вно  осыпалась,  подобно  осенним
листьям.
     Грегори с некоторым содроганием разглядывал этих чудовищ, в  создании
которых больше чувствовалась рука человека, чем Бога. Их было  так  много,
что часть пришлось перенести в гостиную; количество и внешний вид  уродцев
производили отталкивающее впечатление.
     Тем не менее, глядя на угрюмо сгорбившегося над гроссбухом  Грендона,
Грегори сказал, желая подбодрить фермера:
     - Джозеф, вам надо побольше заниматься таксидермией.
     - Угу, - ответил тот, не поднимая головы.
     - Это хобби, вероятно, доставляет вам удовольствие?
     - Угу. - Фермер взглянул на него и, помолчав, добавил: -  Вы  молоды,
вам знакомы лишь приятные стороны жизни. Вы невежественны, мистер Грегори,
несмотря на университетское образование. Вам не понять,  что  с  возрастом
человек утрачивает свои способности, и в конце концов остается  одно  лишь
упорство.
     - Но...
     - Я больше никогда не смогу заниматься чучелами. У  меня  просто  нет
времени! У меня действительно нет времени ни на  что,  кроме  этой  старой
фермы.
     - Но это же неправда! Вы...
     - А я говорю, правда - я не бросаю слов на ветер. Я провожу  время  в
вашем обществе; я могу даже сказать, что вы мне приятны; но вы для меня  -
пустое место. - Он в упор взглянул на Грегори, опустил глаза и  с  грустью
добавил: - И Марджори теперь для меня пустое место, хотя до того,  как  мы
поженились, это было не так. У меня - ферма, и мы с  ней  составляем  одно
целое.
     Он замолчал, будто не  в  силах  найти  подходящие  слова,  а  чучела
беспомощно глядели на него стеклянными глазами.
     - Конечно, это тяжкий труд, - сказал Грегори.
     - Вы не понимаете. Никто не понимает. Эта земля бесплодна.  С  каждым
годом урожай все меньше и меньше. В земле не больше  жизни,  чем  во  всех
этих чучелах. И я тоже бесплоден - год от года у меня  все  меньше  средст
в...  -  Фермер  вдруг  встал,  будто  рассердившись  на  самого  себя.  -
Отправляйтесь-ка лучше домой, мистер Грегори.
     - Джо, простите меня, ради Бога. Если я могу чем-нибудь помочь...
     - Не надо лишних слов.  Поезжайте  домой,  сегодня  такой  прекрасный
вечер. - Он выглянул во двор. - Будем надеяться, что  этой  ночью  вонючая
роса не выпадет.


     Странная роса больше не выпадала. Разговоры о  ней  прекратились,  и,
несмотря на то, что на ферме было мало свежих тем для обсуждения,  о  росе
забыли через несколько дней. Февраль выдался не лучше и  не  хуже,  чем  в
любом другом году; закончился он сильными  ливнями  и  ураганом.  Наступил
март, и вместе с ним прохладная весна. Животные на ферме начали  приносить
потомство.
     Количество этого потомства,  казалось,  опровергало  все  рассуждения
фермера о бесплодности его земли.
     - Никогда не видел ничего подобного! - сказал  Грендон  Грегори.  Тот
тоже никогда не видел неразговорчивого фермера столь возбужденным.  Фермер
взял молодого человека за руку и повел в сарай.
     Там лежала коза  по  кличке  Трикс.  Возле  ее  бока  толкались  трое
коричневых с белыми пятнами козлят, а  четвертый  стоял  чуть  в  стороне,
покачиваясь на тонких ножках.
     - Четверо сразу! Вы когда-нибудь слышали, чтобы коза родила  четверых
козлят?  Напишите  об  этом  в  лондонские  газеты,  Грегори!  Но  сначала
загляните в свинарник!
     Из свинарника раздавался визг - более громкий,  чем  обычно.  Грегори
почудилось в этих звуках что-то зловещее, истерическое - может  быть,  это
каким-то образом было связано с настроением самого Грендона.
     Грендон держал  свиней  смешанных  кровей,  с  преобладанием  крупной
черной породы. Обычно они приносили по десятку поросят. Сейчас же у каждой
было не меньше четырнадцати; возле одной громадной черной свиньи  возились
целых восемнадцать. Шум стоял неимоверный, и, глядя на это  буйство  новой
жизни, Грегори  подумал,  что  воспринимать  обильный  приплод  как  нечто
сверхъестественное глупо  -  ведь  он  совсем  не  разбирался  в  сельском
хозяйстве...
     - Все они, конечно, не выживут, - сказал фермер. - У свиней не хватит
сосков, чтобы прокормить такую  ораву.  Но  это  рекордный  результат!  Вы
обязаны написать об этом в "Норидж Адвертайзер".
     Появился Грабби с двумя ведрами корма; его круглое лицо сияло, словно
плодовитость свиней доставляла ему огромную радость.
     - Никогда не видел столько поросят, - сказал он. - Вы должны написать
об этом в нориджскую газету. Никогда не видел столько поросят!
     Грегори не удалось поговорить с Нэнси. Она вместе с матерью уехала на
двуколке в город - сегодня в Коттерсолле был базарный  день.  Перекусив  с
Грендоном и работниками - миссис Грендон  оставила  им  холодный  обед,  -
Грегори решил прогуляться по ферме, все еще ощущая непонятную тревогу.
     Бледный свет вечернего солнца не мог пробиться сквозь толщу воды. Но,
стоя возле кормушки для лошадей и глядя на пруд, Грегори увидел, что  вода
буквально кишит головастиками и лягушками. Он подошел ближе. У поверхности
роилось множество мелких плавающих существ. Из  глубины  вынырнул  большой
жук и схватил головастика.  Головастиков  ловили  и  две  утки,  плававшие
вместе со своими утятами в тростниках у дальнего берега. А сколько же было
у них утят? В зарослях сновала целая флотилия птенцов.
     Грегори обогнул сарай и  коровник,  осторожно  ступая  по  болотистой
земле, и вышел через мост к  задней  стене  механической  мастерской.  Там
стояли стога сена, а за  ними  вилась  живая  изгородь.  По  пути  Грегори
разглядывал  птичьи  гнезда.  В  поленнице  свила  гнездо  горихвостка,  в
зарослях на болоте - луговой конек, на изгороди виднелись гнезда  воробьев
и дроздов. И все они были полны яиц - доверху.
     Некоторое время он задумчиво постоял на месте,  потом  тем  же  путем
медленно пошел обратно. Между  двух  стогов  сена  стояла  Нэнси.  Грегори
удивленно уставился на нее  и  громко  произнес  ее  имя,  но  девушка  не
ответила и даже не обернулась.
     Озадаченный, Грегори подошел к ней и тронул за  плечо.  Голова  резко
повернулась, и он увидел длинные зубы и желтую кривую кость вместо носа...
Это был всего лишь бараний череп, насаженный на палку, поверх которой было
наброшено старое платье Нэнси. Череп свалился на землю рядом с ее шляпкой,
и Грегори в  испуге  посмотрел  вниз,  стараясь  унять  отчаянно  бьющееся
сердце. В этот момент откуда-то выскочил Некланд и схватил его за руку.
     - Что, испугался, приятель? Я вижу, ты все еще шляешься вокруг фермы.
Почему бы тебе не убраться отсюда - навсегда, а?  Я  ведь  тебя,  кажется,
предупреждал, и больше предупреждать не  намерен,  ясно?  Оставь  Нэнси  в
покое, иди лучше книжки свои почитай!
     Грегори оттолкнул его руку.
     - Слушай, ты, деревенщина, ты вообще соображаешь хоть что-нибудь? Как
по-твоему,  понравится  Нэнси  или  ее  матери,  если  они   увидят   твои
художества? А если я покажу это мистеру Грендону? Ты что, Некланд,  совсем
спятил?
     - Не смей называть меня деревенщиной,  или  я  мигом  выбью  из  тебя
спесь. Один раз я уже припугнул тебя  как  следует.  Еще  раз  повторяю  -
держись от фермы подальше!
     - Меня не интересуют твои предупреждения. Прихожу я сюда  или  нет  -
это забота Грендонов, а вовсе не твоя. Занимайся своими делами, а  я  буду
заниматься своими. И если еще раз ты устроишь что-либо подобное,  придется
поучить тебя уму-разуму.
     Некланд выглядел уже не столь воинственно, как минуту назад,  но  все
же довольно дерзко ответил:
     - Я тебя не боюсь.
     - Что ж, могу заставить тебя бояться, - сказал Грегори, повернулся  и
быстро пошел прочь, в то же время опасаясь нападения сзади. Однако Некланд
исчез столь же внезапно, как и появился.
     Грегори пересек двор, прошел на конюшню, оседлал Дэйзи и, ни с кем не
попрощавшись, выехал за ворота.
     Обернувшись, он взглянул на ферму, темным пятном выделявшуюся на фоне
бескрайнего неба, раскинувшегося над безлюдной местностью. Земля  казалась
лишь узкой полоской  суши  посреди  громадного  океана  воздуха  и  света,
простора и неизвестности; и именно из этого океана явилось... он не  знал,
что именно, не  мог  даже  сказать,  принес  ли  таинственный  космический
корабль проклятие или благословение - оставалось только ждать.
     Доехав  до  Коттерсолла,  Грегори  направился  прямиком  на  рыночную
площадь. Там он увидел Хетти, лошадку Нэнси, запряженную в  двуколку,  что
стояла у бакалейной лавки, откуда как раз выходили Нэнси и миссис Грендон.
Соскочив на  землю,  Грегори  взял  Дэйзи  под  уздцы,  подошел  к  ним  и
поздоровался.
     - Мы собираемся навестить мою подругу, миссис Эдвардс и ее дочерей, -
сообщила миссис Грендон.
     - Извините, миссис Грендон,  вы  позволите  мне  поговорить  с  Нэнси
наедине?
     Миссис Грендон посмотрела на дочь и задумалась.
     - Судя по тому, о чем вы беседуете на ферме,  я  не  возражаю  против
того, чтобы вы поговорили с ней и здесь... Но мне не нужны  слухи,  мистер
Грегори, и я не знаю, куда бы вы могли пойти, чтобы поговорить наедине.  Я
имею в виду, что жители Норфолка ведут себя сейчас  более  благопристойно,
чем в дни моей молодости, и я не хочу скандала. Вы не можете отложить этот
разговор до вашего следующего визита?
     - Я был  бы  вам  очень  признателен,  миссис  Грендон,  если  бы  вы
позволили нам побеседовать сейчас. У моей домовладелицы, миссис Фенн, есть
небольшая комнатка на первом этаже, и я  полагаю,  что  она  разрешит  нам
поговорить там. Все будет вполне прилично, уверяю вас.
     - Ладно, Бог с ними, с приличиями! Пусть люди думают что хотят.
     Миссис Грендон некоторое время задумчиво молчала; Нэнси стояла  рядом
с матерью, опустив глаза. Грегори взглянул на девушку, и  ему  показалось,
что он впервые видит ее. На ней было  голубое  меховое  пальто,  платье  в
оранжево-коричневую клетку и шляпка. Внешность без малейшего изъяна,  кожа
гладкая  и  нежная,  как  персик;  темные  глаза  скрываются  за  длинными
ресницами. В уголках ее четко  очерченных  губ  виднелись  привлекательные
ямочки. Грегори почувствовал себя вором, пытающимся похитить  ее  красоту,
пока Нэнси не обращает на него внимания.
     - Я иду к миссис Эдвардс, - заявила наконец Марджори Грендон. -  Меня
не интересует, чем вы будете заниматься вдвоем... но я стану  волноваться,
если ты не придешь через полчаса, Нэнси, слышишь?
     - Да, мама.
     Дом пекаря Фенна находился на соседней улице.  Грегори  и  Нэнси  шли
молча.
     Грегори отвел Дэйзи в конюшню,  потом  вместе  с  Нэнси  вошел  через
заднюю дверь в дом. В это время дня мистер Фенн  отдыхал  наверху,  а  его
жена работала в лавке, так что небольшая комнатка пустовала.
     Нэнси уселась на стул и спросила:
     - В чем дело, Грегори? Зачем вы утащили меня от матери - да еще прямо
посреди улицы?
     - Нэнси, не сердитесь. Я должен был вас увидеть.
     Нэнси недовольно надула губы.
     - Вы достаточно часто бываете на ферме,  и  там  у  вас  нет  особого
желания меня видеть.
     - Чепуха. Я всегда приезжаю именно затем, чтобы повидаться с вами,  -
особенно в последнее время. Кроме того, насколько я знаю, вам ведь  больше
нравится Берт Некланд?
     - Выдумали тоже - Берт  Некланд!  Почему  он  должен  мне  нравиться?
Впрочем, даже если и так, это мое дело.
     - Это и мое дело, Нэнси. Я люблю вас!
     Он вовсе не собирался делать  столь  скоропалительное  заявление,  но
слова  уже  были  произнесены,  и  Грегори,  преодолев  смущение,  пересек
комнату, опустился у ее ног на колени и взял ее за руки.
     - Я думала, вы приезжаете на ферму лишь для того, чтобы встретиться с
моим отцом.
     - Сначала это было так, Нэнси, но потом...
     - Потом вы заинтересовались сельским хозяйством, да? И именно поэтому
ездите к нам?
     - Да, я, конечно, интересуюсь сельским хозяйством, но сейчас я говорю
о вас. Нэнси, милая Нэнси, скажите, что вы хоть немного любите меня. Дайте
мне хоть малейшую надежду!
     - Вы очень приятный джентльмен, Грегори, и вы мне нравитесь, но...
     - Но?
     Нэнси потупила взор.
     - Ваше положение весьма отличается от моего, и, кроме того, вы...  вы
ничего не делаете.
     Слова девушки поразили Грегори. Из-за вполне естественного юношеского
эгоизма он не ожидал услышать от нее слов неодобрения в свой адрес;  но  в
них внезапно прозвучала правда о нем самом - по крайней мере такая,  какой
она ей казалась.
     - Нэнси, я... да, это так, вы думаете,  что  я  сейчас  не  занимаюсь
ничем полезным. Но я  много  читаю,  изучаю,  переписываюсь  с  некоторыми
известными людьми. И все это время  стараюсь  решить,  какую  карьеру  мне
избрать. Уверяю вас, я не бездельник - если вы это хотите сказать.
     - Нет, я так не думаю. Но Берт говорит, что вы частенько веселитесь в
этом... в "Путнике".
     - Ах вот как? А какое ему, собственно, дело до того, чем я  занимаюсь
в свободное время, и почему он сообщает об этом вам? Чертов наглец!
     Нэнси встала.
     - Раз, кроме ругательств,  вам  больше  нечего  сказать,  я  пойду  к
матери, если вы не возражаете.
     - О Господи, все это чепуха! - Он схватил ее за руку.  -  Послушайте,
милая моя. Я прошу только вашей благосклонности. И позвольте  мне  сказать
несколько слов по поводу фермы, где творятся странные вещи... Мне  немного
не по себе при мысли о  том,  что  вы  ночью  находитесь  там.  Весь  этот
приплод, все эти поросята - это ненормально!
     - Я не вижу ничего ненормального - так же, как и мой  отец.  Я  знаю,
как много он работает; он хорошо ухаживает за животными,  вот  и  все.  Он
лучший фермер в окрестностях Коттерсолла.
     - О, конечно! Он прекрасный человек. Но ведь не он же снес восемь яиц
в воробьиное гнездо? Не он напустил  в  пруд  головастиков  и  тритонов  -
столько, что тот теперь напоминает густую похлебку? Нэнси, на вашей  ферме
в этом году происходит нечто странное, и я бы  хотел  защитить  вас,  если
смогу.
     Искренность его слов,  а  также,  видимо,  его  близость  и  то,  как
страстно он сжимал ее руку, успокоили Нэнси.
     -  Дорогой  мой  Грегори,  вы  совсем  не  разбираетесь  в   сельском
хозяйстве, несмотря на все ваши  книги.  Но  мне  очень  приятно,  что  вы
волнуетесь за меня.
     - Я всегда буду беспокоиться о вас, Нэнси, прекрасное создание!
     - Вы заставляете меня краснеть!
     - Краснейте, пожалуйста, тогда вы еще более прекрасны, чем обычно!  -
Грегори обнял ее за талию. Когда она подняла голову, он прижал ее к  груди
и крепко поцеловал.
     Нэнси глубоко вздохнула и  вырвалась  из  его  объятий,  впрочем,  не
слишком поспешно.
     - О, Грегори! Мне надо идти к маме!
     - Еще один поцелуй! Я не могу отпустить вас, пока не получу его.
     Получив  требуемое,  Грегори  остановился  у  двери,  весь  дрожа  от
волнения.
     - Поскорее приезжайте к нам снова, - прошептала Нэнси на прощание.
     - С огромным удовольствием, - выдохнул Грегори.
     Но,  как  оказалось,  следующий  визит  удовольствия  ему  отнюдь  не
доставил.


     Когда Грегори появился на ферме, посреди двора стояла большая телега,
полная визжащих поросят. Возле нее возились  фермер  и  Некланд.  Грендон,
поеживаясь в легком пальтишке, весело поздоровался с Грегори.
     - У меня есть шанс сделать на этих свинках хорошие деньги. Свиноматки
не в состоянии их прокормить, а в  Норидже  молочные  поросята  в  хорошей
цене, так что мы с Бертом собираемся отвезти их в Хейхэм  и  погрузить  на
поезд.
     - Они здорово подросли!
     - Да, в день они прибавляют по два фунта  с  лишним!  Берт,  давай-ка
возьмем сеть и накроем телегу, а то поросята разбегутся - они такие юркие!
- Они  направились  к  сараю,  шлепая  по  грязи.  Позади  Грегори  что-то
хлюпнуло. Он обернулся.
     В грязи между конюшней и телегой появилась цепочка следов.  Казалось,
они отпечатываются сами по себе, без  чьего-либо  участия.  Ледяная  волна
пронзительного сверхъестественного страха охватила Грегори,  но  он  не  в
силах был пошевелиться, он мог лишь наблюдать, как  следы  приближаются  к
нему.
     Запряженная в телегу лошадь тревожно заржала. Следы достигли  телеги;
телега заскрипела, как будто кто-то вскарабкался на нее. Поросята в  ужасе
завизжали. Один поросенок перепрыгнул через деревянный  борт  и  вывалился
наружу. Потом наступила жуткая тишина.
     Грегори все еще не мог  пошевелиться.  В  телеге  слышались  странные
чавкающие звуки, но взгляд его оставался прикованным к отпечаткам в грязи.
Следы не  были  похожи  на  человеческие:  в  телегу  забралось  существо,
подволакивающее  конечности,  очертаниями  напоминающие   тюленьи   ласты.
Внезапно Грегори обрел голос.
     - Мистер Грендон! - завопил он.
     Лишь когда из сарая выбежали фермер с сетью и Берт, Грегори отважился
заглянуть в телегу.
     Последний поросенок съеживался на глазах, точно воздушный  шарик,  из
которого выпустили воздух.  Поросенок  сморщился  и  бесшумно  упал  среди
других мешочков свиной кожи.  Телега  скрипнула.  Кто-то,  тяжело  шлепая,
двигался через двор в сторону пруда.
     Грендон подбежал к телеге и в ужасе уставился на сплющенные тельца.
     Некланд первым обрел дар речи.
     - Какая-то болезнь, вот что это! Наверное, одна из этих новых зараз с
континента!
     - Нет, не болезнь, - возразил Грегори.  Он  с  трудом  мог  говорить,
поскольку уже успел заметить, что внутри или около сморщившихся поросячьих
тел не осталось никаких костей. - Это не болезнь  -  смотрите,  поросенок,
который успел выскочить, все еще жив.
     Он показал на поросенка,  повредившего  при  падении  ногу,  который,
тяжело дыша, лежал в канаве неподалеку. Фермер подошел и взял поросенка на
руки.
     - Он выскочил и поэтому не успел  заразиться,  -  сказал  Некланд.  -
Хозяин, пойдемте лучше посмотрим, как чувствуют себя остальные - те, что в
свинарнике.
     - Ну и  дела,  -  с  застывшим  лицом  произнес  Грендон,  протягивая
поросенка Грегори. - Нет смысла везти одного-единственного на  рынок...  я
велю Грабби распрячь лошадь.  А  вы  тем  временем,  будьте  так  любезны,
отнесите его Марджори. По крайней  мере,  завтра  на  обед  будет  жареная
свинина.
     - Мистер Грендон, это не болезнь.  Вызовите  ветеринара  из  Хейхэма,
пусть он обследует эти останки.
     - Не учите меня, что мне делать на моей ферме, молодой человек. И без
вас забот хватает.
     Несмотря на резкий ответ фермера, Грегори  не  мог  не  вернуться  на
ферму. Он должен был увидеть Нэнси и выяснить, что происходит.
     На следующее утро Грегори  получил  письмо  от  мистера  Г.Дж.Уэллса.
Среди прочего в нем были такие слова:

     "Собственно  говоря,  я  не  отношу  себя  ни  к  оптимистам,  ни   к
пессимистам. Я склонен верить как в то,  что  мы  стоим  на  пороге  эпохи
невероятного прогресса - эта эпоха, несомненно, уже очень близка - так и в
то, что мы, возможно, приближаемся к концу света, предсказываемому  нашими
мрачными пророками. Я вовсе не удивился,  узнав  о  странных  событиях  на
отдаленной ферме близ Коттерсолла. Не думайте  только,  что  меня  это  не
пугает, даже если я и не могу удержаться от восклицания: "Что за шутки!"

     Слишком занятый своими мыслями, чтобы, как обычно, радоваться письму,
Грегори сунул его в карман пиджака и пошел седлать Дэйзи.
     Перед обедом он успел на кухне обменяться с Нэнси  поцелуями,  и  это
было, пожалуй,  единственным  приятным  событием  за  весь  день.  Грендон
немного успокоился, обнаружив, что  никто  из  остальных  поросят  не  пал
жертвой странного недуга, но его тревожила возможность  очередной  вспышки
болезни.  Тем   временем   произошло   другое   чудо.   На   пастбище,   в
полуразрушенном хлеву, корова за ночь  родила  четырех  телят.  Фермер  не
надеялся, что животные выживут,  но  телята  чувствовали  себя  прекрасно;
Нэнси кормила их из бутылочки.
     Грендон сильно устал, проведя всю ночь возле  коровы,  и  с  радостью
усе