ведка, джентльменский обмен ударами,
изящный и красивый, как кружево, поединок м а с т е р о в.
   - Стоп!! - опять остановил бой рефери.
   Коптев   с  досады   плюнул,  потеряв  капу.  Ну  какого   фига?!  Ведь
только-только нащупал слабое место, такой бы финтик сейчас провел!
   -  Боксеру  Ауриньшу объявляется  второе  предупреждение  за  пассивное
ведение боя! - досадливо крякнув, объявил судья. Ох, не по душе были ему эти
придирки, но - рефери есть рефери, к тому же офицерская солидарность...
   - Бокс!
   Коптев немного занервничал. Сейчас вот снимут  этого лопуха - и все. Не
победа  это  будет,  а  избиение  младенца.  И  как  ни крути,  а  уйдет  он
непобежденным. Спортивное самолюбие начало его ощутимо покусывать.
   -  Двигайся,  лопух!  -  сердитым  шепотом  скомандовал он Ауриньшу,  -
Работай давай! Снимет же на фиг!
   Однако  этот  белобрысый тормоз упорно не  желал  менять  свою дурацкую
тактику - стоял и ждал атаки противника. Пацифист, блин.
   - Стоп!! - сердито  взвизгнул Филиппов  и подскочил к Маргусу, - Ты бой
вести собираешься,  курсант?! Или  стоять сюда  пришел? Так работай! Атакуй!
Атакуй!  -  и он принялся  жестикулировать, поясняя этому долдону суть своих
требований.
   Видимо, жестикулировал он слишком энергично - так, что жесты эти Маргус
воспринял,  как  атаку. И  моментально среагировал -  в  следующее мгновение
белые  брюки  рефери мелькнули над  канатами  ринга.  И  судьи, и болельщики
оторопели. А  затем зал  взорвался хохотом и не стихал  еще  очень долго.  С
трудом  сдерживая приступы веселья, главный судья  с плохо скрытым искренним
сожалением объявил о дисквалификации боксера Ауриньша.
   И тем не  менее, это  был  миг триумфа  Маргуса - ему аплодировали все,
даже  соперник  Коптев.  Ибо редкий  курсант умудрялся  уберечься от  двоек,
беспощадно раздаваемых  Филипповым  на семинарах. А от тупого  переписывания
конспектов   первоисточников  классиков  марксизма   вообще   еще  никто  не
уберегался.  И  как  тут  не  вспомнить  слова  Марадонны,  сказанные  им  в
оправдание своего  гола,  забитого на чемпионате мира рукой: "Это  была рука
Бога!"



Глава 9. Вопрос вопросов



   Хоть  зима и не сахар для солдата, но есть  штука похуже  зимы - ранняя
весна.  Что  с  того,  что  отступили морозы?  Наступили  слякоть и сырость,
чередуемые  нередкими промозглыми холодами. Везде она, эта проклятая слякоть
- и в природе, и в душе.
   А разведчику ранней весной вдвойне труднее, чем простому  солдату: если
все нормальные войска  переходят на этот период к  позиционным действиям, то
для разведки ни выходных, ни отпусков не бывает. Более  того, считается, что
чем  хуже  погода  -  тем  разведчику  легче  работать.  Так-то  оно так:  и
бдительность притупляется у расслабившихся от  позиционного затишья часовых,
и патрули по раскисшим дорогам особенно не  носятся, и вертолетов при низкой
весенней облачности можно не опасаться - все это так, но... Как ни старайся,
нормальную дневку не устроишь - любая ямка тут же заполняется талой водицей;
сушняка на костер не сыщешь, а сырые дрова дымят так, что вычислить дневку -
легче легкого. Ноги в постоянно  мокрой обуви преют и сбиваются  до кровавых
мозолей, хоть и темп  передвижения разведчика снижается до минимального: под
ногами - непролазная грязь со снегом, а вокруг - звенящий и хрустящий лес, в
котором ночной  морозец превращает мокрые ветки в  громадный ксилофон. Через
реку не переправишься: вспухший лед тонок и коварен; про подножный корм тоже
можно забыть:  ни грибов, ни ягод, ни  беличьих запасов - все голодный зверь
за зиму подъел, да и сам отощал - шкура, да кости. Но - хочешь, не хочешь, а
перерывов на плохую погоду у разведки  не бывает. То же самое относится и  к
курсантам: уж что-что, а погода учебные планы меньше всего волнует.
   Уже привычно посапывая в  брезентовом  полумраке кузова, курсанты ехали
на  полевые  занятия  по ТСП  -  тактико-специальной  подготовке. Предстояла
практическая отработка засады - одного из  основных  способов ведения боевых
действий  разведчиками.  После  первого  семестра  первый  телячий  задор  у
курсантов  как-то  сам  собой  прошел,  уступив  место  деловому  азарту   и
соперничеству начинающих  профессионалов. Парням  уже  хотелось не просто не
опозориться, а выполнить задание лучше других: нормальное явление, в общем.
   Сегодня любой из них мог быть назначен командиром группы, -  это вот  и
мешало парням нормально, по-солдатски провалиться в  короткий  дорожный сон:
не  давали  спать  пункты боевого приказа, которые надлежало  знать назубок,
если  вдруг командиром назначат тебя.  И еще не  давал  уснуть натужный  рев
двигателя  пожилого  "Газона", свернувшего  с  шоссе на  проселок, ведущий в
сторону  леса.   Когда  машина,  взрыкнув,  преодолевала  дорожные  выбоины,
заполненные талой  водой, курсанты суеверно  задерживали  дыхание:  дав-вай,
родимая, тяни! А то завязнешь в таком киселе - выталкивай тебя... Добрались,
однако, без происшествий.
   -  К  машине!  -  бодро скомандовал  полковник Митрофанов,  сам  ужасно
довольный  фактом благополучного прибытия: в такое время нормально до  места
занятия доехать - уже половина дела...
   Один  за  другим  курсанты  спрыгивали  из кузова  на землю  и  тут  же
пристраивались  к  ближайшим  кустам,  дабы  оросить  их  упругими  струями,
исходящими паром на стылом ветру.
   - Куда без команды, е! - укоризненно прикрикнул на них полковник, после
чего махнул рукой и сам отвернулся к тощей березке. В вечном деле все едины,
чего уж там...
   Наконец с нужным делом управились все.
   - Равняйсь! Смирно!  Тема занятия: действия разведгруппы спецназначения
в засаде. Тактико-специальное занятие.
   Разведчиками  на  первую  часть занятия  были назначены  французское  и
китайское  отделения. "Англичане"  с "немцами" играли роль противника. Через
два часа группам предстояло поменяться ролями.
   -  "Противник" -  к машине!  По  местам!  -  скомандовал  полковник,  и
"фашисты"  обрадованно полезли в кузов: лучше кататься, чем на брюхе в талой
луже пузыри пускать, а там глядишь  - бог даст, забуксуем,  до нас очередь и
не дойдет...
   Полковник повернулся к "разведчикам".
   - Командиром  группы  назначается... - курсанты напряглись,  -  Курсант
Ауриньш!
   - Я! - подал голос невозмутимый киборг.
   - Получи  радиограмму  из Центра,  - полковник протянул  ему  тетрадный
лист,  - На  уяснение  приказа,  оценку  обстановки  и  принятие  решения  -
пятнадцать минут.
   Ауриньш  бегло глянул на "радиограмму", откинул  клапан полевой сумки с
заложенной под прозрачный целлулоид картой.
   - Я готов, - кивнул он спустя минуту.
   - Уже? - иронично глянул полковник  из-под  козырька полевой фуражки, -
Быстрый, е... Ну давай, докладывай решение.
   Доклад Ауриньша  был точен  и  краток  -  и  ведь  ни одного  пункта не
упустил,  и  решение  принял  целесообразное,  сукин сын... Душа  полковника
трещала, раздираемая надвое  беспощадным противоречием: вроде все  правильно
докладывает,  не мычит, не  запинается,  как  нормальный  курсант  -  просто
любо-дорого. А с другой стороны: пока я нормальным командиром стал - сколько
солдатской каши  стрескал,  сколько  сапог  стоптал  на  стрельбище,  да  на
учениях, сколько ночей над учебниками корпел, сколько пистонов от начальства
огреб! А тут - на тебе:  отштамповали  командира, как  пулемет, впихнули ему
мозги электронные и  -  вперед, зарплату платить  не надо, и  ордена ему  по
барабану,  и пенсия  не  требуется,  только  батарейки меняй.  А  ты вали на
пенсию, пень старый, тебе уж мы ее пока платить обязаны, черт с тобой...
   - Добро, Ауриньш  - нормальное решение, - злым пинком  загнал полковник
все сомнения в тайники души, - Объявляй приказ!
   -  Слушай боевой приказ!  - обычно спокойный голос Ауриньша стал  сух и
отрывист,  - По данным агентурной разведки по дороге  Солотча -  Дубки около
двенадцати  часов  проследует  машина  с  начальником  штаба  третьей  армии
генерал-лейтенантом Шайскопфом. Задача  группы: захватить генерала и штабные
документы и обеспечить их переправку в Центр...
   И  -  вот  ведь черт  -  ни у  кого  не  возникло  ни малейшего желания
позубоскалить над новоиспеченным командиром, наоборот: от голоса его холодок
пробегал  по спинам,  да мышцы  напружинивались, как по  команде: "На старт!
Внимание!". Не иначе, опять какую-то свою программу врубил, паразит...

   Полковник неспешно  шагал вдоль  извилистой лесной  дороги, внимательно
осматривая  место засады. Очень хотелось  придраться, тем более, что хороший
полковник всегда найдет, к чему  придраться, но...  Выглядело бы это  как-то
недостойно.  Как  ни крути, а организовал засаду  этот белобрысый сопляк  на
редкость грамотно для первокурсника. Да и не только для первокурсника,  чего
уж  там. И место  выбрал грамотно, и боевой порядок определил именно  такой,
какой бы сам полковник определил, и подгруппы расположил верно, и... Короче,
пока  все  отлично, чего  вола  крутить. Протолкнулся  сквозь туман и  начал
нарастать рев автомобильного двигателя. Едут...
   -  Товарищ  полковник!  -  вежливо  окликнул его Ауриньш,  - Присядьте,
пожалуйста - Вы нас демаскируете...
   Полковник  чертыхнулся, но шагнул за разлапистую ель - ладно, отличник,
работай...   На   повороте  лесной  дороги  показался  "Газон".  Дальнозорко
прищурившись, полковник разглядел гордо восседавшего на командирском сиденье
курсанта  Мишку  Шоломицкого. Мишка  играл  роль  генерала, и для  этого  не
поленился  вырядиться в  вермахтовскую  шинель  с алыми  петлицами  и  серую
немецкую фуражку, благо форма одежды стран вероятного противника  в роте для
таких занятий имелась и постоянно обновлялась. Для  создания полноты  образа
фашиста Мишка даже раздобыл  где-то губную гармошку  и теперь с вдохновенным
видом дудел в нее, хоть звука и не было слышно за гулом мотора.
   С   треском,  ломая  сухие  сучья,  рухнула  на  дорогу  перед  капотом
автомобиля подпиленная  гибкой  пилкой сухая сосна. Треск ломающихся  сучьев
слился  с треском  автоматных  очередей. Выскакивающая  из  кузова  "охрана"
пыталась  залечь  на  обочине  и  срывала проволочные растяжки  имитационных
заградительных мин. Ахнули взрывпакеты. Полковник напряженно всматривался  в
клубы порохового дыма: что там? Никто в руке  взрывпакет не шарахнул? Никому
башку  прикладом не своротили?  Уж  сколько  таких  занятий  провел,  а  все
трясешься за этих балбесов...
   - Командир, пленный захвачен! - услышал он позади себя  веселый голос и
обернулся.
   Щеглов  с  Климешовым с гордым видом  "загибали ласты" сердитому Мишке,
демонстрируя его  Маргусу.  Вот черти,  когда  они  его  из  кабины вытащить
успели?
   - Хорошо, парни! -  пролаял Ауриньш, - Щеглов - в  подгруппу прикрытия!
Генерал, комм цу мир! - ухватил он Мишку за воротник шинели.
   -  Руссише  швайн! - вдохновенно принялся валять дурака  Мишка, - Дойче
официрен нихт  капитулирен!  - и, выхватив из  кармана  шинели пластмассовый
"вальтер", решительно приставил его к своему виску.
   Вернее,  попытался  приставить  -   в   следующее   мгновение  он,  уже
обезоруженный,  уткнулся  лицом  в  грязный  снег, а  Маргус  ловко,  словно
упаковщица  на почте, орудовал  парашютной стропой,  связывая за  спиной его
руки.
   - Марик, сволочь, хорош! - взвыл  бедный "генерал", выплевывая льдистый
снег с прошлогодними хвоинками, - Больно же, козел!
   - Паша,  берем его!  - не  обращая внимания на Мишкины  мольбы, Ауриньш
подхватил его под локоть, - С той стороны бери!
   - Ауриньш, слушай вводную! -  скомандовал  вдруг полковник,  - Климешов
ранен!
   - Пожалуйста, уточните характер ранения, - сухо отозвался Маргус.
   - Тяжелое. Пулевое  ранение ноги. Раздроблен коленный  сустав!  - почти
злорадно объявил полковник. Думай, киборг. Это тебе не по уставу шпарить.
   Думал Ауриньш недолго. Бросив один взгляд на отходящую группу, другой -
на  наседающих  преследователей, он решительно шагнул к  Пашке  - тот  уже с
готовностью свалился под сосну: ранен, так ранен - всегда пожалуйста!
   -  Прощай, Павел! -  голос киборга  был сух,  как песок в Сахаре,  -  Я
представлю тебя  к ордену! - и, приставив  к голове обомлевшего Пашки  ствол
трофейного   генеральского   пистолета,   звонко   щелкнул   языком.   Затем
стремительно  вытащил  из  его  рюкзака   эбонитовый  кругляш  мины-сюрприза
разгрузочного  действия  и деловито подсунул ее Пашке  под спину. После чего
легко вскинул  изрыгающего проклятья  Мишку на  плечо  и,  подхватив  Пашкин
автомат, быстро скрылся в ельнике.
   Полковник  стиснул зубы.  На своем  веку  он видел всякое, но  с  таким
простодушным цинизмом столкнулся впервые.
   -  Стоп! - рявкнул он  и  выдернул из сумки  белую ракету, - Прекратить
занятие! Все ко мне!
   Фыркнув, как рассерженная кошка,  ракета  рванулась вверх и  пропала  в
низких  облаках,  призрачно  подсветив  их  изнутри  бледно-молочным светом.
Курсанты собрались быстро, и вид  у них был озадаченный - чем шеф недоволен?
Вроде, сделали все как надо...
   А полковник, остывая, уже ругал себя за несдержанность. Ну какого черта
психанул, спрашивается?  Пацан -  он  и  есть пацан, хоть и  с  электронными
мозгами. Насмотрелся  фантомасов  всяких,  вот  и строит из себя  рейнджера.
Пусть бы дело до конца довел, а потом и устраивай разбор полетов:  спокойно,
без нервов  разложи  все по полочкам, да объясни пацану, в  чем он  не прав.
Чего по рукам-то бить? Чему он так научится?
   - В  целом засада была организована  и  проведена  неплохо, - уже почти
спокойно  проговорил  полковник,  -  Выбор  места,  боевой  порядок  группы,
действия  подгрупп - на твердую  "четверку". Вместе  с тем вызывают  вопросы
действия  командира группы  по  вводным... Курсант  Ауриньш, объясните  свое
решение застрелить своего разведчика.
   Возникло, как пишут в стенограммах, "оживление в зале":
   - Пашка, он че - тебя казнил?
   - Ты что - к фашистам убечь хотел?
   - Марик, он че - залупаться начал?
   - Смерть изменникам Родины!
   Ауриньш, между тем, оставался спокоен и деловит, как обычно.
   -  Я уточнил у Вас характер  ранения разведчика, - невозмутимо  доложил
он,  - Вы  сказали:  "Тяжелое.  Пулевое  ранение  ноги. Раздроблен  коленный
сустав".
   - Совершенно верно, - кивнул полковник, - И что дальше?
   - Имея такое ранение, разведчик не  может передвигаться самостоятельно,
- с расстановкой сообщил Маргус, - Я мог бы перенести его на себе, но у меня
был пленный, который отказывался  идти, и его тоже пришлось нести на себе. Я
мог бы  нести  их  обоих, но  в  этом  случае моя скорость движения была  бы
гораздо  ниже -  грунт  очень  мягкий, при  такой тяжести  мои ноги стали бы
сильно проваливаться и вязнуть...
   - Короче, Ауриньш! Ты сделал выбор в пользу пленного, так?
   -  Так  точно,  - кивнул Маргус, -  Такова была  боевая задача  группы.
Охранение  противника  было  уже близко,  необходимо  было как можно быстрее
оторваться от преследования и сохранить пленного в живых.
   -  Это все  понятно, -  вновь начал  терять  терпение  полковник,  -  А
бойца-то зачем пристрелил?! Как раненую лошадь - чтоб не мучилась?
   - Это был наиболее целесообразный вариант, товарищ полковник. Разведчик
мог  попасть  в плен и сообщить противнику сведения о нашей группе, - и ведь
совершенно серьезно говорит, сопляк, даже не улыбнется...
   Курсанты притихли. Эге, да этот парень и впрямь не шутит...
   - Ты  фигню-то не  говори!  - возмутился вдруг Пашка, - Чего это я им в
плен  стал бы  сдаваться?! Я  бы  это... Отход  ваш  прикрывал,  а потом  бы
гранатой себя подорвал вместе с ними на фиг!
   -  Не обижайся,  Павел,  но  я не  имел  права  рисковать,  - отозвался
Ауриньш,  не повернув головы  в сторону Пашки, - Тебя могли оглушить, у тебя
могло отказать оружие,  ты мог потерять сознание от болевого шока или потери
крови и - так или иначе - была достаточно высокая вероятность захвата тебя в
плен. А это создало бы большие проблемы для группы.
   -  Да  хоть  бы и  захватили!  Я бы не  сказал ни фига!  -  Пашка пылал
праведным гневом, - Пусть хоть как бы пытали!
   -  Тебя не стали бы пытать, - тихо объяснил Маргус, - Тебе просто ввели
бы "сыворотку правды", это такой препарат - и ты все рассказал бы сам...
   Тихо  стало  на поляне. Отчетливо слышен был нарастающий  шум  ветра  в
кронах сосен - весна идет, ветер-снегоед задул...

   При всей своей дотошности  и категоричности никакие уставы, наставления
и инструкции не  могут дать ответы  на все  вопросы.  А  когда дело касается
таких вот моментов - так и подавно ничего полезного  в них не сыщешь. Что  с
того,  что перед засадой  или налетом  положено  определять  порядок  выноса
убитых и  раненых?  Реально  - кого  там, к черту, вынесешь,  когда на  тебя
одного комендантская рота с овчарками несется? Ладно, если просто  требуется
объект уничтожить  -  тогда  и  геройски погибнуть можно.  А если  требуется
документы  захватить,  или  образцы  вооружения  или  техники?  Центру  твое
геройство на фиг  не нужно, ему задачу выполни,  а как  ты при  этом  будешь
выглядеть - неважно. Ладно, допустим, вынес  ты раненого  товарища  каким-то
чудом. Дальше что с ним делать? Хорошо, если  действуешь в  родной Беларуси,
где под каждым  кустом  - свой  партизан, где  и лесные госпиталя имеются, и
любая бабка  бойца в подвале спрячет,  и самолеты на Большую Землю летают. А
если ты  уже на территории Германии? Или - в Штатах, где в тебя любой фермер
навозные вилы засадит, стоит  тебе только на его ранчо  появиться?  Врача  в
группе  нет,  в  аптеке  -  только  перевязочный  пакет,  да  шприц-тюбик  с
промедолом, чтоб хоть перед смертью кайф поймать. Таскать парня на себе пару
недель, глядя, как он от газовой гангрены загибается? Да при этом  еще и рот
ему зажимать, чтоб стонами не выдал? Очень гуманно, чего там говорить... Вот
и  получается,  что как ты ни крути, а этот паразит прав. Разведка - это  не
всегда  этакая  сентиментальная картинка, на которой холеный фраер  в  белой
рубашке, да в немецком кабаке на жену с печалью смотрит...

   - Еще  и заминировал  меня, сволочь,  -  вполголоса  пожаловался  Пашка
Колдину, - Небось, не побоялся время потерять...
   - Я  потерял  на этом  совсем  немного  времени,  -  спокойно  возразил
Ауриньш,  - А  противник наверняка  осмотрел бы  вой труп и подорвался,  это
существенно задержало бы преследующих. Что  плохого в том,  что разведчик  и
после смерти помог бы товарищам? Пусть косвенно...
   - Эх,  Ауриньш,  е!  - полковник  в сердцах  махнул  рукой,  - С  твоим
цинизмом патологоанатомом работать надо, а не людьми командовать!
   - Товарищ полковник, я выполнил задание командования, -  голос Ауриньша
начал приобретать  уже заурядное занудство, - С минимальными потерями. В чем
моя ошибка?
   Полковник  засопел.  Бьет,  сопляк, у  всех  на  глазах.  И  следов  не
оставляет.
   - А  ты не боишься, товарищ дорогой, что бойцы твои тебя  же  на первой
дневке пристрелят по-тихому?
   - Зачем? - холодно  возразил Ауриньш. - Это нецелесообразно. Они должны
понимать, что я, в  первую очередь, забочусь об их безопасности. Они  должны
понимать, на что идут, становясь разведчиками. Таковы правила игры.
   И еще минута прошла в тягостном молчании.
   -  Ладно,  хватит!  - решил  наконец,  полковник,  - Разрядить  оружие,
проверить имущество, приготовиться к посадке в машину!

   Несмотря  на  тесноту  в  кузове,  вокруг  Ауриньша как-то  само  собой
образовалось  свободное  пространство.  Ехали молча,  без  обычного  трепа и
зубоскальства.
   А полковник сидел  в кабине мрачнее  тучи.  Кто кому, черт побери, урок
сегодня преподал?! "Носятся с этими "зелеными беретами"" - угрюмо ярился он,
-  "Нашли образец  для подражания,  тоже!  Да  где они хоть воевали  толком,
"береты" эти?! Во  Вьетнаме?  Обделались по самые  не могу. В Иране?  Тоже -
операцию провалили, технику  со