о  таков.
Считаю безнадежной попытку запоминать каждое слово в этих спорах,  длившихся
несколько дней.
   Следующим за Маннингом  принялся  дискутировать  министр  военно-морского
флота:
   - А вам не кажется, что вы несколько склонны  к  истерике,  полковник?  В
конце концов, наш мир повидал немало видов вооружения, которые  должны  были
сделать войну неизбежной и такой кровавой, что о ней даже подумать  страшно.
Отравляющие газы, танки, самолеты, даже,  если  не  ошибаюсь,  огнестрельное
оружие...
   Маннинг криво усмехнулся.
   - Вы это тонко подметили, господин министр. "И когда  волк  действительно
пришел, мальчик напрасно звал на помощь".  Могу  представить  себе  торговую
палату Помпеи, противопоставляющую столь же логичные аргументы какому-нибудь
древнему вулканологу, такому осторожному, что он испытывал недоверие даже  к
Везувию. Попробую доказать оправданность моих опасений. "Пыль" отличается от
более ранних  видов  оружия  как  своей  смертоносностью,  так  и  легкостью
применения, но особенно тем, что нам не удалось разработать никаких  средств
защиты от нее. По ряду веских технических причин я сомневаюсь, что это будет
когда-либо сделано; во всяком случае, в нашем столетии это в высшей  степени
мало вероятно.
   - А почему?
   -  Потому  что  радиации  невозможно  противодействовать,  если   вы   не
установите между собой и ею свинцовую  преграду;  к  тому  же  эта  преграда
должна быть воздухонепроницаемой. Люди смогут выжить только  в  герметически
закрытых  подземных  городах,  но  в  этих   условиях   наша   специфическая
американская культура вряд ли имеет шанс сохраниться.
   - Полковник Маннинг, - вступил в разговор  государственный  секретарь,  -
мне кажется, вы проглядели весьма очевидную альтернативу.
   - Вот как?
   - Да. Надо удержать  "пыль"  в  тайне,  продолжать  идти  своим  путем  и
предоставить остальному миру заботиться  о  своих  делах.  Это  единственная
программа, которая опирается на наши национальные традиции.
   Государственный секретарь был настоящим  джентльменом  старой  школы,  но
новые мысли он усваивал с некоторым трудом.
   - Мистер секретарь, - почтительно возразил Маннинг, - мне  тоже  хотелось
бы занять позицию невмешательства в чужие дела. Да, я очень хотел бы  этого.
Но, по твердому убеждению всех экспертов, нам не удастся  удержать  контроль
над этой тайной, иначе как применяя жесткие полицейские меры. Немцы и раньше
чуть ли не наступали нам на  пятки  в  области  атомной  физики;  только  по
счастливой случайности нам удалось стать первыми. И я прошу вас  подумать  о
Германии, о той Германии, какой она  станет  год  спустя  -  обладательницей
солидного запаса "пыли".
   Секретарь  ничего  не  ответил,  но  я  видел,  как  его  губы  беззвучно
произнесли слово "Берлин".
   И все началось по новой. Президент умышленно предоставил  Маннингу  честь
нести на своих плечах основную тяжесть дискуссии, сохраняя весь запас  своей
спокойной   доброжелательности   для   умиротворения   особо    ожесточенных
противников. Он решил не передавать дело на обсуждение  конгресса,  так  как
самолеты-опылители окажутся над нашими головами задолго  до  того,  как  все
сенаторы успеют высказать свои соображения по данной проблеме.  То,  что  он
собирался сделать, возможно, и не  вполне  соответствовало  конституции,  но
если ему не удалось бы  осуществить  это,  то  в  скором  времени  от  самой
конституции не осталось бы и следа.  Тем  более  что  имелись  прецеденты  -
объявление независимости,  доктрина  Монро,  "Луизианская  покупка",  отмена
"хабеас корпус" [Закон о неприкосновенности личности (1679 г.)  ]  во  время
Гражданской войны, соглашение о соотношении морских флотов.
   Двадцать  второго  февраля  президент  ввел  на  всей  территории  страны
чрезвычайное положение и отправил "Прокламацию мира" главам всех  суверенных
государств. Если очистить  ее  от  всякой  дипломатической  шелухи,  то  она
гласила: Соединенные  Штаты  обладают  возможностью  нанести  сокрушительное
поражение любой державе или любому союзу держав. В соответствии с  этим,  мы
объявляем войну вне закона, и призываем все страны  полностью  разоружиться.
Попросту говоря: "Бросай оружие, ребята! Мы держим вас на мушке".
   В приложении формулировалась следующая процедура; все самолеты, способные
пересечь Атлантику, должны быть в  недельный  срок  перегнаны  на  аэродром,
точнее, на огромный степной участок, выделенный к  западу  от  Форт-Райли  в
Канзасе. Для машин меньшего радиуса  действия  в  качестве  сборных  пунктов
отводилась территория вблизи Шанхая  и  в  Уэльсе.  Меморандум  в  отношении
прочего военного оборудования должен появиться позже. Уран и его  руды  даже
не были упомянуты; это оставлялось "на потом".
   И никаких послаблений. Отказ от разоружения будет расцениваться  как  акт
войны против Соединенных Штатов.
   В сенате не случилось ни единого апоплексического удара. Почему -  понять
не могу.
   Только три страны были по-настоящему задеты подобным разворотом событий -
Англия, Япония  и  Евразийский  Союз.  Англия  была  предупреждена  заранее:
как-никак мы вытащили ее из войны, которую она уже проигрывала, так что она,
а вернее, люди, стоявшие у власти, великолепно знали, что мы можем сделать с
ними и что наверняка сделаем в случае необходимости.
   Другое дело Япония. Японцы не видели Берлина и даже абсолютно не верили в
то, что там действительно  что-то  произошло.  Кроме  того,  они  так  долго
убеждали друг друга в своей непобедимости, что в конце концов сами полностью
уверовали в нее. Слишком крутой и быстрый  нажим  на  японцев  не  мог  дать
ожидаемых результатов, так как они скорее умрут, нежели согласятся  потерять
лицо. Поэтому переговоры с ними велись в исключительно  вежливых  тонах,  но
наш флот уже находился на полпути от Перл-Харбор к  Кобе,  снабженный  таким
количеством "пыли", чтобы можно было полностью "стерилизовать"  шесть  самых
больших городов страны еще до конца переговоров.  А  знаете,  что  сработало
лучше всего? До газетчиков так  ведь  и  не  дошло,  что  главным  оказалась
стилистика текста листовок, которые мы  намеривались  сбросить,  прежде  чем
приступить к применению "пыли".
   Император с удовольствием лично провозгласил наступление Нового  Мирового
Порядка.  По  официальной  версии,   запущенной   только   для   внутреннего
употребления,  это  был  результат  тесного  сотрудничества   двух   великих
дружественных держав, причем инициатива принадлежала самой Японии.
   Что касается Евразийского Союза, то  он  был  настоящей  загадкой.  После
неожиданной смерти Сталина в 1941 году [Рассказ написан до 1941 г., и  тогда
именно так сработала фантазия автора], ни одна  из  стран  Запада  не  знала
хорошенько, что же там происходит.
   Наши собственные дипломатические отношения  с  ним  почти  атрофировались
благодаря тому, что нам не удалось заменить там своих дипломатов, отозванных
почти четыре года назад. Всем, конечно, было известно, что стоявшая у власти
новая клика именовала себя Пятым Интернационалом, но что это означало, никто
толком не знал, если исключить отказ от привычки всюду  вывешивать  портреты
Ленина и Сталина.
   Однако Союз согласился на наши условия и предложил сотрудничество по всем
линиям, их руководство подчеркивало, что Союз никогда не принадлежал к числу
агрессоров и  благодаря  этому  не  принимал  участия  в  последней  мировой
схватке. Их устраивает, что две оставшиеся великие державы  используют  свое
могущество для обеспечения прочного мира.
   Я был в восторге; дело в том, что  Евразийский  Союз  меня  всегда  очень
беспокоил.
   Союз спешно обеспечил доставку части своих  малых  самолетов  на  сборный
пункт вблизи Шанхая. Доклады о количестве и  качестве  этих  машин,  видимо,
должны были показать, что  Союз  не  без  причины  не  участвовал  в  войне:
самолеты были преимущественно германского  производства  и  в  очень  плохом
состоянии - эти модели Германия сняла с  производства  еще  в  самом  начале
войны.
   Маннинг отправился на Запад, чтобы проверить некоторые детали, касавшиеся
задачи  по  выведению  из  строя  самых  больших  трансокеанских  самолетов,
сконцентрированных возле Форт-Райли. Мы планировали опрыскать их  нефтью,  а
потом опылить с небольшой высоты,  как  это  делается  при  обработке  полей
гербицидами, причем "пыль" должна иметь  малую  концентрацию  и  полураспад,
равный году. После этого о  самолетах  можно  надолго  забыть  и  на  досуге
заняться другими делами.
   Однако тут были свои  трудности.  Нельзя  было  допустить,  чтобы  "пыль"
проникла в Канзас-Сити, Линкольн, Уичито, то есть в любой из ближних больших
городов.   Население   маленьких   городишек   вокруг   следовало   временно
эвакуировать. На всех  направлениях  нужно  было  создать  опытные  станции,
которые вели бы тщательное наблюдение за поведением "пыли".  Маннинг  считал
себя персонально ответственным за то, чтобы не допустить ни  единого  случая
облучения среди здешнего населения.
   Мы облетели сборочный пункт для самолетов, прежде чем сесть в Форт-Райли.
Я увидел три больших аэродромных поля, на которых в спешке велись работы  по
выравниванию почвы. Посадочные  полосы  в  ярком  солнечном  свете  казались
белыми - бетон, затвердевший за 24 часа, еще не успел  загрязниться.  Вокруг
каждого аэродрома  находились  десятки  парковочных  стоянок,  где  земляные
работы велись менее тщательно. На некоторых из них еще продолжали  трудиться
тракторы и  бульдозеры.  На  самых  восточных  аэродромах  уже  разместились
германские и английские самолеты, стоявшие тесно крылом к крылу,  как  стоят
только самолеты на взлетных палубах авианосцев; разница была лишь в том, что
некоторые  машины  все  еще  буксировались  на  место;  крохотные   тракторы
выглядели с высоты мурашами, которые тащат травинки размером намного  больше
их самих.
   Из  Евразийского  Союза   прибыли   только   три   "летающих   крепости".
Представители Союза испросили небольшую  отсрочку,  для  того  чтобы  успеть
доставить на свои аэродромы нужное количество высокооктанового топлива.  Они
заявили, что запасы топлива, способного обеспечить безопасность  длительного
перелета через  Арктику,  у  них  ограничены.  Проверить  справедливость  их
утверждений мы не могли, а потому согласились на  отсрочку,  пока  не  будет
подвезено горючее из Англии.
   Мы уже готовились  к  отлету,  Маннинг  был  вполне  удовлетворен  мерами
обеспечения безопасности, но тут  пришла  депеша,  сообщавшая,  что  еще  до
наступления вечера к месту парковки ожидается прибытие  "крыла"  евразийских
бомбардировщиков. Маннинг захотел  дождаться  их  прилета,  и  нам  пришлось
прождать около четырех часов. Когда наконец сообщили, что  наши  истребители
встретили  евразийские  бомбардировщики  на   канадской   границе,   Маннинг
почему-то вдруг заметно занервничал и заявил, что намерен  наблюдать  за  их
посадкой с воздуха. Мы взлетели, набрали высоту и стали ждать.
   В "крыле" бомбардировщиков было девять, они шли эшелонированной  колонной
и были так огромны, что наши крохотные истребители  рядом  с  ними  казались
почти  невидимками.  Бомбардировщики  сделали  круг  над  аэродромом,  и   я
подивился их гордому достоинству, когда пилот Маннинга - лейтенант  Рафферти
- вдруг воскликнул:
   - Какого черта! Они, кажется, собираются садиться по ветру!
   До меня еще ничего не дошло, но Маннинг крикнул второму пилоту:
   - Соедини меня с аэродромом!
   Тот повозился со своей аппаратурой и объявил:
   - Аэродром на линии, сэр.
   - Общая тревога! Всем надеть "доспехи"!
   Мы, естественно,  не  слышали  сирен,  но  я  видел,  как  белые  плюмажи
появились из большого парового свистка на крыше административного  здания  -
три долгих гудка, а потом три коротких. И мне показалось, что почти в то  же
мгновение выплыло первое облако из евразийского бомбардировщика.
   Вместо того  чтобы  приземлиться,  бомбардировщики  прошли  на  небольшой
высоте над сборным пунктом, забитым машинами со всего земного  шара.  Каждый
эшелон выбрал одну из трех групп стоянок, расположенных вокруг аэродромов, и
струи тяжелого коричневого дыма пролились из брюха евразийских  кораблей.  Я
видел, как крохотная фигурка соскочила с трактора и  опрометью  помчалась  к
ближайшему зданию. Затем дымовая пелена укрыла все поле.
   - Есть ли еще контакт с аэродромом? - спросил Маннинг.
   - Да, сэр.
   - Переключитесь на главного инженера по безопасности. Быстро!
   Штурман включил усилитель, чтобы Маннинг мог разговаривать напрямую.
   - Сондерс? Говорит Маннинг. Что у вас происходит?
   - Пыль радиоактивная, сэр. Интенсивность семь, запятая, четыре.
   Они полностью воспроизвели технологию Карст - Обри!
   Маннинг  отключился  и  отдал  распоряжение  аэродромному  отделу   связи
немедленно соединить его с начальником штаба.  Последовало  истерзавшее  нас
долгое ожидание, так как сначала нужно  было  получить  Канзас-Сити,  а  там
уговаривать  какую-то  местную  шишку  на  ровном  месте,  чтоб   она   дала
распоряжение на время  реквизировать  междугородную  линию,  находившуюся  в
частном коммерческом пользовании. Но все же нам удалось пробиться, и Маннинг
доложил обстановку.
   Я слышал, как он говорил:
   - Вполне вероятно, что другие авиасоединения  уже  сейчас  на  подходе  к
нашей границе... Нью-Йорк и, конечно, Вашингтон... возможно, еще  Детройт  и
Чикаго... остается только гадать...
   Начальник штаба закончил разговор без всяких комментариев.  Я  знал,  что
американские военно-воздушные силы,  уже  несколько  недель  находившиеся  в
режиме боевой тревоги, через несколько секунд получат приказ и поднимутся  в
воздух, чтобы встретить и сбить агрессоров, если возможно, еще до того,  как
те подлетят к намеченным городам.
   Я снова оглядел поле боя. Стройный порядок вражеских эшелонов  нарушился.
Один из евразийских бомбардировщиков был сбит и рухнул на землю  в  полумиле
от  аэродрома.  Пока  я  смотрел,  один  из   наших   маленьких   пикирующих
бомбардировщиков с жутким визгом ринулся на евразийского гиганта  и  обрушил
на него свои бомбы. Они, видно, попали куда  надо,  но  американский  летчик
позволил себе подойти к цели слишком близко, не  успел  отвернуть  машину  в
сторону и погиб даже раньше своей жертвы.
   Нет смысла повторять газетную  болтовню  насчет  "Четырехдневной  войны".
Важно то, что  мы  могли  ее  запросто  проиграть,  если  бы  не  совершенно
уникальное сочетание  удачи,  предусмотрительности  и  хорошего  управления.
Очевидно,  физики-ядерщики   Евразийского   Союза   продвинулись   в   своих
разработках почти столь же  далеко,  как  и  группа  Ридпата,  а  берлинская
катастрофа дала им ключ к тому, что надо было делать дальше. Но мы принудили
их спешить, заставили предпринять действия  еще  до  того,  как  они  успели
подготовиться как следует,  заставили  своей  "Прокламацией  мира",  которая
установила очень жесткие сроки окончательного разоружения.
   Если бы президент пошел на то, чтобы дожидаться, пока окончится  драка  с
конгрессом, прежде чем обнародовать свою "Прокламацию", то Соединенные Штаты
почти наверняка перестали бы существовать.
   Заслуга Маннинга в этом деле никогда не была публично  признана,  но  мне
совершенно ясно, что он предвидел возможность чего-то вроде  "Четырехдневной
войны" и приготовился к ней, разработав с дюжину разных хитрых ходов.  Я  не
имею в виду военные приготовления; этим армия и флот занимались сами. Но то,
что конгресс именно в это время оказался распущенным на каникулы, отнюдь  не
было случайностью. Я в какой-то степени сам причастен к торговле голосами  и
компромиссным сделкам, которые содействовали этому,  так  что  знаю,  о  чем
говорю.
   И я  спрашиваю  вас:  неужели  полковник  стал  бы  проделывать  все  эти
хитроумные маневры, имевшие целью  удалить  конгресс  из  Вашингтона  на  то
время, когда, по его мнению, Вашингтону угрожала опасность атаки, если бы он
действительно обладал диктаторскими амбициями?
   Разумеется, именно президент стоял за этим распоряжением о  десятидневных
каникулах, которые получили почти все чиновники Вашингтона, и, надо  думать,
он же лично принял решение о своей поездке по южным штатам  в  те  же  самые
дни, но, несомненно, именно Маннинг вложил ему в голову идею о необходимости
подобных мер. Невозможно допустить, чтобы президент покинул  столицу  только
для того, чтоб избежать опасности, угрожавшей ему лично.
   И еще эта история с паникой из-за чумы. Не  знаю,  как  и  когда  Маннинг
начал действовать в данном направлении - в моих записных книжках об этом нет
ни слова, но я  просто  не  могу  поверить,  что  абсолютно  ни  на  чем  не
основанные слухи насчет эпидемии  бубонной  чумы  могли  заставить  Нью-Йорк
превратиться  в  полупустыню  как  раз   ко   времени   налета   евразийских
бомбардировщиков.
   Хотя даже в этом случае мы потеряли более восьмисот тысяч жизней только в
одном Манхэттене.
   Конечно, вину за потерянные жизни возложили на  правительство,  и  газеты
были беспощадны в своей  критике  его  неспособности  предвидеть  будущее  и
провести организованно эвакуацию населения вообще всех крупных городов.
   Но  почему,  если  Маннинг  предвидел  неприятности,  он  не   потребовал
эвакуации?
   Что ж, насколько я понимаю, это случилось вот по какой причине.
   Большой город не будет эвакуирован и никогда не был эвакуирован с помощью
апелляций к разуму.  Масштабы  эвакуации  лондонского  населения  были,  как
известно, весьма невелики, а мы сами потерпели  неудачу  в  попытке  вызвать
массовый исход берлинцев. Жители Нью-Йорка еще в 1940 году пришли к выводу о
вероятности воздушных налетов на свой город и с тех пор успели свыкнуться  с
этой мыслью.
   Однако страх перед распространившейся  опасностью  эпидемии  чумы  вызвал
самый массовый исход населения, который когда-либо видели огромные города,
   И не забывайте о том, что мы сами сделали с  Владивостоком,  Иркутском  и
Москвой, а ведь там тоже жили люди, которые ни в чем не  виноваты.  Война  -
гнуснейшая штука.
   Я уже говорил,  что  какую-то  роль  в  нашей  судьбе  сыграла  и  удача.
Навигационная ошибка привела к тому, что один из наших самолетов  опылил  не
Москву, а Рязань, но эта ошибка вывела из строя лабораторию и завод, которые
были  единственными   производителями   боевых   радиоактивных   веществ   в
Евразийском Союзе. А предположим, что все случилось бы наоборот, что один из
евразийских самолетов, атаковавших  Вашингтон,  округ  Колумбия,  по  ошибке
"захватил" бы завод Ридпата, находившийся в сорока пяти милях от  столицы  -
уже в пределах штата Мэриленд?
   Конгресс  собрался  вновь  уже  во  временной  столице  -  Сан-Луисе,   и
Миротворческая  американская   экспедиция   принялась   вырывать   клыки   у
Евразийского Союза. Это не была военная оккупация в полном смысле  слова;  у
нее  были  две  главные  цели:  обнаружить  и  опылить  все  самолеты,   все
авиационные заводы  и  аэродромы  и  отыскать  и  опылить  все  радиационные
лаборатории, источники получения урана, жилы карнотита  и  урановой  смолки.
Никаких  попыток  изменить  состав  правительства  или   заменить   его   не
предпринималось.
   Мы прибегли к "пыли" с двухлетним  периодом  полураспада,  что  дало  нам
передышку, достаточную для  того,  чтобы  успеть  укрепить  свое  положение.
Информаторам было предложено весьма щедрое вознаграждение, а, как  известно,
этот прием действует безотказно не  только  в  Евразийском  Союзе,  но  и  в
подавляющем большинстве других регионов мира.
   "Соглядатай" - прибор для вынюхивания радиации,  основанный  на  принципе
электроскопии и существенно  модернизированный  инженерами  Ридпата,  сильно
упростил дело поисков урана и  урановых  руд.  Нужное  число  "соглядатаев",
расположенных так, чтобы они образовывали как  бы  сетку  на  подозрительной
территории, могло