ие вперед, и это было все.
     Она приходила в себя медленно; но теперь не притворялась, пытаясь запутать тех, кто захватил ее в плен, если бы они интересовались ее состоянием, потому что она понимала, что во второй раз ничего этим не добьется. Вокруг был ослепительный свет, достаточно яркий, чтобы заставить ее зажмуриться, и она услышала странные звуки, которые ни с чем не могла сопоставить.
     Поверхность под ней была ровной и твердой, когда она приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Она была.., посажена в клетку! Вокруг нее действительно имелась сеть из проволоки, прикрепленная к четырем прочным стойкам, которые удерживали ее в одной части очень большого помещения.
     Но это было нечто больше, чем просто клетка.
     Талахасси не испытывала затруднений в идентификации предметов, которые, наверное, были бы абсолютно чуждыми для Ашаки. Это была разновидность лаборатории, самая обычная, в каких она часто бывала студенткой. Слева от нее располагался потрескивающий ящик высотой почти до потолка, а дальше шли два длинных стола, заставленные ретортами, баллонами, инструментами. В воздухе - резкий запах химических препаратов.
     На ближайшем столе.., стояла клетка, смоделированная точно как ее, но слегка иных пропорций и значительно меньших размеров, и в ней находился Жезл, снова вынутый из ларца. Несмотря на яркое освещение, Талахасси считала, что видит мерцание излучения вокруг самоцвета, венчающего его верхушку. Рядом с ним лежало что-то еще - Ключ.., или, по крайней мере, анх, который был довольно похож на тот, что она видела в руке Джейты, чтобы являться его близнецом. И тем не менее он не упоминался раньше как часть добычи Идайзи.
     Было что-то... Внезапная непродолжительная вспышка воспоминаний Ашаки мелькнула при виде этого. Но она быстро поблекла, когда Талахасси попыталась выделить ее более отчетливо. Она осталась с ощущением, что с Жезлом и Ключом вместе что-то можно было сделать для собственной защиты и, может быть, атаковать тех, кто был инициатором ее похищения.
     Клетка не имела никакой видимой двери, и когда она для пробы протянула руку по направлению к решетке, какой-то предостерегающий инстинкт заставил ее воздержаться от прикосновения. Она не могла пожертвовать своим единственным одеянием, однако кусок ткани вокруг головы мог быть использован.
     Талахасси тщательно свернула его в плотный узел, потом осторожно притронулась одним концом - держа свои пальцы так далеко, как только могла - к заградительному барьеру.
     Произошла мгновенная вспышка, так что Талахасси оцепенела. Что, если бы ее пальцы или кисть вошли в контакт с этим?
     Теперь она сидела, поджав ноги по-турецки, в середине своей клетки и старалась представить будущее - хотя будущее было совершенно непредсказуемым.
     Ее мысли были невеселыми и ничего особенного не представляли, однако прошло немало времени, прежде чем она начала осознавать, что не одна в этой комнате. Поднявшись на ноги и медленно повернувшись кругом, долго и внимательно осматривая каждую часть длинной комнаты, она никого не увидела. Комната сама по себе была очень открытой, без укромных уголков или мест, которые были бы ей не видны.
     Однако.., она была не одна!
     Какое-нибудь следящее устройство? Талахасси не составляло труда поверить, что такое могло быть нацелено на нее.
     Но она не могла бы ощущать подобную вещь! Это было невозможно. Следовательно, природа явления была другого сорта. Личность.., да, это было то же самое ощущение, которое она испытала в своем собственном - или Ашаки - доме, что здесь "присутствовала" некая личность, невидимая, может быть, неслышимая (если она пыталась общаться), и все же существующая.
     Талахасси медленно опустилась обратно на пол клетки.
     Сейчас она столкнулась с чем-то, что было абсолютно непривычным для нее. Как можно узнать, где находится существо, которое является невидимым (поскольку в этот раз нет ни малейшего намека на тени, подумала она, которые она видела прежде в таких случаях), но которое "присутствует" здесь?
     Она поворачивалась кругом, методически осматривая комнату, изучая каждую часть с мучительной интенсивностью, пытаясь "услышать", если можно употребить это слово, своим разумом. Не здесь, не здесь.., не здесь... Постепенно она почему-то становилась уверенной, что каждое суждение, исключающее часть помещения, было правильным.
     И наконец.., она знала!
     Это висело около другой клетки - клетки, где находились Жезл и Ключ.
     Кто? Идайзи говорила об использовании ее как заложницы, термин, который предполагал, что остались те, кто мог торговаться за ее жизнь. Может быть, Налдамак, захваченная после ее возвращения? Последователи Высшего Пути, заблокированные теперь внутри их городского храма? Или Джейта и Херихор? Но разве не были убиты все в ее поместье, с чем она мысленно уже смирилась? Она вспомнила, что Хасти отбросил предложение о заложниках как незначительное. И сейчас она была в собственной твердыне Хасти - Талахасси ничуть не сомневалась в этом.
     Те, кто шел Высшим Путем, всегда разыскивали такие явления, которые могли быть выражены моральной силой - для контроля над своим собственным разумом, для усиления и развития своих собственных талантов. Хасти, очевидно, был тем, кто добился, сам по себе, примерно тех же самых результатов. Она потому и находилась здесь, что он преуспел в деле.
     Гипнотизм - вот что служит объяснением для того крутящегося диска, который подчинил ее его воле. Затем, существовал химический препарат, от которого человек быстро терял сознание. Кроме того, первоначальное похищение и сокрытие Жезла и Ключа в другой плоскости мироздания - плоскости, к которой относилась она сама. Какие еще другие средства и орудия он разработал?
     Оно все еще находилось там, это существо. Время от времени она проверяла свое странное ощущение осведомленности и постоянно получала тот же самый ответ. Было ли это личностью посланца, который исполнял волю Хасти в перемещении Ключа и Жезла и потом был "изгнан" быстрым действием Джейты в пустыне? Могла ли она общаться с этим?
     Должна ли она рискнуть попробовать? Теперь, когда Хасти имел оба символа власти в своих руках, мог ли он полностью освободить своего посланца - или не мог?
     Руки Талахасси сжались в кулаки. Как много было такого, что она хотела - страстно желала - знать. А все, что она смогла понять, - лишь предположения.
     В дальнем конце комнаты раздался резкий звук. Здесь не было висячих занавесей, таких, какие она видела в поместье, а скорее нечто вроде двери, как те, которые она знала большую часть своей жизни. Хасти, его длинное серое одеяние сменилось на белый рабочий халат длиной до колен и без рукавов, целеустремленно прошел по проходу между двумя длинными столами с оборудованием, чтобы стать лицом к ней.
     Он, должно быть, сразу же обратил внимание на обгорелый край матерчатого узла, лежащий возле нее, поскольку теперь улыбался.
     - Ты уже поняла безрассудство любой мысли о бегстве, и поступила очень правильно, - прокомментировал он. - Как ты догадалась, что в стенах вокруг тебя может заключаться некая подобная опасность?
     - Я разобралась, - ответила она со всем спокойствием, которое смогла собрать. - Точно так же, - что-то заставило ее добавить, - я знаю, что мы сейчас здесь не одни.
     Он быстро посмотрел вокруг, даже слегка вздрогнул, что продемонстрировало кратковременное чувство беспокойства в нем, которого Талахасси не ожидала увидеть. Она отметила это в своей памяти как трещину в фасаде его абсолютной власти.
     Он тот час же засмеялся.
     - Духи воздуха. Великая Леди? Или тень Самого Эпидемека, набирающего силу, чтобы дать свободу Его Избранной?
     - То, что находится здесь, варвар, - она сознательно придала этому слову весь оскорбительный смысл, который поддерживался среди знати, - не от Эпидемека и не от Пути, а из твоего действия. Оно висит сейчас над Вещами Силы. - Она показала на заключенные в клетку Жезл и Ключ, как будто могла в самом деле видеть там некую тень. - Оно было послано тобой, поэтому возвратилось к тебе.
     Он повернул голову, чтобы взглянуть туда, куда она показывала. Затем еще раз рассмеялся.
     - Пытаешься запутать меня своими древними глупостями? Я не так наивен, чтобы верить подобному.
     Талахасси пожала плечами.
     - Веришь ты или нет, Хасти.., но Акини здесь, - Из какого источника пришло это имя в ее разум? Она не могла сказать, ибо только произнесла его вслух, как будто в этот момент его прошептали в ее ухо - или крикнули в отчаянии с очень-очень далекого расстояния.
     Он кинул на нее взгляд.
     - Ты знаешь многое. Великая Леди. Однако без толку стараешься использовать имя погибшего существа, чтобы заставить меня поверить в вашу "Силу". Это имя вполне могло быть известно ранее тем, кто служил вашему делу. Я говорю это потому, что это дело мертво, так же как и ты умрешь, как только и если я захочу этого. Ты веришь мне? Да, в глубине себя, ты веришь. Хорошо, теперь мы понимаем друг друга. И хотел бы я наконец встретить мужчину или женщину.., человека, который не торговался бы за свою жизнь.
     Если ты отдашь мне свое знание - как, например, ты повредила этому безвольному дураку Юсеркэфу, не трогая его пальцем, - и об энергии, которая заключается в этом, - он показал на заключенный в клетке Жезл, - тогда мы сможем заняться совместным делом. Думаешь, мне хотелось заключать какое-нибудь длительное соглашение с Юсеркэфом и этой самкой леопарда, которая вертит им по своей прихоти?
     Они были полезны. Теперь они больше не нужны. Их можно стряхнуть, как пыль с рук.
     - Ты хочешь Древнее Знание, хотя сам говоришь, что оно больше не имеет никакой ценности, - ответила Талахасси. - Кажется, ты сам себе противоречишь этими словами.
     - Я противоречу? Нисколько, Великая Леди. Что в твоем знании существует часть необъясненного и, возможно, пригодного к употреблению, это я допускаю. Амон развивался длительное время, а перед ним было Мероэ, и еще раньше - Египет. То, чем вы владеете сейчас, должно быть, только жалкие крупицы того, что было когда-то великой чуждой наукой.
     И существуют иные пути, способы добиться возвращения той эпохи - более короткие и прямые пути. Научи меня секрету такой силы, какую эти вещи могут "генерировать", - он опять показал на меньшую клетку, - и не останется ничего, чего бы я не смог достичь! Ты хочешь возвыситься, чтобы поставить ногу на саму Луну над нами, Великая Леди? Кто знает, может быть, и это будет осуществлено!
     Хотя в его голосе звучал энтузиазм, она почувствовала неискренность. Вот так он и уговаривал людей, недовольных судьбой, присоединиться к его мечте о будущем. Неужели он думал, что человек с Талантом не сможет разобраться в том, кто он такой - человек, который хотел властвовать, получить силу в свои руки, пока не вообразил себя Владыкой Жизни и Смерти?
     Девушка не отвечала, только пристально глядела на него.
     Чувства подсказали ей, что то, что витало над заключенными в клетку талисманами, теперь пододвинулось к нему ближе.
     - Нашептывает ли Акини в твое ухо, Хасти? Он сейчас находится так близко от тебя, что может положить руку на твое плечо.
     - Итак... Ты использовала свою черную магию? Отлично, только не рассчитывай, что это поможет тебе здесь. Я извлекал секреты из умников не один раз, Великая Леди. Не думай, что я позволю тебе убежать. Смотри - я даю тебе только слабый образчик того, что может быть сделано с тобой.
     Он шагнул к потрескивающему ящику, нажал указательным пальцем на определенное место. Талахасси резко дернулась. Было такое впечатление, будто ей на голову одели обруч, который сжимался и давил. От страха у него во рту стало кисло.
     Затем без ее усилия пришла память Ашаки. Именно этого он хочет: сделать так-то и так-то. Вся жизнь - это состояние разума, используй твой разум как орудие...
     Она тут же смогла как бы уйти в себя, поспешно двигаясь по каким-то хорошо знакомым тропинкам в безопасное место, куда не способны проникнуть ни боль, ни страх, в твердыню, где сущность ее личности может ставить барьеры против любого нападения.
     Она считала, что, вероятно, не найдет в памяти Ашаки те участки, которые ведали Силой.., однако такой участок существовал. К тому же, может быть, именно страх повернул надлежащий ключ, чтобы впустить ее внутрь.
     Так.., и так.., и так!
     Все стало тенями тени, клетка, что вмещала ее, стала тонкой, как дымка, подобно паутине, которую не спеша можно было убрать прочь, если бы на то была ее воля. И Хасти - он был уже не человек, а скорее луч света, пульсирующий мрачным багровым цветом, цветом надменности и себялюбия, который ни один человек не должен держать внутри себя. Ибо всякое знание появляется из Источника Жизни, а такие, как Хасти, сознательно отрицают этот источник и утверждают, что он - ничто.
     Раздался щелчок, резкое возвращение к фокусу обычного состояния. Хасти вновь стал самим собой, стоящим у машины, рассматривающим Талахасси, нахмурившимся, так что глубокая складка пролегла между его глаз. Затем он улыбнулся, неторопливо, как улыбалась ранее Идайзи, с тем же самым смакованием наслаждения, которое ему хотелось бы продлить до предела возможного.
     - Итак, ты нечто, возможно, несколько более значительное, чем я думал, - сказал он. - И все же, в конце концов, мы придем к соглашению на моих условиях. А в случае твоего упрямства эти условия будут становиться тем жестче, чем дольше ты противишься мне.
     Он двинулся прочь широкими шагами, как будто полностью выбросил ее из головы. Талахасси глубоко вздохнула раз, затем другой. Но ее внимание было нацелено на спину Хасти. И не потому, что она боялась его возвращения или еще одного нападения, а потому, что позади него, хотя он шел под ярким освещением этого помещения, которое не позволяло тени, следовало разреженное нечто, которое она могла теперь видеть. То, что держало под наблюдением Жезл, сейчас материализовалось в большей степени, достаточно, чтобы прицепиться к Хасти почти как обветшавший плащ.
     Хасти задержался в дальнем конце комнаты, чтобы склониться над столом. Талахасси полагала, что там, возможно, лист бумаги, на котором он сосредоточил внимание. Дух парил вокруг, слегка трогая сперва одно плечо мужчины, а потом другое, стараясь привлечь его внимание к себе, или что-то в том роде, как думала девушка. Однако Хасти не подал вида, что знал о его "присутствии". И девушка подозревала, что это действительно так.
     Она ожидала, что нечто возвратится, плывя по направлению к клетке с Жезлом, поскольку Хасти отложил лист бумаги и тотчас же занялся прибором на столе. Вместо этого дух, казалось, скользнул куда-то в воздух и исчез, и она более не могла ощущать его "присутствие". Но она узнала его имя - Акини. А зная его, она, по очень древней доктрине, обладала некоторой долей контроля над духом, или должна бы обладать, если бы вспомнила надлежащий ритуал.
     Теперь ей оставалось обдумать, что же случилось с ней в тот момент, когда Хасти попытался заставить ее подчиниться его механизму. Он потерпел неудачу, какой бы замысел ни разрабатывал, чтобы добиться своего. Но она все еще была пленницей, так же, как Жезл и Ключ. Талахасси не рассчитывала, что придет какой-нибудь спаситель извне, громогласно заявляя о ее освобождении, хотя продолжала сомневаться, что Хасти настолько контролирует все события, как он ее уверял.
     Единственное намерение, в котором он открыто признался, - он больше не собирался, даже если у него раньше и были другие соображения, выдвигать Юсеркэфа в качестве императора. Талахасси не была уверена в настроении народа. Признают ли они такого властителя, правителя не из Рода? Они, похоже, спокойно приняли закрытие Храма, сделанное против всех правил и законов, которое раньше могло бы собрать толпу, орущую во все горло и сражающуюся, чтобы добраться до богохульника, посмевшего распорядиться о такой акции.
     Он пытался договориться с ней, но несомненно, что его конечная цель - договориться с Налдамак, императрицей.
     Женщина, носящая тройную корону, не являлась теперь той же самой девушкой, которую Ашаки давным-давно называла сестрой. Из-за осмотрительности, а также из-за печали и утрат эта женщина настолько превратилась в правителя, что теперь навсегда удалилась в мыслях и производила впечатление человека, рассуждающего скорее абстракциями, и только где-то в глубине были человеческие чувства, любовь, ненависть, опасения.
     Мог ли Хасти использовать против императрицы это странное средство гипнотизма (так как крутящийся диск несомненно был им) и таким образом превратить Налдамак в свою марионетку? Тогда внешне их мир оставался бы тем же самым, тогда как внутри он бы создал иное общество.
     Но в таком случае Налдамак была бы отстранена - хотя воспоминания Ашаки содержали только некую вероятность, кое-какие предположения, и она не могла точно утверждать это. Правда, отстранение могло в самом деле произойти и было бы вполне логично. Так почему Хасти предлагал соглашение, пытался навязать его ей - Наследнице?
     Потому что она была именно тем, кем была. Налдамак принесла торжественную присягу, что не выйдет опять замуж, да и не могла она это сделать по закону, когда ее бесплодие абсолютно доказано. Но с ней, Наследницей...
     Талахасси кивнула. Даже находясь в таких условиях, в каких она была в настоящее время, она смогла криво улыбнуться, подумав о рухнувших надеждах Идайзи. Жена Юсеркэфа, вместо того, чтобы действовать по своему собственному плану, сыграла на руку Хасти, доставив ему Наследницу. Она задала себе вопрос, осознавала ли это Идайзи; безусловно, она не была настолько глупа, чтобы верить, что сможет командовать своим бывшим союзником и в дальнейшем.
     Хасти перелил зеленоватую жидкость из одного лабораторного стакана в другой и поднес его ближе, чтобы добавить его содержимое, капля за осторожной каплей, в чашку на столе очень близко от клетки с Жезлом. Пошел тошнотворный запах, такой раздражающий, что Талахасси закашлялась, несмотря на усилия сохранять тишину.
     Закончив свое дело, мужчина поднял голову, чтобы взглянуть на нее, и при этом взял чашку одной рукой.
     - Есть шанс, - он держал чашку так высоко, что она не могла увидеть ее содержимого, - предупредить неизбежную смерть нашего дорогого принца. Довольно незначительный шанс, как я думаю. Но постольку я призван творить чудеса, то постараюсь сделать все наилучшим образом. Принцесса Идайзи... - Он с издевкой покачал головой. - Увы, Великая Леди, раз она не может открыто требовать твоей крови, думаю, она должна попытаться весьма энергично достичь этого другими, более скрытыми методами. Нет, не потому, что любит своего дорогого лорда, а потому, что корона, о которой она неизменно мечтала, пусть и незримо, ей недоступна.
     Ну, все-таки это надежда. Что касается тебя. Великая Леди, то поразмысли также - сколько может человек, даже обученный в Храме, оставаться запертым без пищи или воды. Без пищи - может быть, долго. Говорят, что те, кто имеет Талант, скорее питаются, чем истощаются, через пост. Но вода - другое дело.
     И, будто его слова были ключом, чтобы открыть дверь для потребностей ее тела, язык Талахасси с трудом шевельнулся во рту, который, казалось, внезапно пересох.

Глава 10

     Жажда, стимулированная этим намеком Хасти, стала пыткой. Талахасси положила голову на руки, сжимающие колени, и сгорбилась в клетке. Он использовал на ней однажды крутящийся диск, чем принудил ее выполнить его приказ; сделал ли он это вновь более умело только через слова? Она боролась, чтобы контролировать свои мысли - перекрыть мысленные изображения бегущей воды, кубков, наполненных и ожидающих, чтобы их выпили.
     Верил ли Хасти, что может сломать ее защиту при помощи безумной жажды и таким образом одолеть ее? Кап... кап... Звук наносил удары по ее самообладанию. Она медленно подняла голову, всмотрелась в дальний угол лаборатории. Там находилась раковина, выдолбленная из массивного камня, к которой подходила труба. И из нее стекала капля за каплей жидкос