ала.

     Из запущенного леса что-то надвигалось -  огромное,  таинственное и
грозное.  Оно  налетело на  людей  с  невероятной скоростью.  Целый  рой
существ, которые все прибывали и прибывали.
     - Гормены! - завопил Гибсен.
     Он  искал  какую-нибудь палку  или  нож  -  что-нибудь,  похожее на
оружие.  Но  рядом ничего не  было.  На  головном корабле было несколько
пистолетов, но их забрал экипаж первой ракеты.
     Гибсен  с   голыми  руками  бросился  на   горменов,   но  внезапно
остановился и закричал в сторону ракеты:
     - Колейнер! - Взлетай!
     Это  была  победа  разума  над  инстинктом.   Инстинкт  приказывал:
"Борись!" Но борьба была бесполезной. Оставалась единственная надежда на
ракету, которой, может, удастся взлететь.
     Колейнер все  понял и  сделал все,  что  мог.  Под ракетой взревело
пламя.
     Но  ни  один человек не смог управлять кораблем.  Это было под силу
только компьютеру,  а он в это время не был запрограммирован на обратный
путь.  Ракета пританцовывала и  раскачивалась,  с трудом набирая высоту.
Она повисла над головами,  обдав оставшихся огнем своих двигателей.  Это
было  похоже  на  кислотный дождь.  В  воздухе  запахло жженым  мясом  и
волосами.
     В  тот  день  чудеса не  были  предусмотрены.  Земляне находились в
плотном кольце горменов - не наглых и не жестоких, а просто непобедимых.
Они обступили каждого, в том числе и детей.
     Все попали в руки горменов.
     Все,  кроме  двоих:  Колейнера,  уводящего раскачивающуюся ракету в
сторону моря,  и Ликса, который был ближе всех к ракете и уже никогда не
попадет к  гормонам в плен.  Его неподвижное,  обугленное тело лежало на
сером песке.
     В  полумиле от  берега  ракета  нырнула в  море,  и  секунду спустя
раздался оглушительный взрыв. Дети залились слезами.

IV

     В  темноте Рей  Уэнсли осторожно продвигалась вдоль узкой улицы.  С
обеих  сторон зияли пустые окна  домов.  Ее  тело  ныло  от  усталости и
пережитого страха. Но странно, этот город, который построила неизвестная
вымершая раса,  все же волновал.  Чуть впереди Гибсен нес одного ребенка
Джии Крешенци.  Мальчик все еще тихо всхлипывал.  Рей с  болью в  сердце
слушала его слова:
     - Мамочка! Мамочка!
     А  его  мама  сделала  непоправимую  ошибку,  напав  на  одного  из
горменов.
     Мери Марн окликнула их сзади:
     - Посмотрите!  Похоже на нашу ракету!  За низкими домами в  тусклом
свете поблескивал какой-то металлический предмет,  контурами смахивающий
на ракету.
     - Да,  это она,  -  подтвердил Гибсен,  вглядываясь в темноту.  Они
свернули за  угол  и  прямо  перед  собой на  просторной площади увидели
стоявшую на  опорах ракету.  В  одном  из  зданий горел  яркий свет,  но
гормены повели их  дальше,  даже не  позволив остановиться.  Один из них
что-то  прочирикал на  своем  птичьем языке,  и  ему  ответили откуда-то
изнутри.  Из стоявшего рядом здания пробивался слабый свет.  Их повели к
этому игрушечному домику.
     Рей  проскользнула в  двери мимо безмолвного гормена,  огляделась и
закричала.
     - Они здесь! Мери, и твой муж тоже!
     Все находились в  крошечной комнатушке.  С  потолка струился слабый
голубоватый  свет.   Марн,   опираясь  на  локоть,  привстал  и  пытался
разглядеть вошедших.  Возле  него  с  перекосившимся от  удивления лицом
сидел де Джувенел. И никого больше.
     Рей тревожно спросила Марна:
     - А где доктор Брэбент?
     Но лейтенанту было не до вопросов,  особенно сейчас.  Он вскочил, и
Рей заметила, что рука у него на перевязи.
     - Мери! - закричал астронавт и, пригнув голову, бросился вперед. Он
был не  очень высок,  но  все же  доставал головой до  потолка.  Супруги
встретились в  центре комнаты.  В  одной  руке  женщина держала ребенка,
вторую обвила вокруг шеи  мужа  и  безмолвно застыла,  испытывая чувство
облегчения.
     Рей наблюдала за  этой сценой,  и  в  ее душе что-то дрогнуло.  Она
схватила де Джувенела за руку.
     - Где Брэбент?
     Тот посмотрел на Рей и помрачнел.
     - Ну, пожалуйста! - взмолилась она.
     - Он жив,  - нехотя ответил де Джувенел. - Или, точнее, был жив час
назад.
     - Тогда где...
     - Не знаю, - грубо отрезал де Джувенел и пошел к остальным.

     Рей бродила по этому,  ставшему их тюрьмой, дому. Она раньше видела
фотографии Алефа  Четыре  с  зияющими пустыми  оконницами зданиями;  все
колонисты  их  видели.  Но  по  фотографиям нельзя  было  судить  об  их
размерах, о миниатюрности их комнат, об изяществе их убранства.
     В  доме висело несколько фотографий с изображением хрупких двуногих
существ с  большими,  как у  лемуров,  глазами,  однако мебели,  в нашем
понимании,  не осталось. Все эти вещи исчезли не так давно. Даже в таком
влажном климате дерево и  бумага не успели бы сгнить.  В  этом доме было
три этажа футов по шесть каждый,  и только две большие комнаты на первом
были чуть повыше.  Пленники могли свободно заходить во  все комнаты,  но
выходить из  дома  запрещалось.  Кроме  охранника,  стоявшего у  входной
двери, еще несколько горменов находилось во дворе и на крыше.
     По правде говоря, вся эта охрана Рей Уэнсли не очень-то беспокоила.
Ее   увлекало  совсем  иное.   Она  уже  более-менее  представляла  себе
своеобразные условия  жизни  исчезнувших жителей Алефа  Четыре.  Никакой
сантехники,  труб  в  доме нет.  В  комнате еще  сохранились следы былой
роскоши.  Но роскошью для жителей планеты были прекрасные вещи,  которые
служили таким же прекрасным целям.
     Там  были  скульптуры или  что-то  в  этом  роде.  Были музыкальные
инструменты,  походившие на  барабаны с  литой верхней частью.  А  также
картины, но реалистичны они или нет, об этом судить было трудно. В целом
очень мало было вещей, которые, по ее мнению, указывали на разницу между
цивилизованной жизнью  и  жизнью животных.  Кроме  того,  во  всем  этом
чувствовался какой-то  дискомфорт.  Все  эти вещи как-то  не  вязались с
привычными  тяготами  космического  полета  и,   казалось,  попали  сюда
случайно.  Это все равно,  что на  их корабле была бы дверь с  надписью:
"Пороховой погреб".
     Так продолжалось,  пока Рей не встретила Мери Марн.  Та внимательно
выслушала  ее   и   рассмеялась,   что   сразу  же   вернуло  девушку  к
действительности, и она снова забеспокоилась о Брэбенте.

     Вернувшись в комнату,  где все еще безмолвно стоял гормен-охранник,
Рей увидела незнакомца.
     - Рей!  -  закричал Гибсен.-  Где ты была?  Ну,  ладно.  Это -  Сэм
Джерофф из первой экспедиции.
     Она подошла к этому пожилому человеку. Он явно нуждался в помощи, а
Рей была единственной,  кто хоть что-то  смыслил в  медицине,  поскольку
приобрела определенную практику, ухаживая за детьми на корабле. Пока она
искала  в  аптечке все  необходимое,  старик пытался ответить на  тысячи
вопросов, которые так и сыпались со всех сторон. "Его запугали, - думала
она.  - Запугали! И он долго почти ничего не ел. Об этом можно судить по
редким волосам,  по сухой,  в  струпьях,  коже,  даже по красным от слез
глазам.  Самое подходящее лечение для него -  это еда и отдых. Возможно,
подойдут витаминизированные концентраты".
     Пока  Рей  рассматривала этикетки,  ребенок четы  Марн  проснулся и
заплакал.
     Мери поспешила к нему.  Гормон,  безучастно стоявший у двери, вдруг
сделал  какое-то   неуловимое  движение  и   оказался  возле  них;   его
заинтересовало маленькое,  розовое личико. Он был похож скорее на мумию,
чем  на  живое существо.  Потом снова без каких-либо видимых движений он
очутился у двери.
     Пока Рей занималась Сэмом Джероффом,  тот беспрерывно вертелся. Вот
его взгляд остановился на охраннике,  и он тихо заскулил. Тот не обратил
на него внимания.
     - Извините, мисс, - пробормотал Джерофф. Гибсен взглянул на девушку
и покачал головой.
     - Да, несладко ему пришлось. Старик услышал и привстал.
     - Не сладко?  Я  каждый день удивлялся,  что еще жив.  Вот Скиннеру
повезло больше меня.
     Рей зашикала на него и попыталась уложить,  но тот заупрямился. Ему
хотелось выговориться.
     С помощью Гибсена и де Джувенела старик прислонился к стене и начал
свой рассказ:
     - Нас было трое - Чепмен, Скиннер и я. Мы находились на планете уже
больше полутора лет,  когда  впервые увидели ракету.  -  Он  отдышался и
продолжал: - Ее засек Скиннер. Он был радистом и однажды поймал сигналы,
которые не смог прочесть.  Скиннер поведал все нам,  но,  вы знаете,  мы
вначале не поверили.  Мы тогда еще ничего не знали о горменах. Я впервые
услышал это имя от доктора Брэбента.  Мы не знали тогда,  что в  космосе
есть еще кто-то, кроме людей, и... Ну, вот и узнали.
     Старик сипло закашлялся, поднял глаза на Рей и прикрыл рот рукой.
     - Извините, - прошептал он. - Тем не менее продолжали поступать все
новые сигналы.  Мы  установили наблюдение за  небом и,  кажется,  что-то
увидели.  Думаю, это был корабль. Мы увидели что-то и решили - метеорит.
А как оказалось в последствии - ракета горменов. Но мы не были уверены в
этом,  да и длительное время ничего не происходило. Все, о чем я говорю,
есть в бортжурнале.  Кто хочет,  может прочесть. Думаю, он где-то здесь.
Но,  конечно,  не в этом дело. Журнал находится у горменов, и... Ну, так
вот.  Как я уже сказал,  длительное время все было спокойно.  Около двух
лет. Мы пытались выращивать зерновые культуры, но они очень плохо росли.
А корнеплоды вообще засыхали. Из таких растений, как картофель, морковь,
репа,  только морковь как-то вырастала,  но не больше дюйма в длину.  Но
все-таки ее  можно было есть.  Она скорее была похожа на  шишку,  чем на
морковь,  и совсем не вкусная.  Думаю, что все это из-за слишком тонкого
плодородного слоя почвы.  Это все равно, что жить в доме, у которого нет
ничего,  кроме фундамента,  но,  впрочем,  это не то. Понимаете, верхний
слой довольно плодороден,  но под ним -  мертвый. Я долго об этом думал,
но  черт меня подери,  если хоть что-то понял.  Вначале я  думал,  что в
грунте слишком много влаги, однако...
     - Извините,  -  поспешно сказал старик и  снова  закашлялся.  Затем
провел ладонью по губам и  продолжал:  -  Я  немного забыл язык,  и  мне
трудно рассказывать.  Итак,  культурные растения очень  плохо росли.  Ну
вот,  тогда и  появились чужаки.  Та штука,  которую мы заметили в небе,
была наверняка ракетой,  и  они,  должно быть,  засекли нас.  Но чем они
занимались почти все эти два года,  я не знаю.  У чужаков на планете Бес
было что-то вроде лагеря.  Они держали меня там пару лет. Возможно, этот
лагерь был и тогда,  когда капитан Фаррегут был здесь.  Но ни лагеря, ни
чужаков мы тогда не видели, пока...
     Джерофф запнулся и тихо заплакал.
     Гибсен приказным тоном заметил:
     - Послушай,  тебе не  обязательно все рассказывать прямо сейчас.  У
нас есть время!
     - Я должен, - промолвил Джерофф, вытирая свои водянистые глаза. - А
вы уверены,  что времени достаточно?  Я - нет. Возможно, у нас вообще не
осталось времени.
     Старик  беспокойно  заворочался,  потом  уставился  на  молчаливого
гормена и продолжил свой рассказ:
     - Они  пришли ночью,  когда мы  все  спали.  Никакой охраны у  нас,
конечно,  не было.  Кто бы мог подумать, что она может понадобиться? Нас
разбудил какой-то шум. Хотя меня разбудил крик Чепмена. Он тогда ночевал
в другом доме.  Накануне мы поссорились,  едва не дошло до драки. Чепмен
потерял одну из книг Скиннера, а тот не дал ему свою гавайскую гитару, и
Чепмен...  Впрочем,  это  не  столь важно.  Но  Чепмен съехал от  нас  и
поселился в одном из домов напротив.  Красный такой. Мы называли его Дом
Моргана. Там на потолках комнат были какие-то золотые украшения, поэтому
Скиннер окрестил его так,  и... Ну вот, гормены вначале зашли в тот дом.
Мы проснулись от ужасного крика и помчались на помощь...  Чепмен был все
еще жив.  -  Джерофф разжевывал каждую фразу.  - Да, он жил еще два года
после  этого.  Нас  вместе возили на  планету Бес.  Мы  с  ним  виделись
нечасто,  но после его смерти я  все-таки увидел его.  Они препарировали
его тело, чтобы изучить анатомию человека. Я думаю, они хотели...
     Джерофф  снова  запнулся,   опустил  голову,  однако  через  минуту
задумчиво продолжал:
     - Гормены,  исследуя рефлексы и  еще что-то,  причиняли мне ужасную
боль.  Я  просил их  убить меня,  но они отказывались.  Я  умолял их.  А
Скиннера они убили. Прямо там, в Доме Моргана. У него был пистолет, и он
пристрелил шестерых. Затем гормены отвезли меня на Бес для... Ну, доктор
Брэбент говорил,  как  это  называется.  Лет десять после смерти Чепмена
меня кормили какой-то кашей и все это время наблюдали за мной. Временами
они  не  беспокоили меня  в  течение нескольких недель.  От  каши иногда
ужасно тошнило.  Как видите, они хотели знать буквально все. Они провели
массу экспериментов,  иногда очень болезненных.  -  Старик потер большой
белый шрам на  руке и  снова заговорил.  -  С  месяц назад гормены снова
привезли меня сюда.  Тогда я  не  знал зачем,  а  сейчас догадываюсь.  Я
думаю,  они засекли "Первопроходец П" своим радаром,  если у  них вообще
есть радары.  Или,  возможно, вы отправили какое-то сообщение, и гормены
перехватили,  и  потому отправили меня  сюда.  Наверняка они  собирались
использовать меня как приманку.  Поставить где-нибудь на открытом месте,
а самим притаиться в засаде. Но все случилось иначе. Они...
     Джерофф разрыдался.
     Гибсен поднялся на ноги и прорычал:
     - Хватит. Пусть отдыхает.
     Он решительно повернулся к охраннику.  Но де Джувенел придержал его
рукой.  Штурман  мгновение смотрел  на  маленького смуглого  человечка и
потом кивнул:
     - Ладно. Я ничего не стану делать.

     Рей  уже  засыпала,  лежа  на  полу  возле  спокойно  посапывающего
ребенка, когда рука Гибсена легла ей на плечо.
     - Военный совет.  Давай,  просыпайся. Гормон ушел. Она посмотрела в
сторону двери  -  охранника не  было.  В  комнате стояла почти кромешная
тьма,  только  со  стороны освещенных зданий  напротив проникало немного
света.  Отсюда  были  видны  скромное убранство комнат и  темные фигурки
чужаков.
     - Просыпайтесь,  -  громче сказал Гибсен,  толкая носком ноги  Мери
Марн и ее мужа,  которые тут же спали вместе.  -  Де Джувенел? Ты встал?
Ретти?
     Наконец все проснулись. Гибсен продолжал командовать:
     - Ретти,  стань у  двери.  Неизвестно,  сколько это  существо будет
отсутствовать. Смотри внимательно. Он повернулся к Марну.
     - Лейтенант,   ты  старше  меня  по  званию.  Может,  хочешь  взять
руководство в свои руки? Марн покачал головой.
     - Я  еще не  совсем владею рукой.  Да и  какая разница,  кто сейчас
руководит.
     - Может и  так,  -  согласился Гибсен.  -  Нас оставили без охраны.
Думаю, нужно как-то пробираться к ракете. Ну, что вы об этом думаете?
     Рей затаила дыхание, затем выпалила:
     - Но в ракету все не поместятся!
     - Полетит только кое-кто из нас, - уточнил штурман.
     Сэм  Джерофф приподнялся на  локте и  слабо застонал.  Гибсен грубо
закончил:
     - Это так. Пара человек вынуждена будет остаться.
     Уэнсли резко возразила:
     - Это несправедливо!  А как же дети?  - Гибсен отрицательно покачал
головой.  - А Сэм Джерофф? А доктор Брэбент? Его даже нет с нами, как мы
можем оставить его?
     - Но он же нас оставил.
     - Да, но...
     - Заткнись,  Рей! - Голос Гибсена стегал, как кнут погонщика коров.
- Сейчас не время говорить о справедливости. Речь идет о нашей жизни или
смерти.
     Он подошел к окну, кивнул куда-то головой и продолжал:
     - Ракета стоит вон там.  Гормонов не  видно,  хотя их возня в  доме
слышна. Я смогу добраться к ракете незамеченным. Обещаю. За пять минут я
введу все необходимые параметры полета в компьютер,  и он выведет нас на
орбиту "Первопроходца П".  Но там предстоит подлететь к  самому кораблю,
поэтому в ракете должен быть запас мощности.  Это значит, - он запнулся,
- что полетят не более трех человек.
     - Трое...
     - Три живых человека,  -  грубо оборвал Гибсен, - все же лучше, чем
гибель всех!  И  пока капитан Сэррелл болтается там на  орбите,  сытый и
счастливый, гормены вычислят корабль и накроют его вместе с нами.
     - Нет, - решительно заметила Рей. - Нужно подождать Брэбента.
     - Да черт с ним,  с Брэбентом! Он ушел к горменам. Если они ему так
нравятся, пусть с ними и остается!
     Рей  покачала головой.  Она не  хотела ничего слушать и  продолжала
отстаивать свою позицию.
     - Неужели вы не понимаете?  Он вернется и  принесет необходимые нам
сведения. Какое вы имеете право думать, что он уже не с нами и останется
у  гормонов?  Он использует любую возможность,  чтобы выведать их слабые
стороны. Они...
     - Они не имеют слабых сторон,  -  вставил Сэм Джерофф и  взял ее за
руку.  -  Послушайте меня,  девушка! Я боюсь здесь оставаться, но это не
имеет значения. Он прав. Пусть летит! Мы здесь все равно умрем.
     - Правильно,  -  продолжал Гибсен.  -  Ну,  а  сейчас пробираемся к
ракете.  Рей,  твое предложение отклоняется. Де Джувенел, оставайся пока
здесь,  а  я попробую проскочить к кораблю.  Как только я попаду внутрь,
любого гормона, приблизившегося к ракете, ты должен...
     - Гибсен!  -  взволнованно зашипел от  двери Ретти.  -  Иди  сюда и
посмотри.
     Все приблизились к окнам и двери.
     В  небольшом сквере возле дома  суетились гормены.  Их  было  около
дюжины, и они молча копошились у разведывательной ракеты.
     - Нам нужно подождать, - решил Гибсен. - Может, они уйдут.
     - Они,   по-моему,  не  собираются  уходить,  -  зашептала  Рей.  -
Посмотри, Гибсен! Что они там делают?
     Коренастые,  ловкие существа толпились у  люка  ракеты.  Издали они
походили на  массивных кроликов.  Часть из них уже находилась в  ракете.
Те, что были снаружи, выстроились цепочкой и из ракеты начали передавать
какие-то  предметы:  металлические ящики  с  множеством переключателей и
торчащими проводами.
     - Они  разобрали  всю  аппаратуру!  -  воскликнул  лейтенант  Марн,
осторожно поддерживая сломанную руку.  -  Гибсен,  ты представляешь, что
это значит?  Мы же не сможем теперь улететь, даже если удастся захватить
ракету!
     - Это точно,  - удрученно пробормотал Гибсен. - Очень разумно, а? А
как вы думаете, кто это им посоветовал?
     Его   перекосившееся  лицо  повернулось  в   сторону  Рей   Уэнсли.
Оглушенная новой неприятностью,  она молчала.  Гибсен же  просто излучал
ярость:
     - Очень мило,  да?  Гормены все о нас знают, не так ли? И только из
одного источника они могли все это узнать - от твоего любимого мозголова
- Брэбента!

V

     Всю  ночь  напролет площадь перед  домом,  где  находились земляне,
озарялась  яркими  вспышками.  Они  высвечивали серые  фигуры  гормонов,
грузивших  изуродованную  аппаратуру  на  какую-то  телегу  с  огромными
колесами.  Для Гибсена это зрелище было невыносимым; он стоял на коленях
у  окна,  и  от  каждого удара  по  его  родным  компьютерам его  сердце
сжималось от боли.  Но даже ярость не могла победить сон, и Гибсен уснул
прямо у окна.
     Утром его  разбудила Рей Уэнсли.  Она проснулась от  крика ребенка,
покормила его,  сменила  мокрые  пеленки  и  устроила  в  углу  комнаты.
Откидной  столик  загораживал  малыша,   чтобы  кто-нибудь  нечаянно  не
наступил на него.
     От этой возни Гибсен и проснулся. Он сел и мрачно огляделся вокруг.
Площадь  перед  домом  уже  опустела.  Утренний  воздух  был  холодным и
влажным. В комнату проникал сумрачный свет.
     - По-моему,  они закончили,  -  прошептал штурман, кивнув в сторону
площади.
     Но Рей занимали иные проблемы.  Она обнаружила,  что осталось всего
три  бутылочки с  детским  питанием,  если  не  считать немного грудного
молока матери.  Желание Мери  кормить ребенка грудью было  само по  себе
прекрасным, но у нее было слишком мало молока. Поэтому требовалось найти
какой-нибудь заменитель.
     Рей сказ