заряды. Наверное  и
оборотень что-то такое умеет. Не знаю... Пусть оборотнем займутся те, кому
мы его передадим...
     - О ком это ты? - подозрительно спросил Буассар.
     - О тех, кому мы передадим оборотня.
     - В Уганде?
     - Если там найдется специалист, то и в Уганде.
     - Что значит - передадим? - Буассар нервно сжал  кулаки.  -  Ты  ведь
сказал - передадим? Я правильно тебя расслышал?
     - Совершенно правильно, Буассар.
     - А может в Родезии за оборотня дадут больше?..
     - Он похож на чудо, Буассар. Надо ли за чудо брать деньги?
     - Именно за чудо их и надо брать!  -  с  угрозой  ответил  француз  и
голова его задергалась еще сильнее. - Чем я буду  платить  врачам?  А  мне
ведь понадобятся хорошие врачи, я не намерен проводить остаток жизни среди
слепых! Пусть эта тварь хотя бы вернет мне зрение,  тогда  я,  может,  еще
подумаю!
     - Ты мешаешь мне, Буассар, - прохрипел из травы  капрал.  -  Заткнись
или убирайся!
     Буассар вскочил.
     Вид у него был сумасшедший. А когда он выскочил  из  палатки,  вид  у
него был уже, скажем так, безумный. Он даже пах иначе, по этому его запаху
я сразу понял - он опасен. Шлесс ведь тоже стрелял в нас, а у Шлесса  было
меньше причин на это. К счастью, как и Шлесс, Буассар не мог  вести  огонь
прицельно - очередь лишь срезала листья над  нашими  головами.  Зато  море
запахов, будто взорвавшись, мгновенно  испепелило  меня,  смыв  обратно  в
гнусное зловонное болото, в котором я до этого пребывал.
     Все менялось и упрощалось самым диким и неестественным образом.
     Я еще видел светящиеся цветы, слышал писк перепуганных птиц,  но  все
это уже было всего лишь суетой разложения. Все распадалось, разваливалось,
возвращая нас в прежний  мир,  по  шею,  да  нет,  с  головой  погружая  в
обыденное дерьмо лагерной жизни. А  одновременно  возвращалась  чудовищная
головная боль, разламывающая виски.
     Взбешенный, я попытался вырвать автомат из рук Буассара.
     Он сам его отпустил.
     - Я вижу, Усташ! - завопил он.
     И столько  неподдельной  радости  прозвучало  в  его  словах,  что  я
невольно опустил руки.
     - Оставь его, Усташ, - безнадежно произнес Ящик.  -  У  него  все  не
так... Он напугал оборотня...
     Я медленно обернулся.
     Оборотень лежал там  же,  под  джипом.  Он  еще  мертвенно  и  тускло
светился, но игра цветных миров под его оболочкой  угасла.  Он  на  глазах
выцветал, как грязная тряпка. Он тускнел, как  зола  костра.  А  по  траве
катался  капрал,  зажимая  пальцами  уши.  Не  знаю,  что  он  чувствовал.
Проклятия капрала покрывал счастливый вопль Буассара:
     - Я вижу, Усташ! Я вижу!



                               5. БЕГСТВО

     Только Ящик сохранил спокойствие. Даже голландец,  шумно  выбравшийся
на поляну, его не удивил. Рядом с ван Деертом испуганно семенил бабинга.
     - Здесь  стреляли...  Кто?  -  голландец  двумя  руками  держался  за
автомат.
     - Я вижу, ван Деерт! Вижу!
     - Что ты видишь, Буассар? - не понял голландец.
     - Тебя, ван Деерт!
     Голландец презрительно сплюнул.
     - Есть новости, капрал, - сказал он, презрительно оглядывая замершего
у костра Ящика, отплясывающего безумную джигу Буассара.
     - Почему ты здесь? - медленно  приподнялся  капрал.  Он  был  бледен,
кажется, руки у него тряслись.
     - Есть новости, капрал, - напряженно повторил ван Деерт.
     Капрал медленно отошел к джипу.
     Оборотень в траве совсем погас. Я не видел никакого свечения.
     Звездный миссионер? Тупая тварь?.. Почему-то мне  было  это  уже  все
равно...  В  конце  концов,  подумал  я,   разве   скат,   ударяя   жертву
электрическим разрядом, совершает разумное  действие?  А  цветок,  источая
ароматы, хочет  нам  понравиться?..  Будь  оборотень  звездным  существом,
сознательно влияющим на человеческую  психику,  он  бы  нашел  возможность
провести свой странный эксперимент более корректно.
     - Голландец струсил!  -  заявил  мне  счастливый,  подпрыгивающий  от
наплыва чувств Буассар. - Ему не  хватило  смелости  добраться  одному  до
лагеря майора Мюллера. А бабингу он перехватил где-то  в  пути.  Теперь  у
него  есть  причина  для  оправданий.  Вот  увидишь,  он   сейчас   начнет
оправдываться. А потом,  сам  знаешь...  Потом  он  пристрелит  бабингу  и
хорошенько, с золой, выварит его череп...
     Буассар похлопал меня по плечу:
     - И он прав! Я его не осуждаю. Нам всем нужны деньги.
     - Торопишься на рынок? - усмехнулся я.
     - Конечно! - заржал француз. Он очень  быстро  обрел  утерянную  было
уверенность. - Ты что, поверил Ящику?  Решил  вместе  с  ним  осчастливить
человечество? Сдать оборотня в музей?.. Он же сумасшедший, этот  Ящик,  ты
что, не видишь?.. Мы доберемся до Солсбери и там загоним  оборотня.  И  уж
постараемся не прогадать!
     - Заткнись, Буассар! Торгов не будет.
     Мы обернулись.
     Капрал и ван Деерт стояли рядом, автомат голландца висел поперек  его
живота.
     - О чем это ты? - не понял Буассар.
     - Об этой твари, - голландец кивнул в сторону джипа.
     - Это наша находка! Мы получим за нее в твердой валюте.
     - Мы получим шизофрению...  В  лучшем  случае...  -  ухмыльнулся  ван
Деерт. Похоже, он  многое  успел  рассказать  капралу,  тот  подтверждающе
кивал. - Тут нет психушек, Буассар, а нам  не  с  руки  таскать  за  собой
свихнувшихся. Да еще эта тварь... Тебе что, хочется повторить кошмары?
     Голландец проговорился, отметил я про себя. Он хорошо  держался,  раз
мы ничего не заметили. А его, кажется, мучили кошмары.
     Что ж, усмехнулся я. Каждому свое.


     Подонки, - подумал голландец, твердо ставя ногу на пень. Они не могут
без окриков. На них можно только орать.  Ради  лишней  монеты  они  готовы
отправиться в психушку, потерять руки и ноги.  С  ними  опасно  находиться
даже в патрулировании, даже в таком несложном, как наше. А этот лягушатник
так и лезет мне под ноги. Я не удержусь. Однажды я его пну!..
     Они посходили с ума, окончательно решил ван Деерт. Эта тварь  нагнала
на них страху, но из жадности они  будут  драться  из-за  нее,  как  из-за
шлюхи... Давайте! Давайте!.. Я знаю, как вас остановить...


     - Это все  оборотень,  -  сказал  голландец  вслух.  -  На  меня  его
присутствие тоже подействовало, но, отойдя  от  лагеря,  я  сразу  в  себя
пришел. А еще я встретил бабингу. Он шарил по кустам, как слепой. Пришлось
хорошенько его тряхнуть, чтобы он пришел в себя. Он говорит,  капрал,  эта
тварь известна местным жителям. Он врал, когда говорил, что ни о чем таком
никогда не слышал. Многие черные слышали про  эту  тварь,  она  уже  давно
обитает в местном лесу.  Если  оборотень  появляется  вблизи  от  деревни,
жители уходят из деревни. А ты, Усташ, - резко обернулся ко мне голландец,
- сам притащил оборотня в лагерь!
     - Хочешь отыграться на мне?
     - Прикончи оборотня, Усташ!
     Я опустил глаза. Я уже знал, что он задумал, поэтому ему не следовало
видеть моих глаз.
     Но опустив глаза я увидел оборотня.
     Разворованное чудо, вот ты кто, подумал я. Не звездный миссионер,  не
тупая тварь, даже не растение. Ты чудо, но уже разворованное. Тебя еще  не
успели понять, а ты уже разворовано всеми нами...
     И спросил вслух:
     - Прикончить оборотня? Разве ты  уже  не  пытался  сделать  это,  ван
Деерт? Еще там, в лесу, где ты стрелял в него из малокалиберки?
     - Ты можешь взять автомат, - напряженно ухмыльнулся  голландец.  -  А
если хочешь, воспользуйся гранатой. Это твое дело. Хоть голыми руками  его
души, оборотень должен исчезнуть. Бабинга  утверждает,  как  правило,  эта
тварь обычно выбирает кого-то одного. Ты же видишь, он выбрал тебя. Вот  и
отделайся от оборотня.
     Буассар изумленно открыл рот, но я знал - он ничего не спросит.
     Я ждал.
     И когда голландец бросился на меня, заученно  ударил  его  кулаком  в
живот, а потом, когда он задохнулся, согнувшись, коленом в лицо.  Но  меня
сбил с ног француз, он стоял рядом.
     - Тебе придется разделаться с оборотнем, Усташ.
     В голосе капрала не было угрозы и я его понял:
     - Боитесь, оборотень еще что-то выкинет? - я спрашивал, не вставая  с
земли. - Боитесь, он будет сопротивляться? - Я нес какой-то бред, почти не
понимая собственных слов. - Боитесь, он сам разберется с тем,  кто  начнет
расстреливать его из автомата?..
     Я  попытался  подняться,  но  голландец  ударом  тяжелого  армейского
башмака вновь опрокинул меня в траву.
     - Берегись! - завопил Буассар.
     Упершись руками в землю, я поднял голову.
     Оборотень медленно двигался ко мне. Это было всем ясно -  ко  мне.  Я
ощутил, как меня обдает холодом.
     Оборотень не катился и не полз, у него не было  никаких  конечностей,
он просто медленно плыл над пригибающейся травой, будто впрямь использовал
для движения воздушную подушку. От него веяло холодом,  как  от  открытого
морозильника. Под прозрачной  оболочкой  таинственно  пульсировали  нежные
светлячки. Может, это правда был целый мир со своими звездами и планетами?
     Я попытался откатиться в сторону, но оборотень уже завис надо мной.
     Еще секунда, подумал он, и  он  брызнет  на  меня  кислотой,  которой
прожег металлическое днище джипа...
     Я замер.
     Я ждал.
     Молча, положив руки на оружие, смотрели на  меня  капрал,  Буассар  и
голландец. Только Ящик безучастно сидел у костра. На его лице  не  дрогнул
ни один мускул.
     Я не сделал ни одного движения, но оборотень,  впрочем,  никак  и  не
пытался на меня воздействовать. Медленно, очень медленно, он завалился  на
сторону и опустился в траву,  тяжелый,  бесформенный,  как  полупрозрачный
бурдюк, наполненный светящимся желе.
     Я поднялся.
     Я чувствовал, что-то в мире изменилось.
     - Мы погорячились, волонтер, - хрипло сказал капрал. - Ты должен  нас
понять. Мы находимся в условиях, приближенных к боевым.
     - Хочешь, Усташ, я отдам тебе одну из  рубашек  Шлесса,  -  предложил
Буассар.
     - Я бы предпочел взять компас... -  пробормотал  я,  пытаясь  понять,
что, собственно, с ними случилось.
     - Возьми мой, -  предложил  не  вставая  Ящик.  -  Если  ты,  правда,
уходишь, возьми мой. Он лежит в палатке на вещмешке. Ты его сразу увидишь.
     - Встретимся  в  Солсбери,  Усташ,  -  с  некоторым  усилием  выдавил
голландец. Было видно, как нелегко ему это произносить.  -  Мы  не  зажмем
твою долю.
     Я ничего не ответил, но, кажется, никто и не ждал ответа.
     - Держись слоновьей тропы, -  посоветовал  капрал,  когда  я  наконец
настороженно выбрался из палатки, с мешком и с автоматом  в  руке.  Компас
Ящика я нацепил на руку.
     Пересекая поляну, я вдруг поймал себя на  том,  что  пересекаю  ее  в
самом широком месте, так, чтобы легионерами и мною находился оборотень.  Я
готов был в любую минуту упасть на землю и  открыть  огонь,  но  этого  не
потребовалось.
     Я не понимал, что произошло, но нисколько не  удивился,  увидев,  что
оборотень следует за мной. Я пробормотал:
     - Похоже, ты впрямь на воздушной подушке?
     Оборотень слабо мерцал, зависнув в высокой траве.
     - Значит, ты правда решил от меня не отставать?  -  сказал  я  вслух,
вспомнив, что говорил голландец. - Значит, ты правда выбрал меня?
     И выдохнул:
     - Ладно, идем. У нас нет выбора.



                           6. КОНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ

     К утру я был далеко от лагеря.
     Оборотень бесшумно следовал за мной, будто впрямь  решив  никогда  не
оставлять меня. Помня поведение легионеров в последние минуты  перед  моим
уходом, я ничему не удивлялся. "Я отдам тебе одну из  рубашек  Шлесса...",
"Держись слоновьей тропы,  Усташ...",  "Встретимся  в  Солсбери...",  "Мой
компас лежит в палатке на вещмешке..." Странные подарки... Их, несомненно,
организовал оборотень... Наверное, он мог организовать и еще  кое-что,  но
почему-то я его не опасался... А организуй он заново тот праздник запахов,
я бы только обрадовался...
     Там, среди тех запахов... Я никак не мог вспомнить... Я мучительно не
мог вспомнить... Тот тонкий запах... Что он напоминал?..
     Карты у меня не было, но я шел уверенно. Может быть и тут мне  что-то
подсказывал оборотень? Кто знает?.. Военных постов я не боялся -  основные
части Иностранного легиона располагались южнее, ну а от случайных встреч с
симбу в Конго не застрахован никто. Было бы нелепо опасаться таких встреч.
Надо было просто быть к ним готовым.
     - Давай! - одобрил я поведение оборотня. - Веди  меня.  Прочищай  мне
мозги. Я нуждаюсь в этом.
     Но откуда ты? - думал я, разводя стволом автомата ветви. Почему  тебе
повезло на встречу со мной, а не с кем-то, кто  действительно  мог  понять
твое происхождение? Окажись ты в Европе или где-нибудь в Северной Америке,
у тебя был бы шанс... А здесь... Я,  кажется,  и  сам  потерял  все  шансы
выбраться из Конго... Если, конечно, не сумею выгодно сбыть тебя...
     Я с сомнением покачал головой.
     Как я управлюсь с оборотнем в  городе?  Как  доберусь  до  ближайшего
города? Разве люди премьер-министра Моиза Чомбе позволят мне потеряться  в
каком-то из городов?..
     Со злобной мстительностью я решил - продам  оборотня!  Кому,  как  не
мне, нужны наличные? В сорок пять лет  поздно  начинать  посудомойщиком  в
дешевом кафе. А новые ангажементы на проведение сельскохозяйственных работ
мне не светят.


     Я знал, что почти по  самой  границе  Бельгийского  Конго  с  Угандой
тянется извилистое шоссе. К нему я и стремился. Из Уганды можно пробраться
в Родезию, а в Родезии попробовать снять деньги в банке или  действительно
продать оборотня... Там будет видно... Главное  добраться  до  места...  А
дальше?.. Об этом я старался не думать.
     Перекуривая на какой-то поляне, я обратил внимание на то, что впервые
на такой передышке оборотень на траву не опустился. Обычно он подминал под
себя траву, моментально ее вымораживая.
     Я поднял голову и увидел черного.
     Мне хватило мгновения, чтобы упасть на землю. К счастью, я не  открыл
стрельбу. Что-то в позе негра меня удивило, она показалась мне слишком  уж
вычурной, неестественной... Ну да, сказал я себе, негр стоит на коленях...
Не передо мной,  понятно...  Перед  оборотнем...  И  губы  у  него  быстро
шевелились...
     Грудь негра вздымалась. В правой руке он  сжимал  короткое  копье.  С
первого взгляда было понятно, с каким желанием негр борется. Голландец был
прав, утверждая - стрелять всегда надо первым... Стреляющий первым  всегда
прав... Но я не выстрелил, и теперь видел, как трудно приходится  черному,
который одновременно пытался решить две противоречащие друг другу задачи -
и угодить оборотню, и пустить в меня копье.
     Убей черного, обычно говорил голландец.  Убей  черного  и  брось  его
рядом с термитником. Через пару часов термиты очистят тело  до  костей.  А
если они этим почему-то пренебрегут, ты, Усташ, увидишь удивительную штуку
- белого негра! Не знаю, почему это происходит,  но  под  палящим  солнцем
тело негра обычно выцветает до белизны.
     У ван Деерта был богатый опыт.
     - Кенда! - крикнул я негру, поднимаясь  с  земли  и  держа  палец  на
спуске автомата. - Иди!
     Он медленно поднялся. Он отступил на шаг, потом еще на шаг. Поскольку
он смотрел не на меня, а на оборотня, я не мог видеть  -  что  там  в  его
глазах?
     Потом он прыгнул в чащу. Я незамедлительно поступил так ж.
     Сердце мое забилось только потом, когда я поднялся  к  белым  скалам,
как ворота открывающим вход в длинное, наглухо перекрытое в конце  ущелье.
Идеальная ловушка для дураков, но и недурная  позиция  для  долговременной
огневой точки.
     Взобравшись на плоскую, украшенную лишь кустами и  развалом  каменных
глыб площадку, нависающую над входом в ущелье, я  бросил  мешок  в  траву.
Пиво у меня еще было. Я, не  торопясь,  опустошил  банку.  Я  решил  здесь
заночевать. И скоро прилег, подложив автомат под голову.
     Мне показалось, что звезды  в  небе  были  раскиданы  реже,  чем  над
Хорватией. Над самым горизонтом мерцал опрокинутый ковш Большой Медведицы,
а напротив торчком стоял Южный Крест. "Прекрасная позиция, - автоматически
отметил я. - Если залечь под Крестом..."
     К черту!
     Кто я? Почему мне в голову приходит только это?
     Ну  да,  юнец,  поверивший  зажигательным  речам   Анте   Павелича...
Показавший  себя  усташ,  бежавший  с  Павеличем  в  Бад-Ишле...   Опытный
рейнджер, трижды проводивший теракты на  территории  Югославии...  Наемный
убийца, киллер, топчущий чужую землю...
     "Мы печатаем шаг,  наши  мышцы  крепки,  мы  хотим  покорить  дальние
страны..."
     Перевернувшись на спину, я негромко произнес:
     - Киллер.
     Звезды в небе ровно мерцали, и я подумал, что если оборотень и правда
попал к нам оттуда - со звезд, то ему здорово не повезло.  Черные  смотрят
на него, закатывая глаза, белые таращатся, сразу прикидывая рыночную цену.
Он  никогда  не  добьется  настоящего  внимания,  если  он,  конечно,  его
добивается. Он как угодно  может  светиться,  он  может  устраивать  любые
чудеса, все равно его будут воспринимать лишь как аттракцион.  Его  фокусы
будут даже вызывать раздражение. Людей много, они разные. У  каждого  свои
желания...
     К черту!
     Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким, как в ту ночь  в
Катанге. Все - трава, шорохи, птицы, камни - казалось мне чужим. Я  тонул.
Я знал, что тону. Я тонул в вонючем смертном болоте, я, хрипя, катался  по
камням,  ударяясь  о  собственный  автомат,  и  смертельно  боялся  своего
одиночества, страдал от него, как от пытки.
     - Я киллер! - орал я звездам. - Киллер!
     И вдруг мое сумасшествие ушло.
     Человеческий голос вырвал меня из бездны.
     Измученный, отупевший, я подполз к краю площадки и в  неверном  свете
звезд и луны увидел внизу всех четверых  -  капрала,  голландца,  Ящика  и
француза. Наверное они опомнились. Они были вооружены. Я сразу понял,  что
они пришли за оборотнем.
     Я слышал, как голландец сказал:
     - В этой дыре Усташ в ловушке.
     И крикнул:
     - Усташ!
     Голландцу ответило только эхо.
     Оценив позицию, я решил - с рейнджерами я справлюсь. Чтобы попасть на
площадку, им надо перебежать открытое место. Вряд ли они решатся на это...
     Подтянув автомат,  я  передвинул  рычаг  на  боевой  взвод  и  широко
разбросал ноги, укрывшись за навалом каменных глыб.
     Голландец, вот кого надо убрать из игры сразу. Он  один  стоит  всех.
Только голландца следует бояться по-настоящему.
     - Усташ! - крикнул снизу голландец. - Верни оборотня и  можешь  идти,
куда хочешь. Ты нам не нужен!
     Я так и думал, сказал я себе. Я вам не нужен.
     И осторожно глянул вниз.
     Если я окликну голландца, подумал я, он не станет  поднимать  голову,
он знает все эти штуки. Он просто упадет лицом в траву  за  полсекунды  до
выстрела и тогда мне  придется  иметь  дело  с  одним  из  самых  свирепых
рейнджеров, в чьих руках шелковая  петля  стоит  больше,  чем  бельгийский
карабин в руках дилетанта.
     Подняв автомат я, не раздумывая, открыл огонь. Голландец уже оседал в
траву, а я продолжал стрелять, злобно и торжествующе выкрикивая:
     - Бета ие! Бета ие! Бей его!
     Я стрелял, даже на таком расстоянии чувствуя,  как  пули  рвут  плоть
голландца, убивая его.
     А потом лег.
     По мне даже  не  выстрелили,  так  быстро  все  произошло.  Осторожно
выглянув из-за камней, я убедился, что ван Деерт мертв,  а  остальных  как
ветром сдуло с площадки.
     - Нисамехе... - прошептал я, имея в виду  голландца.  -  Куа  хери  я
куанана... До свиданья, до нового сафари...
     Чувствуя, как травинка щекочет  мне  лоб,  я  увидел  в  траве  жука,
катившего  перед  собой  черный,  удивительно  круглый  шарик.   Наверное,
скарабей. Никогда не думал, что скарабеи водятся в Конго.
     Я легонько дохнул на жука и он  мгновенно  поджал  лапки,  при