нглии,  будут  иметь  огромное  значение  для
будущего всего мира. Не сумели бы Вы выкроить время и нанести  нам  визит?
Вы могли бы с комфортом устроиться в  одной  из  наших  двух  гостиниц,  а
добраться до Коттерсолла проще всего поездом, хотя это и может  показаться
утомительным; от станции в Хейхэме сюда ходит омнибус, всего восемь  миль.
Вы сами сможете увидеть ферму Грендона и, если  удастся,  одного  из  этих
инопланетных созданий. Я  чувствую,  что  Вы  столь  же  увлечены,  как  и
озабочены известиями, которые получаете от Вашего покорного  слуги,  но  я
клянусь, что ничего не преувеличиваю. Надеюсь,  Вы  найдете  время,  чтобы
приехать!
     Если Вас еще требуется убеждать в этом, то подумайте о том,  как  рад
будет Вашему приезду
                                          Ваш искренний почитатель и друг,
                                                           Грегори Роллс".

     Еще  раз  перечитав  длинное  письмо  и  вычеркнув  несколько  лишних
эпитетов, удовлетворенный Грегори снова лег. У него  было  такое  чувство,
что он, хоть и выведенный временно из строя, все же продолжает борьбу.
     Однако к вечеру появились тревожные новости.  Томми,  ученик  пекаря,
уже почти дошел до фермы Грендона, но потом вспомнил жуткие слухи об  этом
месте, ходившие по  поселку,  и  остановился,  размышляя,  стоит  ли  идти
дальше. С фермы доносился нестройный хор голосов животных,  сопровождаемый
ударами молотка, и, когда Томми подкрался ближе и увидел  самого  фермера,
который с мрачным видом сооружал во дворе нечто напоминающее виселицу,  он
окончательно потерял голову и бросился назад по той же дороге,  так  и  не
отдав письмо Нэнси.
     Вечером  проведать  друга  зашел  Брюс  Фокс,  и  Грегори   попытался
уговорить его взять письмо. Но Фокс отказался, сославшись  на  то,  что  у
него назначена важная встреча.  Они  немного  побеседовали  -  в  основном
вспоминали кошмары вчерашнего дня - после чего Фокс ушел.
     Грегори остался в постели, беспокоясь о Нэнси, пока  миссис  Фенн  не
принесла ему ужин. По крайней мере, теперь было ясно, почему ауриганцы  не
проникают в дом: для этого они слишком велики. Нэнси в безопасности,  пока
она находится в помещении -  настолько,  насколько  вообще  можно  быть  в
безопасности в этом проклятом месте.
     Этим вечером он заснул рано. Под утро ему приснился кошмар: будто  он
очутился в странном городе с красивыми современными зданиями,  где  жители
носят сверкающие одежды. На одной из  площадей  росло  дерево.  Грегори  в
своем сне находился с этим деревом в особых отношениях: он кормил его. Его
работа заключалась в том, чтобы толкать к дереву проходивших рядом  людей.
Это было слюнное дерево. По его  гладкой  коре  стекали  потоки  слюны  из
красных губ, которые вместо листьев росли на ветвях. Питаясь  людьми,  оно
выросло до огромных размеров. Несколько капель слюны попало на Грегори. Но
он не  растворился,  вместо  этого  стало  растворяться  все,  к  чему  он
прикасался. Он заключил в объятия девушку, которую любил, и когда их  губы
слились в поцелуе, кожа сползла с ее лица.
     Грегори проснулся весь в слезах и принялся искать  в  темноте  кольцо
газового рожка.


     На следующее утро пришел доктор Кроучхорн и сказал Грегори,  что  ему
придется полежать еще дня  три,  чтобы  рана  на  ноге  полностью  зажила.
Грегори вспоминал жуткий сон и думал о том, сколь беспечно  он  отнесся  к
Нэнси, девушке, которую он любил. Адресованное ей письмо  все  еще  лежало
возле кровати. Когда миссис Фенн принесла обед, он решил,  что  непременно
должен увидеться с Нэнси. Забыв о еде, он  выбрался  из  постели  и  начал
медленно одеваться.
     Боль в ноге ощущалась сильнее, чем он  ожидал,  но  Грегори  заставил
себя спуститься вниз и без особых  хлопот  доковылял  до  конюшни.  Дэйзи,
казалось, была ему очень рада. Он погладил ее по носу и прижался  щекой  к
голове, довольный, что они снова вместе.
     - Может быть, подружка, сегодня мы едем туда последний раз, -  сказал
Грегори.
     Оседлать  лошадку  удалось  относительно  легко,  но  сесть  в  седло
оказалось намного сложнее. Наконец они отправились к владениям ауриганцев.
Рана ныла все сильнее.  Приходилось  неоднократно  останавливаться,  чтобы
пульсирующая боль в ноге успокоилась.  Грегори  чувствовал,  что  из  раны
снова пошла кровь.
     Подъехав к ферме, он увидел то, что ученик пекаря принял за виселицу.
Посреди двора стоял столб; на вершине его  был  укреплен  фонарь,  который
ночью мог осветить большую часть двора.
     Изменилось  еще  кое-что.  За  кормушкой  для  лошадей  был  возведен
деревянный забор, отделяющий пруд от  фермы.  В  одном  месте  доски  были
выломаны и растоптаны в щепы, как будто сквозь забор проломилось  какое-то
чудовище.
     Возле ворот сидела на цепи свирепая собака, своим лаем приводя в  кур
в ужас. Грегори не решился войти. Пока он думал, как разрешить  неожиданно
возникшую проблему, дверь дома приоткрылась и из-за нее  выглянула  Нэнси.
Грегори позвал ее и помахал рукой.
     Нэнси с опаской пробежала через двор  и,  оттащив  собаку,  дала  ему
пройти. Грегори привязал Дэйзи к столбу у ворот и поцеловал Нэнси в  щеку.
Видя, что девушка цела и невредима, он постепенно успокоился.
     - Где твой отец?
     - Милый, твоя нога, твоя бедная нога! Рана все еще кровоточит!
     - Оставь в покое мою ногу. Где отец?
     - Скорее всего, на лугу.
     - Хорошо! Мне нужно  с  ним  поговорить.  Нэнси,  я  хочу,  чтобы  ты
вернулась в дом и собрала свои вещи. Я увезу тебя с собой.
     - Я не могу бросить отца!
     - Ты должна уехать. Именно об этом я ему сейчас и скажу.
     Хромая, Грегори пошел через двор. Нэнси испуганно крикнула ему вслед:
     - Он все время носит с собой ружье, будь осторожен!
     Пока он шел вдоль стены дома, его постоянно преследовали две  собаки,
задыхаясь от усилий добраться до него и  клацая  зубами  возле  самых  его
пяток.
     Возле вязов Грегори увидел несколько птиц, лежащих на траве. Одна еще
слабо шевелилась. Наверное, они выбились из сил, пытаясь  прокормить  свои
огромные выводки. Со временем то же самое может случиться  и  с  фермером,
подумал  он.  Возле   хижины   Грабби   он   заметил   Некланда,   который
сосредоточенно пилил дрова; фермера рядом не было. Повинуясь неосознанному
импульсу, Грегори повернул к свинарнику.
     В царящем внутри свинарника полумраке стоял Грендон. Увидев  Грегори,
он бросил ведро и с угрожающим видом шагнул навстречу.
     - Опять ты здесь? Чего тебе  надо?  Ты  что,  не  видел  табличку  на
воротах? Я не желаю  больше  тебя  видеть,  парень.  Я  знаю,  что  ты  не
замышляешь ничего дурного,  и  не  желаю  тебе  вреда,  но  я  убью  тебя,
понимаешь, убью, если ты появишься здесь еще раз. У меня и без тебя  забот
хватает. Проваливай!
     Грегори не двинулся с места.
     - Мистер Грендон, вы что, тоже потеряли рассудок,  как  и  ваша  жена
перед смертью? Вы понимаете, что в любую минуту вас может  постичь  судьба
Грабби? Вы представляете себе, кто обитает в вашем пруду?
     - Я не идиот. Ну предположим, эти твари жрут все подряд,  и  людей  в
том числе. Предположим, это теперь их ферма. Однако  им  все  равно  нужен
кто-то, кто будет содержать хозяйство в порядке. Так что,  думаю,  они  не
намерены вредить мне. Пока они видят, что я работаю, они меня не тронут.
     - Вас же просто откармливают, неужели вы не  понимаете?  Несмотря  на
то, что вы не даете себе ни минуты отдыха, вы  уже  прибавили  в  весе  за
последний месяц фунтов пятнадцать. Это вас не пугает?
     На мгновение выражение  лица  фермера  переменилось.  Он  затравленно
огляделся.
     - Я не говорил, что не боюсь. Я сказал,  что  делаю  то,  что  должен
делать. Наши жизни нам не принадлежат. А  теперь,  будь  так  добр,  уходи
отсюда.
     Грегори машинально проследил за взглядом Грендона. Впервые он увидел,
каких размеров достигли свиньи. Их широкие черные  спины  возвышались  над
загородками - они были ростом с молодых бычков.
     - Это ферма смерти, - прошептал Грегори.
     - Смерть - один конец для всех нас: и для свиней, и для коров, и  для
человека.
     - Ладно, мистер Грендон, можете думать как хотите. Я ваших мыслей  не
разделяю, и не желаю, чтобы  от  вашего  безумия  страдали  ваши  близкие.
Мистер Грендон... сэр, я прошу руки вашей дочери.


     Первые три дня, проведенные вне дома, Нэнси Грендон  лежала  в  своей
комнате в "Путнике"; жизнь, казалось, вот-вот оставит ее. Казалось,  любая
обычная пища была для нее ядом. Но  постепенно,  под  наблюдением  доктора
Кроучхорна - возможно, напуганная тем гневом, который, как  она  полагала,
доктор обрушит на нее, если она не будет  выздоравливать,  -  силы  начали
возвращаться к девушке.
     - Сегодня ты выглядишь намного лучше! - сказал Грегори, поглаживая ее
по руке. - Скоро ты снова будешь совсем здорова, как только твой  организм
окончательно избавится от этой дряни с фермы.
     - Грег, милый, обещай мне, что не поедешь больше  на  ферму.  Теперь,
когда я здесь, тебе там нечего делать.
     Грегори опустил глаза и сказал:
     - Тогда тебе незачем требовать от меня обещаний, правда?
     - Я просто хочу быть уверена, что никто из нас больше не поедет туда.
Надеюсь, отец чувствует  себя  прекрасно.  Но  я...  мне  кажется,  что  я
пробудилась от кошмарного сна!
     - Не думай об этом! Посмотри, я принес тебе цветы!
     Он протянул Нэнси глиняный горшок, в котором стояли цветы с огромными
бутонами.
     Она улыбнулась и сказала:
     - Какие большие! Грег... они... они с фермы, правда?  Они  невероятно
большие!
     - Я думал, тебе доставит удовольствие подарок из родного дома.
     Нэнси изо всех сил швырнула горшок через комнату; он ударился о дверь
и разбился. Сломанные цветы рассыпались среди комьев земли.
     - Как ты мог принести сюда эту гадость! И это означает, Грег, что  ты
снова побывал на ферме - после того, как мы вместе уехали оттуда!
     Грегори кивнул, вызывающе глядя на нее.
     - Я должен был узнать, что там происходит.
     - Пожалуйста, Грег, не надо больше туда ездить!  Сейчас  я,  кажется,
начинаю приходить в себя  -  но  я  не  хочу,  чтобы  с  тобой  что-нибудь
случилось! Представь себе, что эти существа, ауриганцы, могут  последовать
за нами сюда, в Коттерсолл!
     - Знаешь, Нэнси, я много раз думал о  том,  почему  они  не  покидают
ферму. Ведь, поняв, что с человеком им справиться нетрудно, они  могли  бы
нападать на всех подряд, или вызвать подкрепление и  попытаться  завоевать
нас. Однако их, кажется,  вполне  устраивает  то  место,  где  они  сейчас
находятся.
     Нэнси улыбнулась.
     - Может быть, я и не такая умная, как ты, но я, кажется,  знаю  ответ
на твой вопрос. Им просто не хочется отправляться куда-то еще. Я думаю, их
всего двое; они прилетели на нашу маленькую планету  в  своей  космической
машине на отдых - так же,  как  мы  можем  поехать  в  Грейт-Ярмут,  чтобы
провести там медовый месяц. Предположим, у них тоже медовый месяц.
     - Медовый месяц! Ничего себе!
     - Ну, значит, они просто отдыхают. Это идея отца - он говорит, что их
всего двое, и Земля для них  -  тихий,  спокойный  уголок.  А  когда  люди
отдыхают, они любят хорошо поесть, верно?
     Грегори в ужасе уставился на Нэнси.
     - Ты хочешь сказать, что тебе нравятся ауриганцы?
     - Конечно, нет, глупый! Но я полагаю, они нравятся друг другу.
     - Я все-таки предпочитаю думать о них как о врагах.
     - Тем более стоит держаться от них подальше.
     Но мысли об ауриганцах и о том, что происходит на ферме, не оставляли
Грегори. Он получил еще одно письмо  от  доктора  Хадсон-Уорда,  доброе  и
ободряющее,  однако  не  стал  отвечать.  Грегори  чувствовал,  что  не  в
состоянии уехать из этих мест, хотя необходимость в работе,  учитывая  его
матримониальные планы, становилась все более очевидной; скромных  средств,
которые посылал ему отец, на двоих в любом случае не хватит. Однако он  не
мог заставить себя думать о подобных  проблемах.  Его  мысли  были  заняты
ужасами фермы и другим письмом,  которого  он  ждал.  А  ночью  ему  снова
приснилось слюнное дерево.
     Днем он набрался смелости и рассказал об  этом  Фоксу  и  Нэнси.  Они
сидели у камина, в обтянутых красным бархатом креслах.  Нэнси  чувствовала
себя хорошо и в полдень даже вышла на прогулку.
     - Люди сами хотели отдаться слюнному дереву, - говорил Грегори. -  И,
хотя я сам этого не видел, у меня было такое чувство,  что  они  на  самом
деле не столько умирали, сколько  превращались  в  неких  иных  существ  -
вероятно, не похожих на людей. И на этот раз я понял, что  дерево  сделано
из металла; с помощью насосов оно становится все выше и выше - внутри него
видны какие-то устройства, клапаны, а из ветвей идет пар.
     Фокс мрачно усмехнулся.
     - Таким я и вижу облик грядущего - когда даже деревья будут  расти  с
помощью машин... Эта ферма совсем замучила тебя,  Грег!  Послушай,  завтра
моя сестра едет в Норидж. Почему бы вам  вдвоем  не  поехать  с  ней?  Она
собирается купить украшения к  своему  свадебному  наряду,  так  что  вас,
Нэнси, это могло бы заинтересовать. Можете пожить несколько  дней  у  дяди
Грега. Честное слово, я немедленно сообщу, как только  начнется  вторжение
ауриганцев в Коттерсолл, вы ничего не пропустите.
     Нэнси схватила Грегори за руку.
     - Грег, может быть, так и сделаем? Я сто лет не была в  Норидже,  это
чудесный городок!
     - В общем-то, неплохая мысль, - с сомнением сказал Грегори.
     Фокс и Нэнси продолжали уговаривать,  пока  наконец  Грегори  не  был
вынужден  уступить.  Как  только  представился   подходящий   момент,   он
попрощался, поцеловал Нэнси, пожелал ей спокойной ночи и поспешил  обратно
к дому пекаря. Он был уверен в  одном:  если  ему  придется  уехать,  даже
ненадолго, до этого он должен увидеть, что происходит на ферме.


     В  лучах  заходящего  солнца  ферма  представляла  собой  непривычное
зрелище. Массивные деревянные заграждения в девять футов  высотой,  наспех
вымазанные  креозотом,  были  беспорядочно  расставлены  вокруг  фермы   -
очевидно, с целью уберечь от посторонних  взглядов  то,  что  творится  не
только во дворе, но и вдоль границ территории; заграждения виднелись среди
фруктовых деревьев, в зарослях папоротника, и даже - совершенно не к месту
- посреди болота.  Тяжелые  удары  молотка,  сопровождающиеся  мычанием  и
визгом животных, говорили о том, что сооружаются все новые заграждения.
     Совершенно неестественный вид ферме придавало освещение. В дополнение
к столбу с электрическим фонарем, который Грегори уже видел, появилось еще
пять - у ворот, у пруда, за домом, возле механической мастерской  и  около
свинарника. В желтом свете  фонарей  перед  глазами  вставала  мистическая
картина,  будто  неожиданно  возникшая  посреди  вечной  ночи   египетской
гробницы.
     Грегори был не настолько глуп, чтобы пытаться войти через ворота.  Он
привязал Дэйзи к нижним ветвям вяза и, обойдя ферму,  проник  во  владения
Грендона со стороны южного луга. Бесшумно приближаясь к  дому,  он  видел,
насколько растительность на ферме  отличается  от  той,  что  была  за  ее
пределами. Постоянный шум зарослей исполинской кукурузы в темноте  нагонял
страх. На клубничных  грядках  ягоды  были  размером  с  грушу.  Лоснились
гигантские кабачки. Деревья в саду трещали под тяжестью яблок величиной  с
футбольный мяч; одно яблоко  с  глухим  звуком  упало  на  землю.  Повсюду
чувствовались какие-то движение и шум; Грегори остановился и прислушался.
     Поднимался  ветер.  Со  скрипом,  напоминающим  крик  чайки,   начали
вращаться крылья старой мельницы. В механической мастерской  слышался  гул
работающей паровой машины.  Громко  лаяли  собаки,  и  этому  лаю  вторили
беспокойные голоса животных. Грегори вспомнил слюнное дерево; как и в  том
сне, казалось, что сельское хозяйство  превратилось  в  промышленность,  и
новый Бог Науки поглощает все создаваемое  Природой.  Под  корой  деревьев
ощущалась темная, неведомая сила.
     Заставив себя двигаться, он осторожно  пересек  колеблющуюся  границу
света и тени от заграждений и подошел к задней двери дома.  В  окне  кухни
светился огонек. Пока Грегори нерешительно  стоял  на  пороге,  послышался
звон разбитого стекла.
     Грегори осторожно пробрался мимо окна и заглянул в дверной проем.  Из
гостиной доносился голос Грендона,  звучащий  несколько  приглушенно,  как
будто тот разговаривал сам с собой:
     - Лежи теперь здесь! Ты мне не нужен. О Господи, спаси меня, дай  мне
испытать свои силы! До сих пор Ты лишал мою землю плодородия - позволь  же
мне теперь собрать урожай! Мне неведомы помыслы  Твои.  Эта  ферма  -  моя
жизнь. Прокляни их, прокляни их всех! Все они - мои недруги.
     Он бормотал что-то  еще,  точно  спьяну.  Как  зачарованный,  Грегори
пересек кухню и остановился на пороге  гостиной.  Заглянув  в  приоткрытую
дверь, он увидел фермера, стоящего в полумраке посреди комнаты.
     Мерцающее пламя свечи на камине  отражалось  в  стеклянных  ящиках  с
чучелами животных. Видимо, электричество  в  доме  было  отключено,  чтобы
получить дополнительную мощность для наружного освещения.
     Грендон стоял спиной к Грегори. Свеча освещала небритую щеку фермера;
казалось, он  еще  больше  сгорбился  под  тяжестью  непомерного  бремени,
которое сам на себя взвалил, и, глядя на него, Грегори снова ощутил к нему
уважение. Все еще бормоча себе  под  нос,  Грендон  вышел  через  переднюю
дверь, оставив ее широко распахнутой, свернул за угол дома  и  скрылся  из
виду, а лай собак заглушил его голос.
     Лай, однако, не помешал Грегори  услышать  раздавшийся  совсем  рядом
стон.  В  полутьме  он  увидел  лежащего  под  столом  человека.   Человек
повернулся на бок, давя битое стекло, и приглушенно вскрикнул. Еще не видя
его лица, Грегори  понял,  что  это  Некланд.  Он  склонился  над  ним  и,
отшвырнув в сторону чучело рыбы, приподнял его голову.
     - Не убивайте меня, хозяин! Я просто хотел уйти отсюда, только уйти!
     - Берт? Это я, Грег. Берт, что с тобой?
     На спине парня, под разорванной рубашкой, было множество  порезов  от
битого стекла. Большая ссадина на плече все сильнее наливалась красным.  В
доме явно  произошла  ссора.  Под  столом  валялась  еще  одна  рыба  -  с
раскрытым, будто в удушье, ртом - и отдаленное  подобие  козы,  стеклянный
глаз которой выкатился из глазницы. Пол был  усыпан  осколками  стеклянных
ящиков.
     Вытерев лицо и немного успокоившись, Некланд сказал:
     - Грегори? Я думал, ты в Коттерсолле. Что ты здесь делаешь? Он  убьет
тебя!
     - Что случилось, Берт? Ты можешь встать?
     Некланд уже пришел в себя. Он схватил  Грегори  за  руку  и  умоляюще
прошептал:
     - Ради Бога, тише, иначе он услышит нас, вернется  и  разделается  со
мной! Он совсем свихнулся, говорит, что эти твари здесь на отдыхе! Он чуть
голову мне не снес своей палкой! Хорошо, что у меня череп крепкий!
     - Из-за чего вы поссорились?
     - Скажу тебе прямо, Грег, я хочу смыться с этой фермы. Эти  твари,  в
пруду, сожрут меня, высосут, как Грабби, если я здесь останусь. Так что  я
решил сбежать, когда Джо Грендон не видит... пришел сюда - собрать пожитки
и смыться. Это проклятое место, это рассадник зла, его нужно уничтожить! В
аду не может быть хуже, чем на этой ферме!
     - Так, значит, он поймал тебя здесь?
     - Он ворвался сюда; я швырнул в него этой рыбиной, а потом козой.  Но
он все-таки до меня добрался!..  Теперь  я  ухожу,  и  тебе  советую.  Ты,
наверное, совсем рехнулся, если решил вернуться сюда!
     Продолжая говорить, он с помощью Грегори встал на ноги  и  со  стоном
начал взбираться по лестнице.
     - Берт, - сказал Грегори, - предположим, мы набросимся на Грендона  и
скрутим его. Тогда мы сможем запихнуть его в повозку и уехать. Все вместе.
     Неклан