- тихо попросил из-за спины Садыков, -
И Марик больной, и остальные ребята за Вами закурят, а мне убирай...
   На Рустама зашумели, но Дмитрий  Олегович уже с готовностью согласился,
что парень прав.
   - Где у вас тут покурить можно, ребята? Составите мне компанию?
   Тут  же   образовался  почетный  эскорт,  с   уважением  препроводивший
профессора в курилку и  с почетом  усадивший его на самое престижное место -
подставку  для чистки сапог, деликатно застеленную  свежей газетой  "Красная
Звезда". Задымили. Помолчали, ощущая значимость момента.
   - Ну, ребята, - нарушил, наконец, молчание профессор, - Что скажете?
   - Извините нас,  Дмитрий  Олегович,  - прогудел Мамонт,  - Не  уберегли
пацана, получилось так...
   -  Э,  о чем  вы говорите, -  вздохнул профессор,  -  Армия есть армия,
испытания есть испытания... Как он вам? Сработались хоть?
   Дружный одобрительный гул был ему ответом.
   - Вы его, главное, лечите получше, -  сказал Мамонт, - И обратно скорее
присылайте, хорошо?
   Профессор покачал головой.
   - Не все так просто ребята...
   - Что такое? - встревожились все? - Так плохо? Ничего сделать нельзя?
   - Не в этом дело,  - профессор задумчиво потирал гладкую лысину, - Тело
его вполне поддается восстановлению. Сложнее обстоит  вопрос  с  его...  Ну,
скажем так, мозгами.
   - А вы откуда знаете? - обиделся за Маргуса  Алексеев, - Вы же его и не
обследовали после... Ну, травмы этой.
   - Дело не в травме,  - вздохнул  профессор, -  Боюсь, с этой программой
самообучения  мы  перемудрили.  И  достигли  результата, которого  вовсе  не
ожидали.
   - Как это?
   - А  вот так  это. За время эксперимента Маргус совершил ряд поступков,
которые просто не мог совершить, понимаете?
   - Это какие?
   -  Во-первых,  допустил  неплановый   перерасход  энергии   на   зимних
учениях...
   -  А Вам жалко,  что ли! Он после учений сразу подзарядился! - зашумели
парни.
   - Затем, поднял руку на старшего по званию...
   - Да  он сам виноват,  Филиппок этот!  Раз судья  -  так суди, не  фига
клешнями махать!
   -  Кстати,  он  сообщает,  что  Маргус  уделяет  недостаточно  внимания
изучению идейного наследия классиков марксизма-ленинизма...
   - Не,  ну это  ваще! - возмутился  Пашка  Клешневич, - Знаете,  как оно
было?! Короче, был у нас тогда  семинар  по истории партии. И Филиппов... Ну
ладно,  майор  Филиппов  говорит  Марику:  "Расскажи   биографии   Маркса  и
Энгельса". Ну,  Марик  все  рассказал - слово в слово,  по учебнику,  еще из
энциклопедии тоже - ну, Вы ж его знаете. А Филипп докопался: "А вот скажите,
где находится могила  Фридриха Энгельса?".  Ну,  Марик и говорит: так мол, и
так, нету у Энгельса могилы.  Его тело, согласно завещанию, кремировали. Ну,
сожгли, значит.  Пепел насыпали  в такую урну,  а  потом эту урну утопили. В
Северном море. А Филипп: неправильно! Марик: нет, правильно  - том такой-то,
страница  такая-то. А  Фил  опять: неправильно!! Не  утопили!  Марик:  а что
сделали?  А  Фил:  не  утопили! А  (тут  Пашка  невольно придал своему  лицу
благоговейное выражение) п о г р у з и л и в море!
   - А какая разница? - пожал плечами профессор.
   - Ну так и Марик ему то же самое сказал!
   - Гм! - смутился Дмитрий Олегович, - Да. Ладно, оставим это. Но вот то,
что он совершил самовольную отлучку - это вы как объясните?
   - Ну ни фига себе! - возмущенно опешили парни, - Какая падла вложила?!
   - Ребята, ребята, успокойтесь! - вскинул руки профессор, - Никто его за
это наказывать не собирается, уверяю вас. Но мне необходимо разобраться, как
он  мог  совершить  такой  поступок?  Ведь  он  знал,  что  это  - нарушение
дисциплины. А совершить нарушение -  он  просто не мог, это заложено  в  его
базовой программе, понимаете? А он совершил...
   -Ну,  Вы,  Дмитрий  Олегович,  сами не  знаете,  чего  хотите, - дерзко
хмыкнул Мания, -  Я помню, вы говорили в  прошлый раз: "Хотим узнать, сможет
ли он правильно оценивать обстановку и самостоятельно принимать решения". Ну
вот, он  и принял решение - убедиться, что с девушкой все в порядке. Так что
вы хотите? Все получилось!
   -  А  в самом деле,  -  снял  очки  профессор,  - Я  как-то  сразу и не
подумал... Это же... Эпохальное событие, ребята - машина проявила осознанную
волю! Вы хоть понимаете это?!
   -  А то... -  приосанились парни, - Это вам,  ученым, все двадцать  раз
объяснять надо...
   -  Невероятно...  - схватился за  голову Дмитрий Олегович,  - Просто  в
голове не укладывается.
   - А чего такого? - авторитетно заявил Алексеев, - Рязанские  девчонки и
не на такое способны...
   - Что хоть за девушка? - заинтересовался вдруг профессор.
   - Вот такая девчонка! Радиоинститут заканчивает, отличница - вот бы вам
такую в вашу контору!
   - Мы пошлем запрос, обязательно... Как ее зовут?
   - Лили Марлен! - хором ответили парни.

   В опустевшую наполовину  бытовку пробрался Колдин с газетным свертком в
руках.
   - Мужики, - обратился он к присутствующим, - Пожалуйста, свалите на две
минуты, ладно? Мне Марику два слова сказать надо...
   - Чего это мы сваливать будем? - возмутились парни,  - Хочешь - говори,
кто не дает...
   -  Ну,  будьте  вы людьми!  - взмолился  Колдин, -  Раз в жизни человек
просит - трудно вам, что ли?
   Поворчали, но вышли.
   - Марик, - подсел Колдин к носилкам, - Ты меня слышишь?
   - Слышу, - негромко прохрипел Маргус, - Правда, не очень хорошо...
   - Короче, это... - замялся Колдин, густо краснея, - Это  я у тебя тогда
тельник скоммуниздил. Ты извини, ладно?  Вот, возьми, - подсунул он газетный
сверток под правую, уцелевшую руку Маргуса, - Новый совсем, и размер как раз
твой...
   Ауриньш странно заскрипел.  Колдин сначала испугался, но  вскоре понял:
киборг впервые в жизни попробовал засмеяться.
   - Сергей, я не понял, - скрипнул он, - За тельняшку спасибо, но ты  уже
четвертый, который  мне ее  приносит. И  все говорят  то же  самое.  Вон,  в
чемодане уже три штуки лежат, посмотри...
   - Ну ни фига себе, - опешил Цунь, - а еще кто притащил?
   - Да со всех групп. Доц принес, Дик, Вольф... Ты правда тогда ее взял?
   -  Да нет же!... - досадливо фыркнул Колдин, - Размер-то смотри  какой,
куда мне такую? Просто подумал: уедешь сейчас, и будешь о нас плохо  думать.
Ну и вот...
   -  Серега, спасибо,  - Маргус  с усилием шевельнул  кистью, тронул  его
ладонь, - Я не буду плохо думать. Я буду... хорошо вас вспоминать.
   - Ага! Как мы с тобой очко драили! - оживился было  Колдин, но, услышав
позади шаги, обернулся: - Вам чего?
   Довольно   бесцеремонно  в   бытовку   вошли  четверо  молодых  мужиков
"лаборантско-эмэнэсного"  вида:  джинсы под синими  халатами,  модные  очки,
пижонские бородки. Они  несли объемистый прямоугольный пластиковый контейнер
защитного цвета с непонятной маркировкой.
   - Ставь! - распорядился один из них, самый тщедушный.
   "Эмэнэсы" с грохотом брякнули контейнер у носилок.
   -  М-да, лихо они  его,  - оценил тщедушный, бросив скучающий взгляд на
Маргуса, - Интересно, десантную наколку они ему сделать не додумались?
   Остальные глуповато заржали.
   -  Ну  что  - укладываем? - тщедушный  щелкнул хомутами, откинул крышку
контейнера. Обнажилось пенопластовое дно с резиновыми лентами-фиксаторами.
   -  Слышь, солдатик,  - лениво  обратился он к Колдину, -  сгоняй,  шефа
нашего кликни - где он там...
   - Вы что... - осип вдруг Колдин, - В этом цинке его везти собрались?
   -  Нет, сейчас  его  запеленаем, и  в колясочке повезем:  агу-агу...  -
опрометчиво повернувшись к Колдину тылом, он  наклонился к Маргусу, глумливо
изображая "козу" холеными пальцами.
   И  полетел  в угол  от яростного  японского пенделя с гордым  названием
"мае-гери". А  не будь дурак, не компенсируй свои  скромные  научные заслуги
панибратским обращением со сложным оборудованием - это чревато.
   -  Ты чего, солдатик?!  -  вскочил он, держась  за копчик, -  С катушек
съехал?!
   -  А  ты  фигли?! -  свирепо  сжал  кулаки Колдин,  -  Думаешь, раз  он
пошевелиться не может, так и издеваться можно?!
   -  Ребята, ребята, что случилось? - возник в бытовке прибежавший на шум
профессор. За его спиной толпились курсанты.
   -  А  чего  они!..  -  в горле  у  Колдина  предательски  заскребло,  -
Приволокли ящик какой-то. Как для манекена какого все равно...
   - Ребята, оставьте контейнер, - быстро врубился в обстановку профессор,
- Повезем на носилках, беритесь...
   - Не надо! - непримиримо отодвинул "эмэнэса" Колдин, - Пусть ящики свои
таскают, Марика мы сами отнесем. Куда, скажите...
   - На стадион, к вертолету.

   На плацу только что закончился развод  суточного наряда.  Промаршировав
мимо  дежурного по училищу,  караул  и  дневальные по  ротам расходились  по
местам несения службы. Из-за  угла казармы девятой роты показалась необычная
процессия.  Впереди шли четверо  курсантов - на плечах они несли  носилки  с
лежащим  на  них парнем в обгорелом прыжковом  комбинезоне.  Следом  шла вся
девятая  рота  -  все как  есть  четыре  взвода, в полном  составе. Замыкали
процессию четверо штатских, тащивших  зеленый ящик. Было похоже на похороны,
но парни шли в беретах, а не несли их в руках.
   -  Карау-ул! - гаркнул  вдруг  начальник караула  сержант  Неткачев,  -
Смир-р-рна!... Право!!
   И строй караульных  рубанул по  асфальту  плаца парадный  шаг,  отдавая
честь раненому товарищу. И  кому  какое дело - вполне ли это по  уставу, или
нет...
   Вертолет ждал Маргуса в центре стадиона, устало свесив концы  лопастей.
Носилки  бережно установили на клепанном дюралевом полу. "Эмэнэсы" деликатно
присели  на  откинутые  сиденья  (тщедушный  под  строгим  взглядом  Колдина
аккуратно поправил выбившийся край одеяла).
   - Ну, Марик, будь! - похлопал Мамонт Ауриньша по руке, - Если что - дай
знать, мы подскочим, всех там на уши поставим.
   И было  совершенно  ясно  -  т  а  к  и  е  действительно,  куда угодно
подскочат, и кого угодно на уши поставят.
   Ветер  от  винта  погнал  по  молодой  траве  частые   волны.  Сверкнув
отраженным  закатным  солнцем  в  блистерах, вертолет  завис  над  стадионом
плоским голубым брюхом со звездой и,  сделав круг над училищем, взял курс на
северо-запад.
   И его проводили восхищенными взглядами первые абитуриенты, уже начавшие
обживать училищную ограду.

   КОНЕЦ



























   1 Товарищ преподаватель (кит.)

   2 Оперативно-тактическая ракета

   3 Рюкзак десантника

   4 БМД - боевая машина десанта

   5 Возле казармы, в свете фонаря
   кружатся попарно листья сентября,
   Ах как давно у этих стен
   я сам стоял,
   стоял и ждал
   тебя, Лили Марлен.
   6 Если в окопах от страха не умру,
   если мне снайпер не сделает дыру,
   если я сам не сдамся в плен,
   то будем вновь
   крутить любовь
   с тобой, Лили Марлен.

   Лупят ураганным, Боже помоги,
   я отдам Иванам шлем и сапоги,
   лишь бы разрешили мне взамен
   под фонарем
   стоять вдвоем
   с тобой, Лили Марлен,


   7 Есть ли что банальней смерти на войне
   и сентиментальней встречи при луне,
   есть ли что круглей твоих колен,
   колен твоих,
   Ich liebe dich,
   моя Лили Марлен.

   Кончатся снаряды, кончится война,
   возле ограды, в сумерках одна,
   будешь ты стоять у этих стен
   во мгле стоять,
   стоять и ждать
   меня, Лили Марлен. (пер. И. Бродского)
   8 Пожалуйста, идите сюда (кит.)