ь  мелким,
угловатым, похожим на клинопись почерком.
 
   * * *
 
   Мистер Алоиз Пигастер был высок и лыс. Седые брови нервно подрагивали  на
сухом лице, когда он говорил и улыбался.
   Улыбался он по каждому поводу. При этом ярко  блестели  золотые  зубы,  а
глаза оставались настороженными и внимательно буравили собеседника.
   Озеров и Тумов познакомились с американцем  на  алма-атинском  аэродроме,
перед посадкой в самолет, который должен  был  доставить  их  в  монгольский
город Кобдо. Местные власти сделали все возможное, чтобы комиссия  экспертов
могла быстрее оказаться в районе работ.
   Мистер Пигастер не успел  даже  осмотреть  Алма-Ату.  Его  пересадили  из
одного самолета в другой,  и  вот  они  уже  летят  над  снеговыми  хребтами
Джунгарского Ала-Тау.
   Услышав, что Тумов свободно  говорит  по-английски,  Пигастер  обрадовано
хлопнул Игоря по плечу, уселся с ним рядом и болтал всю дорогу.
   Тумов вскоре узнал, что американец впервые  в  Советском  Союзе,  что  он
совсем не знает русского языка, но исколесил Индию, Тибет, Гималаи и владеет
чуть ли не всеми языками  народов  Центральной  Азии.  По  специальности  он
геофизик, астроном и математик. Сам управляет автомашиной и самолетом,  а  в
молодости увлекался гипнозом и спиритизмом.
   - Правительство Монголии хорошо делает, что  дает  возможность  осмотреть
место катастрофы, - заявил он. - Политики даже в Азии  с  годами  становятся
умнее и стараются не раздувать конфликтов.
   - Какой конфликт? - возразил Игорь. -  Неужели  вы  думаете,  что  гибель
вашего спутника-дело человеческих рук?
   - А неужели вы думаете иначе? - блеснул зубами Пигастер.
   - Разумеется. Либо авария приборов, либо природное явление.
   - Авария приборов исключена. Все приборы работали блестяще, мистер Тумов.
   - Ну а, например, столкновение с метеоритом? - прищурился Игорь.
   - Исключено. Скажу вам по секрету: наш спутник  был  снабжен  специальным
предохраняющим устройством, которое превращало встречные метеориты в пар.
   - Это не секрет, - заметил Игорь. - Но  предохраняющее  устройство  могло
отказать...
   - Невероятно.  И  вообще  вероятность  встречи  с  метеоритом  совершенно
ничтожна.
   - Согласен. Однако она существует.  Мы  с  вами  запустили  уже  не  один
десяток искусственных спутников. И вот, наконец, эта  ничтожная  вероятность
осуществилась.
   -  О,  мистер  Тумов,  наш  последний  спутник  -  это   целая   летающая
лаборатория. Там все было предусмотрено. В таком спутнике  могли  бы  лететь
несколько человек... Приборы были рассчитаны на многолетнюю работу.
   - И все же ваш спутник погиб из-за какой-то непредвиденной случайности, -
решительно заявил Тумов.
   - Случайности - да, - ослепительно улыбнулся американец, - непредвиденной
- нет.
   - Простите, не понимаю.
   - Или не хотите понять, дорогой мистер Тумов... Возможно,  что  никто  не
намеревался сознательно уничтожить нашу летающую лабораторию. Это  произошло
случайно, например при испытании какого-то нового  оружия.  Как  это  у  вас
говорится: целился в корову, а попал в ворону.
   - У нас говорят не совсем так, но это не имеет значения, - заметил Тумов.
- Меня интересует  другое:  неужели  вы  сами,  мистер  Пигастер,  верите  в
высказанное вами предположение?
   - Это официальная точка зрения государственного департамента. - В  первый
раз слова Пигастера не сопровождались улыбкой. - Я американец, сэр.
   - Но вы  и  ученый,  если  не  ошибаюсь.  Вы  представляете,  что  значит
"случайно попасть" в спутник, летящий с космической скоростью на высоте двух
тысяч километров над поверхностью Земли. Какое оружие могло выполнить  такую
задачу?
   - Этого я не знаю, но хотел бы узнать.
   - Путем осмотра места, над которым произошла катастрофа?
   - А почему бы и нет?
   - Потому, что если всерьез придерживаться вашей официальной точки зрения,
то "оружие", уничтожившее спутник, можно искать где угодно,  в  любой  точке
планеты или... даже за ее пределами, что гораздо вероятнее. - Не совсем так,
мистер Тумов, - снова блеснул зубами Пигастер, - не совсем так. Я  уже  имел
удовольствие  объяснить  вам,  что  наш  спутник  -   это   целая   летающая
лаборатория. Там были сотни приборов,  непрерывно  передающих  показания  по
радио. Анализ последних  показаний  приборов  свидетельствует,  что  спутник
получил удар по вертикали снизу. Удар был вызван не  снарядом  и  не  волной
взрыва, а скорее каким-то мощным излучением, например потоком нейтронов.
   - Какая ерунда! - вскричал Тумов -  Мощный  поток  нейтронов,  источником
которого является Земля!
   - Я сказал, например, потоком нейтронов, - ласково улыбнулся Пигастер.  -
Это могли быть не нейтроны, а какие-то другие частицы.  Если  удастся  найти
остатки спутника...
   - Уцелевшие после падения с высоты двух тысяч километров?
   - Конструкция спутника предусматривала  и  такую  возможность.  Отдельные
контейнеры могли достигнуть поверхности Земли.
   - Если бы удалось найти хоть один болт с вашего  спутника,  это  было  бы
замечательно, - задумчиво сказал Тумов. - Тогда многое прояснилось бы. Боюсь
только, что это  невыполнимая  задача.  Легче  найти  иголку,  сброшенную  в
джунгли с самолета.
   - Все же попробуем найти, - снова заулыбался Пигастер. - И  вдруг  найдем
не иголку, а что-нибудь более крупное! Это было бы еще замечательнее.
   - Вы подразумеваете источник нейтронного излучения? - вмешался в разговор
Озеров. Он  задал  вопрос  по-французски,  постеснявшись  продемонстрировать
перед  американцем  свое,  как  он  сам  считал,  очень  плохое   английское
произношение.
   Пигастер и Тумов повернулись к сидящему  позади  них  Озерову.  В  глазах
американца блеснула  настороженность.  В  вопросе  ему  почудилась  ловушка.
Впрочем, он быстро нашелся.
   - Источник едва ли, - сказал он, также переходя на французский, -  скорее
какие-нибудь следы. Лучевая установка такой мощности -  сложное  сооружение.
Следы  в  пустыне  должны  остаться.  Если  мне  разрешат   беспрепятственно
передвигаться по всему району...
   - Можете не сомневаться в этом, - вставил Тумов.
   - Тогда что-нибудь найдем, - с поклоном закончил Пигастер.
   - По-моему, надо искать не "следы", а сам источник  излучения,  -  твердо
сказал Озеров. - Я тоже склонен думать, что он там где-то существует. Озеров
сделал длинную паузу.
   Американец удивленно приподнял брови и, чуть прищурившись, ждал.
   - Но это природный источник излучения, а  не  искусственный,  -  заключил
Озеров.
   - Ах вот что, - разочарованно усмехнулся  Пигастер.  -  Интересно,  очень
интересно... Три головы, три точки  зрения,  -  продолжал  он  по-английски,
обращаясь к одному Тумову,  и,  помолчав,  спросил  совсем  тихо:  -  Мистер
Озеров, случайно, не писатель?
   - Что вы, он геолог, - немного обиделся за  приятеля  Тумов.  -  Довольно
известный геолог.
   - Ах, этот Озеров, - снова изумился Пигастер. -  Автор  ядерной  гипотезы
Земли? О-о!.. Россия выдвинула в комиссию ведущих ученых.  О-о,  мне  выпала
большая честь... О-о-о! - Он умолк и потом  добавил,  как  бы  про  себя:  -
Интересно, очень, очень интересно... О-кей.
   Самолет уже шел на посадку. На горбатых, покрытых пятнами зелени  склонах
виднелись беспорядочно разбросанные желтые и белые  домики.  Это  был  город
Кобдо - центр одного из западных аймаков? Монгольской Народной Республики.
 
   * * *
 
   - Вы можете ехать немедленно, господа,  -  вежливо  сказал  за  завтраком
Зундуйн Очир - представитель монгольского Министерства иностранных дел.
   Он встретил экспертов на аэродроме, проводил  их  в  гостиницу  и  теперь
сидел вместе с ними в маленьком застекленном павильоне ресторана.
   Дымился горячий плов, приправленный яблоками, алычой и тонко  нарезанными
ломтиками моркови. Айран, монгольский сыр и  густой  крепкий  чай  дополняли
несложное меню.
   - Мне поручено сопровождать вас до Тонхила, - продолжал  Очир.  -  Это  в
четырехстах километрах отсюда, у подножия Алтая.  Там  вы  встретите  нашего
геолога Батсура с караваном  машин,  лошадей  и  верблюдов.  Батсур  -  член
комиссии экспертов. Он поедет с вами на Адж-Богдо.
 
   _____________________
   ?Аймак - район
   Мы  хотим  попробовать  провести  машины  через   перевал   Тамч-Даба   в
Монгольском Алтае. Там проходил старый караванный путь в Китай, но им  давно
перестали пользоваться. Дорога заброшена...
   Озеров с сомнением покачал головой.
   - Едва ли машины пройдут через Тамч-Даба.
   - Подразделение саперов уже ремонтирует дорогу на северном склоне  Алтая,
- объяснил Очир. - Они получили приказ обеспечить спуск  вашего  каравана  в
Барун-Хурай - обширную впадину, расположенную  между  Монгольским  Алтаем  и
Джунгарской Гоби. Дальше все будет зависеть только от вас.  Машины  доставят
экспедицию к подножию северного склона Адж-Богдо.  Начнете  работать.  Через
несколько  дней  прибудут  лошади  и  верблюды,  тогда  сможете  исследовать
центральную часть Адж-Богдо.  Работы  рассчитаны  на  месяц.  Если  окажется
необходимым, срок может быть продлен по желанию одного из экспертов.
   Разговор велся по-русски. Мистер Пигастер неторопливо жевал плов, запивал
чаем, равнодушно поглядывал в окно.  Там  по  узкой  мощеной  улице  караван
навьюченных верблюдов осторожно пробирался мимо стоящих у подъездов легковых
и грузовых машин.
   Верблюды вытягивали длинные шеи и протяжно ревели;  гортанно  покрикивали
смуглые погонщики, одетые в яркие  халаты  и  высокие  войлочные  шапки.  За
плоскими желтыми крышами виднелись поросшие лесом склоны  невысоких  гор,  а
над ними яркое синее небо.
   - Прошу извинения, господа, - обратился по-английски к Тумову Пигастер. -
Когда и как мы можем двигаться дальше? Мы должны спешить. Очень спешить...
   - Предлагают хоть сейчас, - сказал Тумов. - Но мне кажется,  нам  следует
передохнуть и выехать завтра утром.
   - На чем мы полетим? - прищурился Пигастер.
   - А мы не полетим, - пояснил Тумов, наливая себе холодного айрана.  -  Мы
поедем на грузовиках, потом на верблюдах, потом на лошадях и, в  заключение,
пойдем пешком.
   - Вы, конечно, шутите.
   - Даже в мыслях не имел...
   - Тогда я протестую, господа, категорически протестую. Это  перечеркивает
все планы. Нужны самолеты, вертолеты, вездеходы. Да, господа, если у вас  их
нет, Америка может доставить все это через два - три дня.
   - Я  в  отчаянии,  мистер  Пигастер,  что  вас  так  расстраивает  способ
передвижения, - вмешался по-английски Очир. - Я в отчаянии и  от  того,  что
ваши американские самолеты и вертолеты, которые,  бесспорно,  очень  хороши,
будут здесь в  Гоби  так  же  беспомощны,  как  и  наши.  Гостеприимство  не
позволяет нам идти на риск. Мы не можем позволить,  чтобы  хоть  один  волос
упал с головы кого-либо из членов высокой комиссии.
   Тумов чуть заметно подмигнул Озерову, поглядывая на лысину Пигастера.
   - Там, на далеком юге, - продолжал  Очир,  -  лежит  пустыня,  окружающая
пустынные безлюдные горы. Там нет поселков, нет даже  стойбищ,  нет  складов
горючего, нет аэродромов. Постоянные ветра и  бураны  необычайно  затрудняют
посадку самолетов и делают невозможным использование вертолетов.
   - Самолеты и вертолеты летают даже в Антарктике, - заметил Пигастер.
   - Летают и здесь, когда нет иного  выхода,  -  спокойно  сказал  Очир.  -
Конечно, можно было бы подыскать посадочную площадку и  оборудовать  ее  для
приема экспедиции. Но на это  потребуются  еще  недели.  И  даже  добравшись
самолетом к подножию  Адж-Богдо,  все  равно  придется  ждать  там  прибытия
лошадей. А на машинах комиссия доберется за пять - шесть дней. В наших краях
машина и лошадь надежнее самых новейших самолетов, господа.
   - Решено, - громко объявил Тумов. - Едем на  машинах.  Голосую!  Кто  за?
Пигастер ослепительно улыбнулся.
   - Вижу, что остался в меньшинстве. Свой протест сегодня вечером  вручу  в
письменном виде.
 
   * * *
 
   Шестой день пробивался караван машин на юго-восток, к  подножию  далекого
Адж-Богдо. С помощью саперов были пройдены  крутые  уступы  Тамч-Даба,  хотя
мистер Пигастер на каждом привале твердил, что перевала  они  не  возьмут  и
только напрасно теряют драгоценное время. Когда цепочка машин  поднялась  на
перевал и путешественники увидели красно-оранжевое солнце, выплывающее из-за
пыльной мглы бескрайних пустынь, Тумов сказал американцу:
   - Ну вот, все в порядке. Осталась меньшая половина.
   - Надо еще спуститься, - сухо заметил Пигастер, кутаясь в меховую куртку.
- Интересно, какая здесь высота, мистер Тумов?
   - Пустяки. Всего две тысячи семьсот пятьдесят метров  над  уровнем  моря.
Ровно на километр ниже, чем гребень Адж-Богдо.
   Пигастер покачал головой, но ничего не сказал. После отъезда из Кобдо  он
улыбался все реже.
   К вечеру машины спустились с перевала.
   Впереди лежали желтые плато Барун-Хурая. Далеко на юго-востоке, за грядой
невысоких  возвышенностей,  которые  едва  проступали  на  горизонте,   была
Заалтайская Гоби. Обжигающий ветер гнул к самой земле пучки высохшей  травы.
Пыльные смерчи поднимались высоко в воздух на пустынных увалах  и  исчезали,
как призраки. Низкое солнце тускло светило сквозь пыльную завесу.  Невидимый
песок колол лицо и скрипел на зубах.
   Из кабины первой машины вылез молодой  круглолицый  монгол  в  ватнике  и
фетровой  шляпе  с  ремешком  у   подбородка   -   геолог   Батсур,   доцент
уланбаторского университета; пригибаясь на ветру, подошел к Озерову.
   - Где-то  здесь  должно  быть  стойбище  аратов,  -  начал  он,  стараясь
перекричать свист ветра. - Станем на ночлег возле них...
   - Араты здесь за перевалом, - удивился Озеров, - с каких пор?
   - Пробуют осваивать пустыню, - усмехнулся Батсур.  -  Уже  несколько  лет
приходят со стадами к подножию южного склона хребта, но туда, - он указал на
юг, - далеко не заходят. Жмутся к горам. А там, в Гоби, кое-где есть хорошие
пастбища. Боятся чего-то. Не хотят идти на  юг...  Это  стойбище  последнее;
больше людей не встретим.
   Машины покатились дальше по сухому руслу потока, стекающего ранней весной
с южного склона хребта. Русло, сложенное мелкой галькой, напоминало  широкую
проселочную дорогу и подобно проселку причудливо извивалось среди  невысоких
красноватых и черных скал. Местами в защищенных от ветра уголках  попадались
чахлые кусты остролистного тамариска. Редкие метелки эфедры покачивались  на
склонах. Уже темнело, когда впереди у подножия невысокого  плато  заблестели
огни костров.
   Прибытие каравана машин вызвало переполох в стойбище аратов.  Отовсюду  -
из войлочных юрт, от костров, из-за ближайших холмов к машинам шли и  бежали
мужчины, женщины, дети в ватных халатах и островерхих меховых шапках; махали
руками, переговаривались  на  ходу,  кричали,  показывали  на  машины  и  на
покрытые снегом скалистые гребни недалеких гор.
   Батсур заговорил с аратами. Шум утих. Пастухи слушали внимательно. Многие
удивленно и даже недоверчиво покачивали головами.
   Когда Батсур умолк, вперед выступил высокий седобородый старик в красном,
расшитом серебром халате, зеленых сапогах с загнутыми вверх длинными носками
и в войлочной шапке, отороченной лисьим мехом. Пронзительный взгляд  старика
обежал  гостей,  задержался  на  мгновение  на  лице   Озерова.   Коснувшись
коричневыми руками бороды, старик заговорил высоким гортанным голосом.
   Батсур переводил.
   - В отборной крупе нет сора, у старого человека нет  лживых  слов.  Араты
приветствуют дорогих гостей,  прибывших  в  Гоби  из  далеких  краев.  Араты
склоняются перед великим искусством смелых  наездников,  проведших  железных
коней,  -  Батсур  похлопал  рукой  по  кузову  ближайшей  машины,  -  через
заоблачные выси Большого перевала. Двадцать зим назад араты подумали бы, что
железные кони спустились с неба, ибо пути для железных коней через горы нет.
Теперь араты думают иначе. Они читают газеты и слушают радио. Они знают, что
человек все может. Он может найти воду в Гоби, может спасти стада от  зимних
буранов, может провести железных коней там,  где  раньше  спешивались  самые
отважные наездники. Когда-нибудь  человек  обуздает  и  злые  силы  громовых
духов, обитающих на юге. Просторы Гоби перестанут  пугать  мирных  пастухов.
Араты уже многому научились от своих старших друзей, живущих на севере и  на
западе. Они будут учиться и дальше.  Счастлив  познающий  сладость  и  плоды
учения. Араты  горды  тем,  что  среди  искусных  наездников,  которые  вели
железных коней через Большой перевал, есть и монголы. Оставайтесь  у  нас  и
отдыхайте, пока вам не наскучит наше гостеприимство. Отдаем вам самые лучшие
юрты, самые мягкие кошмы, самые теплые одеяла. Юноши выбирают в стадах самых
жирных баранов. Толстый Цыбик, которому известны все тайны запахов  жареного
мяса, уже точит ножи. Оставайтесь и будьте так же счастливы,  как  счастливы
араты, приветствующие дорогих гостей.
   Старик замолчал, опять коснулся бороды и, подойдя к  гостям,  медленно  и
торжественно обнял каждого.
   Когда очередь дошла до Озерова, старик похлопал его по плечу и на ломаном
русском языке сказал:
   - Ты был Гоби - старый Баточирын помнит тебя. Ты был Юсун-Булак,  там,  -
старик показал на север. - Это было давно; много зим прошло. -  Я  не  помню
тебя, отец, -  ответил  Озеров,  обнимая  старика,  -  но  я  завидую  твоей
памяти-памяти степного орла. Я был в Юсун-Булаке,  перед  поездкой  в  Гоби,
девять лет назад.
   - Кто был Гоби и снова вернулся, тот  найдет  счастье,  -  сказал  старый
Баточирын.
   - Если пришел без плохой мысли, - добавил он, обнимая Пигастера, стоящего
возле Озерова.
   Араты снова заговорили шумно и  приветливо,  окружили  гостей,  обнимали,
жали руки.
   Долго не гасли в  эту  ночь  костры  в  стойбище  пастухов.  Ветер  стих,
улеглась пыль. Неподвижный воздух был холоден  и  сух.  В  черном  небе  над
пустыней ярко  искрились  звезды.  Приятным  теплом  тянуло  от  костров,  в
которых, потрескивая, горели сухие ветви саксаула и караганы.
   Батсур, лежа на кошме между Озеровым и Тумовым, вполголоса говорил.
   - Наш американец прицепился к старому Баточирыну, как колючка к лошадиной
гриве. Больше часа говорят. О чем бы?
   - Третий способ изучения местности и обстановки, -  усмехнулся  Тумов,  -
расспросы местного населения.
   - Хорошо он говорит по-монгольски? - спросил Озеров.
   - Лучше меня, - засмеялся Батсур. - В общем понять можно.
   - Любопытный тип, -  вполголоса  заметил  Озеров,  поглядывая  в  сторону
соседнего костра, где седобородый Баточирын,  наклонив  голову,  внимательно
слушал улыбающегося Пигастера.
   - Разведчик! - процедил сквозь зубы Тумов.
   - Не только, - возразил Озеров, - он и ученый. Мне попадались его  работы
по земным токам и магнетизму. Ты тоже должен их знать.
   - Ерунда. Ни одной путной мысли. Фантазия...
   - У тебя - все фантазия, - спокойно заметил Озеров. - А, между прочим,  в
самых  фантастических  представлениях  есть  зерно  истины.  Вот,  например,
сегодня, приветствуя нас, Баточирын сказал о громовых  духах,  обитающих  на
юге Гоби. Это, конечно, какая-то легенда. Но мне очень хотелось бы узнать  о
ней подробнее. Ты обратил внимание на эти слова?
   - Нет, - сказал Тумов. - Пока он  говорил,  я  старался  вспомнить,  куда
положил контрольные таблицы для измерительных приборов.
   - Вспомнил?
   - Нет.
   - А ты не мог оставить их в Москве?
   - Не думаю, - протянул Тумов не очень уверенно.
   - Это скандал, если таблиц не окажется, - покачал головой Озеров. -  Надо
завтра же проверить... А вы,  Батсур,  знаете  легенду,  о  которой  говорил
Баточирын? - продолжал он, помолчав.
   - Не знаю, - тряхнул головой молодой монгол. - В Гоби много легенд. Здесь
о  каждой  долине,  о  каждой  скале  существуют  легенды.   Завтра   спрошу
Баточирына.
 
   * * *
 
   На следующее утро Озерова разбудили свист и вой ветра.  Юрта  дрожала  от
сильных