траховой
компании средней руки, имел обыкновение сразу после завтрака, до того  как
отправиться  на   службу,   просматривать   утреннюю   газету.   И   вслух
комментировать прочитанное примерно в таких выражениях: "Вот это толково",
"Этого нам только не хватало!", "Он что, с ума сошел?"
     В то утро,  когда  все  началось,  Эндерби  вытянулся  на  диване,  а
Мельхидес, здоровущий серо-полосатый кот, клубочком свернулся  у  него  на
коленях. Как обычно, Эндерби читал утреннюю газету. Изучив  отчет  о  речи
члена сената США (имя сенатора разглашено не будет)  по  вопросам  внешней
политики, он пробормотал: "Рехнулся этот парень, что ли?".
     А кот внушительно и  твердо  кивнул  головой.  Подивившись  забавному
совпадению, Эндерби с улыбкой спросил у Мельхидеса:
     - Ты, стало быть, полагаешь, что сенатор совсем свихнулся?
     Кот опять кивнул. Озадаченный - где это видано,  чтобы  кошки  кивали
или качали головой в ответ на чтобы то ни  было,  -  Эндерби  обратился  к
животному:
     - Эй, приятель, что с тобой, что тебя гложет? Хочешь выйти погулять?
     На сей раз, словно говоря "нет", кот покачал головой.
     Эндерби снова уткнулся в  газету  и  вычитал  в  ней  мнение  видного
педагога   (его   имя   тоже   не    будет    оглашено),    утверждающего:
"Студенты-радикалы - сущие фашисты; от  них  пышет  предубеждением  против
всей расы полицейских". Эндерби произнес:
     - Ну хоть капля смысла в этом есть, а?
     Он, может, и не обратил бы внимания, что разговаривает сам  с  собой,
если бы не заметил, как Мельхидес качает головой.
     - Черт побери, неужели ты понимаешь, о чем я говорю?
     Кот кивнул.
     "Это уж слишком, - подумал про  себя  Эндерби,  -  кажется  я  совсем
заработался". Мелькнула мысль, не зайти ли ему сразу  к  психиатру,  но  в
конце концов Эндерби решил поехать, как  обычно,  на  службу,  а  к  врачу
заглянуть, может быть, днем. По пути на работу он  включил  радио  и  стал
быстро нажимать кнопки в поисках  чего-нибудь  стоящего,  переключаясь  со
станции на станцию; И тогда генерал Грант отдал приказ... (щелк) Забить их
всех каменьями! (щелк) За какой же из грехов побиваете вы меня камнями?  И
они отвечали; за то, что никакого  добра  не  творил,  побиваем...  (щелк)
Четвертая  станция  передавала  мягкую  успокоительную  музыку  без  слов,
Эндерби, задумавшись было о странных совпадениях,  через  несколько  минут
выбросил эти мысли из головы. Мелодия кончилась,  и  прежде  чем  включить
следующую, ведущий рассказал анекдот,  в  котором  упоминались  "самолеты,
летевшие клином". Как раз в этот момент, когда из динамика доносились  эти
слова, Эндерби заметил на свободной полосе дороги, впереди и чуть  правее,
свору собак. На бегу стая вытянулась в идеальный клин. В  компании  в  тот
день дела шли  обычно.  Вот  только  с  телефонными  звонками  происходили
странности. Первым по номеру Эндерби позвонил мистер Денвер из  Кливленда,
а вторым - мистер Кливленд из Денвера. Беседуя  с  последним,  Эндерби  по
ошибке обратился к нему: "Мистер Денвер?" - клиент тут же поправил;  "Нет,
нет,  не  фамилия  моя  Денвер,  а  я  звоню   из   Денвера!   Вы   крайне
невнимательны!" Третьим в то утро позвонил некто мистер Дейтон из Буффало.
Поговорив  с  ним,  Эндерби  не  удержался:  "Теперь   что   же!   Звякнет
какой-нибудь мистер Буффало из Дейтона? Это ж  индейцем  надо  быть,  чтоб
носить такую фамилию?" Он ошибся. Звонок был действительно из Дейтона.  Но
звонил не индеец по фамилии Буффало. Звонившим оказался украинец по  имени
Эрик Бычко. То была последняя капля. Едва мистер Бычко покончил с делами и
дал отбой, Эндерби бросился к сослуживцам, расспрашивая, не было ли у  них
не обычных звонков. И выяснил: одна сотрудница говорила по телефону  шесть
раз - три раза на проводе оказывался  город  Вашингтон  и  три  раза  штат
Вашингтон. Во всех шести случаях клиентами  были  мужчины,  звали  которых
Джордж. Другая сотрудница, только что вернувшаяся из отпуска, который  она
провела в Мексике,  разговаривала  по  телефону  пять  раз,  и  все  время
собеседниками становились люди, говорившие с мексиканским акцентом. Одному
из служащих трижды звонили либо полицейские, либо из полицейского участка;
на него же выпал ошибочный звонок - неверно набрали  номер:  кто-то  хотел
соединиться  с  полицейским  управлением.  Звали  служащего  мистер  Копп.
Эндерби позвонил психиатру и записался на прием после обеда.


     Поведав о всех  происшествиях  за  день,  Эндерби  поинтересовался  у
доктора Визельхаузе:
     - Вы не могли бы подыскать хоть какое-нибудь объяснение, что все  это
значит?
     - Позвольте задать вам один вопрос, - сказал психиатр.  -  Когда  кот
реагировал на газетные  заметки,  его  мнение  всегда  совпадало  с  вашим
собственным?
     - Да-а-а... Кажется так.
     - Значит, кот преподносил вам то, чего вы сами желали? Иными словами,
вел себя как заботливый наставник?
     - По-вашему...
     - Да, - отрубил врач. - Это очевидно. Вы  страдаете  инфантилизмом  и
повсюду ищете поддержки и одобрения. Этим и вызваны ваши галлюцинации.
     Когда  Эндерби  выходил  из  кабинета  врача,   сестра   в   приемной
разговаривала по телефону с человеком по имени Котт.


     Вечером к Эндерби на огонек заглянул старинный друг Сэм Николл, и они
принялись обсуждать случившееся за день. Куривший трубку Николл  принес  с
собой импортный табак, крепкий запах которого выгнал кота из дому. Эндерби
восхищался другом как  кладезем  всевозможных,  подчас  самых  невероятных
познаний,  а  потому  спросил,  чем,  по  мнению  Сэма,  можно   объяснить
сегодняшние события.
     Сосредоточенно дымя трубкой, Николл признался:
     - Знаешь, а ведь и со мной случилось кое-что непонятное. Я  решил  по
началу, что это просто совпадение,  а  дело,  надо  полагать,  сводится  к
проявлениям синхронности.
     - Чего?
     - Синхронности. Люди зовут такие случаи совпадениями, но  это  только
сбивает  с  толку.  Это  не  случай  и  не  случайность.  Происходящее   в
определенное время связано со всем, что в то же самое время и происходит.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Есть такая идея, она лежит в основе китайской книги пророчеств  "Ай
Чинь". Ты бросаешь стебельки, а потом открываешь книгу на  соответствующей
странице, потому что то, как упали стебельки, связано с тем, что  заботило
и беспокоило тебя в момент, когда ты их бросал.
     - Так, а что заставляет всякое разное случиться в одно и тоже  время?
- спросил Эндерби.
     - А-а-а, - назидательно поднял палец Николл, - тут-то  и  ошибка.  Ты
все еще ищешь причину вне самих событий. Когда ты задаешь вопрос,  а  твой
кот  кивает,  ты  представляешь  дело  таким  образом,  будто  кот   обрел
человеческий разум и понимает твои вопросы. Вроде  того,  как  есть  люди,
которые считают,  что  совпадения-это  не  совпадения  вовсе,  а  какие-то
"знамения" антропоморфического Бога, надзирающего за всей  Вселенной.  Те,
кто, стремясь отыскать опору в жизни, наугад раскрывают Библию, рассуждают
точно так же. А вот китайцы, которые обращаются за советом  к  "Ай  Чинь",
так не думают. Суть не в каком-то Разуме, повелевающем всем и вся, да и не
в какой-либо причине вообще, ибо никакой причины сейчас нет.  Синхронность
- такой же фундаментальный принцип природы, как и причинность.
     Сэм помолчал немного, потом принялся рассуждать дальше.
     - Наверное, значение двух принципов меняется в зависимости от времени
и места...
     - Каких таких двух принципов?
     - Принципа причинности - результат имеет причину и вытекает из ней, и
принципа  синхронности  -  связанные  события  совершаются   одновременно.
Древние утверждали, что в пространстве за луной не существует таких вещей,
как случай или судьба, что в разных частях Вселенной  действуют  различные
законы. Поскольку мы отказались  от  взглядов  Аристотеля  и  Птолемея  на
мироздание, то стремились уверовать в противоположное: будто вся Вселенная
- единый мир и повсюду царят одни и те же законы. А что если мы ошибаемся?
- Николл отложил давно погасшую трубку и, подкрепляя свою речь,  оживленно
размахивал руками. - Земля движется. Наверное мы  вошли  в  такой  участок
космического пространства, где синхронность имеет  большее  значение,  чем
причинность.  Видимо,  определяемые  причинностью   законы,   по   которым
творилась предыдущая история Земли, не  применимы  в  том  месте,  где  мы
сейчас оказались.
     - Интересная идея, - сказал Эндерби. - Ты случайно не знаешь, как  ее
проверить?
     - Если я прав, то, возможно,  изменились  некоторые  основополагающие
физические  постоянные.   То   есть   постоянные,   которые   мы   считали
основополагающими... Давай-ка посмотрим новости: вдруг за  день  произошли
странности, которые пресса не обошла вниманием.
     Эндерби включил телевизор. Первое  услышанное  им  слово:  "кошка"  -
прозвучало в тот  момент,  когда  Мельхидес  замяукал  за  дверью,  требуя
впустить его с улицы.  Эндерби  впустил  кота,  уселся  в  кресло  и  стал
слушать. Ведущий вечерней программы новостей и в самом  деле  рассказывал,
что ученые  многих  исследовательских  лабораторий  отметили  беспричинные
погрешности в работе  приборов  и  оборудования:  например,  амперметры  и
вольтметры давали совершенно произвольные показания. Ни Эндерби, ни Николл
не знали  физику  настолько,  чтобы  разобраться  во  всем,  о  чем  вещал
комментатор; впрочем, судя по тону и голосу, каким все это сообщалось, сам
ведущий понимал и того меньше.
     Следующий сюжет программы  новостей  касался  дорожных  происшествий,
число которых резко возросло. "И эти происшествия, -  нагнетал  напряжение
диктор, - повлекли за собой поистине общенациональную катастрофу..." Фразу
ведущий не закончил. Едва было произнесено слово "катастрофа", как тут  же
он сам, дежурная бригада на  телестудии  и  двадцать  миллионов  зрителей,
включая Эндерби и Николла, исчезли...




                      ПОСЛЕДНИЙ ТРИУМФ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ


     На востоке пустыни Гоби три сотни стариков едут верхом на трех сотнях
косматых и костлявых  монгольских  пони.  Пони,  как  и  их  наездники,  -
последние остатки вымирающей расы. На людях грязная,  потресканная  одежда
из плохо выдубленной кожи. Чрез их спины  перекинуты  на  ремнях  короткие
монгольские луки, с поясов свисают мечи, а в мозолистых руках  они  держат
копья; скачут они по направлению к восходу солнца.


     В сомнительном заведении на Салливен Стрит, под облезающими  зелеными
буквами "Общественный клуб Д'Мато"  на  засиженном  мухами  полупрозрачном
участке зеркального окна, скрывающего напоминающий пещеру интерьер от глаз
случайных наемных убийц на улице, на покрытом зеленой эмалью металлическом
складном  стуле  сидел  не  совсем  случайный  (или  в  своем  роде  более
случайный)  наемный  убийца  Джерри  Корнелиус,  отделенный   потресканной
поверхностью  расшатанного  карточного  столика   от   сидящего   напротив
сварливого старика с большим носом. Джерри был одет в нарочито старомодный
черный костюм, черную шелковую рубашку, белый галстук и белые ботинки. Его
черный виниловый плащ был изящно  переброшен  через  стоящий  вдоль  стены
прилавок, на котором были выставлены наборы конфет и  сигар  "Де  Нобили".
Позади прилавка висела выцветшая фотография Франклина Д.Рузвельта в черной
рамке. Человек с большим носом курил  "Де  Нобили",  выпуская  над  столом
полуядовитый дым с явной целью досадить  Джерри.  Джерри,  однако,  был  к
этому готов и в качестве контрмеры держал  под  рукой  скрипичный  футляр.
Пожалуй, игра шла вничью.
     - Это крупняк, Корнелиус, - сказал старик.
     - Плоть есть плоть, мистер Сичилиано, - ответил Джерри. - Металл есть
металл.
     - Раньше когда-нибудь стреляли в члена Кабинета?
     Джерри подумал.
     - Сомнительно, - признался он наконец. -  Один  раз  я  достал  главу
государства, но там был благожелательный деспотизм.
     К отвращению Джерри, старик пожевал сигару.
     - Сойдет, - сказал он. - Контракт у вас.  Как  скоро  можете  быть  в
Синьцзяне?
     - Через три дня. Снова придется менять паспорт.
     - Пусть будет два.
     - Придется нажать на пружины. Обойдется вам копеечку.
     Старик пожал плечами.
     - За дело, - сказал он.
     Джерри усмехнулся.
     - Мой лозунг, мистер Сичилиано. На кого контракт?
     - Прямой наследник Мао Цзэдуна.
     - Кто это сейчас? - спросил Джерри. Ситуация в Китае  была  несколько
запутанной.
     - Это ваши проблемы, - сказал большой нос.
     Джерри пожал плечами.
     - А мое прикрытие?
     - Позаботьтесь сами.
     Джерри встал, крепко стиснув скрипичный футляр, пробежался  рукой  по
густой шевелюре  естественных  белокурых  волос,  подобрал  плащ,  взял  с
прилавка одну "Де Нобили" и сказал со зловещей ухмылкой:
     - И не говорите потом, что я вас не предупреждал.


     Поезд состоял и  локомотива,  запечатанного  товарного  вагона,  трех
платформ и служебного вагона. Товарный вагон содержал одну  тонну  чистого
героина.  Открытые  платформы  содержали  вооруженных  пулеметами  трехсот
бойцов Народной Китайской Армии, защищенных от стихий  думой  Председателя
Мао. Служебный вагон  содержал  комнату  для  переговоров.  Локомотив  был
тепловозом.


     - Вы будет работать с русскими, инспектор Корнелиус, -  сказал  Ц.  -
Так получилось, что наши интересы совпадают.
     Джерри нахмурился. Работая с русскими в  прошлый  раз,  он  подхватил
триппер.
     - Я не доверяю этим типам, - сказал он Ц.
     -  Мы  тоже,  -  твердо  сказал  Ц,  -  но  это  единственный  способ
переправить вас в Синьцзян. Утром вы вылетаете в Москву "Аэрофлотом".
     - "Аэрофлотом?" - простонал Джерри. Господи, эти русские  стюардессы!
- подумал он. "Аэрофлотом" меня тошнит, - пожаловался он.
     Ц твердо посмотрел на Джерри.
     - Мы получаем скидку на семейные полеты, - объяснил он.
     - Но я же лечу один...
     - Вот именно.
     - Драмамин?
     - Если вы настаиваете, - сказал Ц официальным тоном.  -  Но  Бюро  не
одобряет чужеродных веществ.
     - Моя миссия? - спросил Джерри.
     - Взять чинков и мафию с поличным. Сорвать их планы.
     - Но это вне нашей юрисдикции.
     - Отсюда русские, - сказал Ц. - Работайте мозгами, Корнелиус.
     - У них тоже нет юрисдикции.
     - Вы же не так наивны, Корнелиус.
     - Полагаю, что нет, - задумчиво произнес Джерри.


     Согласно  думе  Председателя  Мао,  селение  было  анахронизмом:  сто
пятьдесят три искусанных блохами кочевника со своими животными (в основном
больными лошадьми и потрепанными яками) разбили стоянку из кожаных юрт  на
краю Гоби. С единственно верной точки зрения можно было  бы  сказать,  что
селение не существует.
     С той же самой точки зрения (так же как и с нескольких других)  можно
было бы сказать, что триста стариков, скачущих по пустошам Гоби,  тоже  не
существует.  Тем  не  менее  кочевая  стоянка  имела  для  старых   воинов
определенную реальность;  а  именно  реальность  архетипа,  все  еле  ярко
горящую  в  их  прапамяти,  связывающую  нитью  непрерывной  традиции  дни
Великого Хана и его Золотой Орды с туманным и артритическим настоящим.
     Селение. Жги. Грабь. Насилуй. Убивай.
     Не  прикрытие  зонтиком  дум   Председателя   Мао,   старые   варвары
существовали  в  более   счастливой   реальности   простых   прямолинейных
традиционных императивов.
     Поэтому, не подозревая о том факте, что  селение  -  это  анахронизм,
старые воины освященный веками традиции Золотой Орды ворвались в  стоянку,
убили мужчин и детей, с большим  трудом  изнасиловали  женщин  до  смерти,
забили животных, сожгли юрты и продолжили путь на восток, в  непоколебимой
уверенности,  что  выполнили  еще  одну  частичку   своего   непроходящего
предназначения.


     Длинная  бетонная  взлетно-посадочная  полоса  нарушала  монотонность
Синьцзянских пустошей еще более абсолютной  монотонностью  геометрического
совершенства. Отходящая от полосы под прямым углом  железнодорожная  ветка
терялась  на   горизонте.   С   точки   зрения   пилота   самолета   С-5А,
приближавшегося к этой  трехмерной  связке,  взлетно-посадочная  полоса  и
железнодорожная ветка образовывали  букву  Т  с  конечной  перекладиной  и
бесконечной стойкой. Пилот попросту пренебрег этим наблюдением.  Возможно,
что бы не  вполне  понимал  думу  Председателя  Мао;  более  эрудированный
человек мог бы оценить символику по достоинству.


     -  Это  явное   доказательство   циничного   вероломства   китайского
гангстерского элемента, скрывающегося за фасадом маоистской клики, товарищ
Корнелиус, - добродушно заметил комиссар Крапоткин, наливая в  стакан  чай
из серебряного самовара и  передавая  его  через  стол  Джерри.  Маленький
крыжистый Крапоткин носил свой модный  двубортный  костюм,  как  униформу.
Возможно,  это  и  есть  униформа,  подумал  Джерри,   достал   из   своей
перламутровой коробочки для пилюль кусочек  сахара  и  вставив  его  между
зубами. Русские теперь из кожи вон лезли, чтобы держаться на уровне, а это
не так легко.
     Пока  Джерри  посасывал  чай  сквозь  кусочек  сахара  между  зубами,
Крапоткин закурил "Акапулько Голд" и продолжал разговор не по существу:
     - В Пекине изрыгают антисоветскую брань, и в то  же  время  заключают
сделки  с  худшим  гангстерским  элементом  упадочного  капиталистического
общества через черный ход в Синьцзяне, который, кстати, по праву  является
советской территорией.
     - Я бы не  назвал  мафию  худшим  гангстерским  элементом  упадочного
капиталистического общества, - мягко заметил Джерри.
     Крапоткин издал металлический звук, который Джерри в порядке  рабочей
гипотезы определил как смех.
     - А, очень  хорошо  Корнелиус.  Действительно,  можно  доказать,  что
распространение  героина,  вносящее  вклад  в  дальнейшее  разложение  уже
упадочного  Запада,  является  делом,  способствующим  в  конечном   счете
прогрессу рабочего класса.
     - Но это не относится к обеспечению  реакционного  авантюристического
режима в Пекине твердой американской валютой, - возразил Джерри.
     - Совершенно верно,  товарищ!  Вот  почему  наше  руководство  решило
сотрудничать с американским Бюро  по  борьбе  с  наркотиками.  Как  только
маоистская клика будет разоблачена в деле продажи героина мафии, у нас  не
возникнет  трудностей  с  их  полной  дискредитацией  среди  прогрессивных
элементов во всем мире.
     - И, разумеется, мафия тоже будет дискредитирована.
     - ?
     - Мафия в принципе считается такой  же  патриотической  организацией,
как Ку-Клукс-Клан или Орден Американского Лося.
     Крапоткин погасил окурок.
     - Довольно шуток, товарищ, - сказал он. Вы готовы к заброске?
     Джерри коснулся скрипичного футляра.
     - Мое прикрытие? - спросил он.
     -  Вы  будете  нанятым  мафией  стрелком  с  контрактом  на   прямого
наследника Мао Цзэдуна, - сказал Крапоткин. - Наши агенты  в  Палермо  как
раз раскрыли такой заговор.
     - Настоящим стрелком?
     Крапоткин улыбнулся.
     - Его убрали, уверяю вас.
     С определенной точки зрения, подумал Джерри, Крапоткин прав.


     Ровно через  девяносто  секунд  после  того,  как  С-5А  остановился,
направив хвост к соединительной точке железнодорожно-авиационной буквы  Т,
как будто собравшись пукнуть вдоль  полотна,  большие  створки  в  носовой
части распахнулись, как лепестки алюминиевого цветка, опустился пандус,  и
на свет появился черный "кадиллак", таща за собой дом-трейлер  грандиозных
пропорций и готического дизайна в стиле "Майами-Бич". С-5А, как беременная
свиноматка, продолжал  извергать  "кадиллаки"  каждый  из  которых  влачил
трейлер все больших размеров и все более в стиле рококо, чем предыдущий.


     Чуть меньше трех сотен стариков скакали не спотыкающихся  пони  через
пустоши Синьцзяна. У дюжины или более того  монгольских  воинов  в  ст