она  есть,  она
объективно существует. Так уж устроены роботы.
     -- Какого дьявола вы, земной человек, делаете в этой компании? И вообще
как вы в нее затесались? -- сказал Николай Бабич.
     Синяев  ответил  не  сразу,  и   некоторое  время  они  молча  шли   по
бесконечному коридору,  замыкая карнавальную процессию. Гулкое эхо шагов уже
тогда делало происходящее похожим на странный сон. Или  даже на новую запись
фантоматографа.
     -- Это  старая история,  --  сказал  наконец  Синяев. --  Она  началась
задолго до нашего  с вами рождения. Случилось  так, что корабль,  на котором
летели мои будущие родители, попал в аварию. Взрыв инвертора, как обычно.
     -- Все-таки инвертора?
     --  Да. Их вынесло на другой край Галактики, очень далеко от  солнечной
системы. Они не были космонавтами и не знали никаких координат: ни Земли, ни
места  катастрофы, ни района, где очутились.  Звездных карт при них не было.
Да  и  вообще ничего не было, кроме аварийной  капсулы.  Положение  казалось
вполне безнадежным. Но их спасли.
     -- Каким образом?
     -- Неподалеку случайно оказался один звездолет, -- объяснил Синяев.
     -- Вот, вот. Об этом я и говорил. Одна случайность, вторая...
     -- Это был корабль, принадлежавший Кругу, -- продолжал Синяев. -- Удача
получилась взаимной, Кругу  повезло тоже. Ведь разумных  существ, похожих на
нас с  вами,  не так  много в  Галактике.  Во всяком  случае,  Круг  пока не
включает миров, заселенных ими.
     -- А Земля?
     -- По-видимому, она пока еще тоже вне Круга.
     -- Пока?
     -- Разумеется,  --  сказал Синяев. --  Круг  постоянно  расширяется. Но
космическая  активность Земли, вероятно, не  так  высока. Она пересеклась  с
Кругом только в тот раз, чисто случайно.
     -- Опять случайно! Кстати, что такое этот ваш  Круг? -- поинтересовался
Николай  Бабич.  --  Объясните же  наконец.  Объединение  цивилизаций  вроде
ефремовского Великого Кольца? Или какая-нибудь развитая сверхцивилизация?
     Синяев отрицательно покачал головой.
     -- Нет. Круг -- это надцивилизация,  самая  могущественная в Галактике.
Сверхцивилизаций и объединений не существует.
     --  Пускай надцивилизация, -- охотно согласился Николай Бабич. -- Разве
дело в названии? Где она расположена?
     -- Думаете, я смогу  ответить на этот вопрос? Где располагается космос?
Откуда идет реликтовое излучение? Куда расширяется вселенная?..
     -- Вы хотите сказать...
     --  Да, --  кивнул  Синяев.  --  Круг  не  имеет какой-то  определенной
дислокации. Все  точки  Круга равны. У него нет ни центра, ни  периферии. Он
как бы растворен в цивилизациях Галактики и не может без них существовать. И
далеко не каждая цивилизация подозревает о его существовании.
     --   А  какой  тогда  смысл   вы   вкладываете  в  выражение  "корабль,
принадлежащий Кругу"?
     --  Самый  обычный.  Если я,  например,  возьму  где-нибудь  корабль  и
куда-нибудь полечу -- это и будет  корабль Круга. "Земляника", когда вы меня
спасли,  превратилась  в звездолет  Круга. Когда мы шли  к  кораблю Маб, наш
катер  был катером Круга. А потом сам корабль Маб стал кораблем Круга, и  вы
входили в его экипаж.
     -- Вот как?
     -- Да. Если даже вы когда-нибудь вернетесь на Землю, вы уже  никогда не
выйдете за пределы Круга.
     --  Вы думаете,  вам  удастся  заставить  меня поступать  вразрез  моим
убеждениям?
     -- При  чем  здесь я? -- сказал  Синяев. -- И  никто не собирается  вас
заставлять.  Все гораздо проще.  На каждом круге  два направления. Вы всегда
будете  делать только свое,  нужное вам.  Но одновременно  это будет полезно
Кругу. Круг достаточно велик для такого пересечения интересов.
     -- Ну это мы еще поглядим, насколько он у вас велик,  -- сказал Николай
Бабич. --  Неужели он присутствует  действительно на  всех планетах Млечного
Пути?
     -- Нет,  конечно.  В основном Круг интересуют  миры,  ведущие  активную
космическую деятельность. Или миры, приступающие к ней. Чаще всего включение
планеты в Круг  происходит стихийно, но не  всегда. Дилавэр, например, очень
долго находился под наблюдением. Без Круга космическая эра началась бы здесь
еще очень и очень не скоро. Прогрессу в этой области весьма помогло спасение
моих  родителей. Вы  сами видели,  что здешние жители напоминают землян. Они
почти как люди. Поэтому спасение моих предков  обернулось  для Круга большой
удачей.
     --  И что же?  -- спросил  Николай Бабич,  хотя  разговор перестал  ему
нравиться. -- Дело успешно закончилось?
     -- Нет, операция началась сравнительно недавно, --  объяснил Синяев. --
Должен был родиться я, должен был  вырасти и окрепнуть,  пройти  необходимую
подготовку. Дилавэр -- очень ценная планета.  Миллиард  лет назад здесь была
крупная база цивилизации Маб. Двойного назначения: и наземная и космическая.
Но она была заброшена. Космическую станцию, правда, частично восстанавливали
до нас, а вот  на  поверхности  пришлось поработать  мне. Ни  мать, ни отец,
естественно, не были специалистами по технике Маб. А  специалистов, похожих,
скажем, на Квиллу, вряд ли кто-нибудь пустил на поверхность.
     --  Я  опять не понимаю, -- пожаловался Николай Бабич. -- Вы  говорите,
вас готовили. Вас готовили специалисты Круга. Но где это происходило? Ведь у
Круга, как вы говорите, нет собственных планет?..
     --  Точно. Меня готовили на Кноссе. Там, откуда Фантом. И готовили меня
местные эксперты по технике Маб, не имеющие к Кругу никакого отношения. Так,
во всяком случае, они  думали...  Именно Кносский корабль спас  в свое время
моих родителей.
     -- А где они сейчас, ваши отец и мать?
     -- Их давно нет в живых, -- сказал, помолчав, Синяев.
     -- И вы никогда не были на Земле?
     -- Нет.
     -- И никогда не видели других землян?
     -- Никогда.
     -- И так легко ушли с "Земляники"?
     -- Почему же легко? -- сказал Синяев. -- Но что делать, здесь я нужнее.
Так я считал.  И люди  здесь, в  общем, ничем не  хуже.  Но теперь... Вы  же
знаете, планете угрожает опасность.
     -- И что вы будете делать?
     -- Скорее всего ничего.
     -- Почему?
     -- Вероятно, борьба бесполезна. Поэтому рекомендовано отсюда уйти.
     -- Рекомендовано?
     -- Да. А что вам не нравится?
     -- Мне нравится все. Только...
     -- Почему вы замолчали? Говорите.
     -- Только  там,  в  оранжереях,  --  сказал  Николай  Бабич. --  я  вам
завидовал. Я думал... Думал, что вы самый свободный человек во вселенной...
     Здесь их разговор прервался, потому что они вышли за двери шлюза. Крыша
над площадкой -- если она была  -- оставалась невидимой, и казалось, что они
стоят в  пустоте, лицом к лицу с космосом,  только непонятно, чем дышат. Под
ними  громоздилась планета, задрапированная облаками. На площадке уже стояли
оба   зубастых   страшилища  и   бесплотное  существо,  похожее   сейчас  на
древнегреческого титана. Потом оно раскрутило над  головой  лассо, сделанное
из толстой белой веревки, и метнул его  в направлении облаков. Конец веревки
скоро  скрылся  из  виду, и сама она, уменьшаясь  в диаметре, стала  наконец
тоньше самой тонкой паучьей  нити. Одно из страшилищ пристегнуло к  паутинке
несколько   одинаковых  овальных  колец.  Вокруг  него  возникла  прозрачная
серебристая  оболочка, похожая на пузырь  воздуха вокруг  водяного паука. Не
выпуская  кольца  из  трехпалых  ладоней,  оно  оттолкнулось  ногой от  края
площадки и исчезло внизу. За ним последовало второе страшилище. Потом Синяев
рассказал  Николаю Бабичу,  как  пользоваться  переправой, и он тоже полетел
вниз. А потом, уже под облаками, ему вдруг показалось, что это сон.
     Он остановился, любуясь ландшафтом. Безмолвные  снеговые пики парили  в
воздухе  над горизонтом. Между ними  и Николаем Бабичем синела  яма  ущелья.
Сквозь толстый воздушный слой оттуда просвечивала зелень.
     Край снежного  щита был  теперь совсем близко.  Поверхность снега здесь
обледенела, кое-где  он  подтаял до  камня.  Николай Бабич  глубоко  вдохнул
морозного воздуха и вдруг увидел людей.

     Их было человек десять, они поднимались навстречу  ему из долины. Склон
здесь  был крутой, они шли,  сильно наклоняясь вперед, и их лиц пока не было
видно. За плечами у них возвышались  тяжелые  вещевые мешки. На шее у самого
первого висел предмет, похожий на автомат.
     Группа  людей приближалась.  Они еще  не  видели  Николая  Бабича.  Они
смотрели себе под ноги, чтобы не оступиться в грудах булыжников, оставленных
подтаявшим краем ледника.
     Они шли извивающейся  в вертикальной плоскости змейкой по берегу ручья,
вытекавшего  из-под  ледника.  Приблизившись  к  краю  снежного   щита,  они
остановились, их строй распался, они встали  полукругом и теперь совещались,
как им идти дальше.
     Они  показывали  друг  другу  на  скалы.  Николая  Бабича они  пока  не
замечали, потому что он стоял неподвижно. Все они были облачены в одинаковую
одежду:  обтягивающие брюки темного цвета и  светлые куртки с капюшонами. Их
глаза  скрывались  за черными очками. На груди у вожака болталось оружие, но
не автомат, а что-то  вроде укороченного ружья.Такие же ружья-обрезы свисали
с плеч остальных. Некоторые держали в руках предметы, похожие на ледорубы.
     Когда  они  наконец  заметили Николая Бабича, ему  показалось,  что это
получилось у них одновременно. Не было такого, чтобы один из них увидел его,
закричал, и  глаза  всех  остальных  повернулись  к нему.  Нет,  сейчас  они
смотрели на  него, перестав разглядывать утесы, будто уже давно знали  о его
присутствии, а теперь просто решили  все вопросы,  связанные  с подъемом,  и
перешли ко второму пункту повестки дня.
     Они разглядывали Николая Бабича  сквозь черные очки,  приветливо махали
руками  --  он  на  это ответил,  --  а  когда  он  сделал  движение,  чтобы
спуститься, кто-то из них громко крикнул на своем мелодичном языке,  который
Николай Бабич выучил сегодня во сне:
     -- Оставайся на месте, приятель. Мы сами к тебе поднимемся.
     Вереница вооруженных людей пробралась между массивными валунами и вышла
на  открытое место.  Здесь они снова рассыпались  в полукруг и остановились,
глядя на Николая Бабича. Их было восемь.  Они одновременно сняли черные очки
-- видимо,  в  знак приветствия  --  и  молча стояли, разглядывая  его,  как
заморское  диво.   Некоторые   что-то  жевали.   Лица   у  них  были  вполне
человеческие, восточного типа, темные глаза настороженно смотрели на Николая
Бабича.  Но  губы  уже  расплывались  в  улыбках.   Видимо,  это  был  очень
приветливый, добродушный народ. Однако первое слово принадлежало вожаку.
     -- Долго  шел?  --  спросил он певуче, выплюнув жвачку в снег.  -- Пять
часов? Или больше?
     -- Семь,  -- наугад ответил  Николай Бабич, так как даже не знал  о чем
идет  речь. Вожак  задумчиво  пошевелил толстыми  губами.  Лицо у него  было
смуглое,  загорелое, плоское. Глаза, привыкшие к черным  очкам,  смотрели на
мир  узкими  горизонтальными  щелками.  Единственный  в  группе,  он был без
головного  убора.  Он долго шевелил  губами, обдумывая слова Николая Бабича,
подсчитывая что-то в уме.
     -- Семь часов, -- повторил он наконец. -- Через перевал всегда долго. А
почему ты свернул с дороги?..
     Николай Бабич  колебался, не зная, как правильно  ответить. Его выручил
низенький плотный человек с круглым гладким лицом:
     --  Наверное, захотелось побродить  по  чистому  снегу. Когда я  жил  в
Мильдсе, мне постоянно этого  хотелось. Ведь в  городе настоящего снега нет,
даже  зимой.  Там  его  месят  ногами  и  лопатами,  посыпают  солью,  и  он
превращается в слякоть. Верно я говорю?
     -- Верно, -- подтвердил Николай Бабич, удивляясь, что его до сих пор не
опознали по произношению.
     --  Ну ладно, --  проговорил вожак, прикрыв  глаза-щелки. --  В  городе
сейчас делать нечего. Пойдем лучше с нами, приятель. Пойдешь?
     Николай Бабич развел руками. Однако  некому  было правильно истолковать
этот жест. Уговаривать его никто не стал.
     -- Тогда  становись, --  сказал вожак. Все опять выстроились в колонну.
Николай Бабич находился где-то в  ее конце, за темнолицым мужчиной, которого
звали Старк. Они двинулись вверх  по следам Николая Бабича. Бывший горожанин
замыкал шествие. Они шли тесно один к другому, ступая след в след, и Николай
Бабич слышал позади себя дыхание бывшего горожанина.
     -- Снег здесь глубокий, -- говорил тот. -- Когда пойдешь  через перевал
в следующий раз, бери немного южнее. И  надень горные башмаки, чтобы ноги не
отморозить.
     -- А куда мы сейчас направляемся?..
     -- За вражескими лазутчиками, куда же еще,  -- сказал  бывший горожанин
из-за его спины. -- Они живут вон в тех скалах. Там у них база, такое гнездо
вроде осиного. Они живут там и готовят нашествие. Но сегодня мы им покажем.
     -- Если, конечно, найдем,  -- сказал  темнолицый.  Он  покинул строй  и
шагал сейчас  рядом с  Николаем  Бабичем, самостоятельно пробивая  дорогу  в
глубоком  снегу. --  Если там действительно  кто-то есть. Если  все  это  не
дезинформация.
     -- О  ком идет речь? -- спросил Николай Бабич. Ему так хорошо было идти
с этими добродушными людьми в  одной  цепочке, по белому  снегу, что  он уже
окончательно  забыл, на какой планете находится. А теперь  они заговорили  о
каких-то вражеских лазутчиках.
     -- Ты откуда свалился, приятель? -- спросил темнолицый Старк. -- Или ты
не читаешь газет?  Ведь штаб самообороны  работает у  вас в Мильдсе, а не  в
нашей глуши.
     --  Он просто  пошутил,  -- объяснил бывший  горожанин. -- Конечно,  он
знает все об этом утесе и о вражеских лазутчиках.
     --  Почему  ты,  Лотто, всегда во все вмешиваешься?  --  с раздражением
сказал темнолицый Старк. -- Я не  понимаю таких шуток. Если он действительно
все знает, то почему же он отрицает это?..
     --  Я болел, -- сказал Николай Бабич неожиданно для себя самого.  --  Я
очень долго болел и  лежал  в госпитале. Мне не  давали читать газет, совсем
ничего не давали. Я вышел оттуда только вчера.
     --  Вот как? -- бывший горожанин Лотто  легонько хлопнул Николая Бабича
по плечу. -- Выходит, ты не знаешь даже про таласское предсказание?
     -- Нет, ничего не знаю.
     --  Тогда  слушай.  Два  года назад  таласский оракул  впервые  в своей
истории  согласился  отвечать на вопрос о будущем  нашей планеты. Раньше  на
такие вопросы он заявлял, что ответ зависит только от нас. Все, мол, в ваших
руках.  Но  два  года  назад  он  сделал  следующее предсказание:  "Если  не
помешаете, -- это у  него стандартное  начало,  --  то  через  два года небо
расколется  и  прольется металлическим  градом.  Станут  градины  яйцами,  и
вылупятся из них железные пауки. Пауки подрастут, размножатся, разбегутся по
всей планете и  сотрут все с ее лика. Потом  на развалинах вашей цивилизации
они что-то построят, но вас  к  тому  времени  не  останется..."  Вот  такой
прогноз. Как обычно, без комментариев.
     --  Все точно, слово в слово, --  подтвердил темнолицый Старк. -- И два
года уже на исходе.
     -- Фантазия у вашего оракула  могучая,  -- сказал  Николай Бабич.  -- А
какая доля его предсказаний исполняется?
     --  Сто  процентов,  --  спокойно  ответил  темнолицый  Старк.  --  Все
предсказания,   которые   он   делает.  Если,  конечно,  никто   ничего   не
предпринимает. Он неспроста начинает свои ответы  с этой вот фразы: "Если не
помешаете".  Например, он  предсказывает засуху и  неурожай.  Поля  начинают
усиленно поливать и урожай снимают рекордный. Он предсказывает землетрясение
и  большие  жертвы. Все уходят из района землетрясения  --  и жертв  нет.  А
вообще его предсказания всегда сбываются.
     -- Поэтому нашествие произойдет  буквально на днях, -- подхватил Лотто.
--  Это  естественно -- ведь срок,  указанный  в прорицании, приближается. И
Огненных Птиц сейчас видят куда чаще, чем раньше.
     -- А кто они такие, эти Огненные Птицы?
     -- Вражеские лазутчики.  Они летают  над нами,высматривают  наши слабые
места. Но мы начеку, народ вооружен, мы готовы к нашествию.
     --  Никогда  не  видел ни одной Огненной  Птицы, -- сказал Старк. -- Я,
конечно,  верю в предсказание таласского  оракула и всюду хожу  с ружьем, но
Огненных Птиц не встречал.
     -- А я видел, -- сказал Лотто. -- Целых четыре раза.
     -- Треплешься. Ничего ты не видел.
     -- Видел, настаивал Лотто. -- Совсем недалеко отсюда. Над долиной.
     -- А какие они, эти Огненные Птицы? Действительно похожи на птиц?
     -- Нет, конечно. Говорят,  это  просто  летящий огонь в  небе. Говорят,
похоже на падающую звезду.
     --  Только покрупнее и гораздо  медленней, -- подхватил Лотто. -- Потом
они  садятся на  скалы, превращаются в людей  и  начинают  высматривать наши
слабости.  По  радио  передавали,  что  на  космической  станции  вчера  или
позавчера  арестовали еще одного  вражеского  лазутчика. Неясно, как он туда
пробрался. Его уже давно выследили, а вчера  наконец арестовали. И сразу  же
казнили. Даже допрашивать не стали, по-моему.
     -- Какой  смысл? -- сказал Старк.  -- Ведь они -- оборотни.  Из них все
равно ничего не вытянешь, даже насосом.  Это ужасные существа,  человеческие
чувства им недоступны. Ни страх, ни совесть. Даже боль на них не действует.
     -- А почему вы называете их оборотнями? -- насторожился Николай Бабич.
     -- Оборотни и есть, -- объяснил Старк.  -- Они же  могут превратиться в
кого угодно. Хочешь -- в человека, а хочешь -- в железного  паука.  Но мы им
зададим, этим оборотням. Если поймаем, конечно.
     -- Все-таки их жалко, -- сказал Лотто. -- Я понимаю,  что они не люди и
что  у них нехорошие цели, но все-таки мне их  жалко. Ничего не могу с собой
поделать. Конечно, это  чувство надо в себе  убить, потому что уж они то нас
не жалеют. Это будет страшное  нашествие, но мы  постоим за свою планету. На
станции они появляются довольно часто. Они действительно в случае чего легко
станут железными пауками, как сказано в прорицании. По радио передавали, что
сегодня они даже пытались захватить космическую станцию.
     Темнолицый Старк заинтересованно повернул голову.
     -- Что ты говоришь? Я этого не слышал. Когда это передавали?
     --  Перед  самым  нашим  уходом.  Они пытались  захватить  станцию,  но
неудачно.  Им  удалось  скрыться,   но  ракета,  на  которой  они   прибыли,
обезврежена, она находится под  охраной. Сейчас  их разыскивают. Деваться им
особенно некуда. Скоро их изловят, а там и казнят...
     Внезапно движение впереди замедлилось.  Люди  останавливались,  окружая
что-то  кольцом.  Все молчали. Николай Бабич  протиснулся  вперед. Остальные
молча стояли, окружив глубокую яму, вырытую кем-то в снегу. Они стояли, сняв
темные очки, в упор глядя на Николая Бабича. Расступались, давая ему дорогу.
В их  глазах  появилось  новое, строгое выражение,  и  руки легли на  стволы
свисавших с плеч ружей.
     Николай  Бабич  понял,  почему они  остановились. Отсюда начинались его
следы.  Яму  вырыл  он  сам,  когда  упал вниз, как  самолет с поврежденными
крыльями.



6. Работа.

     -- Его душа отстала от  тела, -- медленно произнес Фантом. Он был уже в
обычной бля себя форме Ассистента, неотличимый  по виду от человека, похожий
на отражение в зеркале. -- Но ее инерция незначительна. Скоро догонит.
     Сказал -- и тут же покинул помещение.
     Бабич лежал на  кушетке, все еще без  чувств. Иначе действительно  было
нельзя.  Уходить  следовало быстро,  а его  организм  не  привык  к  большим
ускорениям  и  не  вынес  бы  их  в  другом  состоянии.  Сейчас он  медленно
возвращался  к  жизни.  На  его  бледном  лице  проступил  слабый   румянец,
задергались мускулы век. Наконец он открыл глаза.
     Видимо, он не сразу понял, где находится. Его взгляд был бессмысленным,
как у новорожденного детеныша. Прошло какое-то время, прежде чем  он заметил
того, кто сидел рядом с его кушеткой.
     -- Доброе утро, -- лас