ь глубокая  узкая  расщелина  в  скале.
Стены ее были совершенно отвесны и настолько высоки, что ящер не  смог
бы выпрыгнуть оттуда. Большой плот разобрали на бревна и построили  из
них надежную решетку, прочно замкнувшую выход из расщелины. Получалось
подобие треугольного колодца, две  стены  которого  были  скальные,  а
третья представляла собой решетчатый частокол из толстых бревен.
    Бамбуковый плот с привязанным к нему ящером опустили на канатах  в
расщелину. Плот повис почти вертикально вдоль скалистой  стены.  Тогда
мы освободили ящера от  части  сетей  и  веревок.  Последние  путы  он
разорвал сам и соскользнул с плота на дно расщелины. В то же мгновение
мы   вытащили   плот   наверх.   Наш   пленник   очутился   в    своей
импровизированной клетке.
    Мы думали, что он начнет кидаться на  стены  и  попробует  сломать
решетку из бревен, но он улегся на влажном песке в  углу  расщелины  и
лишь время от времени разевал метровую пасть и  щелкал  зубами.  Глаза
его светились в темноте зеленовато-фиолетовым светом. Мы  решили,  что
он  голоден,  и  бросили  ему  большие  куски  мяса  антилопы.  Он  не
шевельнулся.
    - Утомлен путешествием, - устало пошутил Джонсон, и мы поплелись к
своим палаткам.
    Когда я проснулся, солнце было уже высоко.  Первая  мысль  была  о
ящере. Не сбежал ли из клетки, не издох ли?
    - Все в порядке, - успокоил меня Джонсон. -  Сожрал  мясо  и  ждет
еще. Уже пробовал прочность решетки. Пришлось снаружи навалить камней.
    Позавтракав, я направился к нашему пленнику.
    "Детеныш" уже не выглядел так миролюбиво, как ночью.
    Увидев меня, он поднялся на задние лапы и, широко раскрыв зубастую
пасть, яростно  зашипел.  Ростом  он  был  гораздо  крупнее  взрослого
кенгуру.
    Прыгая на задних лапах, он  прижимал  к  груди  короткие  передние
лапы,  вооруженные  длинными  кривыми   когтями.   Голова   напоминала
крокодилью, но была уже, и  ее  украшал  костяной  гребень  с  острыми
шипами.  Длина  челюстей  достигала  метра.  Массивная   длинная   шея
постепенно переходила в расширяющийся  книзу  корпус.  Между  длинными
пальцами задних лап виднелись толстые перепонки. Широкий плоский хвост
служил опорой туловищу, когда  пресмыкающееся  поднималось  на  задние
лапы. Это была великолепная миниатюра того чудовища, которое мы  убили
вчера.
    Я принес с собой киноаппарат и заснял  несколько  десятков  метров
пленки. Ящер словно понимал, что надо позировать. Он  прохаживался  на
задних лапах, легко прыгал по дну расщелины, разевал  огромную  пасть,
как будто желая показать свои страшные зубы.
    Черные охотники  приволокли  небольшого  крокодила,  которого  они
только что убили на берегу. Крокодила бросили в расщелину. Тираннозавр
одним прыжком очутился возле него, наступил задней лапой ему на  хвост
и  легко  разорвал  крокодила  на  куски.  Через  несколько  минут  от
крокодила осталась кучка раздробленных костей, а тираннозавр улегся  в
тени скалы и перестал обращать на нас внимание.
    - Пожалуй,  надо  поменьше  кормить  его,  -  озабоченно   заметил
Джонсон, - а то он вырастет раньше, чем вы доставите его мистеру Лесли
Бейзу.
    Назначив караульных для наблюдения за ящером,  мы  возвратились  в
палатку.
    К вечеру носильщики должны были доставить из главного лагеря части
металлической клетки.
    Я уже ломал голову над тем, как мы повезем тираннозавра в Бумба.
    Однако ни вечером, ни на следующее утро носильщики  не  появились.
Не было и Перси Вуффа. Мы подождали еще день, и снова  безрезультатно.
Из главного лагеря никто не пришел. Это становилось  странным.  Мне  в
голову лезли разные мысли. Джонсон был настроен более оптимистично.
    - Куролесит парень... Пьет там  с  утра  до  утра,  -  ворчал  он,
посасывая трубку.
    Я решил сам отправиться утром в главный лагерь, но поздно  вечером
появился Перси. С ним было только  пятеро  носильщиков.  Они  принесли
немного продовольствия и  ящик  виски.  Ни  клеток,  ни  оборудования,
которого нам так не хватало. Даже радио и теодолит остались в  главном
лагере.
    Перси был свеж и чисто выбрит. Его  костюм  блистал  ослепительной
белизной. На мои вопросы он отвечал с вежливой наглостью:
    - Не взял... Решил, что не понадобится... Забыл...
    Услышав, что один тираннозавр убит, а другой находится  в  лагере,
Перси шевельнул бровью и, прервав  меня  на  полуслове,  объявил,  что
хочет посмотреть пойманного ящера.
    Я вышел из себя и грубо изругал его.
    Перси задумался, словно решая, обидеться ему или не стоит, а потом
пожелал  мне  и  Джонсону  спокойной  ночи   и   отправился   смотреть
тираннозавра.
    Джонсон пробормотал что-то насчет заряда  крупной  дроби,  который
следовало влепить в чей-то зад, и испытующе поглядел  на  меня  из-под
нахмуренных бровей.
    - Завтра же отправлю его в Бумба, - сказал я.
    - Вы с ним поосторожнее, - посоветовал старый охотник. - По-моему,
он  хочет  спровоцировать  столкновение!..  -   Джонсон   помолчал   и
неожиданно добавил: - Но в случае чего, шеф, я буду на вашей стороне.
    - Завтра же его здесь не будет! - запальчиво повторил я.
    - Дай-то бог, - сказал Джонсон и поднялся, чтобы идти спать.
    На другое утро я объявил Перси Вуффу,  что  он  должен  немедленно
ехать в Бумба, отправить корреспонденцию мистеру Бейзу и  нанять  пару
тяжелых грузовиков, которые выедут навстречу нашему каравану.  Вопреки
ожиданиям Перси не возражал.
    - Сами ждите нас в Бумба.
    Он молча кивнул.
    Я отдал ему письма и текст небольшой статьи, в которой был  описан
зуб нового вида тираннозавра, обитающего в болотах Центральной Африки.


    Статья, так же как и письма, была адресована лично мистеру  Бейзу.
Слово "лично" я подчеркнул дважды.
    Перси спрятал корреспонденцию  в  полевую  сумку  и  вежливо  ждал
дальнейших распоряжений.
    - С вами пойдет Н'Кора, - продолжал я. - Он будет сопровождать вас
до Бумба. Н'Кора знает обратную дорогу. Возьмите любой виллис и шофера
с помощником. Но надеюсь, на этот раз...
    - Все будет лучше, чем вы думаете, - поспешил заверить меня Перси.
    Я решил, что он доволен отъездом, и успокоился.
    Н'Кора я незаметно для Перси дал  еще  одно  письмо,  адресованное
мистеру Бейзу, с сообщением об  отстранении  своего  заместителя.  Это
письмо Н'Кора должен был отправить из Бумба.
    Затем был устроен совет, как  транспортировать  ящера  к  главному
лагерю. Решено  было  искать  путь  для  автомашин  в  объезд  ущелий,
пересекающих плато. Джонсон взялся разведать дорогу, а  в  необходимых
местах устроить переправы.
    Пришло время  расстаться  и  с  Квали.  Молодой  негр  сделал  для
экспедиции гораздо больше, чем первоначально обещал. Он уже  несколько
раз напоминал мне, что в Нгоа - его родном селении - его ждут  "важные
дела".
    Сразу же после совета, в котором Квали принимал активное  участие,
я собрал черных воинов, чтобы торжественно вручить  Квали  карабин,  о
котором он так мечтал.
    Я  передал  Квали  заработанные  деньги,  и  карабин,  и   кожаный
патронташ, набитый патронами.
    - Бери, - сказал я, протягивая карабин Квали.
    Негр замотал головой, еще не веря, что я отдаю ему свое оружие.
    - Бери, - повторил я. - Он твой.
    Квали прерывисто вздохнул и осторожно принял из моих рук карабин.
    - О начальник, - прошептал он, - о!.. Квали... Спасибо.
    Я протянул ему руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.
    Через час Перси Вуфф с Н'Кора и Джонсон с десятью черными  воинами
покинули лагерь. Они должны были идти вместе до первого ущелья. Оттуда
Перси и Н'Кора пойдут напрямик к главному лагерю, а Джонсон отправится
отыскивать объезд для автомашин. Квали исчез раньше. Я даже  не  успел
спросить у него, совсем ли он покидает лагерь.
    Перси перед уходом  вежливо  простился  со  мной.  Мы  стояли  над
расщелиной, в которой ящер пожирал очередного крокодила. Перси  глянул
на него, перевел взгляд на меня, усмехнулся,  пожал  плечами  и  сразу
ушел.
    В лагере стало тихо. Негров я послал добыть еще  одного  крокодила
для нашего пленника,  а  сам  занялся  проявлением  кинопленки.  Потом
устроился  в  тени  и  начал  записывать  в  полевой  дневник  события
последних дней. Я успел подробно описать охоту на  тираннозавров,  вид
ящеров и их повадки, когда пришел посыльный от Джонсона.
    В коротенькой  записке  старый  охотник  сообщал,  что  они  нашли
обходной путь, но  через  одно  из  ущелий  придется  построить  мост.
Джонсон просил прислать ему  в  помощь  всех  свободных  африканцев  и
обещал, что завтра к вечеру машины будут в лагере у водопада.
    Я отправил всех черных воинов в распоряжение Джонсона. В лагере со
мной остался только М'Гора, который должен был присматривать за ящером
и приготовить ужин.
    Все шло как нельзя лучше. Я радовался, что завтра или  послезавтра
мы сможем двинуться в обратный путь, испытывал  огромное  удовольствие
от мысли, что не надо еще раз лезть в  проклятые  тростники,  думал  о
возвращении  на  родину.  Я  вернусь  в  Польшу  как  первооткрыватель
современных тираннозавров.
    Мысленно я уже строил планы новой экспедиции в страну  динозавров.
Это должна быть хорошо оснащенная международная экспедиция зоологов  и
палеонтологов. Придется захватить с собой моторные лодки и вертолеты.
    Чьи-то шаги прервали мои размышления. Я поднял глаза  и  увидел...
Перси Вуффа. Его правая рука была замотана полотенцем.
    - Пришлось возвратиться, - поспешно  сказал  он.  -  Меня  укусила
змея. Помогите.
    Я быстро поднялся. В тот же момент страшный удар в челюсть  свалил
меня с ног. Я потерял сознание.
    Придя в себя, я почувствовал, что не могу  пошевелиться.  Лежу  на
койке, связанный по рукам и ногам. Перси сидит у стола.  Перед  ним  -
недопитая бутылка виски. Возле бутылки на столе - мой пистолет.
    Заметив, что я очнулся, Перси тяжело встал и подошел ко мне.
    - Профессору лучше? - Его  голос  звучал  почти  ласково.  -  А  я
боялся, что удар был слишком силен.
    - Что все это значит? - прошептал я.
    - Я считал вас интеллигентнее. - Перси тихо засмеялся.  -  Охотник
за динозаврами!..
    - Вы сошли с ума, - крикнул я. - М'Гора, ко мне!
    - Только без глупостей, - прошептал Перси. - Зачем шуметь!.. -  Он
сунул мне в рот какую-то тряпку.
    Однако черный воин слышал мой голос и появился у входа в палатку.
    Перси что-то крикнул ему на местном наречии. Подумать только, а  я
и не подозревал, что этот мерзавец знал язык банту.
    Страшная догадка мелькнула  в  моей  голове.  Африканец  переводил
удивленный взгляд с меня на Перси и опять на меня.
    Перси резко повторил приказание.
    Африканец повернулся и побежал куда-то.
    Перси неторопливо взял со стола пистолет  и  выстрелил,  почти  не
целясь. Черный воин без звука ткнулся лицом в траву.
    - Вы сами виноваты, профессор, - сказал Перси, вырывая у меня  изо
рта тряпку. - Его я убивать не собирался. Впрочем, меня утешает мысль,
что это пришлось сделать из вашего пистолета.
    - Подлец! - крикнул я. - Что тебе нужно?
    - Я зарабатываю свои пятьдесят  тысяч  долларов,  -  мягко  сказал
Перси. - Я мог бы проще разделаться с вами: например, столкнуть в  яму
к тираннозавру сегодня утром. - Он замолчал,  желая  убедиться,  какое
впечатление произвели его слова. - А ведь неплохая мысль? -  продолжал
он, и  в  его  бесцветных  глазах  засветились  красноватые  искры.  -
Впрочем, мы еще побеседуем на эту тему, не правда ли?..
    Я молчал, мучительно ища выхода. В лагере нас только двое. Джонсон
в двадцати километрах, и, кто знает, не ловушкой ли была его  записка?
Может быть, они сговорились поделить между собой награду, которая была
обещана мне. Неужели  я  обречен?..  Или  он  хочет  поторговаться  со
мной?..
    - Однако  вы  изменились  в  лице,  профессор,  -  зазвучал  снова
вкрадчивый голос Перси. - Вы совершенно правы: никто не придет вам  на
помощь. Эта старая обезьяна Джонсон слишком глуп и... порядочен. Когда
я осторожно намекнул ему в Бумба... О!..  Как  он  окрысился!  Я  едва
успокоил его. Ричардс был более деловым человеком. Правда, он  захотел
иметь слишком много. За вас, профессор, мистер Лесли Бейз заплатит мне
всего пятьдесят тысяч долларов. - Перси вздохнул. - И будет иметь  сто
пятьдесят тысяч чистой прибыли. А этот наглец  Ричардс  пожелал  иметь
сто тысяч. Разве чех стоит дороже поляка? -  Перси  рассмеялся.  -  Вы
ведь  и  не  подозреваете,  дорогой  профессор,  каким  путем  Ричардс
раздобыл  фотографию  ящера.  Вас   было   немало   -   охотников   за
динозаврами!..
    - Мне все известно, - крикнул я, зная, что рискую немногим. -  Чех
убит  Ричардсом  в  нескольких  километрах  отсюда.  А  тебя,  бандит,
арестуют в первом же городе, в котором ты появишься.
    Перси нахмурился.
    - Вы действительно пронюхали  многое,  -  серьезно  сказал  он.  -
Только насчет меня вы врете. Улик нет и не будет.
    - Палач, ты убил и Н'Кора!
    - Фи, профессор, вы слишком плохого мнения обо мне.  Я  не  убиваю
без крайней необходимости. Н'Кора сейчас. - Он глянул на ручные  часы.
- Н'Кора уже трясется на виллисе. Я отдал ему всю корреспонденцию. Это
славный парень. Он подохнет, но доставит ее в сохранности на почту.  И
как он  любит  вас!  Он  прыгал  от  радости,  когда  я  объявил,  что
возвращаюсь помочь вам, а ему надо ехать в Бумба одному. И  Квали  вас
любит... А между прочим, не кто иной, как Квали, виноват в том, что  с
вами произойдет. Если бы он не показал пути сюда, а этот путь знал еще
только покойный  Ричардс,  вы  могли  бы  погулять  по  белому  свету,
профессор.
    Перси продолжал развязно болтать. Я и не подозревал раньше, что он
такой краснобай. Мне начало казаться, что  за  этой  болтовней  что-то
кроется, что он еще не сказал самого главного. Может быть, не все  для
меня потеряно? Но с другой стороны,  зачем  ему  было  раскрывать  все
карты?.. Или это игра кошки с мышью?
    Вдруг я вспомнил, что в заднем кармане брюк у меня лежал  складной
нож.  Мои  руки  были  скручены  за  спиной,  но   пальцы   оставались
свободными. Я начал перебирать ими и дотянулся до заднего кармана. Нож
был там. Несколько бесценных секунд ушло на  то,  чтобы  зацепить  нож
пальцем. Наконец я зажал  его  в  ладони.  Теперь  надо  было  открыть
лезвие. Это оказалось несложным. Я чуть шевельнулся. Перси  бросил  на
меня внимательный взгляд, но не  заметил  ничего  подозрительного.  Он
потянулся к бутылке.
    Я уже не слышал того, что  он  бубнил.  Думал  только  о  веревке,
стягивающей мои руки. Удастся ли  ее  перерезать?  Я  весь  дрожал  от
напряжения. Наконец веревки ослабели. Кисти рук  были  освобождены.  Я
шевельнул локтями и почувствовал, что руки  свободны.  Я  крепко  сжал
рукоятку ножа. Правда, это  был  простой  охотничий  нож,  но  другого
оружия у меня не было.  Мои  ноги  были  крепко  скручены.  Я  не  мог
рассчитывать одним прыжком очутиться возле  стола,  на  котором  лежал
пистолет. Надо было ждать, чтобы Перси отвернулся.  Но  он  заподозрил
неладное. Прервал на полуслове свою болтовню и поспешно шагнул ко мне,
не сводя взгляда с моего залитого потом лица.
    - Вам, кажется, неудобно лежать, профессор... - начал он  и  хотел
попробовать рукой ослабевшие веревки.
    В тот же момент я изо всех сил ударил его  связанными  ногами.  Он
тяжело рухнул на пол, увлекая за собой стол. Треснул палаточный пол, и
упавшая палатка прикрыла нас.
    Этих нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы я перерезал  на
ногах  веревки  и  выскользнул  из-под  брезента.  Но  и  Перси  успел
подняться на ноги. Он не мог распрямиться; лицо его было перекошено от
боли, но в руке у него был пистолет.
    - Вот что ты задумал, - прохрипел он, делая шаг по направлению  ко
мне. - А я еще хотел избавить его от мучений. Ну, теперь  я  прострелю
тебе ноги и брошу  живьем  к  твоему  ящеру.  Ха-ха-ха!  -  Он  поднял
пистолет и прицелился в меня. - Смеется тот, кто смеется...
    Последнее слово заглушил выстрел.  Он  показался  мне  удивительно
далеким. Странно, я даже  не  почувствовал  боли  и  продолжал  крепко
сжимать рукоятку ножа.
    И вдруг я заметил, что выражение лица Перси  резко  изменилось.  В
его глазах застыло  величайшее  изумление,  и  он  медленно  повалился
навзничь.
    Я оглянулся. Ко мне бежал Квали с карабином в руках.


    Я дописываю эти строки в  санатории  в  польских  Судетах.  Сейчас
весна. В открытое окно заглядывает свежая листва молодых берез. Вдали,
за цветущими садами и красными черепичными крышами,  белеет  красавица
Снежка. По возвращении  на  родину  товарищи  поместили  меня  в  этот
санаторий, и я живу здесь уже несколько месяцев.
    Я много думал... В пустынных аллеях старого парка и за  письменным
столом  своей  маленькой  комнаты  снова  и  снова  переживал  события
последних лет.
    Разумеется, я не мог поступить  иначе.  Мое  место  здесь,  только
здесь - на польской земле, которая  так  гостеприимно  встречает  меня
после многих лет разлуки.
    Я понимал это и раньше. Заговор, жертвой которого я чуть  было  не
стал, лишь ускорил давно созревшее решение. Мистер Лесли  Бейз,  мы  с
вами враги. И не только потому, что вы задумали принести меня в жертву
своей  алчности.  Мы  существа  разных  миров  -  мира  людей  и  мира
динозавров. Первые недели после возвращения меня  одолевали  кошмарные
сны. Среди них  чаще  всего  повторялся  один:  элегантный  мужчина  с
брюшком и золотыми зубами заходил в мою палату. Он подходил к светлому
прямоугольнику, нарисованному луной на паркете, и  я  узнавал  мистера
Лесли Бейза. Он предлагал заключить  контракт,  уговаривал,  шептал  о
деньгах  и  вдруг  незаметно  превращался  в  тираннозавра.   Чудовище
надвигалось, раскрывало яростную пасть; я  пытался  убежать,  звал  на
помощь... Потом появлялся Квали, он  прогонял  отвратительную  бестию,
успокаивал меня, брал за руку и уводил на берег реки, поил  прозрачной
холодной водой. Все растворялось в тумане, и я видел  дежурную  сестру
со стаканом в руках.
    Эти сны больше не возвращаются. Скоро я еду  в  Краков.  Там  меня
ждет работа.
    Я часто думаю о Квали.
    Тогда, в тот страшный день, мы заключили с ним союз  братства  над
телом застреленного Перси Вуффа.
    Решение пришло сразу,  и  оно  было  непоколебимым.  Нам  с  Квали
достаточно было одного взгляда, чтобы понять друг друга. Наш  уход  из
мира динозавров должен прозвучать как вызов этому миру. Мы не вернемся
тем путем, которым пришли сюда. И мистер Лесли Бейз никогда не получит
своего ящера. Последняя работа палеонтолога Збигнева Турского  в  мире
динозавров останется неоконченной.
    Я написал коротенькую записку Джонсону. Может быть, старый охотник
даже и не понял ее. Затем мы закопали тело М'Гора. К трупу Вуффа мы не
прикоснулись.
    Потом приступили к самому главному. Я  вложил  несколько  патронов
динамита между бревнами, закрывающими выход из расщелины, поджег шнур.
Мы с Квали укрылись за скалами. Грохнул взрыв. Выход из расщелины  был
открыт. Мы ждали. Прошло несколько минут, и  тяжелые  прыжки  чудовища
известили нас, что  ящер  на  свободе.  Словно  огромная  лягушка,  он
поскакал к реке, тяжело плюхнулся в  воду  и,  распугивая  крокодилов,
поплыл в сторону озера.
    Мы положили в рюкзаки немного  продовольствия.  Я  сунул  туда  же
кинопленки и дневники, и мы ушли на север, в джунгли. Настала ночь,  и
откуда-то издалека донесся насмешливый хохот.
    Квали остановился и прислушался.
    - Гиена смеется, - сказал он. - Наверно, над Перси Ух...
    Гиены смеялись последними.
    Через  неделю  мы  добрались   до   берегов   Убанги.   На   плоту
переправились на  северный  берег,  и  тут  пришло  время  расстаться.
Прощание было кратким.
    - Куда пойдешь? - спросил Квали.
    - К себе домой. В Польшу. У меня там много дел. А ты куда пойдешь?
    - И я домой. У меня тоже много дел.
    -