ном бархате.
     Но директор "Джей-станции"  не  видел  ни  звезд,  ни  желто-зеленого
сияния над близкими скалами. Он смотрел на ледяное  поле  ракетодрома.  На
поле  медленно,  едва  заметно  для  глаза,   падала   исполинская   башня
"Тахмасиба". "Тахмасиб" был громаден - фотонный грузовик  первого  класса.
Он  был  так  громаден,  что  его  не  с  чем  было  сравнить  здесь,   на
голубовато-зеленой  равнине,  покрытой  круглыми   черными   пятнами.   Из
спектролитового колпака казалось, что  "Тахмасиб"  падает  сам  собой.  На
самом деле его укладывали. В тени скал и по другую сторону равнины  мощные
лебедки тянули тросы, и блестящие нити  иногда  ярко  вспыхивали  в  лучах
солнца. Солнце ярко озаряло корабль, и он был виден весь, от огромной чаши
отражателя до шаровидной жилой гондолы.
     Никогда еще на Амальтею не опускался такой изуродованный  планетолет.
Край отражателя был расколот, и в огромной чаше лежала  густая  изломанная
тень. Двухсотметровая труба фотореактора казалась пятнистой и была  словно
изъедена коростой.  Аварийный  ракеты  на  скрученных  кронштейнах  нелепо
торчали во все стороны, грузовой отсек перекосило, и один сектор  его  был
раздавлен. Диск грузового  отсека  напоминал  плоскую  круглую  консервную
банку, на которую наступили  свинцовым  башмаком.  "Часть  продовольствия,
конечно, погибла, - подумал начальник. - Какая чушь лезет в голову! Не все
ли равно. Да, "Тахмасибу" теперь не скоро уйти отсюда".
     - Дорого нам обошелся куриный суп, - сказал дядя Валнога.
     - Да, - пробормотал директор. - Куриный суп. Бросьте, Валнога. Вы  же
этого не думаете. При чем здесь куриный суп?
     - Отчего же, - сказал Валнога. - Ребятам нужна настоящая еда.
     Планетолет опустился на равнину и  погрузился  в  тень.  Теперь  было
видно только слабое зеленоватое мерцание на  титановых  боках,  потом  там
сверкнули огни и мелькнули маленькие черные фигурки. Косматый горб Юпитера
ушел за скалы, и скалы  почернели  и  стали  выше,  и  на  мгновение  ярко
загорелась  какая-то  расщелина,  и  стали  видны  решетчатые  конструкции
антенн.
     В кармане директора тоненько запел радиофон. Директор вытащил гладкую
коробку и нажал кнопку приема.
     - Слушаю, - сказал он.
     Тенорок  дежурного   диспетчера,   очень   веселый   и   без   всякой
почтительности, сказал скороговоркой:
     - Товарищ директор, капитан Быков с экипажем и пассажирами прибыл  на
станцию и ждет вас в вашем кабинете.
     - Иду, - сказал начальник.
     Вместе с дядей Валногой он спустился в  лифте  и  направился  в  свой
кабинет. Дверь была раскрыта настежь. В кабинете было полно народу, и  все
громко говорили и смеялись. Еще  в  коридоре  директор  услыхал  радостный
вопль:
     - Как жизьнь - хороше-о? Как мальчушки - хороше-о?
     Директор  не  сразу  вошел,  а  некоторое  время  стоял  на   пороге,
разыскивая глазами прибывших. Валнога громко дышал  у  него  над  ухом,  и
чувствовалось, что он улыбается до ушей. Они  увидели  Моллара  с  мокрыми
после купания волосами. Моллар отчаянно жестикулировал и  хохотал.  Вокруг
него стояли девушки - Зойка, Галина, Наденька, Джейн, Юрико,  все  девушки
Амальтеи, - и тоже хохотали. Моллар всегда ухитрялся собрать  вокруг  себя
всех девушек. Потом  директор  увидел  Юрковского,  вернее,  его  затылок,
торчащий над головами, и кошмарное чудище у него на плече. Чудище  вертело
мордой и время от времени страшно зевало. Варечку дергали за хвост.  Дауге
видно не было, но зато было слышно не хуже, чем Моллара. Дауге вопил:
     - Не наваливайтесь! Пустите, ребятушки! Ой-ой!
     В сторонке стоял  огромный  незнакомый  парень,  очень  красивый,  но
слишком  бледный  среди  загорелых.  С  парнем   оживленно   разговаривали
несколько местных  планетолетчиков.  Михаил  Антонович  Крутиков  сидел  в
кресле у стола директора. Он рассказывал, всплескивая короткими ручками, и
временами подносил к глазам смятый платочек.
     Быкова директор узнал последним. Быков был бледен до синевы, и волосы
его казались совсем медными, под глазами висели синие мешки, какие  бывают
от сильных и длительных перегрузок. Глаза его были  красными.  Он  говорил
так тихо, что директор ничего не мог разобрать и видел только, что говорит
он медленно, с трудом шевеля  губами.  Возле  Быкова  стояли  руководители
отделов и начальник ракетодрома. Это была самая тихая группа  в  кабинете.
Потом Быков поднял глаза и увидел  директора.  Он  встал,  и  по  кабинету
прошел шепоток, и все сразу замолчали.
     Они  пошли  навстречу  друг  другу,  гремя  магнитными  подковами  по
металлическому полу, и сошлись на середине комнаты. Они пожали друг  другу
руки и некоторое время стояли молча и неподвижно. Потом Быков отнял руку и
сказал:
     - Товарищ Кангрен, планетолет "Тахмасиб" с грузом прибыл.