арых
мозгах, возбужденных последней резней, лопнули кровеносные  сосуды.  Кровь
текла медленно. Там, где степи когда-то наполнялись эхом от грохота  копыт
Золотой Орды, и целый мир дрожал в  страхе  перед  натиском  варваров,  от
горизонта до горизонта заполнявших поле зрения, там теперь не было никого,
кроме горстки испускающих дух дряхлых дикарей.
     Дух еще пылал, но плоть практически умирала. Выжившие завидовали  тем
немногим своим счастливым товарищам, которые умерли смертью  воина,  грабя
последнее селение из бесконечной цепи, восходящей к  славным  дням,  когда
селения носили такие имена, как Пекин, Самарканд и  Дамаск.  Но  что-то  -
называйте это  гордостью  или  мужской  доблестью  -  поддерживало  жалкий
остаток Орды в их скачке все дальше на  восток  к  восходу  солнца.  Может
быть, это была надежда, что где-то в бескрайней  степи  их  все  еще  ждет
достаточно большое (но не слишком большое)  селение,  чтобы  доставить  им
славу смерти в одной последней битве, триумфальной  последней  резне.  Как
клочки боевых знамен, в  их  одурманенных  старых  мозгах  бились  простые
императивы, формирующие их жизни, надежды и судьбы: Селение.  Жги.  Грабь.
Насилуй. Убивай.
     Джерри Корнелиус, все  еще  прижимая  к  себе  скрипичный  футляр,  в
одиночеств стоял на  серой  пустоши  и  с  каким-то  дурным  предчувствием
наблюдал, как  русский  вертолет  исчезает  в  синевато-сером  небе.  Этим
русским просто нельзя доверять, подумал он. Где же машина?
     К востоку лежал большой валун. За  ним,  не  без  некоторого  чувства
облегчения,  Джерри  нашел  последнюю  модель  "кадиллака"  типа  "седан",
начищенную и блестящую. Пока все шло хорошо.
     В  машине  Джерри  нашел  свою  новую  персону.  Сбросив  одежду,  он
облачился в эту персону: черный костюм в тонкую полоску  с  прикрепленными
брюками и узкими лацканами, белая рубашка с  пуговицами  до  самого  низа,
белый  галстук,  бриллиантовая  булавка,  остроносые  черные   итальянские
мокасины, аргиловые носки, коробка "Де Нобили" и банки  с  черным  обувным
кремом и вазелином, с помощью которых  он  сделал  себе  прическу,  как  у
Рудольфа Валентино, сверху которой  поместил  мягкую  шляпу  с  рантом  из
леопардовой шкуры. Экипированный таким образом, с круглой  зубочисткой  во
рту под развязным  углом,  он  захлопнул  дверцу,  включил  кондиционер  и
отправился в путь по пустоши.
     Только когда он обнаружил, что радио не ловит ничего, кроме Москвы, а
фонотека не содержит ничего, кроме Чайковского,  стала  ясна  вся  степень
вероломства Крапоткина.


     Когда поезд достаточно приблизился к  соединительной  точке  железной
дороги с  взлетной  полосой,  солдаты  Народной  Армии  только  с  помощью
усердного применения думы Председателя  Мао  Оказались  способны  сдержать
крики ужаса, удивления и негодования.
     Потому что там,  во  глубине  Синьцзяна,  было  вполне  приличное  по
обстоятельствам  факсимиле  Лас-Вегаса.  Трейлеры   полукругом   окаймляли
большой  плавательный  бассейн   округлой   формы.   Пастельными   тонами,
витринами,  многочисленными  постройками  флигелей  и   бетонных   дорожек
трейлеры напоминали нижние этажи Лас-Вегасских отелей  с  казино.  Иллюзию
дополняли сложные лабиринты из купальных  кабин,  шезлонгов,  кегельбанов,
павильонов, оранжерей и гандбольных площадок, заполнявших промежутки между
трейлерами.  За  полукруглым  фасадом  Лас-Вегаса  высился   хвост   С-5А,
напоминавший почему-то о Говарде Хьюзе и обо  всем,  что  связано  с  этим
теневым  деятелем.  Между  призрачных  казино-отелей   было   припарковано
бессчетное количество черных "кадиллаков".
     Возле бассейна официанты в красных смокингах подавали подогретое пиво
"Коллинз" толстякам в солнцезащитных очках, которые расселись в шезлонгах,
греясь в сложной системе ламп солнечного света. У края бассейна  старлетки
в бикини щеголяли симпатичными попками.
     Чиновники в служебном  вагоне  немедленно  вызвали  резервный  поезд,
остановленный за пятьдесят миль  отсюда  в  предвосхищении  именно  такого
случая.


     Приближаясь  с  юга  к  месту  назначения,  Джерри  Корнелиус  увидел
скопление пагод, лачуг и казарм, вокруг которых были воздвигнуты  огромные
плакаты с необъятными портретами Мао,  Ленина,  Сталина,  Энвера  Ходжи  и
других  популярных  личностей  Китайской  Народной  Республики.  Все  было
изукрашено каллиграфией,  как  свадебный  пирог.  Периодически  взрывались
гирлянды шутих. По петляющим  улочкам  преследовали  друг  друга  бандиты.
Солдаты Народной Армии занимались гимнастикой ушу.  Воздух  был  наполнен,
как бритвенными лезвиями,  острыми  слогами  китайских  диалектов.  Звучал
гонг. На улицах танцевали бумажные драконы. Вечные сумерки висели над этой
сценой,  которая  при  ближайшем  рассмотрении  оказалась   построена   из
бальсового дерева, рисовой бумаги и папье-маше.
     Джерри осторожно, на большом расстоянии обогнул эту китайскую  версию
Диснейленда и по кругу подъехал  к  доминирующему  над  ландшафтом  хвосту
С-5А. Вскоре окружающая реальность сменилась, и  он  очутился  на  окраине
того, что  казалось  пригородом  Лас-Вегаса:  нижние  этажи  казино-отелей
нижние  этажи  казино-отелей  на  колесах,  припаркованные  полукругом   к
огромному бассейну, и китайский город-призрак смотрели в лицо друг  другу,
разделенные хлорированными водами.
     Углядев-таки за фасадом  китайской  реальности  тщательно  охраняемый
товарный вагон, Джерри без особого удивления увидел дюжину  головорезов  с
пулеметами,  охраняющихся  С-5А.  На  самолете  должно   быть   50.000.000
долларов.
     Мгновение Джерри помедлил на грани Востока и Вегаса, как бы размышляя
над следующим ходом.
     Вскоре он въехал в лагерь мафии, припарковал "кадиллак" по  соседству
с гидрантом за парикмахерской и растворился в пейзаже, ничего  к  нему  не
добавив. Да, действительно, в таком город он чувствовал себя, как  рыба  в
воде!


     На пустошах к востоку то всадник падал замертво, то пони валился  под
всадником; дух пылал все ярче, а кровь текла все медленнее, как  будто  их
древняя плоть стала эктоплазмой потрепанной непогодой,  пергаментно  сухой
квинтэссенции традиции и желания, отчаянной решимости не  умереть  смертью
крестьянина. С образом Последней Резни в задней части того, что оставалось
от их артериосклеротических мозгов, ошметки Золотой Орды тащились  вперед,
только вперед.


     - Ты по'л, какая картинка, Корнелиус? - сказал Утес,  потягивая  свой
"коллинз", пока он и Джерри лежали бок о бок в шезлонгах,  греясь  у  края
бассейна.   Джерри,   одетый   в   неоново-голубой    купальный    костюм,
контрастирующий с желтым махровым халатом, японские резиновые  сандалии  и
серебристые летные очки, воспротивился опасному желанию заказать перно,  и
результате пригубливал  мерзкий  ромовый  концентрат.  Только  присутствие
скрипичного футляра под рукой успокаивало его расстроенные нервы.  К  тому
же лампы солнечного света угрожали растопить обувной крем в его волосах.
     - Мне платят не за то,  чтобы  я  понимал  картину,  Утес,  -  сказал
Джерри, не выходя из роли, хотя с определенной точки  зрения  то,  что  он
сказал, было правдой.
     Утес одной рукой поскреб волосатое  брюхо,  а  другой,  как  клешней,
ущипнул  зад  проходившей  мимо  старлетки,  которая  хихикнула   прилично
обстоятельствам.
     - Мне нра'тся твой стиль, парень. - сказал Утес. - Но неужели у  тебя
нет ни капли любопытства?
     - Любопытство кошку сгубило.
     - Тогда я собака, Корнелиус, так что из того? Я хочу сказать, что эти
чинки сами напросились. У этих гниляков есть несколько водородных  бомб  и
МБР, и они забрали в голову, что могут наколоть мафию и  выкрутиться.  Да,
когда ты пришьешь их падрона номер два, этот хитрозадый  гниляк  в  Пекине
несколько раз прикинет, прежде чем снова подсыпать лактозу нам в героин.
     - А кто у них номер два?
     Утес показал своей "Де Нобили" на пустой плотик: стоявший на якоре  в
центре бассейна.
     -  Биг  Бой  заключает  нынешнюю  сделку  на  плоту   -   нейтральная
территория. Кто из чинков будет там с ним - бах!
     - А если красные?.. - поинтересовался Джерри.
     - В "кадах" полно боевиков с пулеметами, - ухмыльнулся  Утес.  -  Как
только ты пришьешь номера два, они возьмутся за  Народную  Армию.  -  Утес
провел по подбородку правым указательным пальцем, как будто  сшибая  каплю
пота на гигантские портреты Мао, Сталина, Ходжи и Ленина, хмуро  взирающие
через  крепостной  ров  бассейна  подобно  призрачным  агентам   налоговой
инспекции.


     Майор Сун через черный лакированный столик  передал  трубку  с  опием
Джерри, который вдохнул сладкий дым и  сладострастно  погладил  скрипичный
футляр, в то время как майор Сун непристойно обласкал свою Красную Книжицу
и сказал:
     -  Разумеется,  я  знаком  с  вашей  работой  в   Англии,   полковник
Кор-Не-Лоос.
     - Ваш английский безупречен, майор, - согласился Джерри. - - Гарвард?
     - Берлин.
     - Мне следовало бы доложить об  этом  почтенному  Прямому  Наследнику
богоподобного Мао, - проворчал Джерри.
     Майор Сун нахмурился и нанес удар ногой по медному гонгу, стоящему на
столе. Кунфу, насторожился Джерри. Он решил, что недооценил майора Суна.
     - Как вы, разумеется, знаете, - сказал Сун  с  по-восточному  злобным
взглядом, - павлин часто прячет яйцо за вышитым веером.
     Джерри вздрогнул - он не ожидал ничего подобного!
     - Известно, что дракон чистит чешую, прежде чем  выпустить  когти,  -
возразил он.
     За стенами пагоды хор из  двухсот  воспитанников  детского  сада  пел
последний хит N_1 лучшей китайской сороковки, "Смерть  осквернителям  Духа
Мочи Мао". Джерри забарабанил пальцами  по  столу  в  такт  захватывающему
ритму, в котором он узнал вариацию на тему "Rock Around the Clock".
     - Следует ли это понимать так,  что  в  тесте  притаилась  гадюка?  -
сказал майор Сун. Это был явно не вопрос.
     Джерри улыбнулся.
     - Как говорит Конфуций, лисица с кинжалом может обезглавить  мертвого
льва.
     Майор Сун засмеялся.
     - Как заметил Председатель  Мао,  враги  Революции  сожрали  бы  свои
кишки, если бы они смогли помешать ее ходу.
     Почтительно кланяясь, в комнату вошел  сержант  в  кимоно  с  чаем  и
печеньем-гаданием.
     Майор Сун разломил свое печенье и прочел вслух:
     - Смерть  ревизионистским  шакалам  империалистов  Уолл-Стрита  и  их
лакеям в Праге.
     Печенье-гадание Джерри сообщило: "Начинается напряжение,  раздражение
и отторжение".


     В  то  время,  как  Джерри  в  костюме  в  полоску,  мягкой  шляпе  и
итальянских  мокасинах  предавался  праздности,  облокотившись  о   правое
переднее крыло "кадиллака", который  он  не  привлекая  внимания  поставил
рядом с бассейном, на борт катера с вегасской стороны бассейна сел толстяк
в гавайской рубахе в цветочек  и  черных  бермудах.  Из  его  толстых  губ
торчала сигара "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде".  На  его  лысой  голове
небрежно сидела красная матросская шапочка, по ранту которой яркой голубой
нитью было вышито "Биг Бой".
     Как только оркестр Мейера Дэвиса в одной из  купальных  кабин  ударил
"Amore", а на трамплине для прыжков в воду начался стриптиз,  белый  катер
направился через бассейн к плоту.
     В то же время по другую сторону бассейна  пятьдесят  солдат  Народной
Армии маршировали вперед и назад с каллиграфически выполненными  плакатами
меню ресторана "Хонг Фэт" и с психоделическими  портретами  Мао,  Сталина,
Ленина и Джима Моррисона, тогда как Духовой Оркестр Народной  Армии  играл
мелодию "Chinatown,  My  Chinatown",  под  которую  хор  Красных  Стражей,
размахивая Красными  Книжицами,  пел  "Интернационал"  на  китаизированном
албанском языке. Эти пышные проводы были устроены для  старого  бородатого
китайца в военном кителе (имеющего забавное, хотя поверхностное сходство с
Хо Ши Мином), который греб на ялике к плоту в нейтральных водах.
     Рядом с бассейном опытный глаз Джерри, различил  боевиков  в  голубых
саржевых костюмах, незаметно двигающихся к  своим  "кадиллакам".  Все  они
несли скрипичные футляры. Если бы поблизости был букмекер, Джерри  мог  бы
держать пари, что футляры содержат отнюдь  не  скрипки.  В  худшем  случае
шансы были девять к четырем.


     Уединившись наконец на плоту, Биг Бой и прямой Наследник обменивались
остротами под искаженную мелодию "High Hoрes", которая мешалась с  тонкими
голосами школьников, поющих на испорченном китайском диалекте  песню  "Мой
Мао сильнее твоего Мао".
     - Грязная свинья, прошлогодняя партия была разбавлена лактозой.
     - Как заметил Председатель Мао, когда имеешь дело с коррумпированными
наемниками эксплуататорского класса,  полностью  оправдана  доктрина  "Нет
торговли без обмана".
     - Припомни, что случилось с Багси Сигалом!
     - Конфуций сказал однажды, что беззубому дракону не страшен дантист.


     Позади  китайского  Диснейленда  Народная  Армия  расположила  вокруг
вагона с героином шесть пулеметных гнезд.


     Двадцать  боевиков  с  пулеметами  окружили  С-5А.  Внутри  еще  пять
боевиков  охраняли  пятьдесят  миллионов  долларов   мелкими   немеченными
купюрами.
     - Пятьдесят миллионов! Это грабеж. Вы, чинки, обманщики.
     Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Для танго нужны двое". Духовой Оркестр
Народной Армии возразил китайской версией "Diie Fahne Hoch".
     - Как сказал Председатель Мао, - угрожающе сказал прямой наследник, -
может, я не первый человек в городе, но я  буду  первым,  пока  первый  не
придет.


     Скрытые за фасадом плакатов,  портретов,  пагод,  танцующих  бумажных
драконов,  бандитов,  исполняющих  гимнастические  упражнения  школьников,
бунтующих Красных Стражей, пленных американских летчиков в цепях, опиумных
притонов и  грязных  крестьянских  лачуг,  триста  солдат  Народной  Армии
Народной Китайской Республики приготовились к атаке живой волной.


     - Мы имеем с вами дело, комми розовые чинки, ублюдки, потому  что  вы
единственные массовые поставщики героина, которых мы  можем  найти,  кроме
федерального Наркобюро.
     - Как сказал Председатель Мао, бред собачий.
     Оркестр Мейера Дэвиса зловеще заиграл "Гавайскую военную песню".


     Джерри Корнелиус погасил окурок и потянулся к скрипичному футляру.
     - Пришла пора, как Морж сказал, поговорить о многом,  -  заметил  он,
тогда как на плоту Биг  Бой  пытался  обвести  Прямого  Наследника  вокруг
пальца.


     - Пятьдесят миллионов за вагон, хотите вы или  не  хотите,  -  сказал
Прямой Наследник.
     Духовой оркестр Народной Армии разразился бравурным "Light My  Fire",
в то время как семьсот Красных Стражей облили  себя  бензином  и  устроили
торжественное самосожжение, поя контрапунктом "Председатель Мао ist  unser
Fuehrer", но поскольку все пели нескладно, ничего не вышло.
     - Как заметил когда-то Аль  Капоне,  давай  добро,  или  мы  с  тобой
разберемся.


     Джерри  Корнелиус  раскрыл  скрипичный  футляр  и   достал   скрипку.
Неопытному   наблюдателю   она   показалась   бы   всего-навсего   обычной
электрической скрипкой на батарейках со встроенным усилителем и микрофоном
на сто ватт. Однако эксперт по подпольной электронике за 150 мг  метедрина
сделал  существенную  модификацию:  высокие   ноты   были   переведены   в
ультразвуковой регистр, а низкие глубоко в инфразвуковой,  тогда  как  все
слышимые частоты устранены.


     Когда Джерри сунул скрипку под подбородок и заиграл "Wiрe Out",  мозг
каждого в радиусе пять  миль  начал  вибрировать  в  унисон  с  ультра-  и
сверхзвуковой ударником. Невооруженному уху казалось,  что  Джерри  играет
"Звуки тишины".


     А  на  плоту  Биг  Бой,  когда  подсознательные  волны   "Wiрe   Out"
воспламенили клетки его параметрического мозга, потерял терпение.
     - Мао Цзэдун ест дерьмо! - информировал он Прямого Наследника.
     - Согласно непреложной думе Мао Цзэдуна, Аль Капоне был педерастом!
     Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Боевой Гимн Республики".
     Духовой Оркестр Народной Армии линчевал своего игрока на тубе.
     Как  только  Джерри  перешел  к  исполнению  подсознательной   версии
"Heartbreak Hotel", пятьдесят игральных автоматов внезапно  выдали  полный
выигрыш, моторы "кадиллаков" дали полный газ, завыли  пудели  проституток,
разлетелись на  куски  тринадцать  витрин,  а  все  старлетки  у  бассейна
достигли климаксов. (Некоторые  не  выходили  из  него  с  момента  первых
кинопроб.)


     Бандиты начали  рубить  на  куски  пагоды  из  папье-маше.  Загорелся
бумажный дракон. Триста солдат,  приготовившихся  к  атаке  живой  волной,
распустили слюни и испытали эрекцию. Семьсот поющих детей из детского сада
достигли состояния сатори и начали пожирать американский флаг, пропитанный
соевым соусом. Гигантский портрет Сталина осклабился в усмешке  и  показал
нос портрету Мао.


     - Мао Цзэдун ест помои!
     - Мафия сосет!
     - Гомосек!
     - Гад!
     - Чинк!
     - Итальяшка!
     - АРГХ!
     Истекая слюной, Биг Бой бросился на Прямого Наследника, разгрызая  на
куски "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде" и вонзив зубы и сигарету в бороду
старого китайца, которая загорелась. Несколько мгновений двое боролись  на
плоту кусаясь, плюясь и ругаясь, затем опрокинули друг  друга  в  бассейн,
который оказался полон крокодилов.


     Довольный делом своих рук, Джерри Корнелиус начал играть "Fire".


     Фаланга "кадиллаков", провизжав вокруг бассейна, врезалась в  Духовой
Оркестр Народной Армии,  изрыгая  пулеметные  очереди,  которые  разорвали
портрет Мао Цзэдуна, что привело в ярость бушующую толпу Красных  Стражей,
которые подожгли себя и бросились под колеса автомобилей, которые  занесло
на пагоду из бальсового дерева,  которая  опрокинулась  в  бассейн  дождем
осколков, которые  были  проглочены  обезумевшими  от  крови  крокодилами,
которые испустили дух в агонии от осколков в желудках немного погодя.


     Триста солдат Народной Армии начали атаку живой  волной,  стреляя  из
пулеметов во все стороны.


     Джерри продолжал  играть  "Fire",  не  видя  особой  причины  сменить
мелодию.


     Майор Сун провизжал: "Капиталистические псы демографических  народных
ревизионистских   лакеев   Элвиса   Пресли   распространили   влияние   на
идеологические проявления упадочных элементов внутри усилителя пагоды!"  -
и совершил харакири.


     Утес начал крушить бейсбольной битой игральные автоматы.


     Старлетки  сорвали  бикини  и  стали  гоняться  вокруг  бассейна   за
перепуганными бандитами.


     Живая  волна  достигла  бассейна,  нырнула  и  перешла  к   добиванию
умирающих крокодилов прикладами.

     Взвод смертников ворвался в трейлер через окно и сожрал ковер.


     "Кадиллаки", как  врожденные  индейцы,  окружили  вагон  с  героином,
наполняя воздух горячим свинцом.


     Промокшие насквозь остатки живой волны достигли трейлерного лагеря  и
начали избивать головорезов до смерти мертвыми крокодилами.


     Красные Стражи осыпали С-5А чернильными бутылочками.


     Везде были языки пламени.


     Взрывы, контузии, огонь, кровь, проклятия, грабеж, насилие.


     Джерри Корнелиус заиграл "All You Need Is Love",  отлично  зная,  что
никто его не слушает.


     Скача на больных пони через пустоши на восток, чуть менее двух  сотен
падающих от усталости дряхлых остатков того,  что  было  когда-то  славной
Золотой Ордой заметили на горизонте большой пожар.
     Вялые надпочечники  заставили  биться  быстрее  их  останавливающиеся
сердца. Старикашки понукнули пони древками копий. И  у  тех,  и  у  других
копий. И у тех, и у  других  выступила  слюна  на  губах.  Мозжечками  они
ощущали в воздухе кровь и огонь.


     Когда Джерри Корнелиус начал играть "Deck the Halls  With  Boughs  of
Holly", запахи пороха, бензина, горящего бальсового дерева