нах"?
   - Горе мне, - сказал Лог. - Я никогда  в  жизни  не  ступал  на  палубу
"Дракона". А способов таких нет, да и быть не может.
   Силин почувствовал, как гнев приливает к вискам.
   - Ты... знаешь, кто ты?
   - Ну, знаю, - ответил Лог. - А впрочем, ну тебя  к  дьяволу.  Я  устал,
работая за двоих. Не будь я таким, кем стал бы сейчас ты?
   Силин промолчал. Он почувствовал, что краснеет.
   - Нас ведь с тобой практически уже нет, -  спокойно  продолжал  Лог.  -
Хотя мы еще и дышим, нам  ничто  больше  не  под  силу:  ни  взлететь,  ни
дождаться чего-то... Единственное, что мы  могли  сделать,  -  это  помочь
кораблям. Мы принадлежали им. Поэтому, я не  мог  сказать  тебе  с  самого
начала, что на спасение у нас нет и одного шанса из  миллиона:  тогда  мне
пришлось бы выкручиваться одному, а на это меня не хватало. Я хотел, чтобы
ты снова стал спокоен и весел. Я знал, что ты справишься с  собой.  Так  и
вышло. Ты молодец.
   Сплин медленно проговорил:
   - Значит, ты все время дурачил меня...
   Он услышал сдавленный смешок Лога.
   - Видишь, друг мой, как низко я пал? Я ведь большую часть жизни  провел
на Земле, в централи суперсвязи. И лишь когда ваш связист заболел и срочно
искали замену...
   - Не надо, - попросил Силин. - Не то я...
   - Ну, что - ты? - холодно спросил  Лог.  -  Может,  ты  полагаешь,  что
другой на моем месте справился бы лучше?
   - Извини, - упавшим голосом проговорил Силин. - Я неправ.  Возвращайся,
и, может быть, мы еще что-то придумаем.
   - Да нет, - сказал Лог. - Это лишнее.
   - Старик, ты тронулся.
   - Нет. Я честно доиграл до финального свистка.
   - Его еще не было.
   - Был, брат мой. Я сыграл свое как умел. Больше не могу.
   - Почему?
   - Устал. И слишком много хитрил. А я  не  люблю  врать.  Как  и  всякий
нормальный человек. Я писал суперграммы за мертвецов. Я заверял, что все в
порядке, когда было хуже некуда. И тебе втер очки, как ты знаешь. Так  что
теперь не испытываю к  себе  ничего,  кроме  презрения.  Ну,  что  ж:  мое
совершеннолетие наступило уже давненько, теперь я принадлежу  сам  себе  и
вправе распоряжаться своим достоянием. Вот я им и распоряжусь.
   - Постой... Ну, пусть ты делал все это. Но ведь  ты  прав  -  это  было
нужно! Иначе мы не обеспечили бы прохождения. Ты поступал как  надо,  и  я
готов заявить это любому!
   - Ох, мальчик... Неужели ты  думаешь,  что  мне  важно  мнение  других?
Основное - что думаю о себе я сам! А я просчитался. Начиная, я думал,  что
подвиг оправдает все. Результат - главное! Да, я  поступал  правильно.  Но
"правильно" и "безопасно" - не одно и то же. Ничем нельзя оправдать  ложь.
Если бы это сделал ты - как чувствовал бы ты себя сейчас,  будь  все  даже
трижды оправдано?
   -  Не  знаю,  -  неуверенно  пробормотал  Силин.  -  Мне   никогда   не
приходилось...
   - А я, ты думаешь, учился этому? - крикнул Лог. - Специально готовился?
Видел в этом смысл жизни? - Он помолчал. - Ладно. Поговорим о деле.  Скоро
Земля снова выйдет в эфир. Что ты им скажешь?
   - Говорить будешь ты.
   - Думаешь, если я решил, меня еще  можно  переубедить?  Нет,  на  связи
останешься ты. Что же ты скажешь?
   - Всю правду.
   - Нельзя.
   - Почему?
   - Потому что теперь надо думать о них, а не о нас. Стоит им узнать, как
обстоит дело в действительности, и они тут же прилетят, даже не зная,  как
спасти нас, - прилетят просто потому, что невозможно не  прилететь,  когда
люди гибнут и зовут тебя. И это будет вдвойне мучительно  для  них  и  для
тебя: видеть их простым глазом - и знать, что ты недостижим для  них,  как
они - для тебя. Лучше избежать этого.
   - А если они найдут способ?
   - Найдут возможность сесть? Допустим невозможное: найдут. Но можешь  ли
ты ручаться, что они не погибнут так же, как и наш экипаж? Молчишь?
   - Я слушаю.
   - Поэтому Земля не должна знать, что люди погибли здесь, на  астероиде.
Пусть эта чертова глыба считается  благополучной  во  всех  отношениях.  В
таком случае его очередь  в  программе  исследований  наступит  лет  через
пятьдесят, если не позже. А к тому  времени  люди,  может  быть,  научатся
делать какие-нибудь прививки...
   - Против чего?
   Лог ответил не сразу:
   - Одним словом, важно, чтобы они не оказались тут сейчас.
   - Что же ты предлагаешь?
   - Погибнуть.
   - Я, наверное, страшно отупел, - пожаловался Силин. - Не понимаю.
   - Погибнуть ведь можно везде: можно тут, а можно и  на  пути  домой,  в
пространстве. Тогда искать некого и  незачем:  если  машина  взрывается  в
рейсе, от нее не остается ничего. Ты понял?
   - Чего ж тут не понять, - ровным голосом сказал Силин.
   - Для этого нужно, чтобы ты доложил, что на борту все в полном порядке.
Потом, выждав некоторое время, ты снова установишь связь и  сообщишь,  что
корабль стартовал и лежит на курсе. Для этой передачи ты изменишь частоту,
чтобы  имитировать  допплер:  на  самом  деле  у  тебя   ведь   не   будет
дополнительной скорости.
   - Что такого, - согласился Силин. - Элементарная задача.
   Он сам удивился собственному спокойствию. Но ему и в самом деле не было
страшно сейчас. Наверное, он еще просто не осознал всего.
   - Рад твоему самочувствию, - проговорил  Лог.  -  Эту  вторую  передачу
лучше будет прервать на полуслове. Правдоподобнее. И после этого  -  ни  в
коем случае не отзываться больше! Как бы тебе ни хотелось, как бы  они  ни
страдали.
   - Это будет трудно, - тихо сказал Силин.
   - Очень. Но ты сможешь. Ты сильный парень. "Нас  двое  могучих,  сказал
Камал".
   - Ну, дальше?
   - Дальше? "Но она верна одному".
   - Да нет, я... Лог, слушай: ты это о Лиде?
   - Это стихи, к ней они не имеют отношения.
   - Почему ты так поздно начал летать, Лог? Из тебя вышел бы капитан.
   - Не знаю. Боялся, наверное. Мне кажется, что я - вроде нашего Дятла  -
рассчитан на разовое употребление. Но кому  нужна  сейчас  моя  биография?
Главное ты понял: чтобы избежать искушений, корабль надо взорвать во время
второго сеанса связи.
   - Взорвать? Корабль?!
   - А как ты хотел? Уверить всех в своей гибели  -  и  потом  ждать,  "не
выручит ли счастливый случай? Не надо обманывать себя, великий  вождь:  на
этот раз лучше обойтись без иллюзий. Помни: ты спасешь многих на Земле.  И
Лиду.
   - Да. Спасу от себя - это ты имел в виду?
   - Нет. - Спасешь - потому что он обязательно полетит, узнав,  что  тебе
грозит беда. Я ее знаю. Словом, думай об одном: мы выиграли трудный  матч,
продержались до последнего  свистка.  А  что  будет  потом  в  раздевалке,
зритель этого не увидит.
   - Насчет последнего свистка не согласен, - сказал Силин.
   - Вот как? - подчеркнуто удивился Лог.
   - Ты слышал его?
   - Как тебя сейчас.
   - А я считаю, что последний свисток - это первый, которого ты больше не
слышишь. А пока слышишь, игра продолжается.
   - Это  ничего  не  меняет;  взорвать  корабль  надо.  Иначе  "Драконы",
возвращаясь, нашарят его локаторами и вся наша сказка расползется по швам.
   - Мне надо подумать, Лог. Взорвать корабль... Мне ведь не себя жаль.  Я
не стану обещать тебе сразу. Ты должен обождать.
   - Черт! - сказал Лог. - Думаешь, сидеть тут так приятно?
   - Приходи сюда.
   - Хитер, хитер...
   - Какая тебе разница, если в любом случае выход один?
   - Разница есть. Хотя бы в том, что мне не хочется лишний  раз  тащиться
через этот сумасшедший  лабиринт,  созданный  господом  в  приступе  белой
горячки. Правда, звездный шейк мне стал даже нравиться, но  этого  слишком
мало.
   - Соберись с силами и  приходи.  Подумай:  если  я  откажусь  от  твоей
программы, выполнять ее придется тебе самому.
   - И не подумаю. За людей на Земле ты в таком же ответе, как и я. Почему
же я должен тебя уговаривать?
   - Ну, ладно. И все же подожди полчаса.
   - Да к чему?
   - Я не верил, что мы справимся вдвоем. Ты убедил меня, и  мы  выиграли.
Теперь моя очередь сказать: потерпи полчаса - и я  что-нибудь  обязательно
придумаю! У меня такое ощущение, что все кончится хорошо. А интуиция редко
подводит.
   - Господи боже, какой бесстыдный хвастун! Кто  когда-нибудь  слышал  об
интуиции Силина? Ладно, я погожу - чтобы наказать тебя за самоуверенность.
   - Разве тебе самому не нужно время, чтобы подготовиться...
   - К чему - к смерти? Ты  начитался  романтических  книжек.  Да  человек
готовится к ней всю жизнь! Или ты думаешь, что я еще  студент  и  не  могу
обойтись без ночи перед экзаменом?
   - Значит, ты ждешь.
   - При одном условии: без лирики.
   - То есть?
   - Не вздумай выходить и идти сюда, чтобы предотвратить кошмарную драму.
Помешать ты все равно не сможешь,  только  зря  потратишь  силы.  В  твоем
распоряжении полчаса.
   Наступила  тишина.  Силин  встал,  и  у  него  закружилась  голова.  Он
чувствовал, что не в силах до конца понять Лога, и  поэтому  не  сможет  и
разубедить его. А придумать - что ж тут придумаешь?
   Он прошелся взад и  вперед  по  рубке,  прикоснулся  к  пульту,  провел
пальцами по экрану. Резко повернувшись, вышел. Спустился в салон. Тут  все
осталось, как было, только  кристофон  выключился.  Силин  протянул  руку,
чтобы  включить,  потом  опустил  ее.  Прошел  на  камбуз.  Достал   банку
сгущенного молока, ударом ножа  вскрыл  ее.  Молоко  было  горьким.  Силин
отшвырнул банку.
   Еще минут пятнадцать бродил он по отсекам и коридорам корабля, не зная,
куда и зачем идет. В коридорах лежала тишина,  тускло,  вполнакала  горели
плафоны.  Иногда  включался  и,  погудев  немного,  смолкал  климатизатор.
Корабль дышал, он жил бы и без людей, долго - многие годы, пока не выгорит
топливо в малом реакторе. Убийство корабля - самое аморальное: он не может
защищаться, это как убить спящего... Силин постоял  около  пандуса,  потом
спустился в  киберотсек.  Что-то  изменилось  там.  Погодя,  Силин  понял:
отключился  инкубатор,  в  котором  закончилось   формирование   ненужного
биокибера. На табло инкубатора горела теперь  надпись:  "Включить  в  сеть
контроля экипажа". Для чего? Зачем? Силин попытался понять это, но  так  и
не нашел  здравого  объяснения.  Отчаявшись,  пожал  плечами:  бесполезный
автомат, случайно родившись, просто жаждал дела; самому Силину тоже  нужно
было заняться хоть чем-нибудь. Товарищи по несчастью, киб  и  человек,  на
которых возлагались надежды и кто оказался не тем, за кого их принимали...
"Ладно, помогу тебе, а мне уже никто не сможет"...
   Он открыл инкубатор, бережно извлек тепловатую капсулу с  торчащими  из
нее проводками и стал разбираться в том, как же присоединить ее.  В  конце
концов он справился с этим. Больше и тут  делать  было  нечего.  До  конца
срока оставалось неполных пять минут. Силин пошел дальше.
   Он обходил корабль, но лишь теперь  понял,  что  это  -  прощание.  Что
корабль он взорвет. Нельзя, чтобы Земля раскусила игру и сохранила  плохую
память об умерших, а ведь так может случиться:  для  актерской  игры  есть
сцена, в любом другом месте это уже не искусство, а подлость.
   Самое трудное порой - принять решение, выполнить его бывает проще.  Для
Силина подготовка корабля ко взрыву и вовсе не представляла сложности: был
он третьим пилотом (хотя прозвище "Боцман" прилипло к нему накрепко)  и  с
энергетическим и двигательным хозяйством был хорошо знаком. Он  подготовил
реактор к действию, потом  вывел  из  строя  систему  безопасности:  убрал
предохранители  и  без  особого  напряжения  заклинил  системы  сброса   и
катапультирования   реактора.    Все    в    нем    сопротивлялось    этим
противоестественным действиям, но он заставил себя сделать все на совесть,
основательно, как будто это вело не к  сокращению,  а  к  продлению  жизни
корабля.
   Наконец он вытер руки. Полчаса давно минуло,  и  Лог,  наверное,  давно
потерял терпение; Силин подумал об этом, как о  чем-то  обычном:  в  конце
концов, умрешь ты чуть раньше или позже - уже не имело значения.
   Теперь оставалось лишь установить автокорректор тяги на  нужное  время.
На тот час, когда будет проходить второй сеанс связи с Землей.
   Силин стоял, потирая лоб: опять кружилась голова, и в какой-то миг  ему
показалось даже, что он не устоит и упадет. Он устоял, но чувствовал  себя
все менее уверенным. Ему пришло в голову; что второго сеанса он может и не
дождаться, и некому будет нарисовать Земле веселую картинку со стремящимся
к дому кораблем. Да и нужен ли был второй сеанс? Пожалуй, лучше  закончить
все во время первого. Он  скажет,  что  они  уже  летят.  Потом  что-то  о
подозрительном поведении двигателей. Наверное, если заранее подготовиться,
можно будет рассказать убедительно. Несколько слов - и взрыв...
   Силин  представил,  как  этот  взрыв  будет   выглядеть   со   стороны.
Эффектно... Обломки  разлетятся  по  всем  направлениям,  и  лишь  гладкая
площадка останется там, где только что стоял великолепный корабль.
   С ходу Силин проскочил дальше. Но тут же вернулся к этой мысли. Гладкая
площадка останется после взрыва корабля!
   Пулей влетел он в рубку связи. И закричал в микрофон:
   - Лог! Скорее! Лог! Да Лог же! Я нашел! Слышишь? Нашел!
   Он совсем забыл, что Лог, скорее всего, уже не ждет вызова и не  сможет
на него ответить. Но Лог отозвался; наверное,  вовсе  не  так  легко  было
выполнить задуманное им, пока оставалась хоть какая-то надежда.
   - Можно подумать, что ты решил квадратуру круга!
   Силин вздохнул полной  грудью.  Только  сейчас  он  понял,  какой  ужас
охватил бы его, не отзовись Лог на вызов.
   - Спасены! - сказал он. - Жертва ферзя, понимаешь? Слушай!
   Он говорил горячо, как на защите диплома. Да, корабль надо взорвать. Но
сами они заблаговременно покинут его и укроются  -  хотя  бы  там  же,  на
полюсе. Испарится половина корабельных конструкций, а остальное разлетится
во все стороны, так что даже убирать ничего не придется. Сама  ж  площадка
вряд ли придет в негодность: слишком крепок материал.
   - Что, разве плоха идея?
   - Нет, - сказал Лог. - Что хорошо, то хорошо.  "Хороша  была  галера  и
хорош штурвал резной". Просто и смело.
   Голос его, однако, не стал веселее. Правда, Силин понял это не сразу.
   -  Так  давай  сюда!  -  воскликнул  он.  -  Соберем  все,  что   может
понадобиться, и станем ждать, пока появятся "Драконы". Договоримся с  ними
и взорвем!
   - Идея хороша, - повторил Лог. - Но и только, дорогой мой боцман.
   - Ты думаешь, не получится?
   Лог помолчал.
   - Видишь ли... - проговорил он наконец. - Я, собственно, и  ждал  тебя,
чтобы рассказать... Я и раньше догадывался, а теперь наконец понял,  после
чего умирают люди.
   - Отчего умирают?
   - Да не отчего, - с досадой проговорил Лог. - Отчего - я не знаю. После
чего. "После" не обязательно значит  "вследствие",  не  так  ли?  Школьная
логика. Вследствие чего,  мне  неизвестно.  Механизм  непонятен.  Но  люди
умирали после выходов из корабля на поверхность астероида, если выход  был
на продолжительное время. Каждый умирал после  четвертого  выхода.  Только
капитан  -   на   пятом.   Понял?   Люди   выходили   для   монтажа,   для
исследовательских  работ.  Один,  два,  три  раза.   Из   четвертого   они
возвращались не сами. Доктор выходил вне графика  -  для  исследований.  И
первым исчерпал лимит. Мы выходили реже всех. И остались последними.
   Лог умолк; молчал и Силин, хмуро глядя на пульт  связи.  Снова  на  миг
закружилась голова.
   - Интересно... - проговорил наконец Силин. - Один. - Он загнул палец. -
Два. Три...
   - Я уже подсчитал: ты сделал три выхода. Так что у тебя еще есть  запас
времени - если ты не станешь покидать корабль.
   - А ты?
   - Ну, собственно...
   - Четвертый, - тихо сказал Силин, сосчитав.
   - Да,  что-то  в  этом  роде  -  больше  трех,  меньше  пяти.  Так  что
возвращаться мне, как ты  теперь  понял,  нет  смысла.  Я  просто  немного
потороплю это дело. Я человек нетерпеливый, не люблю ждать. И, как сказано
у поэта: "никого не прокляну я, я страдал и жил с людьми".
   Лог говорил спокойно, но Силину в этом спокойствии  почудилась  фальшь,
бравада человека, который торопится умереть  оттого,  что  боится  смерти.
Силин вовсе не был уверен, что угадал правильно, и все же крикнул:
   - Знаешь, кто ты? Ты пижон!  Иначе  понял  бы,  что  нельзя  сдаваться.
Господи, как вдолбить это такому самовлюбленному  дураку,  как  ты?  Ты  и
умереть-то собираешься, чтобы не  нарушить  позы.  Потому  что  финального
свистка не было!
   - Поделом мне, - произнес Лог в ответ.  -  Нечего  создавать  маленьких
Франкенштейнов... Но ты неправ: свисток был. Представь, что  мы  играли  в
баскет и я  заработал  пять  персональных.  Хочешь  не  хочешь  -  иди  на
скамеечку. Как ты думаешь, великий вождь, что такое возраст?
   Опять он ушел  от  разговора  по  существу,  перевел  его  в  плоскость
словесной игры, где побеждает не правый, а умелый. И снова Силин  невольно
подчинился:
   - Ну... годы?
   - Так-то так, но какие? Не прожитые, как думают обычно, но те, что  еще
осталось прожить. Поэтому своего настоящего возраста люди обычно не знают.
А я теперь знаю, и со  всех  точек  зрения  намного  старше  тебя.  Уважай
старость, юноша.
   - Капитан сделал пять выходов.
   - Капитан был не нам чета. Но, кажется, мы все уже обсудили: и жизнь, и
остальное. Не хватит ли, друг мой? Скажи, а тебе не хотелось бы, чтобы там
все-таки оказалось нечто?
   - Ох... Лог, слушай: ты трус! Просто трус! Понимаешь?  Мало  того,  что
хочешь умереть сам, - ты и меня угробишь вдобавок! Ты  же  знаешь,  что  я
пойду искать тебя!
   - Может быть, - сказал Лог невесело. - Наверное, я самый великий  трус.
Не знаю. Но признание обвиняемого - давно уже не царица  доказательств,  а
других улик нет. Аргументация твоя несерьезна: не я тебя угроблю, а  взрыв
- потому что иного выхода не дано. Так что не  вали  на  меня.  Да  и  что
постыдного в трусости? Важно не проявлять ее  тогда,  когда  другие  могут
пострадать от этого. Ты не согласен? Слушай...
   Свист раздался в динамике - свист, напоминающий трель судейской сирены.
   - Вот как я умею, а? Правда, здорово? Не выходи, чтобы искать меня:  не
найдешь. Будь спокоен, я уж сделаю все на совесть.
   - Все равно я обязательно выйду за тобой, слышишь? И набью тебе морду -
такому, какого найду!
   - Не будь дураком, -  спокойно  ответил  Лог.  -  Не  порть  напоследок
благоприятное впечатление о себе, иначе мне будет очень обидно.
   - Мертвым не бывает обидно.
   - Мне - будет.
   - Лог! - крикнул Силин.
   Но  он  не  услышал  шороха:  связь  прервалась,  и  на  этот   раз   -
окончательно.
   Силин представил, как Лог отворяет дверцу  будки.  Переступает  высокий
порог. Дверка захлопывается - навсегда.  Лог  делает  первый  шаг.  Минует
поворот. Сразу? Нет, пройдет еще немного. Но разницы нет.
   Силин понял, что остался один. Совсем и навсегда. Ему  хотелось  что-то
делать. Он теперь чувствовал себя лучше: знал, что ему еще не пришла  пора
умирать. И не придет,  если  он  не  станет  больше  выходить  за  пределы
корабля. Надо что-то делать. Занять себя. Отвлечься.
   Впрочем,  стоит  ли  отвлекаться?  Лога  больше  не  было,   но   Земля
оставалась. И жизнь нескольких человек из того множества, что жило  сейчас
на Земле, зависела от того, что предпримет сейчас Силин.
   Он поднялся по пандусу на самый верх; поднялся легко, чуть ли не бегом,
хотя можно было и не спешить. Вошел  в  ходовую  рубку.  Несколько  секунд
смотрел на ручки, управлявшие автокорректором тяги. Потом повернул  кольцо
таймера, устанавливая его на часовое упреждение. Поразмыслив,  решил,  что
часа много, и переставил кольцо на  сорок  минут.  Включил  автокорректор.
Обождав немного, убедился, что автомат работает: кольцо таймера  медленно,
едва заметно для глаза, двигалось обратно, к нулевой отметке. Силин  ждал,
пока  под  риску  не  встала  отметка  "Тридцать  девять".  Столько  минут
оставалось теперь до взрыва.
   Он вышел из рубки, захлопнул за собой дверь и медленно с