схема  атаки  из-за  угла, и опять  на пороге стояли  двое, грозя
лучеметами.
     И вновь никто не  обратил  на  это  никакого  внимания. Всем было не до
людей.
     -- Встать! -- гаркнул Александр Синяев. -- Смир-р-рно!
     Это  на них подействовало.  Они, офицеры, знали, что командовать  здесь
может лишь генерал, и безропотно поднялись: встали все сразу, единой массой,
еще сотрясающейся  от  смеха, но уже меняющей смех на страх  под квадратными
дулами лучевых  пистолетов... Люди медленно шли вдоль стены, но никто уже не
смотрел на  них. Все  выполняли приказ и стояли  по  стойке "смирно". А люди
были  уже вне поля зрения, они обогнули  зал, их  спины уперлись в стену  --
там, где был потайной люк. Не глядя,  Александр Синяев втолкнул  в отверстие
Бабича, окинул взглядом аудиторию и последовал за своим спутником.

     За  время  отсутствия  Александра  Синяева  здесь  тоже   не  произошло
существенных   перемен.  В   большом   квадратном  окне  светилась  имитация
городского пейзажа,  кушетка была  аккуратно застелена, дверь во  внутренние
отсеки  плотно прикрыта, а Квилла и  Дзанг, два  робота-универсала с планеты
Пьерн,  похожие  в  профиль на карликовых тираннозавров,  увлеченно играли в
шахматы за низеньким  столиком  в  углу. Человек сам когдато  обучил их этой
игре, но вскоре стал для них слишком слабым противником.
     Кроме них,  в комнате присутствовал  фантом. Сегодня он был Посланником
Круга:  сидел в кресле за рабочим  столом, неестественно прямой и недвижный,
как изваяние.
     Николай   Бабич,   увидев  роботов   и  фантом  --  а  тот  только  что
материализовался,  -- остановился в нерешительности.  Александр Синяев понял
его реакцию.  Роботы слишком напоминали доисторических ящеров; Посланник был
гуманоидом, но, конечно, не  человеком, он принадлежал  к другой расе. Если,
разумеется,  можно   характеризовать  так  фантом.   Он  мог  принять  любую
внешность, но  сейчас  она  была  как  у  его  партнеров  с  Кносса  в  часы
умственного труда. Щуплое  тельце, неестественно длинные руки и ноги, низкий
лоб, голый череп, шерсть на лице и руках -- его вполне  можно  было принять,
например, за дьявола.
     Впрочем,  какое-то  время  назад  именно такая внешность представлялась
Александру  Синяеву верхом  совершенства.  Чтобы  осознать  себя  человеком,
необходимо хотя бы  немного пожить среди настоящих людей. Или,  допустим, на
Дилавэре...
     Александр Синяев обошел Бабича и сел напротив Посланника.
     -- Откуда ты и с какими вестями? -- церемонно спросил человек.
     Квилла и Дзанг  настороженно  и одновременно повернули лица.  Но, узнав
голос  Александра  Синяева,  вновь  занялись  шахматами.  Глаза   Посланника
неторопливо открылись:  черные,  пронзительные  глаза  существа,  привыкшего
повелевать. Фантом всегда был таким во время сеанса связи.
     -- Я с вестями от Круга,  --  нараспев произнес он, не меняя позы. -- И
вести мои дурные. -- Его взор, наткнувшись на непроницаемый взгляд человека,
плавно обошел  помещение и  остановился на неподвижной фигуре Бабича. -- Кто
он  и что он знает?  Почему он здесь, куда проникают только изображения? Кто
позволил тебе замкнуть Круг на аборигене?
     -- Это  не абориген, Посланник, --  твердо сказал человек.  --  Это мой
соплеменник. Мы с ним одной  крови. Я был приговорен  и казнен, он спас меня
от  мучительной  смерти.  Лишь чрезвычайные  обстоятельства  заставили  меня
привести его. Сейчас он нуждается в отдыхе.
     --  Наша родина Круг, -- нараспев произнес фантом. -- Другого отечества
нет.  Но  ты прав, пускай пока отдохнет. Не стоит  ему  слышать то, о чем мы
здесь говорим.
     -- Не в этом дело, Посланник. Ведь он все равно ничего бы не понял.
     -- А  если  бы он запомнил?  -- возразил фантом.  -- Откуда нам  знать,
какая у него память? Пусть отдыхает.
     Возразить было нечего: логика Круга абсолютна. Александр Синяев встал и
подошел  к  Бабичу. Разговор  шел  в ускоренном темпе, и Бабич воспринял его
так: Синяев скользнул к столу, они  со странным существом, которое почему-то
казалось бесплотным, обменялись непонятными репликами, и все закончилось.
     -- За мной Николай. Вам пора отдохнуть.
     Они вышли в смежную комнату.
     Соседняя комната  была на вид точно такой  же, но в ее стенах прятались
мощные  установки гипнообучения. Александр  Синяев  помог  Бабичу  застелить
постель, показал, где что.
     -- Ничего не бойтесь. Я все объясню потом. Сейчас  ложитесь  и ни о чем
не  думайте. Когда проснетесь,  вы будете знать  гораздо больше, чем теперь.
Спокойной ночи.
     Он  ободряюще улыбнулся и вышел.  Роботы невозмутимо продолжали партию.
Посланник ждал человека. Его глаза смотрели равнодушно и повелительно.
     --  Раскрой  уши  и  память,  --  произнес  он  нараспев.  -- Внемли  и
повинуйся.
     И человек приготовился слушать.
     Новости  были  действительно неприятные.  Во-первых,  станция  охвачена
боевой   тревогой.   Весь   наличный   состав    мобилизован   на    розыски
оборотней-диверсантов, которые  атаковали ее некоторое время назад, перебили
половину   команды   и  скрылись  с  десятком   заложников.  И   хотя  после
корректировки эта информация превратилась в невинное сообщение о возвращении
Александра    Синяева,   объективно   она   существовала:    коррекция    не
распространялась на  персонал станции. Во-вторых, пост  у  Хребта  Исполинов
раскрыт,  в ближайшие часы можно  ожидать штурма. А главное --  Круг отзывал
человека.
     План Круга менялся. Предписывалось собрать и упаковать имущество -- все
имущество -- и провести  его  полную эвакуацию. Дальнейшие инструкции  будут
сообщены позже, в надлежащем месте и в надлежащее время.
     Причина  всей  этой поспешности  была  проста: дальнейшее  Внедрение на
планету потеряло целесообразность.
     -- Но  я  работал  исключительно  с техникой Маб, -- сказал человек. --
Какое дело мне до Внедрения?
     -- На каждом круге два направления, -- произнес Фантом. -- Ты работал с
техникой: ты вернул в строй и заселил космическую станцию, ты починил машину
для предсказаний в  Талассе. Но одновременно ты представлял здесь Круг; Круг
замыкался на  Дилавэре, и  планета  была  одной из  его  бесчисленных точек.
Теперь она перестала быть ею; решено отсюда уйти.
     --  Все точки Круга равны, --  сказал человек, внутренне закипая. -- Но
обижаться на  фантом  бессмысленно  -- сейчас  он не личность, а всего  лишь
посредник.  Что  толку  злиться  на  телефон? Каждое  следствие  имеет массу
причин, Посланник. Где они, эти причины?
     -- Во-первых, тебя раскрыли... -- начал перечислять фантом.
     -- Но об этом никто не знает! -- возразил человек.
     -- Об этом знаю я, -- величаво произнес фантом. -- Следовательно многие
в Круге. Раскрыт пост  у Хребта Исполинов, и  в Круге об этом  знают все. Но
план изменен  задолго до  рождения этой информации.  Таласское  предсказание
признано достоверным; нашествие неминуемо.
     --  Но  я  знал об  этом всегда, Посланник.  Именно  поэтому  я готовлю
Дилавэр к самозащите.
     -- Твоя  миссия признана нецелесообразной, -- продолжал  Фантом. --  Ни
один из близких миров Круга не способен  оказать помощь. Опыт Круга  гласит,
что  противиться нашествию невозможно. Оно  неотвратимо. Никто не пойдет  на
бессмысленные расходы ради планеты, уже не входящей в Круг.
     --  Я  потратил  несколько лет  на  подготовку  местного населения,  --
возразил человек, хотя  понимал, что  дискуссия  бесполезна.  -- Нам поможет
наследие Маб. Я почти закончил цикл обучения.
     -- Мощь десанта из прошлого  безгранична, никто не  справится  с ней. И
теперь  ты  раскрыт, ты  приговорен и казнен. -- Человеку показалось, что на
тонких губах фантома  мелькнула  презрительная  усмешка.  --  Так  что  круг
замкнут. Помни  -- разорвать  его не дано.  Вошедший в  Круг  раздвигает его
пределы, но не выходит из них. Лишь план Круга служит ему маяком.
     "Но  каждая  экспедиция имеет  еще  сверхзадачу --  истинную  цель,  не
внесенную ни в  один план",  -- вспомнил вдруг человек.  Повелительные глаза
Посланника закрылись. Но он не исчез, оставался в кресле, по прежнему прямой
и неподвижный,  как изваяние. Следовательно, сеанс  не был  закончен. Фантом
снова открыл глаза. Да, сеанс продолжался.
     --  Круг  должен  знать о  твоем контакте, --  властно произнес он,  по
прежнему  не меняя позы. -- Главное  -- координаты. Круг всегда интересовала
Родина твоих предков.
     --  Что  я  могу  рассказать?  -- спросил человек. -- Я почти ничего не
знаю, Посланник.
     -- Ты был спасен от мучительной гибели,  -- произнес Фантом. -- Значит,
ты  бал  участником  встречи. Следовательно, ты знаешь все. Раскрой память и
развяжи язык. Когда информация становится объективной, круг расширяется.
     -- Мне нечего рассказать, Посланник. Меня подобрал их корабль. Потом он
последовал дальше, я вернулся сюда. Встреча состоялась здесь, близ Дилавэра.
     --   И  это   все,  что  может  заинтересовать  Круг?  Вся  объективная
информация?..
     -- Нет, -- сказал человек. -- Я пригнал звездолет.
     -- Чей?
     -- Маб, большого тоннажа.
     Квилла и Дзанг, повернувшись, синхронно приоткрыли зубастые пасти,  а в
равнодушных   глазах  Фантома  появился  вопрос,   настолько  понятный,  что
информация перешла в объективную форму еще до произнесения вслух.
     -- Корабль Роботов?..
     -- Нет, грузо-пассажирский лайнер, -- сказал  человек.  -- Но  большого
тоннажа, с оранжереей.
     Последовала  пауза.  Шахматисты устрашающе усмехнулись  и  вернулись  к
любимому делу. Глаза фантома вновь стали холодными и повелительными.
     -- С оранжереей, -- нараспев повторил он. -- Включение техники прошлого
лишь укрепляет Круг. Но как среагирует Дилавэр?
     -- Я  спрятал  корабль в маскировочном  поле, --  объяснил человек.  --
Правда, диск стоит здесь, в эллинге.
     Последовала долгая пауза.
     --  Хорошо,  --  произнес Фантом. -- Законы стареют,  Круг  не стоит на
месте. Но тот, кого ты привел? Что знает он о Родине твоих предков?
     --  Вряд ли что-то существенное. Переход от  одних  координат  к другим
слишком сложен. Даже  Круг не знает Галактики, что же может один  человек?..
Если больше вопросов нет, я бы хотел отдохнуть.
     -- Хорошо, -- произнес фантом. -- Твоя информация будет проверена. И не
забудь про Хребет Исполинов. Я приду и  буду держать Мост. Наша родина Круг,
и нет иного отечества.
     Отвечать на  традиционную формулу человек не  стал, да это от него и не
требовалось.  Фантом  закрыл  глаза, стал  полупрозрачным, исчез совершенно.
Тогда  человек  подошел  к  кушетке и лег не  раздеваясь. Игроки  продолжали
переставлять  фигуры,  окружающее  их мало  заботило. Свет в комнате  погас,
кушетка заколебалась, воздух наполнили тихие колыбельные звуки.  Но  человек
уже  не  слышал их --  он заснул  тотчас, лишь только  голова  его коснулась
подушки. Заснул, стараясь не думать про завтрашний день.
     День предстоял тяжелый.

     В  первом  приближении  станция  представляла  собой   длинный  толстый
цилиндр, половину сердцевины которого  -- от  центра до одного из  торцов --
занимала группа внедрения. Аборигены никогда не догадывались, кто живет  под
ними, и  считали себя  единственными обитателями и хозяевами  станции. Кроме
человека, внутренним люком никто никогда не пользовался --  Фантому не нужен
люк.  А человека на станции по ряду  причин  считали  за своего. Так было до
вчерашнего дня.
     Сейчас все стояли снаружи, на тесной площадке не  своем торце  станции.
Она, если не  считать  внутреннего люка, служила единственной коммуникацией,
связывающей   станцию   с   внешним   миром.   Здесь   располагались   шлюз,
наблюдательный  пост, антенны дальней космической связи. Никто из аборигенов
не  подозревал  о  существовании  этой  площадки.  Столь  непростую  иллюзию
поддерживал  фантом  -- вернее,  его  партнеры  на  Кноссе.  Они  заставляли
аборигенов  считать,   что   диаметр   половины   станции  меньше,   чем   в
действительности, -- ровно на поперечник сердцевины.
     Сейчас  станцию и  предгорья  Хребта  Исполинов связывала тонкая, почти
невидимая нить, оканчивающаяся в руках  фантома. Он  был  в  форме Держателя
Моста и  походил  на трехметрового геркулеса.  Надо было действовать.  Дзанг
взялся  трехпалыми  ладонями  за страховочное кольцо, оттолкнулся копытом от
края   площадки  и  помчался  вниз,  стремительно  уменьшаясь.  Его  примеру
последовал   Квилла.  Александр  Синяев   еще   раз  объяснил   Бабичу,  как
пользоваться переправой, и тот тоже исчез внизу.
     Когда  все  они  растаяли  в  облаках,  человек остался один на  один с
Держателем.  Они  говорили  о  всякой  всячине:  человек  рассказал о  своих
приключениях. Сеанс  был не  скоро, и  информация никак не могла  перейти  в
объективную форму. На добродушном лице гиганта появилась  улыбка. Он  любил,
когда с ним разговаривают как с личностью, а не посредником.
     Человек попросил  его сделать себе оболочку, хотя это и так  входило  в
обязанности  Держателя Моста. Фантом заулыбался еще  шире и  облил  человека
силовым полем.  Александр Синяев взялся обеими  руками за нить,  оттолкнулся
правой ногой от края площадки. Облака сначала не приближались,  были снежной
равниной,  сверкающей  и неровной. Человека надежно прикрывало силовое поле,
Фантом  держал  его за сотни километров. Человек летел  в  огне, как  болид,
тормозясь в атмосфере. Все заволокла мутная слякоть, потом воздух вновь стал
прозрачным. Человек летел параллельно далекой земле, незаметно снижаясь. Над
его головой скользили крупные облака.
     Он  опять  его  упустил  --  этот еще  никем  не  пойманный  миг, когда
атмосфера становится небом.

     Он   опаздывал.  Он   мчался   над   скалами   на  высоте  каких-нибудь
десяти-пятнадцати метров, но с тех  пор,  как Дзанг  пролетел в этом районе,
прошло уже несколько минут.  Станция совершала полный оборот  вокруг планеты
за  три  часа с  небольшим;  сутки планеты почти равнялись  земным. Если  бы
человек задержался еще  на  минуту, он бы не  успел перемахнуть через Хребет
Исполинов и приземлился  бы в  горах,  в сотне  километров  от места  своего
назначения.
     Каким-то  чудом  он миновал последние  скалы  и  очутился  над ущельем,
далекое дно которого зеленело  сквозь синеву. Позади него нить легла на одну
из  вершин,  связь  с  Держателем оборвалась, человек ощутил  бешеный  напор
ветра, но продолжал  движение по инерции к  утесу  поста,  расположенному на
другом  берегу  ущелья.  Его  белый зуб  вырастал  над  горизонтом.  Человек
пролетал сейчас над  городом, вернее,  небольшим селением, похожим отсюда на
рассыпанную  кучку  детских   кубиков.  Именно  отсюда  шли  те,  кто  хотел
уничтожить пост.  Если бы обитатели селения посмотрели сейчас вверх,  они бы
увидели человека. Но он летел уже медленно, без огня, его приняли бы  просто
за птицу.
     Местность  внизу опять  начала подниматься.  Человек миновал перелески,
альпийские  луга, добрался  до кромки  снегов. Внизу  брели  какие-то  люди,
направляясь к утесу. Он вырастал впереди, как средневековый замок.
     На  краю обрыва стоял Квилла и улыбался. Он протянул  трехпалую руку, и
человек ухватился  за нее.  Она была  холодной, бескровной,  чужой. Человеку
снова стало мучительно.
     Квилла  втащил его на обрыв,  как  перышко. Некоторое время они плечо к
плечу стояли над пропастью. Нить оседала. Квилла словно чего-то ждал.
     -- Твой соплеменник, -- сказал он. -- Он что, остался на станции?..



5. Образование.

     Он  лежал  в  глубоком  сугробе  на сверкающем снежном  склоне.  Он был
штурманом  дальнего  следования и только вчера  покинул борт своего корабля.
Иногда  падают  с самолета и  остаются  в  живых. Но он не падал с самолета.
Просто когда он летел над заснеженным склоном следом за чудовищами, похожими
на  людей, ему вдруг показалось,  что  он видит  это во  сне, и  он отпустил
страховочное кольцо. Но не проснулся, а упал вниз, как камень.
     Его защитила плотная прозрачная оболочка, в которой он опускался сквозь
атмосферу. Сейчас ее не было, под одежду проникал холод.
     Николай Бабич встал и отряхнулся. Он упал приблизительно в километре от
нижней кромки снегов.  Склон  здесь  был пологий, но немного  выше задирался
неприступными  скалами. Внизу зеленела долина, иногда сквозь туманную  дымку
там блестели стекла в окнах домов. Он снова посмотрел вверх.  Утесы высились
над  ним,  как  дворцы  великанов, приближение  к которым  запрещено. Долина
лежала в нескольких часах ходьбы. Постояв немного, он двинулся вниз.
     Все мешалось  в  его мозгу,  когда он брел вниз по  нетронутому  белому
снегу. Тоска по необычайному,  накопившаяся  за  десять лет  нудной работы с
вычислительными машинами в  штурманской "Земляники".  Странная  уверенность,
что  необходимо немедля вернуться в  пространство. Крик  обзорных локаторов,
взявших  цель.  Причудливая  маленькая  ракета,  непохожая  на  спасательную
капсулу,  уходившая на последнем дыхании прочь от далекой планеты. Александр
Синяев,  человек  загадочный,  великолепно  разбирающийся  в  технике  давно
исчезнувшего  народа.  Черный  оазис,  чужой корабль,  безмолвная переправа.
Отремонтированный механизм, гонка по ночным коридорам, схватки с обитателями
оранжерей. Сладкое чувство  свободы. Возвращение  к Дилавэру, прорыв  сквозь
испуганную  толпу.  Бесплотное  существо переменной  формы, люди  с  мордами
ящеров, долгий  сон,  во  время которого Бабич узнал язык  и  многое другое.
Наконец,  последний  разговор с  Синяевым на  этом языке, когда они  шли  по
внутренним  переходам станции, чтобы через несколько минут спуститься сквозь
атмосферу.
     -- Вы их не бойтесь, они не кусаются, -- сказал тогда Синяев,  указывая
на спину  одного из трусивших впереди чудовищ.  Чудовища эти  были ростом  с
человека,  но сходство здесь не заканчивалось.  Они очень напоминали  людей,
только  в маскарадных  костюмах.  Их  спины  были  сплошь  усеяны  какими-то
чешуйками, пластинками, костистыми гребешками, вдобавок  спина переходила  в
нелепый  толстый  хвост,  волочившийся  по  полу.  Ноги заканчивались у  них
большими овальными копытами, которые звонко  шлепали при  ходьбе.  Руки были
трехпалые,  пальцы  кончались страшными большими  когтями. Лица представляли
собой оскаленные маски, казавшиеся выполненными из живого металла. А повадки
у них были вполне человеческие.
     --  Да я и не боюсь, они  симпатичные, -- сказал Николай  Бабич. -- Я к
ним уже немного привык. Чего их бояться?..
     --  Это Квилла  и Дзанг,  -- продолжал  Синяев,  убыстряя шаг, чтобы не
отстать  от  чудовищ.  --  Они  роботы,  искусственные   разумные  существа,
сделанные по образу и подобию своих  творцов с  планеты Пьерн. Очень древняя
культура, цивилизация второго поколения. В Галактике  таких мало.  Возможно,
она вообще уникальна.
     Он  сделал паузу,  потому что бесплотное существо, выглядевшее на  этот
раз  трехметровым атлетом с могучими мускулами,  но перемещавшееся  странной
дергающейся походкой, исчезло  в одной  из боковых дверей. Чудовища  и  люди
остановились, но  существо  тут же вернулось с большим мотком толстой  белой
веревки  через  плечо,  и отряд продолжил  прерванное движение. Синяев снова
заговорил:
     -- Вы привыкнете и к Фантому. Он тоже робот, хотя и нематериален в  том
смысле, как вы это  понимаете. Он не имеет  постоянной формы,  и при  каждом
изменении  внешности у  него  целиком меняется  все: и память,  и программа,
согласно которой он действует. Однако сменных программ у него  не так много.
А поведение Квиллы и Дзанга диктует одна-единственная -- та, что вложена при
создании.  Она,  конечно, не слишком жесткая, Квилла достаточно  пластичен в
отношениях со средой  и  другими  разумными  существами.  Тем  не  менее это
всего-навсего программа.  Пусть  она  известна не  всем,  но