Александр Иванович ШАЛИМОВ
   ЦЕНА БЕССМЕРТИЯ


   Научно-фантастическая повесть


                    Улетали с Марса марсиане
                    В мир иной - куда глаза глядят...
                    И не в сказке, не в иносказанье -
                    Двести миллионов лет назад.

                                         С. О р л о в


                       СОЛНЦЕ ЗАХОДИТ НАД ПУСТЫНЕЙ

     Закат  угасал  над  красновато-бурой  каменистой  равниной.   Вершины
скалистых гряд  еще  багровели в  лучах  невидимого солнца,  а  в  широких
плоскодонных долинах уже густел фиолетовый сумрак.  Цепи холмов тянулись к
пустынному горизонту и  исчезали в туманной оранжевой мгле.  Небо темнело,
мгла  разрасталась,  заволакивая  далекие  холмогорья,  безжизненные голые
долины, зубцы приземистых скал, похожие на проржавевшие развалины.
     Стало  темно  и  в  большом  кабинете Главного астронома.  Лишь  овал
широкого окна светился тусклым красноватым пятном да  на полусфере потолка
тысячами застывших искр блестела звездная карта.
     Ассистент,  не  отрываясь,  смотрел в  окно  на  темнеющую каменистую
пустыню.
     - Ночью  придет ураган,  -  сказал он.  -  Опять не  смогу продолжать
наблюдения...  Момент  так  благоприятен...  Мауна  близка  к  нам...  Эти
поразительные ночные блики по краям континентов. Они стали еще отчетливее,
учитель... Чем больше думаю о них...
     Главный астроном,  неслышно ступая,  приблизился из темноты.  Откинув
складки плаща,  коснулся тонкими пальцами холодного стекла.  Не  глядя  на
ассистента, процитировал поэта эпохи Древних царств:
     - <Мудрец,  познающий беспредельный мир, будь бесстрастен, как высший
судия,  холоден,  как  ночной  сумрак  плоскогорий  Эны,  нетороплив,  как
время...  И  когда в  закатный час  обе  вечерние звезды блеснут одинаково
ярко, перечеркни дневные мысли, чтобы еще раз начать сначала>.
     Он указал на две зеленоватые точки,  которые проступили в потемневшем
небе над бледнеющей каймой зари.
     - Мауна,  -  прошептал ассистент.  - Моя Мауна - далекая, прекрасная,
полная тайн... Самая прекрасная и самая таинственная из планет Системы...
     - <Бесстрастен,  как  высший судия,  холоден,  как ночной сумрак>,  -
повторил Главный астроном;  в его голосе прозвучало осуждение. - Ученый не
имеет права увлекаться,  ассистент Од. Древний поэт не ради рифмы упомянул
о двух вечерних звездах Эны... Сейчас рядом с Мауной мы видим ее ближайшую
соседку - Вею. Разве она менее интересна? Разве все ее тайны разгаданы?
     - Главная разгадана,  учитель.  На  Вее нет и  не может быть разумной
жизни. Вея слишком близка к Солнцу. Под непроницаемой пеленой ее облаков -
хаос ураганов,  огненные вихри вулканических взрывов,  превращенные в  пар
океаны.  Может быть, там уже зародились живые клетки, но разум, прекрасный
всемогущий разум появится лишь через миллиарды лет. А Мауна...
     - О,  -  прервал Главный астроном,  - что-то новое... Твоя скромность
делает  тебе  честь,  ассистент Од!  Ты  предсказываешь законы развития на
миллиарды лет вперед?
     - Простите, учитель! Мне не следовало говорить о Вее, ведь ее изучает
астроном Тор... Но Мауна...
     - Мауна так же  лишена разумной жизни,  жизни вообще,  как и  Вея,  -
резко возразил Главный астроном.  - Можно фантазировать о смене температур
на поверхности Мауны, о том, что белые спирали - это облака, а зеленоватые
пространства -  моря,  заполненные  жидкой  водой;  можно  бездоказательно
твердить,   что  в  ее  атмосфере,  состоящей  преимущественно  из  азота,
кислорода больше,  чем на Эне; можно рассказывать сказки о скоплениях льда
близ ее полюсов,  но нельзя забывать главного... Главного, ассистент Од!..
Мауна в два раза ближе к Солнцу,  чем Эна.  Ультрафиолетовое излучение там
во  много раз сильнее.  Живые клетки были бы  разрушены...  Ты забываешь о
границе жизни.  В  нашей Системе она проходит вблизи орбиты Эны.  За  этой
границей -  зона смерти.  Мауна безжизненна!  В  ее атмосфере,  насыщенной
парами и  электричеством,  убийственно горячее Солнце пылает над  мертвыми
пустынями,  и реки, если они существуют, несут мертвые воды в безжизненные
моря.
     - Я полон уважения к вашим словам, учитель, но... Разве история нашей
планеты  не  свидетельствует,  как  удивительно вынослива  жизнь?  Сколько
тысячелетий жители Эны  находятся под воздействием излучений гораздо более
сильных? Без них мы теперь не могли бы даже...
     - Молчи!..  Ты  забыл,  что  наша лучевая среда создана искусственно?
Излучение  регулировали веками,  постепенно  приучая  энов  жить  в  новых
условиях.  Разумеется,  эксперимент был очень опасен,  но  иного выхода не
было...  Кроме  того,  новые  условия  моделировались  для  высокоразвитых
организмов.  Они более гибки,  легче приспособились к  изменениям...  А на
Мауне  жесткие  природные  излучения  постоянно обрушивали чудовищную мощь
своих импульсов на  поверхность планеты.  В  минувшие эпохи,  когда Солнце
пылало ярче,  интенсивность жесткого излучения была еще  сильнее...  Живая
плазма,  даже если она и возникала при каких-то природных реакциях, должна
была неминуемо гибнуть в момент зарождения.  Нет, дорогой мой, Мауна и Вея
одинаково безжизненны;  безжизненны,  как и остальные планеты Системы,  за
исключением... нашей Эны... Да, теперь... за исключением нашей Эны...
     - Теперь,   учитель?..   Как  странно  прозвучало  ваше  <теперь>!  А
раньше?..
     - Раньше?..  Я,  вероятно,  оговорился,  ассистент Од. Я думал только
об... одной Эне...
     - Об  одной...  Эне?..  Много раз вы повторяли ваши доводы о  границе
жизни в  Системе.  Разумеется,  я  должен верить,  как верят все...  почти
все...  Но  что-то восстает во мне...  Не дает примириться.  Неужели Эна -
единственный оазис разумной жизни, жизни вообще в целой Системе?
     - Жизнь  -  редчайшее явление материи.  Разумная жизнь -  редчайшее в
редчайшем.  Эна -  исключение. Вся история ее цивилизации - двухсотвековая
история народов Эны  -  подтверждает это.  За  двадцать тысяч лет ни  один
межпланетный,  ни  один  межзвездный корабль не  опустился на  поверхность
нашей планеты. А каждый пришелец, проникший в Систему, сразу понял бы, что
Эна  населена разумными существами.  Геометрически правильный узор больших
плантаций  виден  с  громадного  расстояния.   В  хорошие  телескопы  его,
наверное, можно разглядеть даже с Мауны и Веи...
     - Узор  плантаций  обитаемой зоны  существует лишь  пять  тысяч  лет,
учитель...
     - Я не забыл этого, - голос Главного астронома снова стал резким. - А
вот ты забываешь, что и в минувшие эпохи на Эне было немало знаков высокой
цивилизации.  Они могли бы  привлечь внимание космических пришельцев...  И
никого...  Никогда...  Величайшие умы древности думали о братьях по разуму
из   иных  миров.   Искали  их  следы.   Сохранилось  описание  лика  Эны,
составленное еще до Первой всемирной войны - более десяти тысяч лет назад.
Тогда существовали моря,  стояли руины циклопических городов эпохи Древних
царств,  остатки еще более древних сооружений...  Среди них не было следов
пришельцев.  А  космодромы сохранялись бы  десятки  тысячелетий.  Нет,  не
двести веков нашей цивилизации, а сорок - пятьдесят тысяч лет - вот время,
за которое можно поручиться.  И  если за пятьсот веков ни один космический
корабль не приблизился к такой планете, как Эна, значит...
     Бесшумно отворилась дверь в  глубине кабинета.  Полоса неяркого света
легла на плиты пола,  осветив их причудливый геометрический узор. Стройная
тоненькая фигурка,  закутанная в  длинный белый плащ,  появилась в дверном
проеме и остановилась, словно в нерешительности. Од вздрогнул: Ия; до боли
знакомый  контур  прекрасной шеи  и  плеч,  бледный  овал  лица  в  ореоле
золотистых волос.
     - Мы здесь, девочка! Войди, - сказал Главный астроном. - Тебя прислал
Председатель?
     - Да,  учитель!  Он хочет побеседовать с вами.  Экраны волновой связи
включат через десять минут.  Он  обратится к  членам Совета...  и  ко всем
энам...
     - Иду, Ия... А ты... - Главный астроном повернулся к ассистенту, - ты
будешь сегодня дежурить у большого телескопа?
     - Не знаю, учитель. Ночью придет ураган...
     - Да,  -  подтвердила Ия.  -  Ураган уже начался в  западной пустыне.
Через час будет здесь. Пойдем лучше слушать музыку, Од.
     - Я так ждал эту ночь...
     - Од рожден фантазером,  -  усмехнулся Главный астроном. - Он мечтает
доказать, будто на Мауне есть жизнь, даже разумная жизнь, Ия. Я не в силах
разубедить его. Попробуй ты, дитя мое...
     Главный астроном шагнул в светлый прямоугольник двери и исчез.
     - Идем,  Од,  -  тихо сказала Ия. - Идем, потому что ты уже ничего не
успеешь доказать...  Они...  Они хотят повторить Великую Жертву... И выбор
сделан - это Мауна...


                          ДРУГОГО ВЫХОДА НЕТ...

     Главный астроном задумчиво покачал головой:
     - Не все члены Совета думают, как мы с вами.
     - За  Совет  я  готов поручиться,  -  голос Председателя был  тверд и
холоден. - Но молодежь...
     - Молодежь! Если бы на Эне была молодежь...
     - Я имею в виду таких, как ассистент Од...
     - Од родился пятьдесят лет назад.
     - Я и в мои девятьсот сорок лет не считаю себя стариком!
     - Если  бы  понятие старости исчерпывалось суммой  прожитых лет...  -
пробормотал Главный астроном.  - Обитатели Эны слишком дорого заплатили за
свое бессмертие.
     - До полного бессмертия еще далеко,  - резко возразил Председатель. -
Мы лишь продлили жизнь...
     - Две-три тысячи лет - это практически бессмертие...
     - Те, кто заседает в Круге Жизни и Смерти, так не думают.
     - Еще бы!  Некоторым из них давно перевалило за две тысячи. Думают ли
они? Могут ли вообще думать или уже окаменели заживо?..
     - Это  говорит  Главный  астроном  Эны?   -   в  голосе  Председателя
прозвучало удивление. - Дорогой Ит, так, кажется, тебя называли тысячу лет
назад,  позволь спросить: что с тобой? Наши предки сами выбрали то, что мы
зовем бессмертием.  Смерть или бессмертие -  другого пути не было. Если бы
тогда не  удалось продлить жизнь немногих,  Эна  давно была бы  мертва.  И
пески уже засыпали бы руины великой цивилизации.
     - Все это не более чем отсрочка,  Председатель.  Нас осталось слишком
мало -  <бессмертных>...  Добившись <бессмертия> единиц,  мы  окончательно
потеряли бессмертие народа и обречены на исчезновение.
     - Ты  теряешь  ценное  чувство  объективности,  Главный астроном Эны.
Рождаемость начала падать задолго до опытов продления жизни.. Вспомни...
     - Кто  не  помнит...  Три  всемирных войны...  Лучевое заражение вод,
воздуха и почвы.  Гибель всего живого...  Уцелели лишь немногие растения и
горстка энов.  Здесь все отравлено...  И  на Эне,  и  на ее спутниках.  Ия
последняя, рожденная на Эне.
     - Да.  Это правда...  Ия была последней. С тех пор минуло... двадцать
пять лет.
     - Вот главное,  Председатель, а не опыты дальнейшего продления жизни.
Последняя дочь  Эны  рождена четверть века назад.  И  больше -  ни  одного
рождения...  А  сколько <бессмертных> умерло!  Это  тайна  Круга  Жизни  и
Смерти, не так ли? Выход остался один... Если он еще существует.
     - Нет,   старый  Ит.   То,   что  ты  предлагаешь,  не  выход...  Нас
действительно слишком мало.  Мы  не  имеем права рисковать теми немногими,
кто остался.  Надо действовать наверняка. Вторая Жертва необходима... И не
только ради продления жизни давно живущих.  Нет,  Ит, дело обстоит гораздо
серьезнее... В ближайшие месяцы положение Мауны наиболее благоприятно...
     - Не  Жертва,  а  межпланетная экспедиция,  Председатель.  Нашлись бы
смельчаки... И хватило бы энергии, если прекратить...
     - Молчи!   Это  страшно,   что  ты  готов  произнести...  Подумай  об
ответственности перед Кругом Жизни и Смерти.
     - Подумай и ты,  Председатель,  о... заколдованном круге, из которого
нет выхода...
     Главный астроном умолк.  Председатель тоже молчал, устремив взгляд на
серебристые экраны.
     <Через минуту они осветятся - и надо говорить. Члены Совета ждут... -
Председатель вдруг ощутил ужасную усталость и пустоту. - Что сказать, если
даже старый Ит...>
     Из-под  густых  седых  бровей  он  бросил  вопросительный  взгляд  на
Главного астронома. Их глаза встретились...
     - Ты не поддержишь меня, Ит? - тихо спросил Председатель.
     Главный астроном печально покачал головой.
     - Поддержу.  У меня тоже нет...  выхода. Ни у кого из нас нет выхода.
Мы сами создали свой заколдованный круг.


                         ТАМ СВЕТИТ ЗЕЛЕНАЯ МАУНА

     Ия  и  Од поднялись по винтовой лестнице в  башню большого телескопа.
Огромный  слабо  освещенный  зал  был  пуст.  Сплетения  металлических рам
поддерживали  гигантскую  трубу  -   самый  зоркий  глаз  Эны,   постоянно
нацеленный в дали космоса.
     Од подошел к пульту управления, бросил взгляд на приборы.
     - Остается двадцать минут до начала моих наблюдений, но...
     - Ты ничего не успеешь сделать, - повторила Ия.
     Од взял девушку за руку:
     - Говори...
     Ия пугливо оглянулась.
     - Здесь нет никого, - успокоил Од. - Сегодня ночью дежурю только я.
     - Выйдем на наружный балкон, - предложила Ия.
     - Солнце зашло два часа назад. Холод уже очень силен.
     - Выйдем, Од...
     Не  выпуская руки  Ии,  Од  провел девушку между ажурными сплетениями
матово  поблескивающего металла к  маленькой двери  в  стене  зала.  Нажал
кнопку.  Дверь  бесшумно скользнула в  сторону.  Из  открывшегося коридора
пахнуло холодом.  В  небольшой нише у входа висели длинные красные плащи с
коническими капюшонами.
     Од  взял один из них,  набросил на плечи Ии.  Поднял высокий капюшон.
Эластичная ткань капюшона спереди была совершенно прозрачна и  не скрывала
лица.
     Закутавшись в  другой плащ,  Од шагнул в  коридор.  Ия последовала за
ним.  Коридор плавно изгибался.  Несколько шагов -  и  они очутились перед
второй дверью.  Од повернул рычаг в стене, и дверь отодвинулась. Открылась
чернота неба,  пронизанная колючими искрами звезд. В лицо ударил леденящий
вихрь.
     Взявшись за руки,  пригибаясь при порывах ветра, Од и Ия добрались до
каменной балюстрады,  опоясывающей широкую  террасу.  Под  ногами  скрипел
песок,  занесенный ураганом  снизу,  из  пустыни.  У  подножия башни  ярко
светились окна массивных зданий обсерватории.  Временами их  свет мутнел в
струях песка и пыли,  которые гнал ураган. На западе звезды уже исчезали в
непроглядной пылевой завесе.
     - В неудачном месте построили обсерваторию,  -  шепнула Ия, приблизив
свой капюшон к самому лицу Ода.
     Ассистент отрицательно качнул головой:
     - Раньше здесь не  было таких бурь.  Воздух днем и  ночью был  чист и
прозрачен. Климат Эны ухудшается год от года.
     - Почему, Од?
     - Наши  предки  лишили  Эну  ее  океанов.  Теперь мы  бессильны перед
наступлением песков.  Дыхание пустынь в этих порывах урагана, голос смерти
в его свисте. Мы - последнее поколение умирающей планеты...
     - Но мы овладели бессмертием.
     - А зачем оно, если мы не способны продолжить жизнь, не способны дать
новых поколений.  Для  кого наш труд?  Для самих себя?..  Предки,  дав нам
бессмертие, отняли будущее.
     - Страшно,  что ты  говоришь,  Од.  Но  должен же быть выход...  Наши
ученые знают так много...
     - Увы,  Ия, они знают бесконечно мало. Они знают только страшный опыт
своей многовековой истории.  А  что такое Эна и  ее  цивилизация в  бездне
Вселенной?   Учитель  считает,   что  мы  одиноки  в  космосе,  что  разум
неповторим.  За ним опыт двухсот веков.  Но наши двести веков -  ничтожные
секунды бесконечного времени Вселенной.  Посмотри, сколько миров вокруг. У
этих далеких солнц есть планеты.  Неужели все они безжизненны? Нет, Ия, не
могу  поверить в  наше  одиночество...  И  если  мы  не  одиноки,  в  этом
величайшая сила  жизни.  Может быть,  в  этом спасение древней цивилизации
Эны...
     Вот ты сказала,  что наши ученые знают много.  Допустим,  это правда.
Однако  знать  недостаточно.  Надо  еще  и  уметь;  уметь  дерзать,  уметь
добиваться поставленной цели,  уметь доказать силу знания. Но, опасаясь за
свою бессмертную жизнь,  жители Эны давно перестали дерзать; они страшатся
риска.  Мы  до  сих  пор  остаемся пленниками Эны.  Наши  предки построили
огромные искусственные спутники, целые планеты, а мы - продолжатели их дел
- не осмеливаемся проникнуть дальше орбит этих спутников.
     Посмотри,  там  светит  зеленая  Мауна  -  наша  ближайшая соседка  в
Системе.  Что  мы  знаем  о  ней?  О,  с  какой радостью я  отдал бы  свое
бессмертие за возможность межпланетного полета.  Я  был бы счастлив отдать
жизнь ради доказательств жизни на других планетах.
     - Молчи,  Од,  это страшное кощунство.  Ничего нет ценнее жизни. Если
тебя услышат...
     - Я готов повторить перед Кругом Жизни и Смерти...
     - Молчи!  Мне страшно...  за  тебя.  Не надо об этом.  Слушай...  Мне
кажется,  ты  не совсем прав.  Они ищут выход.  Поэтому и  хотят повторить
Жертву...
     - Решение уже принято?
     - Нет.  Сначала будет  обсуждение на  Совете.  Председатель приехал к
твоему  учителю.  Он  ищет  поддержки.  Отсюда  они  обратятся по  каналам
волновой связи к членам Совета и объявят о заседании.  Рекомендацию Совета
утвердит Круг Жизни и Смерти.
     - Когда назначена Жертва?
     - Это  держат в  секрете,  но...  я  слышала...  мне  кажется...  Они
торопятся. В ближайшие месяцы положение Мауны наиболее благоприятно.
     - Но какое у  нас право для этого?..  Какое право,  Ия...  А  если на
Мауне есть жизнь?  Если ее  населяют разумные существа?  Мы  же  ничего не
знаем...
     - Ты увлекаешься,  Од. С равным основанием можно предполагать жизнь и
на Вее... и на Орте с его удивительным кольцом...
     - Ия, ты когда-нибудь смотрела на Мауну в большой телескоп Эны?
     - Никогда...
     - Тогда  идем.  Наступает  мое  время  наблюдений.  У  нас  еще  есть
несколько минут, прежде чем песчаная туча скроет Мауну...


                        ВЫСШИЙ СОВЕТ ЭНЫ РЕШАЕТ...

     Заседание  Высшего  Совета  Эны  продолжалось  уже  несколько  часов.
Десятки ораторов сменили друг  друга на  высокой трибуне,  вознесенной над
огромным амфитеатром.
     Ассистент Од  сидел рядом с  Ией  в  одной из  боковых лож;  он  тихо
сказал:
     - Этот  старинный зал  помнит далекие времена,  когда  на  заседаниях
Совета бывал полон, а сейчас...
     Од  кивнул на  пустые ряды колоссального амфитеатра.  Всего несколько
сот энов находилось под прозрачным параболическим куполом древнего здания.
     - Сейчас все население Эны поместилось бы  здесь,  -  грустно шепнула
Ия.
     - И еще осталось бы немало свободных мест...
     Осветился широкий голубой экран над  столом президиума.  Председатель
встал, поднял руку:
     - Будет  говорить высокочтимый учитель  Хор.  Он  не  мог  прибыть на
заседание.  К  членам  Совета  и  приглашенным  он  обращается  из  города
Уединения...
     Шелест пробежал по рядам присутствующих.
     Сзади  зашумели.  На  балконе  высокий  меднолицый человек  с  бритой
головой протестующе взмахнул рукой и крикнул:
     - Неправильно, Председатель. Члены Совета должны выступать лично тут,
в этом зале! Иначе все голоса мертвецов Эны...
     Его крик потонул в общем гуле.
     - Это  Шу  -   математик  и  философ,   -   сказал.  Од  в  ответ  на
вопросительный взгляд Ии. - Он член Совета, но он тоже против...
     Председатель покачал  головой,  протянул  руку,  требуя  тишины.  Гул
постепенно затихал.
     - Мне тяжело и  больно слышать твой упрек,  Шу,  -  резким,  звенящим
голосом бросил Председатель.  -  Чему  ты  веришь,  если перестал доверять
Высшему Совету?  И  какой пример даешь молодежи!..  Я мог бы проголосовать
вопрос о  доверии.  И ты был бы посрамлен.  Но не сделаю этого.  Я напомню
всем  старинный закон