устанавливают
реактивные двигатели? Не переставая думать об этом, Марианна  инстинктивно
отпрянула от окна.  Глядя,  как  летающая  тарелка  поднялась  с  оконного
карниза и исчезла в ночном  небе,  Марианна  заметила,  что  из-под  днища
вырываются язычки пламени. Это было гораздо больше  похоже  на  зажигалку,
чем на реактивный двигатель, но раз принц сказал, значит, так оно и  было.
Спорить Марианна не собиралась.
     Когда впоследствии она вспоминала это происшествие,  ей  приходило  в
голову, что при желании поспорить можно было бы о многом. Непонятно, когда
принц Май Трейано успел выучить английский и  что  означала  его  странная
обмолвка - ведь он чуть не посоветовал ей возвращаться домой. Да еще  этот
атомный двигатель. Если их бомбы устроены так же наивно, как  его  атомный
двигатель, то земляне, ясное дело, могут спать спокойно.
     Но в тот момент ей и в голову не приходило в чем-то сомневаться.  Она
была слишком занята - укладывалась.  При  обычных  обстоятельствах  угрозы
принца разрушить все города на Земле не заставили  бы  ее  так  спешить  с
отъездом. Но когда тебе опротивели эти тонко нарезанные  голубые  полоски,
которые горожане называют  небом,  эти  добропорядочные  газончики  вместо
полей, эти сытые агенты по найму, которые подсмеиваются над  тобой  только
потому, что у тебя  толстые  ноги,  когда,  наконец,  ты  в  глубине  души
мечтаешь о предлоге, чтобы  вернуться  домой,  -  тогда  и  такая  причина
покажется серьезной.
     Даже очень серьезной.
     На вокзале она немного задержалась, чтобы дать телеграмму:


     ДОРОГОЙ ГОВИ! ДЕЛАЙ ОКНО НА КУХНЕ, ПУСКАЙ ВЫХОДИТ НА САРАЙ. БУДУ ДОМА
ПЕРВЫМ ПОЕЗДОМ.
                                                                Марианна.


     Когда  огни  города  исчезли  за  горизонтом,  сидящий   за   пультом
управления принц Май Трейано позволил себе расслабиться. Задача  выполнена
неплохо, подумал он.
     Конечно, не обошлось без случайности. Но винить  было  некого,  кроме
себя. Зря он уволок эти батарейки для фонарика и даже не проверил их. Ведь
он же прекрасно знал,  что  добрая  половина  товара  на  складе  Олмстеда
пылится там уже долгие годы и что Эд Олмстед скорее  умрет,  чем  выбросит
вещь, которую еще можно  всучить  какому-нибудь  недотепе.  Но  принц  Май
Трейано был так увлечен постройкой своего корабля, что даже не подумал  об
этом.
     Впрочем, то, что  он  попросил  Марианну  помочь  ему  починить  этот
самодельный двигатель, сделало его историю гораздо правдоподобнее. Если бы
он явился и ни  с  того,  ни  с  сего  заявил,  что  его  флот  собирается
разбомбить города и пощадить деревни, это выглядело бы  подозрительно.  Но
она дала ему батарейки, и это послужило поводом к откровенности. А  насчет
того, что их энергия позволяет организовать управляемую цепную  реакцию  -
это он здорово придумал. Марианна наверняка знает об атомных двигателях не
больше, чем он.
     Принц Май Трейано устроился поудобнее в  своем  пилотском  кресле  из
спичечного коробка. Он снял шлем из оловянной фольги и  распустил  бороду.
Он выключил под иллюминаторами лампочки с рождественской елки и  посмотрел
вниз. Каждая деревушка казалась россыпью драгоценных камней.
     Утром он уже будет в своем жилище на иве, в уюте и  безопасности.  Но
сперва, чтобы никто не нашел сковородку, нужно будет спрятать ее в той  же
кроличьей норе, где лежит ручка от нее. А  уж  потом  он  сможет  спокойно
отдохнуть: сделал доброе дело, да и обязанности по дому убавятся  вдвое  -
тоже приятно.
     Мимо пролетела ведьма на  метле.  Принц  Май  Трейано  неодобрительно
покачал головой. Какое допотопное  средство  передвижения!  Неудивительно,
что люди больше не верят в ведьм. Если хочешь, чтобы  с  тобой  считались,
надо идти в ногу со временем. Ведь если бы он был  таким  же  старомодным,
как и его соплеменники, то не исключено, что  у  него  на  руках  навсегда
остался бы холостяк, причем беспомощный  (по  крайней  мере,  в  том,  что
касается домашнего хозяйства). Нет, конечно, Говард Кинг отличный  парень,
не хуже других. Но в доме не становится  чище  оттого,  что  он  сидит  на
крыльце, похожий на больного теленка, мечтает, разговаривает сам с собой и
ждет, когда его девушка  вернется  домой  из  города.  Да  уж,  ничего  не
попишешь, приходится быть современным. Марианна даже не увидела бы его,  и
тем более не услышала бы то, что он хотел ей сказать, если б он  явился  к
ней в своей обычной одежде,  под  настоящим  именем  и  на  своем  обычном
транспорте... В двадцатом веке  воображение  у  людей  не  беднее,  чем  в
восемнадцатом и девятнадцатом: сейчас верят в ящеров из черных лагун  и  в
морских чудовищ с глубины в двадцать тысяч футов, в летающие тарелки  и  в
космических пришельцев.
     Но никто не верит в домовых...