огу помочь. Пошли в  баньку,  обсудим.  -
Некогда... - попытался протестовать  Дмитрий,  но  Андрей  мягко  подтолкнул
Дмитрия и Толика вперед себя к выходу из кабинета: - Давай, давай,  иди.  Не
пожалеешь. По узкой деревянной лесенке все трое спустились в подвал и  через
обитую  некрашеными  березовыми  планками  дверь  сразу  попали   в   уютный
предбанник. Андрей остался у двери, а  Дмитрий  с  Толиком  так  и  замерли:
развалившись на мягких диванах, в предбаннике сидели Капитан с приятелем.  В
руках у обоих были пистолеты. "Макаров,"  -  машинально  определил  Дмитрий.
Дула обоих пистолетов смотрели Дмитрию в лоб. - Тут такое дело... - смущенно
пояснил Андрей, - купили они нас. Не хотел я с потрохами под хумских идти, а
у "Мерлина", я знаю, крышак еще покруче. И  купили.  А  ты,  Дим,  с  этого,
конечно, попал. - А я? - подал голос Толик. -  Головка  от  "Панасоника",  -
ухмыльнулся Капитан, - ты тоже  попал,  -  потом  обернулся  к  приятелю:  -
Боцман, держи на мушке Димку. С этими словами Капитан  перевел  дуло  своего
пистолета... Но, к удивлению Дмитрия, не на  Толика,  а  на  Андрея:  -  Ты,
Андрюх, вали отсюда. Мы их здесь кончим, и не  мешай.  Запри.  Через  десять
минут вернешься, поможешь жмуриков упаковать. Но Андрей  не  успел  уйти:  в
кармане у Боцмана заверещал мобильный телефон. Не опуская пистолета,  Боцман
вытянул телефон из кармана и приложил к уху: - Что?  Да  ведь...  Хорошо.  -
Боцман скосился на Капитана, - хозяин  не  велит  казнить.  -  А  это  точно
хозяин? Дай сюда. Андрей оставался в предбаннике, напряженно пытаясь уловить
голос "хозяина", рычавший в трубке. Но разобрать так ничего  и  не  удалось.
Капитан отключил телефон, отдал Боцману. Пожал плечами: -  Живыми,  говорит,
нужны. Ваше счастье, мужики. Подставляйте руки, вязать будем... Да не ты!  -
Отмахнулся он от Андрея, который тоже с испугу  вытянул  руки,  -  ты  лучше
веревку принеси. И разгони с пути своих  шестерок,  чтобы  не  подглядывали.
Машина неслась куда-то к  окраине.  Толик  сидел,  весь  сжавшись,  и  мелко
дрожал. Дмитрий, наоборот, был спокоен. Если решили оставить вживых,  значит
- предложат работу. Причем, скорее всего, работу вовсе не  бесплатную:  даже
если заставят отработать за негодные детали, это не так много.  Надо  только
дать им понять, что он - нужный человек. Вот как с  Толиком  быть?  Кому  он
нужен? С другой стороны, "хозяин" дал команду пощадить  обоих.  Наверное,  и
для Толика найдется дело. Он, в  конце  концов,  отличный  химик...  Капитан
молча вел машину. Боцман тоже молчал, не опуская пистолета. - Спрячь  пушку,
не убегу, - сказал Дмитрий. Боцман только головой покачал. Пистолет он,  все
же, спрятал на несколько секунд, когда проезжали мимо поста ГАИ. Но на посту
никого не было, снаружи, по крайней мере. Машины шли свободно. За  окном  на
белом заснеженном  фоне  кривились  голые  деревья.  Капитан  все  прибавлял
скорость, обгонял всех подряд, рискуя  потерять  управление  на  обледенелой
дороге.  Справа  прошла  длинная   обшарпанная   фура.   Дмитрий   удивленно
пригляделся. "Колхида"! Скорость  капитанского  "Сааба"  сто  пятьдесят,  не
меньше. Старая развалина типа "Колхиды" просто не может так быстро ехать! Но
фура ехала еще быстрее. Она легко обошла "Сааб" и стала удаляться, исчезая в
потоке несущихся навстречу снежинок. - Во дает,  козел!  -  Капитан  почесал
лоб, вспотевший под черной фетровой кепкой. Дмитрий испуганно  оглянулся  по
сторонам. Дорога пустая, может, и не будет  аварии.  Капитан  еще  прибавил.
Фура тоже. - Ах ты, падла! - Капитан вдавил газ  до  отказа.  Внезапно  фура
вильнула, пошла юзом и встала поперек дороги. Дмитрию стало жутко:  фура  не
опрокинулась,  просто  встала,  словно  скала.  Это  казалось   даже   более
противоестественным, чем возможность на "Колхиде" обогнать "Сааб"  последней
модели. Но самое страшное, фура была совершенно невероятной  длины!  Дмитрий
мог поклясться, что сначала эта фура была  короче.  Впрочем,  все  произошло
слишком быстро. Капитан,  тихо  выругавшись,  ударил  по  тормозам.  Он  был
прекрасным водителем, но избежать столкновения в такой ситуации не  смог  бы
никто. Дмитрий уперся связанными руками в спинку переднего  сидения,  то  же
сделали и Толик с  Боцманом.  "Сааб"  закрутило  на  скользком  асфальте.  В
последний момент Капитан сумел-таки, выровнять машину.  Удар  был  не  очень
сильный все остались целы - кроме "Сааба". Весь перед машины был  безнадежно
смят. Распахнув пинком дверцу, Капитан выскочил из  машины,  сжимая  в  руке
пистолет. Водитель "Колхиды" был уже  рядом.  Стоял  спокойно,  подбоченясь.
Чем-то этот водитель очень не  понравился  Дмитрию.  Впрочем,  после  такого
удара весь мир покажется кучей дерьма, не только какой-то водитель.  Капитан
подошел к водителю вплотную, но не успел сказать ни  слова  -  водитель  его
опередил: - Ну что, бычара, будем разбиаться. Я  только  вчера  ведро  новое
вешал! - Да ты... - начал Капитан, но водитель нанес ему сильнейший  удар  в
переносицу.  Капитан  размашисто  повалился  на  спину,  звонко   ударившись
затылком об асфальт. Раздался выстрел - Капитан рефлекторно нажал на  курок.
Пуля пробила колесо "Сааба". Боцман начал выбираться  наружу,  хотел  помочь
товарищу, но водитель высоко подпрыгнул, перекатившись через крышу  "Сааба",
и оказался возле дверцы, когда Боцман только успел поставить на асфальт одну
ногу. Короткий пинок по дверце, и нога  Боцмана  оказалась  сломана.  Боцман
взвыл. Водитель выволок его за шкирку и еще  раз  пнул  в  лицо.  Потом,  не
торопясь, вынул из  ослабевшей  руки  Боцмана  пистолет  и  с  удовольствием
прицелился в низкий лоб, с которого так и не  слетела  черная  кепка.  -  Не
надо! - заорали одновременно Дмитрий и Толик. - Почему? - удивился водитель.
Только теперь Дмитрий понял, почему водитель фуры казался таким неприятным и
страшным: лицо водителя обрамляла  густая  рыжая  борода,  но  обрамляла  не
целиком, а только правую половину лица! Левая половина лица  была  чистой  и
чуть зеленоватой. Жуткое зрелище! Дмитрий судорожно сглотнул: -  Мне  их  не
жаль, но... За них меня потом убьют. - Да ладно тебе! - полубородый водитель
широко улыбнулся, показав неровные, чуть заостренные на концах зубы. Дмитрий
снова сглотнул. - Хотя... - протянул  полубородый,  -  мне-то  что?  Он,  не
выпуская рукоятки пистолета, взялся другой рукой  за  дуло  и  легко  согнул
пистолет пополам. Потом, скомкав его, словно клочок бумаги, кинул на дорогу.
Расхохотался.  -  Ладно,  живо  в  кабину.  И  мухортика  своего   прихвати.
Пригодится. В кабине "Колхиды" было душно и нестерпимо воняло... Да, тем  же
самым. Змеями. Дмитрий уже не удивлялся. Толик забрался назад,  на  лежанку,
укрытую мягкой полосатой шкурой.  Полубородый  перерезал  веревки  на  руках
Толика и Дмитрия длинным кинжалом с волнистым лезвием.  Потом  кинул  кинжал
под сидение и повернул ключ стартера.  Движок  протяжно  взвыл  и  "Колхида"
рванула с места. - Вы от кого? - спросил Дмитрий. - От себя самого, - охотно
ответил полубородый и сразу пояснил, - сам себе и дом, и крыша. Ты, Дим,  не
волнуйся. Сколько бы тебе Нуф ни предложил, я все одно больше дам. И не убью
напоследок. Со мной вообще лучше. - Нуф? - не понял Дмитрий. - А... - махнул
рукой полубородый, - ты даже не знаешь, кто за тобой бегает. Я тебя, Дим, от
смерти спас. Ясно? Дмитрий молча помотал головой. Потом мрачно уставился  на
полубородого: - А вы кто, вообще-то? И... Главное:  я-то  кто  такой?  Зачем
меня спасать? Я еще понимаю, зачем эти, из "Мерлина", хотели меня  убить.  А
спасать-то зачем? - После, рыцарь, после. -  Полубородый  усмехнулся,  запел
под нос: - Жил на свете рыцарь бедный...  Снег  прекратился,  пустая  дорога
исчезала  под  колесами  "Колхиды".  Полубородый   внимательно   следил   за
пробегавшими мимо деревьями. Казалось, он их считает. - Держись,  рыцарь.  И
ты держись, мухортик. Дмитрий не стал задавать  вопросов,  просто  схватился
покрепче за скобу, торчавшую под ветровым стеклом. Полубородый резко  дернул
баранку,  "Колхида"  на  всей  скорости   понеслась   к   обочине.   Дмитрий
зажмурился... Но ничего не  произошло.  Движок  выл,  "Колхида"  неслась  по
ровной дороге. Дмитрий открыл глаза - и ахнул. За спиной ахнул  Толик  -  он
тоже открыл глаза. Дорога,  мощеная  розовыми  каменными  плитами,  тянулась
через цветущую зеленую степь. Какие-то птицы носятся в небе,  рощицы  вдали,
летнее солце жарит... Дмитрий сразу ощутил, что в кабине стало  немилосердно
жарко. - Окошко открой, лето на дворе, - бросил полубородый, не отрываясь от
дороги. - Была зима! - проныл Толик. - А здесь лето.  Окно  открой,  говорю.
Задохнетесь. Дмитрия это все почему-то не  удивило.  Он  только  спросил:  -
Здесь - где? - Так... - полубородый прищурился, - курган Тромпа проезжаем...
Ага, вон он, за рощей, слева. Значит, дома. В княжестве. Тут Дмитий вспомнил
нелепые  записи,  которые  он  видел  на  страничке   спецзаказов   в   сети
"Мерлин-пресс". - Княжество Руника? - Угу. Открой окно. А то с моей  стороны
ручку заело. Дмитрий открыл окно. Свежий  ветерок  чуть  разогнал  мускусную
вонь. Толик сидел, тупо изучая проносящиеся  снаружи  степные  пейзажи.  Он,
вроде,  смирился  с  невероятностью   ситуации.   Дмитрий   тоже   смирился,
подозрительно легко. Он чувствовал, что знает эти места. Вон впереди поворот
вокруг  высокого  холма,  а  за  холмом...  -  Сейчас  повернем,  -   сказал
полубородый, - и город будет видно. - Нам туда? - Туда, туда. В  Йормунград.
За холмом дорога снова пошла  прямо,  до  самого  горизонта.  Приглядевшись,
Дмитрий понял, что  плавная  линия  горизонта  в  одном  месте  прерывается,
упираясь во что-то неровное, щербатое. Он почему-то точно знал,  что  это  -
стены. Гигантские стены Йормунграда, столицы княжества Руника.

   * * * Телефон истерично верещал, но Боцман не обращал на  него  внимания:
он нежно  поглаживал  сломанную  ногу.  Капитан  пошевелился,  сел.  Тряхнул
головой,  поправил  кепку.  Увидел  скомканный  пистолет,  удивленно  цыкнул
языком. Потом, наконец, понял, что телефон уже давно звонит, а Боцман и в ус
не дует! - Трубку дай! Боцман никак не отреагировал. Капитан на него за  это
не сердился: скомканный пистолет позволял все простить.  Но  на  вызов  надо
ответить. Шатаясь, Капитан подошел к Боцману, запустил руку ему в  карман  и
вытянул телефон. - Да... - На лбу елда! -  ответил  низкий  чуть  булькающий
голос. Хозяин! - У нас тут... - начал Капитан, но хозяин его прервал: -  Все
знаю. Машину можешь вести? - Могу. - Радуйся,  что  жив  остался.  А  теперь
достань мне этого хмыря компьютерного, хоть откуда. Жопой отвечаешь! Капитан
грустно оглядел передок "Сааба", сложившийся  гармошкой.  -  Машину  бы  нам
сюда... Другую. - На этой доедешь. - Движок  всмятку,  колесо  пробито...  -
Сейчас у тебя башка будет пробита, козел! Откинь  капот!  Капитан  с  трудом
поднял покореженный капот... И впервые в жизни по-настоящему испугался.  Под
капотом пузыилась буро-зеленая зловонная жижа. Иногда к  поверхности  что-то
всплывало, и тогда казалось, что жижа каким-то непонятным образом смотрит на
Капитана - затравленно и злобно. - Блевушку видишь? Сунь  в  нее  по  локоть
руку с телефоном, держи секунд десять. Потом вытаскивай. Понял?  -  По...  -
Делай! Пересиливая отвращение, с трудом борясь с бунтующим желудком, Капитан
начал опускать руку, сжимавшую  телефон,  в  теплую  булькающую  жижу.  Жижа
затекла под манжеты. Рука уже была в этой гадости по самое плечо, но дна  не
чувствовалось. У Капитана, впрочем, не было сил,  чтобы  удивляться.  Хозяин
сказал - надо делать. Отсчитав десять секунд, он торопливо выдернул руку,  и
тут, все-таки, удивился: рука была сухая, ни на рукаве, ни  на  телефоне  не
налипло ни капельки. И тут машина начала расти. Капот вытянулся,  приобретая
цилиндрическую форму, черный  лак  потрескался  и  пошел  чешуйчатой  рябью.
Колес, вроде, тоже стало больше. - Приложи телефон к левому плечу, потом - к
правому, - зарычал голос хозяина. Капитан повиновался, втайне  надеясь,  что
сам он от этой операции не изменится. Действительно, не изменился. Вздохнул.
- Зря надеешься, - хохотнул хозяин, - теперь ты мой. - Я и без того твой,  -
буркнул Капитан. - Телефон не выключай, положи рядом, на сидение. И поехали.
Капитан упихал всхлипывающего Боцмана внутрь салона, захлопнул  дверцу.  Сам
сел за руль, положив включенный  телефон  на  соседнее  сидение,  как  велел
хозяин. - Вперед! - зарычал телефон.  И  Капитан  повернул  ключ  зажигания.
Никакого звука не последовало. Просто машина рванулась вперед, не дожидаясь,
пока Капитан отпустит сцепление. Капитан едва не слетел в кювет,  но  быстро
выровнял странную  машину.  Внутри  "Сааба"  тоже  все  изменилось:  сиденья
блестели и казались липкими, приборы на приборной доске исчезли. На их месте
выросли какие-то  шерстистые  извивающиеся  хвостики,  из  зарослей  которых
торчал руль. Хоть руль остался рулем! - По счету "Три" поворачивай  направо.
Раз... Дорога шла прямо, свернуть можно было только в кювет.  -  Но...  -  В
ушах говно! Три! - оглушительно зарычала трубка. И Капитан крутанул руль. Он
не стал зажмуриваться.  Он  видел  надвигающийся  кювет,  видел  зеленоватые
вспышки, видел, как горизонт пошел крупными волнами, а потом  застыл.  Волны
остались... То есть, не волны, а плавные  холмы,  покрытые  зеленой  травой.
Машина неслась по дороге, мощеной розовыми плитами. А кругом  было  лето.  И
степь. Теплый ветерок приятно дует в лицо... Капитан содрал с головы  жаркую
кепку, кинул на сидение, к телефону. И сразу понял,  что  изменения  еще  не
кончились. Машина теперь превратилась в открытую, без верха...  И,  кажется,
перестала  быть  машиной.  Вместо  шуршания  шин  слышался   ровный   топот.
Перегнувшись через  низкий  бортик,  покрытый  чешуей,  Капитан  увидел  три
широкие когтистые лапы. С правой  стороны,  догадался  он,  долно  быть  еще
столько же. Передок машины вытянулся еще  больше  и  вдруг  выгнулся  вверх.
Капитан понял, что это - мощная шея,  на  которую  насажена  мелкая  голова,
похожая на жабью, только  без  глаз.  А  глаза...  Телефон  изменился  самым
радикальным образом. Вытянутый, искривленный,  вороненое  лезвие  блестит...
Меч! - Что пялишься! - зарычал меч голосом хозяина, - веди своего  шваба,  а
то  он  тебя  сожрет,  если  руль  отпустишь!  Пялиться   -   мое   занятие.
Действительно. С широкой гарды меча на  Капитана  смотрели  два  глаза.  Два
ужасных, нестерпимо живых круглых глаза.

   ГЛАВА 3. Стены Йормунграда занимали уже большую  часть  горизонта.  Степь
сменилась полями,  вдоль  дороги  начались  лесозащитные  полосы  -  деревья
напоминали поставленные на попа сосульки. Ветвей не было, зато сверху донизу
топорщились огромные, растущие прямо из стволов, треугольные листья. Дмитрий
не удивился, но испугался - именно тому, что не удивился. Все  это  казалось
знакомым. СЛИШКОМ знакомым. И ядовитые птицеморы вдоль  дороги  (именно  так
называются деревья-сосульки), и сама розовая дорога,  и  поля,  и  громадные
стены столицы. И низкие двухэтажные  домики  предместий.  И  даже  неуклюжие
восьминогие создания, пощипывающие редкую травку между досчатыми заборами. -
Слейпы, - прошептал Дмитрий. - Верно, -  кивнул  полубородый,  -  память  не
обманешь. Имя-то свое не забыл?  Дмитрий  ухмыльнулся:  -  Дима  Горев  меня
зовут, для друзей - Фленджер, - он вдруг почувствовал, что соврал. Теперь, в
свою  очередь,  ухмыльнулся  полубородый:  -  Забыл.  Ладно,  вспомнишь.  Не
отвертишься. Толик уже стянул  теплую  куртку  и  остался  в  грязном  синем
рабочем халате: - А меня как зовут? - Не знаю, - пожал плечами  полубородый,
- вообще не пойму, братушка, откуда ты взялся. - Как! - возмутился Толик.  -
Наперекосяк! Друга твоего я специально сюда вытащил. А ты  просто  случайно,
как говорится, "на хвоста упал". Почему-то при слове "хвост" Дмитрий с новой
силой ощутил мускусную змеиную вонь. И, наконец, решился: -  Чем  пахнет?  -
Драконом, - охотно ответил полубородый. - А разве пахнет чем-то? -  удивился
Толик, - я ничего не чувствую. - Тебе и не  полагается.  Драконов  чувствует
наш друг. А  знаешь,  почему?  Толик  помотал  головой.  Дмитрий  неподвижно
скорчился на сидении. Несмотря на жару,  ему  не  хотелось  скинуть  верхнюю
одежду. Ему не хотелось открывать себя этому миру, в котором, он знал точно,
его ожидают опасные приключения и крупные неприятности. Приключения  Дмитрий
ненавидел. А уж что до неприятностей... - Эй, храбрый рыцарь,  где  же  твой
меч? Раскольников, где твой  топор?  -  неожиданно  запел  Толик  фальцетом.
Толику, по всей видимости, новый мир понравился.  Действительно,  что  Толик
терял? Семьи, можно считать, нет: жену свою Толик так  ненавидел,  что  убил
бы, наверное, если бы не проводил почти все свободное время  в  лаборатории.
Зарплату уже полтора года не платят, комната в коммуналке - еще теснее,  чем
кабинет в подвале Института нефти. Тараканы,  толстая  Клава,  зима.  Здесь,
хотя бы, лето! А что потерял Дмитрий? Фактически -  всю  свою  жизнь.  Жизнь
свою он любил. Но с другой стороны, именно  поэтому  он  здесь  и  оказался.
Здесь... В предместьях  столицы  мира.  Чужие  воспоминания,  кружившиеся  в
голове Дмитрия, подсказывали, что он должен ненавидеть предместья.  За  что?
Приятные  домики,  нижние  этажи  каменные,  верхние  -  из  бревен.  Только
выкрашены по-дурацки, в серый цвет. Народа на улице было немного,  но  яркие
одежды жителей резко контрастировали с серыми каменными  стенами.  С  высоты
кабины грузовика казалось, что это разноцветные  бабочки  попали  в  мрачную
пещеру и  теперь,  уставшие  и  голодные,  еле  ползают  в  поисках  выхода.
Полубородый  нажал  на  тормоз,  и  машина,  хрипя  и  натужно   постанывая,
остановилась.  Мотор  недовольно  взревел,  и  водитель  крикнул,   стараясь
перекрыть скрежет деталей: -  Бар  "Дракон"!  Здесь  жилье  найдете.  И  все
прочее... Вон, слева бар, через дорогу. Дмитрий оторвался от своего  окна  и
поглядел в другую сторону, куда указывал  полубородый.  Грузное  трехэтажное
здание с окнами-бойницами вплотную подступало к дороге. Рядом,  у  коновязи,
топтались на многочисленных ногах оседланные слейпы. -  Нам  точно  туда?  -
спросил он на всякий случай. - Точнее не бывает, - подтвердил полубородый  и
вдруг хмуро спросил, - если тебя спросят, как зовут, ты что ответишь?
   Дмитрий пожал плечами: - Фленджер. - А что это значит?  -  Прибор  такой.
Электронный. Звуки портит. - Сойдет. Ладно, снимай шубу и  проваливай.  Если
они тебя там сдуру станут в рыцари посвящать - не  сопротивляйся.  Пусть.  -
Они - кто? -  Рыцари  Предместий,  шушера.  Собрались,  ситуацию  обсуждают.
Тайный совет. Они нам сейчас нужны, но именно как шушера. Что ни предложат -
соглашайся. Да. А спросят, откуда ты, скажи - тебя Нифнир  прислал.  И  все,
ничего больше. Ясно? - Полубородый повернулся к Толику, - а ты вообще  молчи
по возможности. Дмитрий и Толик, подхватив  сумки  и  бесформенные  кули,  в
которые превратилась их зимняя экипировка, вывалились  наружу.  Полубородый,
перегнувшись через всю кабину, захлопнул за ними дверцу. Она  как-то  влажно
хлюпнула. В следующий момент мотор взревел, "Колхида" резко дернула с  места
и оставила в воздухе черное  вонючее  облако  выхлопа.  -  Бр-р-р...  Жуткое
место, правда? - сказал Толик и демонстративно поежился, улыбнувшись во  всю
мордочку. На самом деле он  чувствовал  себя  превосходно.  Зато  Дмитрию  и
впрямь было жутко. Предательские воспоминания, серые стены...  Хорошо  хоть,
мускусная вонь пропала. Мимо бочком скользили местные жители. Их утонувшие в
плечах головы и подобострастные взгляды не сулили ничего хорошего.  Какой-то
мужик в малиновом камзоле с роскошными  фестонами  и  в  рваных  на  коленях
джинсах отсалютовал путешественникам  длинной  ржавой  шпагой.  Они  неловко
поклонились, и мужик проследовал дальше.