словно носили кепку-аэродром, третьи вообще имели форму  правильного
куба. У сидящего же костяка череп являл собой почти идеальный шар.
   Подбежав к нему, Боцман попытался открутить черепушку. С первого раза это
не удалось а второго не  последовало,  ибо  скелет  внезапно  зашевелился  и
помахал перед носом Боцмана пальцем, состоящим из одних костей:
   - Не советую... - прозвучал слегка шепелявый стук зубов о  зубы.  -  Ваша
игра и непочтительность к бренным  останкам  позабавила  меня,  но  я-то  не
совсем мертвый...
   - А какой?  -  Капитан,  пока  Боцман,  пятясь,  отползал  от  говорящего
скелета, взял инициативу на себя.
   - Псевдоживой, естественно! - Развел руками костяк прогромыхав  при  этом
ржавыми цепями.
   Только теперь Капитан заметил, что кольца,  удерживающие  на  месте  этот
живой скелет, вплотную  прилегают  к  костям.  Получается,  заковывали  сами
кости, а не кого-то, у кого они находились внутри. Интересно, можно ли взять
костяк на мушку? Капитан не столько боялся  живого  скелета,  сколько  хотел
проверить, насколько тот ощущает  себя  живым:  собственная  близкая  смерть
странным образом пробудила в бандите стремление к экспериментам.
   -  Не  шевелись!  -  Он  вытащил  из  кармана  штанов  "макарку".   Жаль,
Боцмановский глушак остался в том кабаке...
   Скелет испугался:
   - Ты что, з„ма! - он примирительно застыл на месте.  -  Я  ж  вам  ничего
плохого не сделаю. Я тут так, крысок кушаю, а чтоб на человека - ни за что!
   - Ни за что, говоришь? - язвительно ощерился Капитан, - А эти? - Он  чуть
повел  дулом  преображенного  "макарки"  в  сторону  длинного  ряда  висящих
скелетов - очевидно, мертвых по-настоящему.
   - Так то разве ж люди? - Голый многоглазый череп попытался улыбнуться.  -
Так, шантрапа. Крысы, одно слово... Без  понятий  чувачки.  А  вы,  я  сразу
просек, свои, братаны!
   - Свои, сука? - Боцман уже пришел в себя  и  успел  разъяриться,  -  Кэп,
снеси ему башку. В футбол поиграем.
   Капитан нажал на курок. Пистолет, как и прежде, издал утробный хохот.  Но
скелет, в отличие от стражников, не перестал бояться нелепого "оружия":
   - Только пластины не сдвигай!
   - Кэп! - крикнул Боцман, - Замри!
   Бандит в недоумении обернулся на  приятеля.  Тот  стоял  рядом,  протянув
руку:
   - Дай цинкануть...
   Пожав плечами, Капитан перехватил пистолет за ствол и подал Боцману.  Тот
внимательно осмотрел оружие, хмыкнул:
   - Пластины... Как на выкидухе. - И прицелился. Скелет был в панике.
   Капитан нахмурился, отобрал у Боцмана пистолет.  Действительно,  пластины
на рукоятке были сдвижные. Не очень удобно, однако, все  же,  пистолет  явно
превратился не в простой мешок-хохотунчик.
   - А вот теперь побазарим, - ласково улыбнулся Капитан, усаживаясь на  пол
в паре метров от разговорчивого костяка. - Кто ты такой?
   - Я? - удивился скелет. - Я из эрликов. Я думал, вы и так это знаете.
   - Да на фиг нам твоя родословная! Эрлики-мерлики...  Бурбоны-дурбоны!  Ты
по жизни кто?
   - Да я, скорее, по смерти...
   Капитан угрожающе направил на эрлика пистолет.
   - Я, это, мертвых сопровождаю. - Поспешно  добавил  скелет.  -  Байки  им
травлю. Ну, и убираю из них то, что от жизни осталось...
   - Вампиришь?!
   Скелет не ответил, скромно потупившись.
   - А тут чего делаешь?
   - Да незадача случилась... Послали меня нынешнего князя сопровождать. Я к
нему пришел, давай, мол, по-хорошему, по-добрососедски, пошли, братан, в ад.
А он попросил по пути заглянуть в какой-то бар. Только я туда вошел  -  чую,
нехорошее место. Там-то меня и повязали.
   - "Дракон"?
   - Какой? Строитель?
   - Бар "Дракон" назывался?
   - Ну да, он самый, Нафнир. Только я поздно это просек.
   Капитан и Боцман переглянулись. Эрлик рассказывал бойко, даже охотно,  но
смысла от этого не прибавлялось.
   - Теперь колись - кто такие жрутеры? - вставил свое слово Боцман.
   - Пацаны, вы откуда свалились? - Если бы голая кость могла морщиться  или
хмуриться, она бы точно сделала и то, и другое.  -  Цветы  такие,  здоровые,
хищные. Они тебя едят всего, целиком, по всем измерениям...
   - Чего-чего? - Капитан склонил голову на бок и машинально поскреб большим
пальцем по рукоятке пистолета. Скелет резко дернулся, громыхнув цепями:
   - Осторожно, ради Ру-Бьек!.. Прямо, как...
   - Как кто? - Ядовито поинтересовался Боцман.  Но  скелет  понял,  что  на
Боцмана можно не обращать внимания.
   - У всего есть своя мерность, - объяснил  он,  обращаясь  к  Капитану,  -
длина, ширина, высота, имманентное видение, различные типы  трансцендентного
видения...
   - А, понял! - Вдруг обрадовался Боцман, - крутизна, размах крыльев,  цепь
с "гимнастом"...
   - Вот-вот, типа того. Жрутер ест тебя вместе со всеми  цепями  и  что  не
переварит, то запомнит.
   - Или отправит по адресу, - задумчиво добавил Капитан,  -  скажи-ка,  под
какой крышей ходит князь?
   Видя, что теперь скелет сам не понимает, о чем речь, Капитан пояснил:
   - Кто командует князем?
   - А, я же сказал. Нафнир. Его заговорили, но не до конца.  Тромп  работал
наспех... Об этом даже песня сложена.
   И скелет запел:
   - Как приятно  золотистой  рыбке  Резвиться  в  чистой  воде!  Павлину  в
сапфировом небе, А пахарю - в борозде...
   Странные  скрипучие  слова  носились  под  низкими  сводами,  многократно
отражаясь от стен, гремя в старых костях, обволакивая ржавую сталь  цепей...
Странные?! Капитан и Боцман переглянулись.  В  самом  деле,  скелет  пел  на
совершенно  незнакомом  языке,  который  почему-то  оказался   знаком   двум
бандитам.
   - Постой, а на какой это фене мы  ботаем?  -  удивленно  застучал  зубами
Боцман. Скелет перестал петь:
   - На нашей. Это язык эрликов и эрликенов. Его любой мертвяк понимает.
   - Так мы ж не мертвяки! - возразил Боцман. - Или?.. - он  испуганно  стал
щупать сам себя.
   - Да живой ты пока,  -  махнул  рукой  скелет,  не  забыв  самую  малость
придвинуться к Капитану. - Вы же отпили из  священного  источника  Ру.  Ваша
мерность возросла, и вы, пацаны, теперь понимаете языки всех  миров  по  эту
сторону Бильреста. Кстати, и  по  ту  тоже.  В  общем,  слушайте.  -  Скелет
поерзал, устраиваясь  поудобнее,  насколько  позволяли  цепи.  При  этом  он
придвинулся к Капитану еще на несколько сантиметров. - Сперва, как известно,
не было ничего,  а  только  одно  большое  Ру-Бьек.  Но  потом,  подавившись
косточкой арконского яблока, Ру-Бьек закашлялось и случайно  отрыгнуло  свой
язык.
   - А косточка откуда взялась?  -  Перебил  Боцман.  Скелет  нервно  потряс
головой:
   - Заткнись. Язык упал на хижину Тромпа и раздавил ее.  Тромп  разозлился,
схватил лопату, выкопал в языке огромную яму и помочился  туда.  Едкая  моча
Тромпа соединилась с нежной  плотью  Ру-Бьек,  отчего  образовалась  голубая
слизь. Видя это, Ру-Бьек пришло в такой ужас, что отрыгнуло вслед за  языком
целый мир. Мир попал в ту самую яму. Язык не выдержал и разорвался на мелкие
части, а части эти  разнесло  по  всем  землям  с  этой  стороны  Бильреста.
Немножко перепало и на ту сторону. Теперь ясно, как возникли языки?
   Капитан и Боцман кивнули, хоть  им,  разумеется,  ничего  не  было  ясно.
Скелет еще чуть-чуть придвинулся к Капитану и продолжил:
   - Потому некоторые и говорят, что язык - дом  бытия.  Это  чушь,  как  вы
понимаете. Настоящий дом бытия - вовсе не язык, а желудок большого  Ру-Бьек.
Итак, язык разнесло в разные стороны, осталась  только  голубая  слизь.  Эту
слизь Тромп поместил в подземелье и  позволил  личинке  земляной  лошади  ее
пить. Выпив слизи, личинка родила первого керба, которому разрешила купаться
в слизи. Вот почему личинка такая умная, а кербы такие сильные.  Над  озером
слизи Тромп  выстроил  город  и  назвал  его  Ермунград,  что  значит  "Град
великий". Град сей сторожит святыню кербов...
   - А мы, значится, из той святыни отхлебнули, - подытожил Боцман.
   - Вот-вот...
   Внезапно эрлик резко  дернулся,  пытаясь  перехватить  руку  Капитана,  в
которой  был  зажат  "макаров".  Но  бандит  давно   следил   за   медленным
продвижением скелета и успел отпрянуть. Эрлик, поняв,  что  игра  проиграна,
вскочил на ноги и ринулся в атаку. Капитан отступил на шаг и, направив ствол
пистолета на  скелет,  нажал  на  спусковой  крючок.  Подземелье  огласилось
раскатами хохота.
   - Нет, только не это!  -  заверещал  эрлик,  пятясь  к  стене.  -  Ты  не
понимаешь!.. Восьмимерная выкидуха! Вас  всех  завалит!  Только  не  сдвигай
пластины!
   Капитан подумал: "А что мы теряем?"
   И сдвинул пластины рукояти.
   Из дула вырвалось нечто. Оно сверкало тысячами граней.  Казалось,  конус,
начинавшийся дулом и тянувшийся  непонятно  докуда,  моментально  заполнился
мириадами острейших бритв. Они на миг  возникали  и  вновь  исчезали,  чтобы
появиться в новом месте. Среди этого мельтешения разглядеть было  невозможно
абсолютно ничего.
   Капитан приотпустил рукоять. Резные пластины со щелчком и хохотом  встали
на место, лезвия убрались обратно. Эрлик  стоял,  как  и  прежде,  скованный
цепями. Но двигаться и болтать он перестал.
   - Бызня... - хмыкнул Боцман.
   От этого легчайшего движения  воздуха  обстановка  преобразилась.  Скелет
вместе с цепями рассыпался в мельчайшую пыль. Мало того, в пыль превратилось
совершенно все, что попало в радиус действия  восьмимерной  выкидухи.  Когда
пыль осела, в стене возник  пролом,  точнее,  аккуратное  круглое  отверстие
диаметром метра полтора. А за  отверстием  в  глубь  земли  тянулся  широкий
коридор.
   - Воля! - завопил  Боцман  и  поскакал  к  пролому.  Но  едва  он  сделал
несколько шагов, камни пола под ним пришли в движение... Выкидуха поработала
на славу. Капитан опасался, что теперь весь мир превратился в пыль. Придется
этой Ру-ру, или как ее, снова блевать.
   Боцман исчез, на его месте зияла еще одна  дыра,  из  которой  бил  поток
голубоватого света. Оттуда же слышались плеск и крики:
   - Кэп! Тону!
   Капитан лег на грязный пол и осторожно, как по льду,  стал  подползать  к
провалу. Внизу оказалось обширное светящееся озеро, в котором, хлопая руками
по воде, бултыхался Боцман.
   Внезапно чистый голубой поток пересекла тусклая дрожащая полоса. Лязгнули
дверные петли.
   - Выходь  на  обед,  хо...  Бьек!  Не  прыгай!  Там  кербы!  -  Стражник,
появившийся в дверях, от удивления выронил факел, однако сразу  подобрал.  -
Ребята! Уходят! Сюда!
   Но  было  поздно.  Несмотря  на  предосторожности,  камни  под  Капитаном
внезапно зашатались и бандит, не успев удержаться, рухнул в озеро. В  камере
наверху тут же началась суматоха. Кто-то кричал,  слышался  топот  множества
ног. Около Капитана просвистело копье и упало в воду.
   - Поднимайтесь! - звали стражники, - на допрос...
   - Допрос-купорос, - буркнул Капитан. Вдоволь нахлебавшись воды, он понял,
что глубина озера, самое большее, по грудь. Зацепив  барахтающегося  Боцмана
за шкирку, бандит поволок  того  к  видневшемуся  невдалеке  берегу.  Сверху
бросили еще несколько копий, но копья прошли  мимо  и  беглецы  благополучно
выбрались на сухое место рядом с огромной  грудой  камней.  Перенервничавший
Боцман тут же сел на дно, привалившись к камням. Над светящейся поверхностью
воды торчала только голова... Воды? Голубая слизь, вот как  это  называется!
Капитан брезгливо сплюнул и стал карабкаться на кучу.
   С  высоты  нескольких  метров  пещера  не  казалась   ни   огромной,   ни
величественной. Чуть больше камеры (наверху, было слышно, все  еще  суетятся
стражники), в центре - озеро, которое справедливее было  бы  назвать  лужей.
Боцман усмехнулся: если этот самый Тромп, про которого базарил скелет, такой
крутой великан, почему он не мог напрудить целое  море?  Дешевая  получилась
баечка. Обычная зоновская гонка, объясняющая, отчего у зеков  пальцы  растут
веером, и то интереснее.
   От озера во все стороны расходились темные ходы. Капитан поискал  глазами
тоннель, прорытый выкидухой... Нет. Выкидуха,  судя  по  всему,  рыла  дырки
ограниченной глубины. "Славно, - пришла вдруг в голову неожиданная мысль,  -
а то провалились бы в Трехмерную Контору, а там ни вздохнуть, ни пернуть!.."
Капитан сам удивился своему страху: что еще за "Трехмерная Контора"?
   И тут камни задвигались под ногами. Вопль Боцмана исчез на  фоне  мощного
хорового рыка, потом возник снова - совсем рядом. Оглянувшись, Капинан  чуть
не столкнулся с Боцманом лбами. Тот висел...
   Капитан испугался не того, что  увидел,  а,  наоборот,  того  факта,  что
увиденное не вызвало в нем никаких чувств. Боцман свисал по  обеим  сторонам
огромной вытянутой пасти.  Пасть  принадлежала  голове,  похожей  то  ли  на
крысиную, то ли на крокодилью. Голова крепилась к шее, а шея - к  той  самой
куче камней...  То  есть,  к  телу,  которое  бандиты  по  дури  приняли  за
безобидную кучу. От этого  же  тела  поднимались  еще  две  шеи,  увенчанные
безобразными головами. Тварь стукнула длинным акульим хвостом,  подняв  тучу
светящихся брызг, из двух свободных глоток снова вырвался рык. Капитан  стал
тихонько тащить из кармана выкидуху.
   - Оставь свою игрушку для земляных работ, ублюдок,  -  хором  проговорили
головы, - на меня это почти не действует.
   Капитан пихнул выкидуху обратно:
   - Верю.
   - Еще бы ты не верил, сын кимора и обезьяны, - проговорила та голова, что
торчала слева. Правая голова заметила:
   - Святость и сила достались двум идиотам...
   - В одном флаконе, - закончили головы хором.
   Тело снова зашевелилось, поднявшись на четыре мощные лапы.
   Челюсти,  державшие  Боцмана,  разжались,  бандит   плюхнулся   рядом   с
Капитаном, продолжая вопить. Капитан со всей силы  хлопнул  его  ладонью  по
макушке:
   - Заткнись, козел!..
   - За козла ответишь, - сразу успокоился Боцман.
   - Вы оба ответите, - рыкнула первая голова, - перед святой Ма-Мин. Пускай
святые разбираются друг с другом.
   Боцман дернулся, порываясь спрыгнуть со спины чудовища,  но  Капитан  его
удержал. Осклабился:
   - Ответим, коли что не так. Поехали.
   И они поехали.
   Бесконечные земляные  стены  уносились  назад,  к  озеру  голубой  слизи.
Капитан молча глядел вперед, ухватившись за какой-то бугор на неровной спине
твари. Боцман озирался по сторонам: он никак не мог привыкнуть к  тому,  что
прекрасно видит в темноте.
   - А кто это? - Вдруг спросил он.
   - Кто? - Нахмурился Капитан.
   - Ма-Мэн этот...
   - Неуч! - Обернулась к Боцману центральная голова, - Ма-Мэн  и  Ма-Мон  -
сестры. Они убьют нашу мать.
   - Вашу мать... - Эхом повторил Боцман.
   - Да, Ма-Мин, святую мать кербов. Мою мать. И всех остальных.
   Капитан кивнул, попытался  устроиться  поудобнее...  Внезапно  его  палец
уперся во что-то мягкое. Керб затормозил так  резко,  что  бандиты  чуть  не
свалились:
   - Убери лапы, мартышка!
   Капитан поспешно поднял руки над головой,  Боцман  сделал  то  же  самое.
"Ага, - понял Капитан, - вот куда надо тыкать выкидухой." Керб успокоился  и
понесся дальше по темному коридору, вытянув вперед шеи и оттопырив хвост.
   Скоро коридор сделался шире. Навстречу  стали  попадаться  другие  кербы.
Увидев всадников, они застывали в удивлении, вытягивали шеи, рычали. Капитан
надеялся, что сможет понимать  их  язык,  но  кербы,  видимо,  от  удивления
потеряли  возможность   выражаться   членораздельно.   Повороты,   развилки,
небольшой участок,  мощеный  желтоватыми  каменными  плитами,  опять  земля.
Мощеный участок был чем-то усыпан, кажется - полуобглоданными  человеческими
трупами. Трупы не пахли - потому, наверное, что кругом стоял  резкий  смрад,
больше всего похожий на вонь подгорелого  машинного  масла.  Стены  коридора
потерялись окончательно: теперь керб нес бандитов через огромную пещеру мимо
древних развалин. Когда-то здесь был подземный город,  но  теперь  от  домов
остались только уродливые фрагменты стен. По кучам щебня,  сверкая  красными
глазами, ползали  кербы.  Широкая  прямая  улица  оканчивалась  единственным
уцелевшим строением - огромной аркой, украшенной сверху  четверкой  каменных
кентавров. Стертые лица  кентавров  оскалились  в  вечной  ярости.  Из  арки
стелился плотный молочно-белый  туман.  Именно  этот  туман  пах  подгорелым
маслом. Но теперь почему-то запах  тумана  не  казался  Капитану  противным.
Напротив, так должен пахнуть родимый дом...
   Впрочем, Капитан родился и вырос на "малолетке"  и  имел  весьма  смутные
представления о том,  как  должен  пахнуть  этот  самый  "родимый  дом".  Не
исключено, что именно подгорелым машинным маслом.
   Керб ссадил бандитов возле самой арки и подтолкнул  в  спины  чешуйчатыми
лбами:
   - Вход к голове.
   - Там - Гудвин, великий и ужасный! - Обрадовался Боцман.  Керб  не  понял
шутки:
   - Кто бы ни был твой Мудвин, его давно раздавило языком Ру-Бьек. Там  вас
ждет голова святой Матери. Пусть она решает, как с вами  поступить.  Что  до
меня, то я бы вас съел. Вперед, гниды!
   - Это обязательно? -  полюбопытствовал  Боцман,  вглядываясь  в  туманную
завесу. Ответом ему послужил еще один сильный тычок кербовой головы.
   Капитан, которому хотелось найти  хотя  бы  какую-нибудь  определенность,
шагнул в туман. В тот же момент спереди раздалось тихое конское ржание.
   Не сговариваясь, Боцман и Капитан радостно заржали в ответ.


   III. КОРИДОРЫ ВЛАСТИ

   ГЛАВА 1
   Путь в  детскую  лежал  через  мастерские  и  рабочую  столовую.  Дмитрий
понимал, что эта  география  отнюдь  не  случайна:  рабочие  ненавидели  как
лаборантов, так и жардинеров, а самих рабочих сторожили атсаны.  В  детскую,
таким образом, мог проникнуть далеко не каждый.
   Разрешение Дмитрий выпросил у  Брукса  еще  в  первые  дни  плена.  Брукс
чуть-чуть поворчал насчет "идиотских методов размножения",  но  потом  выдал
Дмитрию аккуратный квадратик бересты со своей подписью:
   - На, поглядишь, заодно, как размножаются цивилизованные существа.
   Поэтому с атсанским кордоном проблем не было. Но оставались мастерские  и
рабочая столовая.  Брукс  настрого  предупредил,  чтобы  Дмитрий  не  убивал
рабочих. А вот рабочих предупреждай-не  предупреждай  -  им  терять  нечего.
Дмитрий  не  слишком  часто  пользовался  разрешением  Брукса:  каждый   раз
получались стычки, потом объяснения, выговоры и отсрочка с  производством  в
жардинеры. Лучше уж наладить связь с пьютером в детской, на котором работала
Алмис. После "думских" хитростей Дмитрия это будет легко.
   Но сейчас надо было обязательно оказаться в  детской  самому.  С  утра  в
комнату Дмитрия ввалились Толик и Лакатош.  Длинный  голый  хвост  Лакатоша,
высовываясь из-под подола белой лаборантской рубахи, нервно стучал  кончиком
по  кафельному  полу,  усы  вокруг  черного  носика  мелко  дрожали.  Ничего
хорошего. Толик тоже нервничал, дергал себя за отвороты синего  халата.  Где
он добыл у атсанов синий халат -  уму  непостижимо.  Видимо,  атсаны  Толика
очень  ценили:  отдельный  кабинет,  свободный  выбор  темы,  лучший  пьютер
затащили в этот кабинет из парка, дали синий халат  и  неограниченный  запас
дорогих арконских сигар.
   Дмитрий потянулся, встал. Пару раз взмахнул руками, потом,  закинув  ноги
на резной табурет, отжался от пола. Мясистый лист мышебоя, служивший  ложем,
свернулся аккуратным рулончиком. Поговаривали, что  иногда  мышебой  начинал
бунтовать, вспоминал о своей хищной природе и съедал того, кто в  нем  спал.
Так  лаборанты  пугали  новичков.  Алмис  рассказывала,  что  точно  так  же
работницы детской пугали новеньких, будто по ночам осиновые  корни  насилуют
девственниц. В первую неделю разыграть  не  удалось  одного  лишь  Толика  -
наверное, потому что он абсолютно не считал себя пленником  и,  кажется,  не
совсем  понимал,  чем  лаборатория  в  подземелье  атсанов   отличается   от
лаборатории в  подземельях  Института  Нефти.  Нет,  отличия  были  довольно
существенными: в Институте Нефти у Толика не  ладилось  решительно  ни  одно
дело, а здесь,