г нарисует по  ним  словесный  портрет  и  будет
изменять его по вашим указаниям, пока сходство не станет полным.  Ну  как,
справитесь?
     - Конечно.
     - Можно сделать даже лучше, - вмешался  Кастнер.  -  Сол  Бергмен  до
смерти обрадуется, если и его попросить помочь. Он такие штуки любит.
     - Ну так пригласите его назавтра.
     Когда Кастнер и девушка ушли, Райдер спросил у Гаррисона:
     - У вас тут найдется кто-нибудь, чтобы размножить портрет?
     - Конечно.
     - Вот и хорошо. - Райдер повернулся к телефону. - Можно, я добавлю  к
счету еще цифру-другую?
     - Мне-то все равно, пусть даже мэр при виде  этого  счета  в  обморок
хлопнется, - ответил Гаррисон. - Но если вы  намерены  изливать  в  трубку
первобытную страсть, так и скажите, чтобы я успел загодя убраться.
     - На этот раз - нет. Возможно, она и тоскует, но долг прежде всего! -
Он взял  трубку.  -  Министерство  финансов,  Вашингтон,  добавочный  338.
Попросите Роджера Кинга.


     Рисунок Кинга был разослан вместе с описанием  и  просьбой  задержать
человека, ему отвечающего. Всего через несколько минут после того, как они
попали к адресатам, в кабинете  Гаррисона  зазвонил  телефон.  Он  схватил
трубку.
     - Казармы полиции штата.  Говорит  сержант  Уилкинс.  Мы  только  что
получили ваш пакет. Я знаю этого типа, он живет на моем участке.
     - Кто он такой?
     - Уильям Джонс. Владелец небольшого питомника на шоссе номер 4  часах
в двух езды от вашего города. Довольно унылая личность, но ничего  дурного
о нем неизвестно. Я бы сказал, что он отъявленный  пессимист,  но  человек
честный. Хотите, чтобы мы его задержали?
     - А вы уверены, что это он?
     - На вашем рисунке его лицо, а больше я ничего утверждать не  берусь.
В полиции я служу столько же, сколько и вы,  и  при  опознании  ошибок  не
делаю.
     - Конечно, сержант. Мы будем очень вам благодарны, если  вы  пришлете
его к нам для выяснения.
     - Хорошо.
     Он повесил трубку. Гаррисон откинулся на спинку стула и вперил взгляд
в стол, взвешивая то, что услышал. Через несколько минут он сказал:
     - Все-таки меня больше устроило, если бы этот Джонс  в  прошлом  был,
скажем, цирковым клоуном или эстрадным имитатором.  Владелец  питомника  в
двух часах езды от ближайшего города больше смахивает на простака-фермера,
чем на ловкача, способного провернуть такое дело.
     - Возможно, он только сообщник. Купил чемоданчик  перед  ограблением,
потом спрятал деньги или стоял на стреме, пока грабитель был в банке.
     Гаррисон кивнул.
     - Ну, мы все выясним, когда он придет. И если он не сумеет  доказать,
что купил чемоданчик без всякой задней мысли, ему придется плохо.
     - А если сумеет?
     - Тогда мы вернемся к тому, с  чего  начали,  -  Гаррисон  помрачнел,
подумав об  этом,  но  тут  зазвонил  телефон,  и  он  схватил  трубку.  -
Нортвудский полицейский участок.
     - Говорит полицейский Клинтон, шеф. Я только что показал этот рисунок
миссис  Бастико.  Она  содержит  меблированные   комнаты.   Дом   157   по
Стивенс-стрит. Она клянется, что это  Уильям  Джонс,  который  жил  у  нее
десять дней. Он явился к ней без багажа, но позже купил  себе  чемоданчик,
вроде того, кассирского. В субботу утром он уехал, захватив чемоданчик.  У
него было уплачено вперед за четыре дня, но он ни слова про это не  сказал
и больше не возвращался.
     - Подождите там, Клинтон. Мы сейчас подъедем, - Гаррисон причмокнул и
сказал Райдеру: - Ну, поехали!
     Полицейская машина быстро доставила их к дому 157  по  Стивенс-стрит.
Это было ветхое кирпичное здание с каменной лестницей,  истертой  тысячами
подошв.
     Миссис Бастико, чье топорное лицо украшали бородавки,  воскликнула  в
добродетельном негодовании:
     - У меня в доме еще никогда не бывало полиции. За все двадцать лет!
     - Ну, зато в нем хотя бы теперь побывали порядочные люди, - утешил ее
Гаррисон. - Так что вы можете сказать про этого Джонса?
     - Да ничего особенного, - ответила она, все еще кипя. - Он почти  все
время запирался у себя. А у меня  нет  привычки  вступать  в  разговоры  с
жильцами, если они ведут себя прилично.
     - Он упоминал что-нибудь о том, откуда он приехал, или  куда  намерен
отправиться дальше, или еще что-нибудь в том же роде?
     - Нет. Он уплатил вперед, сказал  мне  свою  фамилию,  объяснил,  что
приехал по делам, а больше ничего. Он каждое утро куда-то уходил,  вечером
возвращался рано, всегда был трезвым и ни к кому не приставал.
     - А  к  нему  кто-нибудь  приходил?  -  Гаррисон  вытащил  фотографию
Летерена. - Вот этот человек, например?
     - Ваш полицейский вчера показывал мне эту карточку. Я его не знаю.  Я
ни разу не видела, чтобы мистер Джонс с кем-то разговаривал.
     - Гм-м-м... - разочарованно протянул  Гаррисон.  -  Мы  осмотрим  его
комнату. Вы не против?
     Она неохотно провела их  наверх,  отперла  дверь  и  предоставила  им
перерыть комнату, как им вздумается. Судя по лицу миссис Бастико,  полиция
вызывала у нее аллергию.
     Они тщательно обыскали комнату - сняли с кровати простыни  и  матрас,
передвинули всю мебель, перевернули коврики  и  даже  отвинтили  отстойник
раковины и исследовали его содержимое. Полицейский Клинтон извлек из узкой
щели между половицами маленький кусочек прозрачной розовой обертки  и  два
странных семечка, похожих на удлиненные миндалины с  сильным  своеобразным
запахом.
     Убедившись, что в комнате больше нет ничего интересного,  они  увезли
эти  скудные  результаты  обыска  в  участок,  откуда   отправили   их   в
криминалистическую лабораторию штата для анализа.
     Три часа спустя в кабинет  вошел  Уильям  Джонс.  Он  посмотрел  мимо
Райдера и, сердито уставившись на Гаррисона, который был в форме,  спросил
раздраженно:
     - С какой это стати вы меня сюда приволокли? Я ничего не сделал!
     - В таком случае чего же вам беспокоиться?  -  Гаррисон  напустил  на
себя самый грозный вид. - Где вы были утром в прошлую пятницу?
     - Это я вам сразу скажу, - с ехидством в голосе ответил  Джонс.  -  Я
был в Смоки-Фолсе, покупал запасные части для культиватора.
     - Это же в восьмидесяти милях отсюда!
     - Ну и что? От моего дома туда гораздо ближе.  А  запасных  частей  к
культиватору здесь больше нигде не  купишь.  Может,  вы  знаете  агента  в
Нортвуде? Назовите его мне, и я вам спасибо скажу.
     - Ну, довольно об этом. Сколько времени вы там пробыли?
     - Приехал туда в десять, уехал днем.
     - Так вам  понадобилось  около  пяти  часов,  чтобы  купить  какие-то
запасные части?
     - А я никуда не торопился! Купил  еще  кое-какие  продукты.  Пообедал
там. Ну, и выпил.
     - Значит, найдется  много  людей,  которые  смогут  подтвердить,  что
видели вас там?
     - А как же! - согласился Джонс с обескураживающей решительностью.
     Гаррисон включил селектор и сказал кому-то:
     - Привезите сюда миссис Бастико, Кассиди и Сола Бергмена. - Затем  он
снова вернулся к Джонсу. - Скажите мне точно,  куда  именно  вы  заходили,
пока находились в Смоки-Фолсе, и кто вас видел в каждом из этих мест.
     Он принялся быстро записывать все, что  сообщал  ему  Джонс  о  своих
покупках утром в  пятницу.  Кончив,  он  позвонил  в  полицейский  участок
Смоки-Фолс, быстро  изложил  суть  дела,  сообщил  данные,  полученные  от
Джонса, и попросил как следует их проверить.
     Услышав его просьбу, Джонс вдруг встревожился:
     - Можно мне теперь уйти? Мне работать нужно.
     - Мне тоже,  -  сказал  Гаррисон.  -  А  куда  вы  запрятали  кожаный
чемоданчик?
     - Какой чемоданчик?
     - Новый, который вы купили днем в четверг.
     Растерянно глядя на него, Джонс выкрикнул:
     - Что это вы мне приписываете? Никаких чемоданчиков я не покупал!  На
черта мне сдался ваш чемоданчик?
     -  Вы  еще  скажете,  что  не  жили  в  меблированных   комнатах   на
Стивенс-стрит!
     - И не жил. На вашей Стивенс-стрит мне делать нечего.  Я  туда  и  за
деньги не пошел бы!
     Спор  продолжался  двадцать  минут.  Джонс   с   ослиным   упрямством
утверждал, что весь четверг работал у себя в питомнике  -  как  и  все  то
время, когда он якобы жил в меблированных комнатах. Никакой миссис Бастико
он  не  знает  и  не  желает  знать.  Никогда  в  жизни  никаких   кожаных
чемоданчиков он не покупал. Пусть устроят у него обыск - он ничего  против
не  имеет,  но  если  там  окажется  чемоданчик,  значит,  они  сами   его
подбросили.
     В дверь просунулась голова полицейского:
     - Они здесь, шеф.
     - Ладно. Приготовьте все для опознания.
     Через десять минут Гаррисон провел Уильяма Джонса в заднюю комнату  и
поставил его в ряд вместе с четырьмя  сыщиками  и  пятью  добровольцами  с
улицы. Затем в комнату вошли Сол Бергмен, Хильда Кассиди и миссис Бастико.
Они посмотрели на шеренгу и одновременно показали  на  одного  и  того  же
человека.
     - Он самый, - сказала миссис Бастико.
     - Это он, - подтвердила продавщица.
     - И никто другой, - подхватил Сол Бергмен.
     -  Они  у  вас  тут  все  с  приветом!  -  объявил  Джонс  в   полной
растерянности.
     Гаррисон  увел  троих  свидетелей  к  себе  в  кабинет  и  попробовал
установить, не допустили ли они ошибки. Они утверждали, что нет,  что  они
абсолютно уверены: Уильям Джонс - это тот самый человек.
     Гаррисон отпустил их, а Уильяма Джонса задержал до получения сведений
из Смоки-Фолса. Результаты проверки пришли, когда двадцать четыре  часа  -
максимальный срок, на который закон разрешает  задерживать  подозреваемого
без предъявления ему обвинения, - уже почти  истекли.  Показания  тридцати
двух  человек  полностью  подтверждали,  что  Джонс  действительно  был  в
Смоки-Фолсе с десяти до пятнадцати тридцати. Проверки на  дорогах  помогли
установить весь его путь до этого городка и обратно. Несколько  свидетелей
показали, что видели его в питомнике в те часы, когда он якобы был в  доме
миссис Бастико. В доме и в питомнике Джонса  был  произведен  обыск  -  ни
чемоданчика, ни похищенных денег обнаружено не было.
     - Ну, все! - проворчал Гаррисон. - Мне остается только выпустить  его
с самыми нижайшими извинениями. Что за паршивое, что за гнусное дело,  где
все принимают всех за кого-то еще?
     Массируя подбородок, Райдер предложил:
     - А не проверить ли нам и это? Давайте-ка  поговорим  с  Джонсом  еще
раз, прежде чем вы его отпустите.
     Джонс вошел, сгорбившись и сильно попритихнув: он был готов  отвечать
на любые вопросы, лишь бы скорее вернуться домой.
     - Мы очень сожалеем, что причинили вам столько неудобств,  -  вежливо
сказал Райдер. - Но при сложившихся обстоятельствах это было неизбежно. Мы
столкнулись с чрезвычайно сложной проблемой.  -  Наклонившись  вперед,  он
пристально посмотрел на Джонса:  -  Постарайтесь  вспомнить,  не  было  ли
случая, когда вас приняли за кого-то другого?
     Джонс открыл было рот, снова его закрыл и наконец сказал:
     - Ах, черт! Был такой случай. Недели две назад.
     - Ну-ка, расскажите, - попросил Райдер, и его глаза заблестели.
     - Я проехал Нортвуд, не останавливаясь, - мне нужно было  в  Саутвуд.
Пробыл там около часу, как вдруг какой-то тип окликнул меня с той  стороны
улицы. Совсем незнакомый. Я даже подумал, что он зовет кого-то другого. Но
только он меня окликнул.
     - А дальше что было? - нетерпеливо проговорил Гаррисон.
     - Он меня спросил,  как  это  я  очутился  тут.  И  вид  у  него  был
ошарашенный. Я ответил, что приехал на своей машине. Но он мне не поверил.
     - Почему?
     - Он сказал, что я шел пешком и голосовал. Он это  знал  потому,  что
сам подвез меня до Нортвуда. И добавил,  что,  высадив  меня  там,  дальше
нигде не останавливался и гнал так, что до Саутвуда его никто не  обгонял.
Он только сейчас поставил машину, пошел по улице и -  бац!  -  я  иду  ему
навстречу по другой стороне.
     - А вы ему что сказали?
     - Я сказал, что подвозил он  не  меня,  а  кого-то  другого.  Его  же
собственные слова это доказывают.
     - Это поставило его в тупик, а?
     - Он совсем растерялся. Подвел меня к своей машине  и  говорит:  "Что
же, значит, вы в ней не ехали?" Конечно, я сказал, что нет, и пошел  своей
дорогой. Сначала я подумал, что это какой-то розыгрыш. А потом решил,  что
у него не все дома.
     - Нам придется найти этого человека, -  раздельно  сказал  Райдер.  -
Расскажите все, что можете о нем вспомнить.
     Джонс задумался.
     - Ему под сорок. Одет  хорошо,  разговаривает  гладко,  смахивает  на
коммивояжера. В машине у него полно проспектов, цветных таблиц и  жестянок
с красками.
     - В багажнике? Вы туда заглядывали?
     - Нет, на заднем сиденье. Словно у него привычка хватать их в спешке,
а потом бросать.
     - Ну, а машина?
     - "Флэш" последней модели. Двухцветный - зеленый с  белыми  крыльями.
Номера я не заметил.
     Они расспрашивали Джонса еще десять минут,  выясняя  в  подробностях,
как выглядел и как был  одет  этот  человек.  Затем  Гаррисон  позвонил  в
полицию города и попросил провести розыск.
     - Начните с москательных магазинов. Судя  по  всему,  он  коммивояжер
какой-то фирмы, производящей краски. Наверное, там смогут сказать,  кто  у
них был в тот день.
     Ему обещали, что  это  будет  сделано  немедленно.  Джонс  отправился
домой, сердясь, но и испытывая большое облегчение. Не прошло и двух часов,
как его рассказ принес плоды. Гаррисону позвонили из города.
     - В четвертом же магазине  мы  узнали  все,  что  вас  интересует.  В
торговле красками это личность известная. Бердж  Киммелмен,  представитель
лакокрасочной компании "Акме" в Мэрионе, штат Иллинойс. Местопребывание  в
настоящее время неизвестно. Но, конечно,  вы  можете  отыскать  его  через
"Акме".
     - Огромное спасибо! - Гаррисон положил трубку и тут же начал  звонить
в "Акме". После недолгого разговора он снова положил трубку и повернулся к
Райдеру:
     - Он сейчас едет где-то по шоссе милях в двухстах к югу. Вечером  они
созвонятся с ним, и завтра он будет здесь.
     - Прекрасно.
     - Да? - спросил Гаррисон  с  раздражением.  -  Мы  сбиваемся  с  ног,
разыскивая то одного,  то  другого,  только  чтобы  тут  же  погнаться  за
третьим. Так может продолжаться без конца.
     - Или же до чьего-то конца! - возразил Райдер. - Жернова человеческие
мелют медленно, но очень тщательно.
     Совсем в другом месте, на семьсот миль  западнее,  еще  один  человек
занимался своей будничной работой. Организованные усилия могут быть  очень
внушительными, но действенность их удваивается, когда они вбирают  в  себя
результаты индивидуальных трудов.
     Человек, о котором идет речь, был  остролицым  и  остроносым,  жил  в
мансарде, питался в закусочных-автоматах,  стучал  на  машинке  бурыми  от
никотина пальцами, двадцать лет лелеял мечту написать Великий Американский
Роман, но все не мог собраться.
     Звали его Артур Килкард, что, естественно, сократилось в "Кильку",  и
был он  репортером.  Хуже  того  -  репортером  бульварной  газетенки.  Он
беззаботно вошел в редакцию, но тут некто с язвой желудка и  кислым  лицом
сунул ему листок.
     - Вот, Килька. Еще один псих с летающим блюдцем. Отправляйся.
     Килкард  недовольно  отправился  выполнять  поручение.   Он   отыскал
указанный в записке дом и постучал. Дверь открыл юноша лет восемнадцати  -
двадцати с умным энергичным лицом.
     - Вы Джордж Леймот?
     - Совершенно верно.
     - Я из  "Звонка".  Вы  сообщили,  что  у  вас  имеется  материал  про
блюдечко. Так?
     Леймот брезгливо поморщился.
     - Это вовсе не блюдце, и я этого слова не употреблял. Это сферический
предмет искусственного происхождения.
     - Предположим, что так. Где и когда вы его видели?
     - В прошлую ночь и в позапрошлую. В небе.
     - Прямо над городом?
     - Нет, но его видно отсюда.
     - Я вот его не видел. И, насколько мне известно, вы  -  единственный,
кто его видел. Как вы это объясните?
     - Рассмотреть его невооруженным глазом почти невозможно. У меня  есть
восьмидюймовый телескоп.
     - Сами собрали?
     - Да.
     - Это дело не простое! - похвалил Арт Килкард. -  А  вы  мне  его  не
покажете?
     После некоторых колебаний  Леймот  сказал  "ладно"  и  повел  его  на
чердак. И действительно,  там  стоял  самый  настоящий  телескоп,  задирая
любопытный нос к раздвижной дверце в крыше.
     - И вы видели ваш сферический предмет в эту штуку?
     - Две ночи подряд, - подтвердил Леймот. - Надеюсь и  сегодня  за  ним
понаблюдать.
     - Ну, и что он такое, по-вашему?
     - Это ведь одни догадки, - уклончиво ответил юноша. - И могу  сказать
только, что он движется вокруг Земли по  замкнутой  орбите,  имеет  строго
сферическую  форму  и,  по-видимому,  представляет   собой   искусственное
сооружение из металла.
     - А фотографии его у вас нет?
     - К сожалению, я не располагаю необходимой аппаратурой.
     - А не может тут вам помочь наш фотограф?
     - Если у него есть подходящая камера.
     Килкард задал еще десятка два вопросов и под конец сказал с сомнением
в голосе:
     - То, что вы видели, может увидеть в телескоп кто угодно.  А  в  мире
полно телескопов, и некоторые такие громадные,  что  сквозь  них  тепловоз
проедет. Так почему же еще никто не прокричал об этом  на  весь  мир?  Как
по-вашему?
     Леймот ответил с легкой улыбкой:
     - Те, у кого есть телескопы, не смотрят в них круглые сутки. А  когда
смотрят, то обычно изучают какие-то отдельные участки  звездного  неба.  К
тому же кто-то должен крикнуть первым. Потому-то я и позвонил в "Звонок".
     - И правильно сделали!  -  одобрил  Килкард,  предвкушая  собственный
успех.
     - Тем более, - продолжал Леймот, - что его  видели  и  другие.  Вчера
вечером я позвонил трем знакомым астрономам.  Они  поглядели  и  тоже  его
увидели. Двое сказали, что позвонят в ближайшие  обсерватории.  Сегодня  я
отправил в обсерваторию полный отчет о своих наблюдениях и еще  один  -  в
научный журнал.
     - О черт! - сказал  Килкард,  встревожившись.  -  Надо  поторопиться,
прежде чем какая-нибудь другая газетенка тиснет статеечку... - На его лице
вдруг  появилось  подозрительное  выражение.  -  Поскольку  я   сам   этой
сферической штуки  не  видел,  мне  надо  проверить  материал  по  другому
источнику. Это вовсе не значит, что я думаю, будто вы врете. Но если я  не
стану проверять материал, мне придется искать другую работу. Не можете  ли
вы мне дать фамилию и адрес одного из ваших приятелей-астрономов?
     Леймот  сообщил  ему  адрес  и  проводил  до  дверей.  Когда  Килкард
торопливо направился к телефонной будке, у дома Леймота резко  затормозила
патрульная  полицейская  машина.  Килкард  узнал  полицейского  в   форме,
сидевшего за рулем, но два дюжих субъекта в  штатском  на  заднем  сиденье
были ему незнакомы. Это его удивило - как репортер  с  большим  стажем  он
знал всех местных сыщиков и фамильярно называл  их  по  имени.  Издали  он
увидел, как двое неизвестных вылезли из машины, подошли к двери Леймота  и
позвонили.
     Шмыгнув за угол, Килкард зашел в будку и набросал в аппарат  побольше
монет для междугородного разговора.
     - Алан Рид? Моя фамилия Килкард. Я пишу на астрономические темы. Если
не ошибаюсь, вы видели на небе неизвестный металлический предмет. Что-что?
- Он нахмурился. - Бросьте! Ваш приятель Джордж Леймот тоже его видел.  Он
сам мне сказал, что звонил вам вчера насчет этой  штуки.  -  Он  замолчал,
прижимая трубку к уху. - Какой смысл повторять "ничего не могу сказать  по
этому поводу"? Послушайте, либо вы его видели, либо нет. А пока вы еще  не
сказали, что нет. - После новой паузы он спросил язвительно: - Мистер Рид,
вам кто-нибудь приказал держать язык за зубами?
     Он  дернул  рычаг,  опасливо  поглядел  на  угол,  бросил  в  автомат
несколько монет и сказал кому-то:
     - Говорит Арт. Если решите тиснуть этот