- Это не входит в мои обязанности, господин Доррингтон.
     <Однако! В первый день со мной здесь так не разговаривали ни люди, ни
роботы>, - подумал Рут.
     Он поклонился и вышел.
     Дверь,  ведущая в  офис  вице-директора на  одиннадцатом этаже,  была
закрыта.  Рут постучал, но никто не отозвался. Рут прошелся по коридорам и
не  встретил на  одиннадцатом этаже ни одной живой души.  На десятом этаже
какой-то  служащий,  может быть,  тоже робот системы <5>,  проинформировал
Рута, что на одиннадцатом этаже никто не работает. Там будут устанавливать
новое электронное оборудование для прямой связи с  космическими кораблями,
находящимися в полете.  Где искать вице-директора,  служащий тоже не знал.
Кажется, вице-директор находится сейчас на одном из орбитальных спутников.
Рут спустился на седьмой этаж.  Здесь он застал только секретаря,  правда,
уже не  робота.  Надменная седая дама,  даже не взглянув на него,  коротко
отрезала, что господина вице-директора сегодня на месте нет и не будет.
     - Когда же он будет?
     - Не знаю.
     Рут испытал острое желание треснуть по столу кулаком и  сказать седой
даме,  что он  думает о  ней,  о  вице-директоре и  порядках в  Управлении
космическими полетами.  Однако он  заставил себя  сдержаться.  Ведь ничего
особенного от этих встреч он и не ждал.  Кроме того,  не исключено,  что и
здесь уже известно о письме,  которое он получил... Может быть, те, к кому
он шел,  просто боялись встречи с ним?..  Впрочем, последнее предположение
ему самому тотчас же показалось фантастическим. Что такое любой ганг, даже
международный,  для Главного управления космонавтики,  генералы и  офицеры
которого  занимали положение совершенно исключительное.  Они  всегда  были
элитой,  стоящей  над  обществом  и  правительствами.  И  ведь  он  -  Рут
Доррингтон -  теперь принадлежит к  этой  элите.  Нет,  просто он  попал в
неудачный момент, а все остальное - обычная бюрократия. Где ее нет!..
     Надо  еще  попробовать на  четвертом этаже.  Без  особой  надежды Рут
приоткрыл дверь в  офис  вице-директора на  четвертом этаже.  Как  гласила
надпись на  двери,  этот вице-директор занимался персональными делами,  то
есть был  как  раз  тем  человеком,  с  которым Руту следовало встретиться
прежде всего.  Оказалось,  что вице-директор на месте. Девушка-секретарь -
Рут так и не успел решить,  робот она или нет,  - попросила его подождать.
Не прошло и  минуты,  как двери кабинета раздвинулись и на пороге появился
сам  вице-директор -  полный,  еще сравнительно молодой человек в  мундире
космического пилота  с  погонами  полковника  астронавтики.  У  него  была
круглая бритая голова и  румяное розовое лицо с  жирными щеками и  тройным
подбородком.  Брови  его  находились где-то  очень  высоко,  а  в  глазах,
загороженных стеклами очков, застыло выражение приятного изумления.
     При  виде Рута вице-директор изумился еще  больше,  его брови убежали
куда-то  выше лба.  Он схватил руку Рута своими розовыми пухлыми ручками и
принялся трясти,  уверяя,  что он  так рад,  так рад...  Он уже давно ждет
капитана  Доррингтона,   а   сегодня  даже   пытался  лично   связаться  с
<Парадизом>.  Капитан Доррингтон,  конечно, его не помнит. Он, правда, был
на  встрече  и  на  банкетах,  но  не  имел  возможности  представиться  и
поговорить -  ведь  к  капитану  невозможно было  протолкаться.  Продолжая
тараторить,  толстяк пропустил Рута  в  свой кабинет и  сам  вошел следом.
Двери бесшумно задвинулись.
     Кабинет  оказался  огромным  и   очень  светлым.   Одна  его  сторона
представляла собой сплошное гигантское окно, задернутое кремовыми шторами,
на   остальных   висели   навигационные  карты,   голограммы  инопланетных
ландшафтов,  портреты известных астронавтов. На одном портрете Рут заметил
себя в рабочем комбинезоне космического пилота.  Вдоль стен на специальных
постаментах стояли макеты космических кораблей. По углам - большие глобусы
планет,  на которых в настоящее время велись исследования. В дальнем конце
кабинета находился монументальный черный  письменный стол,  возле  него  -
глубокие черные кресла. Справа и слева от стола поднимались высокие панели
со  множеством экранов видеосвязи.  Пол  был устлан светлым,  очень мягким
ковром.
     Толстяк полковник не  позвал  Рута  к  своему письменному столу.  Они
присели  у  небольшого  столика,  стоящего  возле  окна  в  средней  части
кабинета.  Ни  на  секунду  не  прерывая болтовни -  он  говорил теперь  о
трудностях отбора  пилотов  для  дальних  рейсов,  -  толстяк сделал  знак
розовым  пальцем.  Тотчас  стена  напротив  раздвинулась,  образовав узкий
проход,  и оттуда вышел робот такой же системы,  как Ио,  в белом кителе и
белой шапочке.  В  руках у  робота был большой поднос с  закусками и целой
батареей бутылок.  Золотыми пирамидами на подносе лежали фрукты,  дымились
чашки с ароматным кофе.
     Робот  торжественно водрузил  поднос  на  столик  и  удалился.  Стена
задвинулась.  Толстяк сделал  приглашающий жест  пухлой ручкой.  Теперь он
рассказывал Руту о планах создания учебного центра пилотов на Марсе...
     - Правда,  наши  друзья  в  том  полушарии,  -  он  подчеркнул  слово
<друзья>,  -  пока возражают,  но  не  можем же  мы  вечно считаться с  их
прихотями...  Прошу  вас,  угощайтесь,  капитан,  как  раз  время  второго
завтрака.
     Рут вспомнил, что сегодня не ел и первого.
     Продолжая болтать,  толстяк  налил  себе  и  Руту  какой-то  янтарной
жидкости в  хрустальные бокалы и принялся уписывать бутерброды.  Рут решил
последовать его примеру.
     - Ваше здоровье, капитан, - провозгласил толстяк, поднимая бокал.
     Рут поклонился,  подняв свой. Они чокнулись и выпили. Это был напиток
богов!..  Даже  на  банкетах в  его  честь Руту  не  довелось пить  ничего
подобного.
     - Неплохо,  не правда ли?  -  спросил толстяк и, не дожидаясь ответа,
снова  наполнил  бокалы  янтарной  жидкостью.  -  Это  всего-навсего  ром,
настоянный на плодах гюль-гюль,  - пояснил он, поднося к губам свой бокал.
- Это растение несколько лет назад нашли на Марсе и понемногу начинают там
культивировать.  Ну разумеется,  тут,  у нас, это пока большая редкость...
Напиток  бессмертных,  напиток  долголетия,  капитан!  У  него  совершенно
целебные свойства.
     И он принялся рассказывать о целебных свойствах гюль-гюля.
     Рут почувствовал себя обескураженным. Он пришел сюда совсем не затем,
чтобы слушать,  он хотел говорить сам, задать вопросы, много вопросов... А
ему буквально не давали открыть рта. Придется прервать этого болтуна...
     - За долголетие, - сказал Рут, поднимая свой бокал.
     - Ха-ха,  за долголетие! Прекрасный тост, капитан. - Толстяк радостно
захихикал,   словно  услышал  что-то  очень  остроумное.  Он  стремительно
опорожнил свой бокал и приготовился налить снова.
     Рут  медленно допил  свой,  смакуя  каждый глоток.  Потом  решительно
отодвинул бокал в сторону.
     - Капитан?  -  Изумление на лице толстяка достигло высшего предела. -
Вы отказываетесь?  Не верю,  нет-нет,  не могу поверить! Это же гюль-гюль!
Где вы еще найдете подобное?! Человеку свойственно ошибаться, но не в этой
ситуации.  - Он решительно придвинул бокал Рута и наполнил до краев. Потом
налил себе.
     - Мы  пили за  долголетие.  Я  позволю себе продолжить ваш  тост:  за
бессмертие, капитан.
     Рут  почувствовал,  что  в  голове у  него начинает шуметь.  Приятная
истома  разливалась по  всему  телу.  Руки  и  ноги  становились какими-то
ватными.  Может быть, это действие гюль-гюля, вероятно заключающего в себе
какой-то  наркотик,  или  -  результат бессонной ночи...  Рут  сделал  еще
несколько глотков.  Голос полковника уже не  раздражал,  наоборот,  журчал
дружески, успокоительно... О чем он сейчас говорит? Рут напрягся, стараясь
сбросить  охватившую  его  сонливость.  Это  удалось...  Голос  полковника
зазвучал явственно:
     - Мы с  вами пили за бессмертие,  капитан.  А  в сущности,  что такое
бессмертие?  Вот  они,  -  толстяк махнул  ручкой  в  сторону портретов на
противоположной стене,  -  все они заслужили право на бессмертие,  но ведь
они мертвы,  все мертвы...  Одних уничтожил космос,  другие - здесь... Под
каждым портретом две  даты -  год  рождения и  год  смерти.  Какое же  это
бессмертие,  капитан!  Оно  должно быть  иным.  Бессмертие,  вытекающее из
долголетия! Бессмертие живого существа - мое, ваше... Вы согласны со мной?
     - Нет, - сказал Рут.
     Сковавшая  его  слабость  постепенно проходила.  Голова  снова  стала
ясной.
     - Не согласны? - изумился толстяк. - Но почему?
     - Во-первых,  там на стене я вижу и свой портрет.  Значит, они умерли
не все...  Во-вторых,  бессмертно лишь свершение,  подвиг... Все остальное
неминуемо превратится в прах,  наши с вами оболочки тоже, полковник. А вот
память о делах может сохраниться...
     Удивление  на  лице  толстяка  на  мгновение сменилось каким-то  иным
выражением.  Рут не  успел расшифровать его,  однако оно что-то  напомнило
ему, что-то хорошо знакомое... Неожиданно полковник расхохотался.
     - Разумеется,  вы правы,  капитан,  тысячу раз правы! Вы единственный
живой бессмертный в этом собрании,  -  он снова указал на портрет.  -  Так
сказать,  бессмертный в  квадрате!  Но  ведь  вы  пили  гюль-гюль,  а  это
что-нибудь да значит.  -  Он снова захохотал. - Простите меня, пожалуйста,
запамятовал,  что  уже повесили ваш портрет.  Здесь портреты всех пилотов,
внесенных навечно в  книгу  Героев  космоса...  А  относительно бессмертия
подвига - согласен... Но все-таки пейте гюль-гюль...
     - Однако... - начал Рут.
     - Да-да,   вы  совершенно  правы,  дорогой  капитан,  и  вам,  и  мне
приходится торопиться.  Столько дел ждет нас. Я велел отключить все экраны
на время нашей беседы.  Иначе нас уже давно прервали бы.  Я был бесконечно
рад познакомиться с вами. Заходите ко мне когда угодно. Я, правда, исчезну
на несколько дней, но потом - в любое время.
     - Но я... - снова начал Рут.
     - О  делах  потом.  Куда  нам  торопиться?  Отдыхайте!  Знакомьтесь с
Землей. Здесь ведь не все, как было при вашем отъезде. Вот и привыкайте...
Желаю вам приятных развлечений.
     Он настойчиво подталкивал Рута к дверям.
     - Я все-таки хотел бы знать, - сказал Рут, - на что могу рассчитывать
в дальнейшем. И когда я должен вернуться на службу? Я не собираюсь...
     Полковник не дал ему кончить:
     - Разумеется, разумеется... Мы тут посоветуемся и подберем что-нибудь
достойное вас.  А пока отдыхайте,  только отдыхайте...  Ну-с,  до встречи,
надеюсь, скорой...
     Они уже были возле дверей.
     Выходя,  Рут  еще  раз  бросил  взгляд на  свой  портрет,  теперь ему
показалось, что внизу под изображением тоже чернеют две даты.


                                  * * *

     Недоумевающий и  раздосадованный,  Рут вышел на  улицу из сверкающего
стеклом,  титаном  и  полированным  камнем  <Дворца  космонавтики>  -  так
называли пилоты Управление космическими полетами.  В ушах еще звучал голос
полковника...
     Ну и тип!  Откуда такие берутся в Управлении? Интересно, где он летал
и летал ли вообще?..  А ведь звание  полковника  астронавтики  ко  многому
обязывало...  Может, просто обюрократился, сидя в кресле вице-директора? С
некоторыми это происходит быстро.  Первый капитан-наставник Рута -  старый
космический  волк  Бьерн  -  еще  сорок лет назад твердил,  что чиновников
Управления надо менять два раза в год.  Портрет Бьерна не висел в кабинете
вице-директора,  а  ведь  Бьерн  в  свое время был знаменитым пилотом - он
первый проложил опаснейшие космические трассы в пояс астероидов и  дальше,
к большим планетам.
     А  что за странная история с его собственным портретом?..  Эта вторая
дата...   Или  ему  только  почудилось?  Рут  теперь  жалел,  что  чувство
неловкости помешало  ему  подойти  к  своему  портрету и  убедиться точно.
Интересно,  как повел бы себя в этом случае полковник? Тоже обратил бы все
в  шутку?..  Говорить о  дальнейшей службе Рута он  определенно не  хотел,
несмотря на то что такой разговор с  глазу на глаз ни к  чему не обязывал.
Непонятно,  снова многое непонятно...  Единственное, чего он добился своим
визитом в Управление, - выяснил, что еще не все от него отступились...
     Тут   Рут  спохватился,   что  шагает  куда-то,   не   задумываясь  о
направлении. На ближайшем перекрестке он огляделся. Нет, интуиция пилота и
на этот раз не подвела его.  Гигантская башня <Парадиза> маячила невдалеке
в просвете одной из улиц.
     Рут повернул к  <Парадизу>.  Неожиданно пришлось остановиться.  Толпа
запрудила тротуар.  Люди  стояли  молча,  окружив  что-то.  Рут  попытался
заглянуть поверх плеч и голов,  но ничего не увидел.  Человек, которого он
нечаянно толкнул, обернулся и проворчал:
     - Ничего особенного.  Опять выбросился один,  -  и указал на открытое
окно в одном из верхних этажей.
     - Выбросился,   как  же!  -  негромко  сказала  какая-то  женщина.  -
Выбросили...
     Заметив внимательный взгляд Рута, она быстро отошла.
     Невдалеке послышалась сирена полицейской машины,  и толпа шарахнулась
в  сторону,   увлекая  за  собой  Рута.  Все  это  удивительно  напоминало
случившееся вчера...
     Чтобы  миновать скопление людей  на  тротуаре,  Рут  зашел в  большой
универсальный магазин.  Проходя вдоль отделов в первом этаже,  он заметил,
что одна из зеркальных витрин снаружи забрызгана чем-то темным:  как раз в
этом месте виднелись головы столпившихся людей и голубая крыша полицейской
машины.  Посетители,  заполнившие магазин,  были заняты своими делами.  На
инцидент у входа никто не обращал внимания. Такие происшествия, видимо, не
являлись здесь редкостью...
     У  второго выхода  из  магазина Рут  увидел  отдел,  где  продавалось
оружие.  В  этом  отделе  посетителей было  немного.  Рут  подошел и  стал
осматривать витрины,  где  были  выставлены  пистолеты  различных  систем,
револьверы,  карабины,  охотничьи ножи, кинжалы, перчатки с металлическими
шипами  и  множество  самого  разнообразного старинного  оружия,  вероятно
рассчитанного на вкусы коллекционеров.
     Пожилой  продавец  с  лицом  средневекового  странствующего рыцаря  -
аскетически запавшие щеки,  тонкий с  горбинкой нос,  седые  усы,  бородка
клинышком - подошел и приветствовал Рута вежливым поклоном:
     - Сеньору что-нибудь угодно?
     И  обращение,  и акцент указывали на иностранца.  <Первый иностранец,
встреченный после возвращения,  -  отметил про себя Рут.  - Раньше их было
гораздо больше>... Вслух он сказал:
     - Еще не решил... Может, и возьму что-нибудь интересное...
     - Старинные вещи у нас здесь...
     Рут еще раз прошелся вдоль витрин антиквариата.
     - Вот не угодно ли,  алебарда эпохи Карла Великого, а это, - продавец
с  ликом странствующего рыцаря указал в  угол  одной из  витрин,  -  топор
лондонского палача. Семнадцатый век. Превосходная вещь. А это...
     Внимание Рута  привлекла трость из  полированного дерева с  изогнутой
костяной  рукоятью.  Дерево  было  инкрустировано тончайшим  металлическим
узором.
     - А она почему здесь?
     - О-о! - лик <странствующего рыцаря> просветлел. - Узнаю знатока. Это
великолепная вещь,  сеньор.  Эпоха Наполеона.  Девятнадцатый век. Внутри -
рапира.  На клинке -  монограмма N  с короной.  Не смею утверждать,  но не
исключено,  что эта трость принадлежала самому Наполеону. Между прочим, он
был императором Франции.
     - Слышал, - кивнул Рут. - Разрешите взглянуть.
     <Странствующий рыцарь> открыл витрину и  вынул трость.  Едва заметный
поворот  рукоятки -  и  перед  глазами  Рута  сверкнуло длинное  синеватое
лезвие, тонкое, как жало змеи, и, по-видимому, не менее опасное.
     - Вот монограмма, - <рыцарь> указал на основание трехгранного клинка;
потом он  с  силой оперся о  клинок.  Лезвие согнулось дугой и  со свистом
распрямилось.
     - Пожалуй, возьму эту игрушку, - решил Рут.
     - И не пожалеете... Не угодно ли еще что-нибудь?
     - Нет...   А   впрочем,   я,   может  быть,   купил  бы  еще  хороший
автоматический пистолет.
     - Разрешение при вас?
     - Разрешение?
     - Да.  От  полиции.  Как  вам  должно  быть  известно,  все  нарезное
огнестрельное оружие мы продаем только при предъявлении разрешения.
     - Я недавно возвратился... из-за границы...
     - В таком случае заходите с разрешением на будущей неделе.
     - Почему именно на будущей?
     - Ну... Обычно на оформление разрешения уходит неделя.
     - А сейчас вы ничего не могли бы мне предложить?
     - Разумеется,  могу.  Из  старинного:  кремневые дуэльные пистолеты -
восемнадцатый век,  кольты  ковбойские  -  конец  девятнадцатого,  дамские
салонные  пистолеты  -  двадцатый  век.  Кроме  того,  охотничьи ружья  и,
конечно, пэвээсы.
     - Простите мою неграмотность,  -  Рут смущенно улыбнулся. - Последние
годы я жил за границей... Что такое пэвээсы? Никогда не слышал о них.
     - О?!  -  изумился <странствующий рыцарь>.  -  Вы не знаете? Это тоже
неплохая штука -  пистолет ближнего боя.  Специально для  самоубийц:  п...
в... с... - последний вздох самоубийцы.
     Теперь пришла очередь изумиться Руту.
     - Специально для самоубийц?  -  повторил он, еще не будучи уверен, не
шутит ли <рыцарь>. - Но я полагал, что если из чего-то можно застрелиться,
то... из него можно и застрелить.
     <Странствующий рыцарь> захихикал, показывая испорченные желтые зубы:
     - Не  совсем,   молодой  человек,  не  совсем...  Пэвээс  -  пистолет
специального назначения.  Его  пуля  теряет  убойную  силу  на  расстоянии
вытянутой руки.  Если вы выстрелите в  кого-то,  кто находится в  метре от
вас,  эффект будет,  как от горошины.  Из него надо бить только в упор. Но
если вы не самоубийца и  собираетесь поразить кого-то другого,  то гораздо
надежнее  и  удобнее  воспользоваться  кинжалом  или  этой  шпагой.  Я  не
рекомендовал бы вам применять пэвээс ни для нападения, ни для обороны.
     - Благодарю за консультацию, - сказал Рут, - и все-таки заверните мне
парочку.
     - Как вам будет угодно, - поклонился <странствующий рыцарь>.
     - Вы, вероятно, не здешний? - спросил Рут, принимая покупки.
     - Нет.  Впрочем, живу здесь давно. Я - испанец. Мне пришлось покинуть
мою страну после революции...
     От сдачи Рут отказался, и <странствующий рыцарь> с поклонами проводил
его до самой двери.
     Когда Рут  вышел на  улицу,  полицейской машины уже не  было и  толпа
разошлась.  Две  девушки  в  белых  комбинезонах мыли  швабрами тротуар  и
витрину.
     Рут повернулся и  пошел к <Парадизу>,  помахивая только что купленной
тростью.
     <Многого  я  все-таки  не  знаю,   -  думал  он  по  дороге.  -  Вот,
оказывается, и в Испании произошла еще одна революция...>


                                  * * *

     В <Парадизе> ждал сюрприз...  Когда Рут вошел в свои апартаменты,  Ио
на обычном месте не оказалось.  Робот стоял в  глубине салона,  растопырив
руки,  и заслонял выход из кабинета. Услышав шаги, он оглянулся и отступил
в сторону, освобождая путь Руту. Еще из салона Рут заметил, что в кабинете
кто-то есть.
     - Приказ выполнен,  капитан Доррингтон, - прошепелявил Ио. - Он ждет.
Я просил подождать, и он ждет...
     Рут быстро прошел в кабинет.  Навстречу с дивана сорвался краснолицый
плотный человек. Костюм его был в беспорядке, галстук перекручен на спину,
левый  лацкан  куртки до  половины оторван.  Седые  волосы незнакомца были
взлохмачены, во взгляде - страх и негодование.
     - Надеюсь,  капитан Доррингтон?  -  завопил он, близоруко щурясь, и в
упор уставился на Рута.
     Голос  показался  знакомым.  Приглядевшись  внимательнее,  Рут  узнал
своего адвоката Гемфри Кокса.
     - Господин Кокс?  - Рут все еще не мог поверить глазам. - Что все это
означает? Что с вами? И где ваши очки?
     - Так это вы,  -  снова завопил адвокат.  - Наконец-то! Вы еще