Джеймс Типтри-Мл.
   Девочка, которую подключили


==================================================
TIPTREE, JAMES Jr - The Girl who was Plugged In (1973)
Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ
Журнал ЕСЛИ. ј 8, 2000.
OCR + Spellcheck: Alef
URL: http://elib.narod.ru
E-mail: alef@df.ru
==================================================



     Слушай ты,  зомби.  Верь мне.  Я такое мог бы тебе рассказать - да,
да,  тебе, который потеет дурацкими ручонками на свой портфельчик ценных
бумаг,  на все эти акции быстрорастущих компаний. Один из десяти удачных
взломов АТ&Т с  двадцати резервных пойнтов,  и  ты думаешь,  ты Страшный
Книвел?  [Неприводимая игра  слов  на  основе  имени  Эвел  Книвел (Evel
Knievel).  Знаменитый в  начале 70-х  годов  в  США  мотоциклист гонщик,
известный сорви-голова,  которому приписывают попытку "перелететь" через
Снейк-ривер-каньон на мотоцикле с реактивным двигателем.  (Здесь и далее
прим.  перев.)]  АТ&Т?  Дурилка ты  картонная,  как бы мне хотелось тебе
кое-что показать.
     Говорю тебе,  сюда смотри,  папашка дохлый.  Видишь,  к примеру, ту
пигалицу?
     Вон там, в толпе. Она пялится на своих божков. Одна дрянная девка в
городе будущего (ты не ослышался). Смотри дальше.
     Она сдавлена телами, подпрыгивает, выглядывает, и душонка ее рвется
из этих выпученных шаров.  Люби! О, люби их! Ее боги выходят из магазина
под  названием "К  востоку от  тела".  Эта  троица  красавцев,  кровь  с
молоком,  резвятся,  как дети.  Одеты потрясно! Видишь, как движутся над
носовыми фильтрами великолепные глаза, как птицами вспархивают руки, как
тают нечеловечески нежные губы? Толпа стонет. Любовь! Весь этот бурлящий
мегагород, все это развеселое будущее без ума от своих богов.
     Не веришь в богов,  папаша?  Погоди. Что б тебя не заводило, на все
найдется в  будущем свой бог -  как на  заказ.  Слушай эту биомассу:  "Я
коснулась его ноги. Оу-у-у-у, я [прикоснулась] к Нему!"
     Даже  те,  кто  сидит  под  небесами в  башне  ВКК,  любят  богов -
по-своему и из своих соображений.
     А  та  вонючка на улице -  она просто любит.  Упивается их красивой
жизнью,  их  загадочно пустыми проблемами.  Никто ж  не рассказывал ей о
смертных,  влюбленных в богов и кончивших тем, что превратились в дерево
или во вздох.  И за миллион лет ей в голову не придет, что ее боги могут
ответить любовью на ее любовь.
     А  вот теперь она вдавливается в  стену -  это божки проходят мимо.
Дорога им открыта,  никто не бросается под ноги. В вышине покачивается и
подпрыгивает камера голозаписи,  но  ее  тень  никогда не  падает на  их
головы. Экраны витрин, как по волшебству, очищаются от тел, стоит божкам
заглянуть  в  них,  и  нищий  у  них  под  ногами  внезапно  остается  в
одиночестве. Боги подают ему сувенир. "А-а-а!", - вздыхает толпа.
     А теперь один из них выставляет вс„м напоказ клевые новые часики, и
все трио пускается легкой рысцой,  чтобы поспеть на  шаттл -  совсем как
простые смертные.  Шаттл останавливается ради  них  -  снова волшебство.
Толпа вздыхает, смыкается. Боги исчезли.
     (В  помещении,  удаленном,  -  но не отсоединенном -  от башни ВКК,
отключается  молекулярный  мультивибратор и  бегут  ленты  бухгалтерских
счетов.)
     А наша девчонка все не отклеивается от стены, пока отъезжают охрана
и  оборудование голозаписи.  Обожание сползает с  ее  лица.  Это хорошо,
потому  что  теперь видно:  она  -  из  безобразных мира  сего.  Высокий
монумент  гипофизарной  дистрофии.   Ни  один  хирург  к   ней  даже  не
притронется.  Когда она улыбается,  ее скула, половину которой покрывает
пурпурная экзема, едва не цепляет за левый глаз. Ей не так много лет, но
кому до этого дело?
     Толпа теперь тащит ее  за собой,  позволяя заметить ее неравномерно
искривленный торс  и  разной длины ноги.  На  углу  она  силится послать
последний спазм  нежности вслед шаттлу улетающих божков.  Потом ее  лицо
опадает  до  привычного  ему  выражения  тупой  боли,  и,  натыкаясь  на
прохожих,  она  нетвердо  ступает  на  подвижную ленту  тротуара.  Лента
подходит к  перекрестку.  Девчонка переходит с  одной  ленты на  другую,
спотыкается,  врезается в  аварийные перила.  Наконец  она  выползает на
маленький пятачок, называемый парком. Спортивное шоу включено, прямо над
головами в разгаре трехмерный баскетбольный матч. Но все, что она делает
- это мешком обваливает свое тело на скамейку и скорчивается в уголке, а
возле уха у нее проносится призрачный свободный бросок.
     После  этого  ничего  не  происходит,  если  не  считать нескольких
движений руки,  украдкой заталкивающей что-то  в  рот,  но это совсем не
интересует ее соседей по лавке.
     Но  тебе любопытно,  а?  Ты  спрашиваешь,  что это за город?  Такой
будничный в БУДУЩЕМ?
     Да  ладно,  здесь веселухи хватает,  -  и  не  такое уж это далекое
будущее,  папаша. Но пропустим пока всякие прелести НФ, вроде технологии
голограммовидения,  отправившей в  музей радио и  телики.  Или всемирное
высокочастотное модем-поле, отбрасываемое на планету спутниками с орбиты
и  контролирующее системы транспорта и  связи  по  всему земному шарику.
Поле -  побочный результат разработки астероидов.  Пропустим все это, мы
следим за девчонкой.
     Я  дам  тебе  лишь одну подсказку.  Может,  ты  уже  заметил это  в
спорт-шоу или на улице? Никаких щитов и плакатов! Никакой рекламы!
     Вот именно.  НИКАКОЙ РЕКЛАМЫ. Глаза разуй. Оглянись по сторонам. Ни
единого щита,  вывески, слогана, мелодии, двадцать пятого кадра, надписи
лазером по  облакам,  аннотации во всем этом развеселом мире.  Брэндовые
марки? Только в трехпенсовых диапроекторах в магазинах, да и кто назовет
это рекламой. Ну, и кто ты после того?
     Вот и поразмысли. Девчонка-то еще сидит.
     На  деле,  она припарковалась прямо у  подножия башни ВКК.  Погляди
вверх.  Да нет,  выше,  и увидишь искры от пузыря наверху, нет еще выше,
среди  куполов страны богов и  божков.  Внутри пузыря -  зал  заседаний.
Аккуратная  бронзовая  табличка  на   двери,   -   ВСЕМИРНАЯ  КОРПОРАЦИЯ
КОММУНИКАЦИЙ - не то чтобы это особо что значило.
     Мне  случайно  известно,  что  в  той  комнате  шестеро.  Пятеро  -
формально мужчины,  а  шестого довольно трудно,  но приходится,  считать
матерью.  Они абсолютно ничем не примечательны. Их лица видели все на их
свадьбах,  эти лица покажут еще раз -  на похоронах.  Но ни в тот,  ни в
другой раз они ни  на  кого не  произведут впечатления.  Если ты  ищешь,
тайных Вселенских Зловредов мира сего,  брось это дело. Я знаю. Пресвято
дзен, уж я-то знаю. Плоть? Власть? Слава? Да их бы покорбило, услышь они
такое.
     Что им там наверху по нраву,  так это чтобы все было аккуратненько,
особенно в коммуникациях. Можно сказать, они жизнь положили на то, чтобы
освободить мир  от  искажений.  Их  ночные кошмары -  об  информационных
кровотечениях:  каналы  закупорены,  планы  недоосушевлены,  искажения и
мусор подступают со  всех сторон.  Их гигантские состояния лишь сплошные
хлопоты,  поскольку открывают новые горизонты хаоса.  Роскошь? Они носят
то,  что надевают на них портные,  едят то, что подают им повара. Видишь
вон того старикана - его имя Ишем, - он попивает воду и морщится, слушая
дата-шар. Воду прописали ему медики. Вкус у нее отвратный. А в дата-шаре
проскакивает иконка с  грифом "личное",  а в ней -  тревожные сведения о
сыне Ишема, Поле.
     Но пора спуститься на землю,  все вниз и  вниз,  к  нашей девчонке.
Гляди!
     Она  кренится и  -  шлеп -  уже растянулась на  земле.  Среди зевак
наблюдается вялое  волнение.  Общий  консенсус гласит:  "мертва"  -  что
девчонка,  однако,  опровергает,  пуская пузыри.  А вот сейчас ее увозит
одна из превосходных машин "скорой помощи" будущего,  эти -  поистине не
чета нашим, когда случаются поблизости.
     В местной больничке обычные действия обычной бригады клоунов.  Наша
девчонка оживает ровно настолько,  чтобы ответить на  пункты вопросника,
без  которого  никому  не  дадут  помереть -  даже  в  будущем.  Наконец
реанимация выплевывает ее на койку в длинной темной палате.
     И опять некоторое время ничего не происходит, если не считать того,
что глазки у нее слегка подтекают от вполне понятного разочарования: она
все еще жива.
     Но  где-то  один из  компьютеров ВКК  пощекотал другой,  и  ближе к
полуночи   начинается  шевеление.   Сперва   возникает  санитар,   чтобы
отгородить ее койку ширмами.  Потом в палате изящной походкой появляется
мужик  в  деловой  двойке.  Жестом  приказывает санитару стащить  с  нее
простыню и исчезнуть.
     Все еще не в  себе от транков,  девчонка с  усилием приподнимается.
Крупные руки зажимают части тела,  за  которые и  заплатишь,  лишь бы не
видеть.
     - Берке? Ф. Берке, так тебя зовут?
     - Д-да, - хрип. - Вы... полицейский?
     - Нет.  Полагаю, они здесь скоро будут. Самоубийство в общественном
месте уголовно наказуемо.
     - Простите меня...
     В руках у него сенсор-рекордер.
     - Семьи нет, так?
     - Да.
     - Тебе семнадцать. Один год в городском колледже. Что ты изучала?
     - Яз-зыки.
     - Гм. Скажи что-нибудь.
     Нечленораздельный скрежет.
     Деловой рассматривает ее. Вблизи он не столь уж элегантен. Типичный
мальчик на побегушках.
     - Почему ты пыталась покончить жизнь самоубийством?
     Натягивая  на   себя  серую  простыню,   она  смотрит  на   него  с
достоинством  мертвой  крысы.   Надо   отдать   ему   должное,   он   не
переспрашивает.
     - Скажи, ты видела сегодня "Дыхание"?
     Мертвая крыса (что недалеко от  истины) или  нет,  но  на  ее  лицо
рвется все та  же  кошмарная гримаса влюбленности.  "Дыхание" -  эти три
юных бога,  культ неудачников. Два ноль в его пользу - он распознает это
выражение.
     - Хотелось бы тебе с ними познакомиться?
     Глаза девчонки нелепо выпучиваются.
     - У меня есть работа для такой, как ты. Тяжелая работа. Если будешь
хорошей девочкой,  все  время будешь встречать "Дыхание" и  всяких таких
звезд.
     Он сумасшедший? Она решает, что и впрямь умерла.
     - Но  это значит,  ты  не увидишь больше никого из тех,  кого знала
раньше.  Нигде,  никогда. В глазах закона ты будешь мертва. Даже полиция
ничего не узнает. Хочешь попробовать?
     Все  это  пришлось повторять,  пока вставала на  место ее  огромная
челюсть.  Покажи мне  огонь,  пройду через,  него.  Наконец отпечатки Ф.
Берке уже  в  его  сенсор-рекордере,  мужик поддерживает мерзкое девичье
тело без малейших признаков отвращения.
     А  потом -  ВОЛШЕБСТВО.  Внезапная и безмолвная пробежка санитаров,
укладывающих Ф.  Берке на  что-то  крайне далекое от больничных носилок;
гладкое скольжение,  как по маслу, в чертовски роскошную "скорую помощь"
- живые цветы в кашпо!  -  долгий и плавный переезд в никуда. А никуда -
теплое,  и сверкающее,  и доброе нянями и медсестрами.  (С чего ты взял,
что деньгами не купишь истинной доброты?)  И чистые облака убаюкивают Ф.
Берке в дурманящий сон.
     ...Сон, который сливается с приемами пищи, мытьем и снова сном. Сон
с переходами в дремные полуденные часы на месте полуночи.  Часы,  полные
мягких деловитых голосов,  и  доброжелательных (хоть  и  очень немногих)
лиц,  и  бесконечных безболезненных гипоспреев,  и  странного тут и  там
онемения.  А  потом  наступает черед  укрепляющего ритма дней  и  ночей,
ускорения,  которое Ф.  Берке не распознает как выздоровление,  но знает
лишь, что грибовидный нарост под мышкой исчез. А потом она уже встает на
ноги и  со  все возрастающим доверием следует за  этими немногими новыми
лицами  -  сперва  неуверенно,  потом  уже  тверже держась на  ногах,  -
неуклюже ступая по короткому коридору на тесты,  тесты,  тесты и  многое
другое.
     И вот она наша девчонка, выглядит...
     Если это возможно, хуже чем раньше. (А ты что решил, это Золушка на
транзисторах?)
     В  ухудшении внешности повинны  гнезда  электродов,  проглядывающие
среди реденьких волос,  и еще другие места сплавления металла и плоти. С
другой стороны,  ошейник и хребтовая пластина -  действительно плюс:  по
такой шее тосковать не будешь.
     Ф. Берке готова приступить к обучению для новой работы.
     И это обучение,  которое происходит в ее палате,  не что иное,  как
курсы очарования.  Как ходить,  сидеть,  есть, говорить, сморкаться, как
спотыкаться, мочиться, икать - и все это ВОСХИТИТЕЛЬНО. Как сделать одно
сморкание или пожатие плечами очаровательно,  безотчетно новым, отличным
от любого,  что уже есть в  буферном файле.  Как и говорил деловой,  это
тяжкий труд.
     Но  Ф.  Берке оказывается способной.  Где-то  в  этом  ужасном теле
таится газель,  гурия,  которая,  если б не этот безумный шанс,  была бы
погребена на веки вечные. Смотрите, вот он, гадкий утенок!
     Только та, что делает шаг, смеется, встряхивает блестящими волосами
- это не  совсем Ф.  Берке.  Ну  да,  Ф.  Берке все это проделывает,  но
осуществляет она  это через что-то.  И  у  этого чего-то  -  все внешние
данные живой девушки. (Тебя же предупреждали, это - БУДУЩЕЕ.)
     Когда впервые открывают криокамеру,  чтобы показать ее  новое тело,
она произносит лишь одно слово.  Не  в  силах оторвать глаз и  с  трудом
сглатывая:
     - Как?
     На  самом  деле,  просто.  Видишь,  как  Ф.  Берке в  своем мешке и
шлепанцах ковыляет по  коридору подле Джо,  человека,  ответственного за
техническую сторону ее подготовки. Джо не пугает внешность Ф. Берке - он
ее просто не заметил. На взгляд Джо - прекрасны системные матрицы.
     Они  проходят  в  полутемную  комнату  с  огромным  шкафом-камерой,
похожим на сауну,  и консолью для Джо. Одна стена комнаты стеклянная, но
сейчас там темно.  Только для твоего сведения: вся эта лавочка находится
на  расстоянии пятисот футов под  землей возле того места,  где когда-то
находился Карбондейл, Пенсильвания.
     Джо  открывает сауну-камеру,  которая  теперь  походит  на  большую
поставленную вертикально раковину молюска со  множеством всяких странных
штучек внутри.  Наша девчонка,  как  шелуху,  сдирает рубаху и  без тени
смущения голой входит в  камеру.  С нетерпением.  Она устраивается лицом
вперед,  всаживает электроды в гнезда.  Джо осторожно закрывает дверь за
горбатой спиной.  Щелк.  Она  там ничего не  видит,  ничего не  слышит и
двигаться тоже не может.  Она ненавидит эту минуту.  Но как же прекрасно
то, что наступает потом!
     Джо уже за консолью,  и за стеклянной стеной загорается свет. По ту
сторону стены  -  комната,  со  всеми  рюшечками и  пикантными штучками,
девчоночья комната.  На  постели  небольшой холмик  шелка  со  свисающей
наружу тяжелой желтой косой.
     Простыня шевелится, затем с шумом отброшена и расплющена.
     На  постели садится самая хорошенькая девочка,  какую ты когда-либо
видел.  Она  трепещет -  ну  прямо  порно  для  ангелов.  Она  поднимает
маленькие  ручки,  рывком  подбрасывает  вверх  волосы,  в  сонной  неге
оглядывается по  сторонам.  Потом  она  не  может удержаться и  проводит
ладонями по  своим  мини-грудям и  животику.  Потому что,  понимаешь ли,
перед тобой сидит кошмарная Ф.  Берке, это она обнимает свое совершенное
девичье тело, глядит на тебя восхищенными глазами.
     А потом котенок выпрыгивает из кровати и растягивается на полу.  Из
сауны в затемненной комнате доносится сдавленный шум.  Ф. Берке, которая
попыталась потереть  прошитый  проводами локоть,  внезапно  задыхается в
двух телах, в ее мышцах дергаются электроды. Джо жонглирует поступающими
сигналами, бормоча что-то в микрофон. Суматоха позади, все в порядке.
     Эльф встает,  бросает премиленько-сердитый взор на стеклянную стену
и входит в прозрачную кабинку.  Ванная, что же еще? Она - живая девочка,
а живым девочкам после ночного сна надо в ванную,  пусть даже их мозги и
находятся в шкафу-сауне в соседней комнате. А Ф. Берке - она не в сауне,
она тоже в ванной.  Проще простого, если иметь особый клей для замкнутой
тренировочной  цепи,   которая  позволяет  ей  управлять  своей  нервной
системой на расстоянии.
     А теперь давай проясним кое-что. Ф. Берке не чувствует, что ее мозг
в  сауне,  она чувствует себя в  этом миленьком тельце.  Когда ты  моешь
руки,  ты чувствуешь,  как вода попадет тебе на мозг?  Конечно,  нет. Ты
чувствуешь воду  на  руках,  хотя это  "чувство" -  на  самом деле набор
потенциальных сигналов,  проскакивающих в  электрохимическом желе у тебя
меж ушей. А попали туда эти сигналы по длинным импульсным цепям от твоих
рук над раковиной. Именно так мозг Ф. Берке в шкафу чувствует воду на ее
руках в  ванной.  Тот факт,  что сигналы по  дороге в  мозг перепрыгнули
через  пустое пространство,  не  имеет  ровным счетом никакого значения.
Хочешь  ученого  жаргона?  Это  называется эксцентрическая проекция  или
сенсорная референция,  и все это ты проделывал всю свою жизнь.  Ясно? Но
погоди,  скажешь, откуда взялась эта девочка-кукла? Ф. Берке тоже задает
этот вопрос,  с трудом выдавливая слова.  -  Выращивают,  - объясняет ей
Джо.  Ему плевать на  отдел,  занимающийся мясом.  -  Это -  ОП,  осадки
плаценты.  Модифицированные эмбрионы,  понимаешь?  Потом в  них вживляют
контролирующие  импланты.   Без   Удаленного  Оператора,   или  попросту
Удаленки,  они -  просто овощи. Погляди на ногу - вообще никаких мозолей
(он это знает, ему сказали).
     - О-о, она невероятна...
     - Да,   недурная  работенка.   Хочешь,   попробуем  сегодня   режим
ходить/говорить? Ты быстро схватываешь.
     И это правда. Отчеты Джо, и отчеты няни, и отчеты врача, и стилиста
уходят наверх к тому, кто хоть и называется медиком-кибертехом, на самом
деле -  администратор проекта.  Его отчеты,  в свою очередь,  идут в зал
заседаний ВКК?  Разумеется,  нет!  Ты думал, это и впрямь что-то крутое?
Его отчеты просто идут наверх. Дело в том, что проекту дан зеленый свет,
очень зеленый. Ф. Берке далеко пойдет.
     Так  что  кудлатый человечек -  доктор Тесла -  должен инициировать
процедуры.  Досье  на  маленького  котенка  в  центральном банке  данных
корпорации,   к  примеру.   Рутина  чистой  воды.  И  график  поэтапного
внедрения,   которое  выведет  Дельфи  на  мировую  сцену.  Это  просто:
появление на пару минут во внесетевом голографическом шоу или сериале.
     Потом  он  должен  расписать событие,  которое будет  финансировать
Дельфи,  и  работать  на  нее.  А  это  требует  совещаний  по  бюджету,
разрешений и  допусков,  координации.  Проект  Берке  начинает  расти  и
набирать людей  И  есть  еще  пренеприятная проблема с  именем,  которая
всегда доводит доктора Теслу до острой боли под гривой.
     Имя  оказывается странным:  внезапно выясняется,  что  "Ф" в  имени
Берке  означает "Филадельфия".  Филадельфия?  Сокращения:  Филли?  Пала?
Пути? Дельфи? Это хорошо? Плохо? Наконец с оглядкой дают дорогу "Дельфи"
("Берке" уже заменено на что-то, чего никто и никогда не запомнит).
     Давай за мной!  Мы на официальной проверке в подземных апартаментах
- самая последняя из  комнат,  куда распространяется тренировочная цепь.
Присутствуют:  кудлатый  доктор  Тесла,  зажатый  меж  двумя  типами  из
бюджетного отдела,  и  тихий  отеческого вида  человек,  с  которым  все
обращаются, как с раскаленной плазмой.
     Джо распахивает дверь, и робко входит она.
     Их маленькая Дельфи, пятнадцати лет - и ни одного изъяна.
     Тесла  представляет  ее   собравшимся.   Она   по-детски  серьезна:
прекрасное дитя, с которым приключилось нечто столь чудесное, что каждый
может почувствовать щекотку ее  восхищения.  Она  не  улыбается,  она...
сияет.  Эта  переполняющая ее  радость -  все,  что видно от  Ф.  Берке,
забытого неуклюжего остова в сауне за стеной.  Но Ф. Берке на знает, что
она жива - это Дельфи живет каждым своим теплым сантиметром.
     Один  тип  из  бюджета  издает  сладострастное сопенье  и  в  ужасе
застывает. Отеческий чин по имени мистер Кэнтл прочищает горло.
     - Ну, моя юная леди, ты готова отправ