правая  рука  была  сделана  из  нержавеющей
стали; кроме того, профессор имел дюралюминиевый  подбородок,  пластмассовую
левую щеку, а также серебряную пластинку в  черепе  и  коленную  чашечку  из
золота пятьдесят восьмой пробы. Ходили слухи, что  и  некоторые  другие,  не
столь заметные части его тела были сделаны из заменителей.
   Долгое  время  психологи  придерживались  мнения,  что  люди,  утратившие
значительную часть своих органов,  склонны  к  цинизму.  Сильвестре  не  был
исключением.
   - Как бы  то  ни  было,  -  заключил  Поллетти,  -  мне  кажется,  что  я
совершенствуюсь. Неужели вы не согласны со мной, профессор?
   Профессор попытался поднять правую  бровь,  но  обнаружил,  что  она  уже
поднята, тогда он опустил ее и закрыл левый глаз. Стало ясно, что  профессор
воздерживается от выражения своей точки зрения.
   - А теперь, - деловито заявил он, - переходим к следующему экзамену.
   Он нажал одну из кнопок на  панели  управления.  В  стене  открылся  люк,
оттуда выскочил миниатюрный бар  и  остановился  так  резко,  что  полдюжины
бокалов для шампанского попадали на пол и разбились. Поллетти вздрогнул.
   - Я ведь просил механика, чтобы он смягчил остановку, -  покачал  головой
профессор Сильвестре. - Сейчас никто не заботится о качестве  работы.  Итак,
Поллетти, приступаем к следующему испытанию.
   Он искусно смешал  коктейль,  наливая  понемножку  из  разных  безымянных
бутылок, и подвинул стакан к Поллетти.
   Тот осторожно понюхал жидкость, задумчиво нахмурился и произнес:
   - Джин с ангостурой, немного соуса табаско.
   Профессор молча смешал еще один коктейль и подал Поллетти.
   - Водка с молоком и лимоном, - заявил Поллетти, - пара капель  уксуса  из
эстрагона.
   - Ты уверен?
   - Совершенно.
   - Тогда выпей.
   Поллетти поднял  стакан,  взглянул  на  Сильвестре,  еще  раз  понюхал  и
поставил стакан на стол.
   - И правильно, - согласился профессор. - То, что тебе показалось  запахом
уксуса, было запахом мышьяка - его в коктейле солидная порция.
   Поллетти смущенно улыбнулся, обнаружив, что переминается с ноги на  ногу,
как школьник, и сказал:
   - У меня сегодня насморк. Разве можно надеяться...
   Профессор взглядом заставил его замолчать, затем нажал кнопку на  панели.
Из стены выскочил диван и едва не снес стену. Оба сели.
   После короткой, но многозначительной паузы Сильвестре произнес:
   - Марчелло, до сих пор ты удачно избегал смерти.
   - Разве это не относится к большинству людей? - быстро возразил Поллетти.
- Я хочу сказать, что природа самой жизни случайна и необъяснима...
   Профессора невозможно было отвлечь от выбранной темы.
   - В первый раз  тебе  повезло  -  жребий  оказался  счастливым:  ты  стал
охотником, а в жертвы компьютер выбрал слабоумного англичанина.
   - Он был не слабоумным, - возразил Поллетти, - а рабом своих привычек.
   - Неважно... Англичанин оказался легкой добычей, - продолжал  Сильвестре,
- мечтой любого охотника. Затем ты  стал  жертвой,  а  твоим  охотником  был
девятнадцатилетний юноша, страдавший от безответной любви. И снова  убийство
не составило для тебя особых  трудностей;  между  прочим,  по-моему,  бедный
мальчуган  просто  искал  такой  способ  самоубийства,  против  которого  не
возражало бы общество.
   -  Ничего  подобного,  -  ответил  Поллетти.  -  Юноша  оказался  немного
рассеянным.
   - А когда ты стал охотником в третий раз, в качестве жертвы тебе  попался
этот нелепый немецкий барон, думавший только о лошадях.
   - Действительно, справиться с ним было нетрудно, - признался Поллетти.
   - Справиться со всеми было нетрудно! - воскликнул Сильвестре.  -  Неужели
ты думаешь, что так будет продолжаться вечно? А теория  вероятности?  Просто
тебе еще ни  разу  не  попался  хороший  противник!  Больше  ты  не  сможешь
одерживать победы, не используя умственные  способности,  быстроту  реакции,
интуицию, без тщательной подготовки.
   - Послушайте, профессор, я не так уж плох. Смотрите, уже  почти  двадцать
четыре часа, как я являюсь жертвой в своей четвертой Охоте, и еще ничего  не
произошло.
   - За тобой уже наверняка следят, - заметил  Сильвестре.  -  Твой  охотник
изучает  тебя,  манеру  твоего  поведения,  выбирает  наилучший  момент  для
нанесения удара. А ты даже не подозреваешь об этом.
   - Очень в этом сомневаюсь, - возразил Поллетти с чувством достоинства.
   - Вот как? Он сомневается! Ну что  ж,  посмотрим,  как  ты  справишься  с
опознанием.
   Профессор Сильвестре снова нажал кнопку. В зале стало темно. Он нажал  на
другую кнопку. У противоположной стены  возникли  пять  человеческих  фигур.
Четверо из них были подставные "ангелы", по  терминологии  Охоты,  -  многие
выражения сохранились со времен легендарной второй мировой войны.  Один  был
убийцей, и Поллетти предстояло его опознать.
   Поллетти внимательно посмотрел на фигуры.  Они  изображали  полицейского,
швейцарскую  стюардессу,   священника-иезуита,   носильщика   из   отеля   и
иорданского араба. Они медленно подошли к дивану и исчезли.
   Сильвестре включил свет.
   - Ну? Кто из них был охотником?
   - Нельзя ли взглянуть еще раз? - попросил Поллетти.
   Профессор отрицательно покачал головой.
   - Я и так дал лишнюю секунду.
   Марчелло потер подбородок, взъерошил волосы и нерешительно произнес:
   - Араб показался мне каким-то подозрительным...
   - Неправильно!
   Сильвестре снова нажал кнопку, и у дальней стены  возник  иезуит,  фигура
которого в освещенном зале казалась прозрачной, но была хорошо видна.
   - Взгляни, - сказал Сильвестре. - Иезуит, вне всякого сомнения,  не  тот,
за кого пытается выдать себя. Буква "И", первая буква в названии его ордена,
видна как на правой, так и на  левой  стороне  груди.  Ведь  это  сразу  его
выдает!
   - Я никогда не обращал внимания  на  иезуитов,  -  пробормотал  Поллетти,
вставая и звеня монетами в кармане.
   - Но в Риме они попадаются на каждом шагу! - воскликнул Сильвестре.
   - Именно поэтому я никогда не обращал на них внимания.
   - Как раз поэтому ты должен  был  замечать  их!  -  В  голосе  Сильвестре
звучало возмущение. - Фальшивая деталь в традиционной одежде - самый  верный
признак и сразу должна вызвать подозрение. - Он печально покачал головой.  -
Когда я принимал участие в  Охоте,  мы  обращали  на  подобные  вещи  особое
внимание. Ничто не ускользало от моего взгляда.
   - Ничто, кроме банана со взрывчаткой, - подхватил Поллетти.
   - Верно, - согласился профессор. - Этот парень из Нигерии  узнал  о  моем
пристрастии к тропическим фруктам.
   - Насколько я помню, у вас были  и  некоторые  другие  ошибки,  -  уколол
учителя Поллетти.
   - А я и не скрываю, - голосом, полным достоинства, произнес Сильвестре. -
Мне всегда не везло, поэтому теперь я стараюсь научить других избегать  моих
ошибок. У меня были весьма способные ученики. Боюсь, Марчелло, ты к  ним  не
относишься.
   - Пожалуй, - согласился Поллетти.
   - Ты закончил полный курс обучения. Нельзя сказать, что  у  тебя  начисто
отсутствуют  способности.  Но   какое-то   глубоко   засевшее   безразличие,
равнодушие мешает тебе вложить душу и сердце  в  самое  благородное  занятие
человека - Охоту!
   - Пожалуй, вы правы, - признался Поллетти. - Почему-то интерес к этому  у
меня быстро исчезает.
   - Наверное, в твоем  характере  есть  какой-то  серьезный  недостаток,  -
печально произнес профессор  Сильвестре.  -  Какая  судьба  ждет  тебя,  мой
мальчик?
   - По-видимому, я умру, - заметил Поллетти.
   - Да, пожалуй, - согласился Сильвестре. - Но тут возникает другой вопрос:
как ты умрешь? Будет ли твоя смерть великолепной, как гибель камикадзе,  или
жалкой, как у загнанной в угол крысы?
   - Не вижу особой разницы.
   - Что  ты!  Между  этими  смертями  колоссальная  разница!  -  воскликнул
профессор. - Раз уж ты не можешь  хорошо  убивать,  сумей  по  крайней  мере
красиво умереть. В противном случае ты навлечешь позор на свою семью, друзей
и на школу тактики жертв профессора Сильвестре. Никогда  не  забывай  лозунг
нашей школы: "Умирай не хуже, чем убиваешь!"
   - Постараюсь запомнить. - Поллетти встал.
   - Мой мальчик! - Сильвестре тоже поднялся  и  положил  стальную  руку  на
плечо Поллетти. - Твое кажущееся равнодушие - всего лишь  прикрытие  глубоко
скрытого мазохизма. Ты должен бороться не  только  с  охотником,  угрожающим
твоей жизни, но и с более опасным врагом внутри себя.
   - Постараюсь. - Поллетти попытался подавить зевоту. - Но сейчас я  должен
спешить, у меня назначена встреча...
   - Конечно, конечно, - сказал профессор. -
   Однако нам следует решить небольшую  проблему  платы  за  обучение;  этим
можно заняться прямо  сейчас.  После  сегодняшнего  урока  сумма  составляет
триста тысяч лир. Если ты можешь...
   - В данный момент не могу, - поспешно ответил Поллетти, заметив, что рука
профессора из нержавеющей стали  находится  всего  в  дюйме  от  его  сонной
артерии. - Но завтра утром, как только откроются банки, я заплачу все.
   - Ты мог бы сейчас выписать мне чек, - предложил Сильвестре.
   - К сожалению, у меня нет чековой книжки.
   - К счастью, у меня есть.
   - Мне очень жаль, но я не могу выписать чек  сейчас,  потому  что  деньги
хранятся в банковском сейфе.
   Сильвестре пристально посмотрел на упрямого ученика, пожал плечами и снял
стальную руку с плеча Поллетти.
   - Хорошо, - сказал он. - Завтра? Честное слово?
   - Честное слово, - подтвердил Поллетти.
   - Закрепим наше джентльменское соглашение  рукопожатием.  -  И  профессор
протянул свою стальную руку.
   - Пожалуй, не стоит, - возразил Поллетти. Профессор улыбнулся и  протянул
здоровую руку. Поллетти с чувством пожал ее.  Внезапно  Сильвестре  отдернул
руку и уставился на ладонь. На ней красовалась капля крови.
   - Видите? - Марчелло показал крошечный  блестящий  шип,  прикрепленный  к
ладони. - Как вы справедливо заметили - фальшивая деталь... Если бы этот шип
был смазан ядом кураре... Добродушно посмеиваясь, он направился к выходу.
   Сильвестре сел  и  поднес  к  губам  раненую  руку.  Он  чувствовал  себя
несчастным. Этому Пол-летти с его дурацкими  выходками  наверняка  предстоит
скорая встреча с кладбищем. Но, напомнил себе  профессор,  такая  же  судьба
ожидает всех людей, тогда как его,  профессора  Сильвестре,  отвезут  скорее
всего на свалку металлолома.
 
 
 
   ГЛАВА 8
 
   В бальном зале Борджиа римского "Хилтона"  Кэролайн  репетировала  танец,
который собиралась исполнить сразу после убийства  Поллетти  с  танцовщицами
ансамбля "Рой Белл".  В  зале  царила  полная  тишина,  изредка  прерываемая
возгласами вроде: "Я просила включить розовый направленный прожектор,  а  не
яркий верхний свет! Неужели тебе это не ясно, тупой, ни на что не  способный
кретин?"
   Мартин, Чет и Коул сидели в первом ряду спешно  выстроенного  зрительного
зала, задумчиво теребя верхние губы. Они  видели,  что  Кэролайн  далеко  не
Павлова, но этого от нее  и  не  требовалось.  Недостаток  способностей  она
компенсировала подлинным женским обаянием, которое  прямо-таки  обволакивало
зрителей. Танцовщицы ансамбля искусно изображали различных женщин, тогда как
Кэролайн не требовалось ничего изображать - она  была  Женщиной,  обладающей
каким-то  особым  магнетизмом.  Иногда  она  казалась  вампиром,  иногда   -
валькирией. Ее стройное тело было не  способно  на  неуклюжее  движение  или
жест, а длинные светлые волосы ниспадали на плечи подобно золотому дождю.
   - Как танцовщица она ничем не выделяется, - произнес Мартин, дергая  себя
за верхнюю губу, - зато какая женщина!
   - Просто удивительно, - кивнул Чет; - Глядя на нее, видишь то вампира, то
валькирию.
   - Это верно, - поддакнул Коул, убрав пальцы  от  верхней  губы.  -  А  вы
обратили внимание, что ее стройное тело кажется не  способным  на  неуклюжее
движение или жест и как ее длинные светлые волосы ниспадают на плечи подобно
золотому дождю?
   - Цыц! - проворчал Мартин, не переставая теребить верхнюю губу.
   Он собирался произнести именно эти слова, и какой-то  молокосос  опередил
его. Он решил уволить Коула вместе с Четом. Мартину не нравились умники.
   Танец  закончился.  Слегка  запыхавшись,  Кэролайн  сошла  со   сцены   и
опустилась в кресло рядом с Мартином.
   - Ну? - спросила она. - Как?
   Трое мужчин начали восторженно бормотать комплименты.
   - В Колизее все готово к  завтрашнему  утру?  -  Кэролайн  повернулась  к
Мартину.
   - Абсолютно,  -  уверил  ее  Мартин.  -  Освещение,  сцена,  микрофоны  с
дистанционным  управлением,  пять  кинокамер  и  две  запасные.  Есть   даже
специальный микрофон узконаправленного действия, чтобы записать предсмертный
хрип жертвы.
   - Прекрасно. - Кэролайн на мгновение  задумалась,  и  ее  лицо,  в  танце
походившее на лицо вампира или валькирии, стало  лицом  Дианы,  безжалостной
богини охоты. - А теперь давайте взглянем на фотографии этого Поллетти.
   Мартин передал  ей  пачку  цветных  снимков,  восемь  на  десять  дюймов,
сделанных несколько часов назад и уже проявленных, обработанных, увеличенных
и доставленных сюда благодаря магической силе денег.
   Кэролайн внимательно рассматривала фотографии.
   - - Сколько ему лет? - внезапно спросила она.
   - Около сорока, - ответил Мартин.
   - Под каким знаком он родился?
   - Под знаком Близнецов, - тут же сказал Чет.
   - Он хитер, - объявила Кэролайн. - Вот эти морщинки вокруг глаз...
   - Мне кажется, он прищурился, когда наш человек начал фотографировать,  -
робко заметил Коул.
   - Морщины есть морщины, - безапелляционно  заявила  Кэролайн.  -  Но  мне
нравятся его руки. Вы обратили внимание? Его пальцы расширяются  на  концах,
кроме левого безымянного.
   - Ты совершенно права, - согласился Мартин. - Раньше я как-то не заметил.
   - Вы, наверное, не спрашивали мнения френолога?
   - Господи, мисс Кэролайн, -  произнес  Коул,  -  у  нас  просто  не  было
времени.
   - Разве так уж важно, какие шишки у него на голове? - спросил  Мартин.  -
От тебя требуется всего лишь убить этого парня.
   - Мне хочется побольше знать о  людях,  которых  я  убиваю,  -  объяснила
Кэролайн. - Это делает мою работу более увлекательной.
   Мартин недовольно покачал головой. Ох  уж  эти  женщины!  Они  все  время
пытаются притянуть чувства. Он решил уволить  Кэролайн,  как  только  займет
должность Фортинбраса, но с  легким  чувством  тревоги  осознал,  что  после
десятого убийства Кэролайн  станет  настолько  влиятельной,  что  без  труда
сумеет настоять на увольнении его самого.
   - Я понимаю  тебя,  -  заметил  Мартин,  поспешно  перенося  недовольство
девушкой на себя самого. - Действительно, интересно знать что-то  о  жертве,
и, если бы у нас была возможность получить заключение френолога относительно
Поллетти, Чет, несомненно, придумал бы, как это сделать.
   Кэролайн хотела ответить, по-видимому, что-то язвительное, но ее  прервал
металлический голос из небольшого монитора, стоявшего у ног Чета.
   - Алло, алло, - донесся голос. - Это передвижная камера три, мы двигаемся
примерно на юго-юго-запад и находимся в точке к западу  от  Виа  Джулия.  Вы
слышите меня, центральный командный пункт, вы слышите меня?
   - Да, мы слышим вас хорошо, - ответил Мартин.
   Он ненавидел скучные  формальности  почти  так  же,  как  и  неформальную
фамильярность.
   - Вижу объект на расстоянии примерно в тридцать  семь  и  четыре  десятых
фута. Считаете ли вы необходимым, чтобы я приблизился на максимально близкое
расстояние, или начинать действовать отсюда?
   - Начинать действовать? - воскликнула Кэролайн. - Он что, не  знает,  кто
охотник?
   - Он имеет в виду  не  стрельбу,  -  пояснил  Мартин.  -  Он  всего  лишь
спрашивает, вести ли ему телевизионную передачу  с  расстояния,  на  котором
находится, или приблизиться. Я не выношу этих  бывших  командиров  эсминцев,
однако Фортинбрас  берет  их  на  работу  целыми  экипажами.  -  Он  щелкнул
переключателем на мониторе. - Сохраняйте позицию, передвижная камера три,  и
ни под каким видом - повторяю,  ни  в  коем  случае  -  не  приближайтесь  к
объекту. Начинайте передачу с того места, на котором находитесь.
   - Понятно, приступаю к исполнению, - послышался голос из монитора,  такой
решительный,  что,  казалось,  все  увидели,  как  ощетинились   рыжие   усы
говорившего.
   Серый экран монитора стал белым, затем красным с извилистыми  зелеными  и
малиновыми полосами. Наконец экран прояснился, и на нем появились прелестная
грустная девушка и трое усатых мужчин, голос диктора произнес по-итальянски:
"А сегодня мы покажем очередной эпизод из странных запутанных жизней..."
   - Эй, передвижная камера три, в чем дело? - крикнул Чет.
   - Извините, сэр, - ответила  третья  камера.  -  Небольшая  путаница  при
всенаправленном приеме.
   - Вы считаете это оправданием? - грозно спросил Мартин.
   - Никак нет, сэр. Просто объясняю. Приступаем, сэр.
   Экран стал черным, затем снова ожил. Теперь на нем  был  отчетливо  виден
Марчелло Поллетти, который медленно брел по улице, опустив плечи.
   - Налицо внешние признаки хронической депрессии, - тут же заметил Чет.
   - Может быть,  он  просто  устал,  -  высказала  предположение  Кэролайн,
внимательно разглядывая Поллетти.
   - Он кажется мне  идеальной  жертвой,  -  произнес  Коул  с  мальчишеским
энтузиазмом.
   - Идеальная жертва - это мертвая жертва, - холодно  сказала  Кэролайн.  -
Думаю, он просто лентяй.
   - Это хорошо? - спросил молодой Коул с надеждой в голосе.
   - Нет, плохо. Ленивые люди непредсказуемы. - Не отрываясь от экрана,  она
еще несколько секунд изучала Поллетти. - Но в нем есть что-то еще: не  лень,
не депрессия и не усталость. Он  не  пытается  спрятаться  или  скрыться  от
слежки, как это делают большинство  жертв.  Он  идет  по  оживленной  улице,
представляя собой идеальную цель.
   - Действительно странно, - согласился Мартин.
   - Ты уверен, что он получил официальное уведомление?
   - Сейчас проверю.
   Мартин щелкнул пальцами. Чет  нетерпеливо  махнул  рукой,  Коул  вскочил,
бросился к ящику с оборудованием, принес телефонную трубку и подключил ее.
   Мартин набрал телефон Министерства Охоты в Риме, некоторое время  пытался
преодолеть своим английским поток  итальянских  слов  и  наконец  беспомощно
повернулся к помощникам.
   - Э-э,  знаете,  шеф,  -  сказал  Чет,  -  я  прошел  курс  гипнообучения
итальянскому языку в течение одной ночи, полагая, что это может пригодиться.
Так что, если хотите...
   Мартин передал ему трубку. Заговорив на безупречном итальянском  языке  с
флорентийским акцентом, Чет быстро выяснил, что В.27.38,  Марчелло  Поллетти
действительно получил лично официальное уведомление о том, что в этой  Охоте
он является жертвой.
   - Странно, - недоумевающе произнес Мартин. - Определенно странно. Куда он
идет?
   - Входит в дом, - сказала Кэролайн. - Ты полагаешь, он станет  весь  день
разгуливать по улицам, чтобы облегчить работу твоей съемочной группы?
   Поллетти вошел в подъезд, и на экране монитора появилась закрытая дверь.
   Мартин нажал кнопку на панели монитора.
   - Все в порядке, камера три. Объект скрылся из виду, так что можете  пока
выключиться. Вы сумеете держать под наблюдением дом  объекта  на  протяжении
часа или двух, не вызывая подозрений?
   - Так точно, - прохрипел голос  из  динамика  на  панели  монитора.  -  Я
действую с заднего сиденья "Фольксвагена". До  сих  пор,  как  мне  кажется,
никто даже не взглянул в мою сторону.
   - Превосходно, - отозвался  Мартин.  -  Назовите  адрес  дома...  Хорошо,
записал. Через час, максимум через два, мы вас сменим. Оставайтесь в машине;
если заметите, что вызываете подозрение, немедленно уезжайте. Понятно?
   - Так точно.
   - Пока.
   - Конец связи.
   Мартин нажал кнопку на панели монитора и повернулся к Кэролайн.
   - Ну что ж, милочка, мы нашли твоего парня и узнали, где он живет. Сейчас
три часа тридцать четыре м