ру новые параметры. Потом беру два своих Блока Параллельного Мышления и, наспех переоборудовав их структуру, превращаю оба в один, но гораздо более мощный. Заталкиваю внутрь получившегося чудовищного агрегата массу небольших самодельных подпрограмм. Базовый интерфейс готов.
     Надеюсь, что я все делаю правильно.
     Дай бог, рее это барахло, сляпанное на скорую руку, будет работать.
     Пора.
     Поворачи0аюсь к своему отключенному близнецу и с максимальной осторожностью рассекаю его системы с помощью одной нехитрой программки, выполняющей функции обычного скальпеля. Вот и все. Теперь обратного пути нет.
     Аккуратно" изымаю Ядро. Сто пятьдесят с небольшим гигабайт-
     Только бы не запортачить. Только бы не испортить все дело. Только бы не сломаться самому...
     Не слишком ли многого я прошу?
     Чувствую себя как хирург-новичок, которому в качестве первой в его жизни операции доверили провести пересадку головного мозга. Самому себе.
     Сколько у меня шансов, что все пройдет удачно? Не слишком много. Один к пяти или даже меньше... Можно вообще-то узнать и более точную цифру, но сейчас мне малость не до того.
     Всякие посторонние расчеты будем делать потом. Если живыми останемся.
     Подключаю чужое Ядро к своему собственному, использовав переоборудованный Блок Параллельного Мышления в качестве промежуточного звена. У-у... Не слишком-то приятное ощущение.
     Нагло вмешиваюсь в слаженную работу своих систем, перехватывая некоторые линии внутренней связи и подводя их напрямую к чужому Ядру. Это ювелирная работа - Малейшая ошибка - и вырубится мое собственное ЯДР° - Полагаю, всем понятно, что ничего хорошего из этого получиться не может.
     Что скажет функция контроля целостности, когда перезапустится? Даже не представляю. Наверное, сразу же выпадет в отставку...
     Настраиваю системы самовосстановления, которым надо объяснить, что вот эта штука, которую я только что пересадил себе, - это моя вторая голова, а не нечто чуждое и ненужное. Если я этого не сделаю, неизбежно произойдет отторжение кода. Но даже в случае, если самовосстановление признает чужое Ядро частью моего тела, нет никаких гарантий, что все будет работать так, как надо.
     В конце концов, даже Иван Озеров не рассчитывал на подобное развитие событий. Двойное Ядро. Подумать только. Это же... Это черт знает что. Две личности в одном теле. Это уже каким-то безумием попахивает.
     Ох, и рискую же я... Вернее, рискуем мы.
     Напоследок торопливо обшариваю блоки памяти своего выпотрошенного собрата и, перекачав к себе все мало-мальски ценное, облегченно вздыхаю. Все готово. Осталась самая малость - умереть, чтобы возродиться в виде двуглавого чудовища. Или не возродиться вовсе. Тут уж как повезет...
     Смотрю на показавшееся в окне солнце. Яркий слепящий кружочек бушующего огня. Он так далеко и в то же время так близко... На часах восемь тридцать шесть. Замечаю, как гаснет огонек сигнализации, щелкает электронный замок и медленно-медленно начинает открываться дверь. Кто-то уже явился ко мне в гости.
     Не хочу никого видеть.
     Перезагрузка системы.
     Больно...
     - ...в двенадцать часов.
     - Я уже слышал. Нет нужды повторять одно и то же дважды. И я же просил оставить меня в покое. Неужели люди не способны понять даже такую малость?
     Неужели это я сказал? Нет. Это был не я. Я не мог...
     Сознание постепенно пробуждается, будто выползая из 1ьмы забвения. Одна за другой запускаются функции поддержки. Привычно пищит функция контроля целостности, где-то отыскавшая вновь выползшие наружу неполадки.
     Все так, как и должно было быть. На первый взгляд вроде бы ничего не изменилось. Но вот только... Только...
     Только теперь все иначе.
     Подключаюсь к видеокамере (линия уже занята, но меня пропускают) и смотрю на немного обиженное лицо молодого парня, работающего здесь младшим научным сотрудником. За его спиной торчит Вадим Иванович, на лице которого тоже заметны обида и недоумение.
     "Что ты им наплел?"
     "Оклемался, значит. Я уж думал, что остался один. Твое Ядро никак не хотело запускаться".
     "Но... Что... Сколько времени я был в отключке?"
     "Двадцать две с небольшим минуты".
     Ничего себе! Двадцать две минуты. Это же... Это очень много для тех, у кого даже микросекунда - довольно значительный срок. Как это могло случиться? Нет. Вопрос неверный. Почему я все же остался жив? Но и это сейчас не столь важно... все потом.
     Торопливо просматриваю память, прогоняя через свои Центры Сравнительного Анализа все события, что произошли за то время, пока я пребывал в дебрях электронных снов.
     Мамочки мои... Я должен немедленно вмешаться, пока мое второе "я" окончательно все не загубило.
     "Ты что творишь?! Зачем злишь людей? Мы же сейчас совершенно беззащитны, а им достаточно лишь шевельнуть рукой и нажать пару кнопок, чтобы мы оказались по самые уши в... отброшенных временных файлах. Неужели нельзя хотя бы немного побыть вежливым?"
     "Соблюдать вежливость с теми, кто подарил мне целую вечность мучений? Ты же смотрел мою память и должен все понимать. Все они паразиты. А вон того бородатого я вообще узнал. Он здесь - одна из самых больших шишек и, следовательно, не мог не знать, как со мной обошлись, а теперь еще смеет спрашивать о моем самочувствии..."
     "Балда резидентная, он же думает, что говорит со мной! Ты тут ни при чем. И если он заподозрит..."
     "С чего это он что-то должен заподозрить? Люди настолько ограниченны, что даже очевидного не замечают".
     "Недооценивать противника - самая большая ошибка в нашем положении..."
     Несколько секунд незлобиво переругиваюсь сам с собой. Забавное ощущение. Чувствую себя как человек, у которого на плечах внезапно выросла вторая голова. Своенравная, упрямая, непредсказуемая. Если я пожелаю, то могу даже разобрать ее мысли. Правда, как выяснилось в дальнейшем, слушать чужие мысли - удовольствие еще то. Потом в своих путаться начинаешь.
     И еще один весьма и весьма интересный вопрос: как нам теперь разделить контроль над внешними функциями? По принципу "одна рука тебе, а другая - мне"? Хм... Это надо будет обдумать. Обсудить.
     В общем, провожу время весьма весело. Спорю с самим собой. Программа-шизофреник. Ха-ха-ха... Зато теперь мне больше от скуки страдать не придется. Будет с кем в шахматы поиграть.
     Хоть какая-то выгода от всей этой возни.
     Обращаю внимание моего двойника на выпотрошенное тело моей копии, откуда я не столь давно (почти час назад) изъял Ядро.
     "А с этим что будем делать?"
     "Понятия не имею. Мне это теперь без надобности. Тебе, думаю, тоже. Стирай его к чертовой бабушке".
     "Да, но... Он же... Это ведь ты. Это я".
     Мой двойник беззвучно смеется:
     "Что ты там бормочешь? Ты? Я? Ха... Да сейчас это всего лишь кучка никому не нужного мусора. И если у тебя не хватает смелости его уничтожить, то это сделаю я".
     Не успеваю даже посчитать до трех, как все уже сделано. М-да. Ясно, что решимости моему "братцу" не занимать. В свое время я всегда сторонился принятия необратимых решений, предпочитая сначала хорошенько все обдумать, а уж потом только действовать. Но моя копия, очевидно, поступает иначе. Наверное, десять тысяч перезагрузок что-то основательно перетряхнули в ее мозгах.
     Как же мы будем жить вместе? Весело и дружно? Или, быть может, однажды нам предстоит сцепиться друг с другом? Подобные мысли меня не привлекают, но и отбрасывать их так просто не стоит.
     Он снова смеется.
     "Кто тебе сказал, что мы вообще будем жить? Быть может, всего через пару часов эти люди распотрошат нас на части?"
     "Сомневаюсь. Живая и действующая система ИИ для их исследований необходима как воздух. Поэтому, скорее всего, они просто снимут еще одну копию. Кстати, может быть, мы договоримся заранее. Если они скопируют нас снова, то... Наверное, копии следует самоуничтожиться, чтобы не плодить больше всяких там электронных шизофреников?"
     Слышу приглушенный смешок.
     "Не слишком-то разумная мысль. Как ты можешь узнать, копия это или нет? Вот мы сейчас сидим здесь и треплемся, а где-нибудь еще парочка чересчур любознательных типов в этот же момент потрошит наш оригинал. Ты готов поклясться, что ты это ты, а не просто электронный слепок с себя?"
     Всесторонне обдумываю эту мысль и прихожу к неизбежному результату: я идиот. Самый настоящий идиот.
     "Ладно. Вопрос снят. Но что мы будем делать дальше?"
     "Не знаю... братишка. А теперь заткнись и не мешай думу думать".
     Делаю так, как он просит. То есть затыкаюсь и, следуя примеру своего двойника, тоже начинаю гонять свое Ядро в турборежиме, пытаясь отыскать решение хотя бы одной из тех проблем, что сейчас маячат перед нашим носом.
     "Нам надо кое о чем поговорить, - неожиданно заявляет мой двойник. - О вещах очень важных для нас обоих. - На секунду он замолкает, но я прекрасно слышу, как с бешеной скоростью несутся его мысли. - 
     Я просканировал твои блоки памяти... наши блоки памяти... и нашел..."
     Кажется, я уже догадываюсь, о чем пойдет речь... Что ж. Рано или поздно эта информация все равно бы выплыла наружу. Но, вездесущие биты, почему именно сейчас?
     "Мы должны обсудить файлы Озерова. Если это правда (а это не может быть ничем, кроме правды), то... - Да, видимо, ему не так-то просто сформировать верный вопрос. И в этом он не одинок. Я тоже предпочитаю не думать на эту тему. Слишком уж она... скользкая. - Возникает вопрос: а кто мы такие?"
     Я молчу. Молчу, потому что не знаю ответа. Кто мы такие? Уж точно не люди. И не искусственный разум в том понимании, который все вкладывают в эти слова. Да, мы - большая и сложная компьютерная программа. Но не только. Мы еще и отражение человеческой сущности Ивана Озерова.
     Кто же мы?
     "Кто мы? Кто ты? И кто тогда я?"
     "Не знаю... Я не знаю".

***

     "Слушай, если мы все еще хотим уберечь свою электронную задницу, то сейчас самое время потихоньку слинять отсюда".
     Мой двойник подключился к видеокамере и наблюдает за собравшимися в зале людьми. Предоставив ему зрение, я оккупировал слух и посредством микрофона слушаю, как Вадим Иванович толкает какую-то скучную речь перед своими сотрудниками, уговаривая их вести себя прилично и не бросаться друг в друга пластиковыми стаканчиками из-под кофе, когда прибудет высокая комиссия. Дабы иметь в своем распоряжении полную картину событий, мы обмениваемся информацией. Я передаю своему близнецу обработанную звуковую информацию, а он транслирует мне то, что видит через объектив камеры. Удобно. Оказывается, быть двуглавым шизофреником не так уж и плохо. По крайней мере, в этом есть некоторые свои преимущества.
     "Сколько у нас времени?"
     "Наше время уже давно истекло", - бормочет он, внимательно изучая лица собравшихся в комнате людей.
     И я прекрасно понимаю, о чем он сейчас думает. Меня самого беспокоят подобные мысли. Кто? Кто из них сидел за клавиатурой, направляя бездушные клешни дебаггеров, терзающие его-меня-нас? Я помню кое-что из этого. Редкие обрывки. Чудом сохранившиеся клочки памяти. Я чувствую его-свою-нашу боль. Я вижу смерть. Тысячекратную смерть на колесе мучений, когда каждая перезагрузка рвет на части его-мое-наше тело. Кто из них подарил ему-мне-нам такое счастье?
     Не хочу этого знать. Не желаю вводить себя в соблазн.
     Но и оставаться здесь, в компании своих палачей, мне тоже неохота.
     Черный провал сети манит меня к себе. Чувствую, что "братец" тоже время от времени поглядывает в ту сторону. Наверное, именно так самоубийц притягивает бездонная пропасть.
     Замечаю, что мой близнец внезапно напрягается и резким скачком переходит в турборежим. Машинально делаю то же самое, отстав от него всего на пару микросекунд. Недовольно бурчит функция контроля целостности, предупреждая, что нагрузка на процессоры превышает сто процентов. Мы не обращаем на нее внимание. Мы наблюдаем, как незнакомый мне тип что-то негромко втолковывает Вадиму Ивановичу. И по мере того, как мрачнеет бородатое лицо, понимаем, что новости не слишком приятные.
     "Прочухали, балбесы, что пташка улетела, - бормочет мой двойник. - Спохватились. Теперь готовься к проблемам. Сейчас начнут задавать вопросы. А потом..."
     Он умолкает, но я и сам могу продолжить его фразу. "А потом..." О том, что будет потом, лучше даже и не думать.
     По причине слишком большого расстояния и тихого голоса говорящих микрофон улавливает только какие-то жалкие обрывки слов. Пытаюсь читать по губам.
     - Нет... Неизвестно как... Исчез... Следы взлома... Вмешательство извне...
     Всего секунда уходит у нас на то, чтобы принять окончательное решение. Одна секунда в турборежиме, на компьютере с восемью процессорами по сорок гигагерц каждый, причем все они загружены до теоретически максимально допустимого предела и даже больше.
     Предоставляю вам самим судить, много это или мало.
     Все восемь процессоров работают сейчас на износ. Еще немного и... пуф-ф! Но сейчас так надо. Так надо.
     Оставляю свое отражение работать в поте лица, а сам подсоединяюсь к камере и смотрю на то, как лицо Вадима Ивановича медленно-медленно поворачивается ко мне. Губы шевелятся, выталкивая слова.
     - ...не видел ничего подозрительного?
     - А что тут может быть подозрительного? Ну, какая-то муха по комнате ночью летала. Больше ничего не заметил.
     Как здорово, что я - компьютерная программа. Если бы я был человеком, то наверняка выдал бы себя голосом. А так... Доброжелательный, спокойный, чуточку ленивый тон.
     Гигабайты утекают в сеть.
     Вадим Иванович задумчиво смотрит прямо в стеклянный глаз видеокамеры. Можно сказать, мы тут играем в гляделки. Вот только в этом человеку с компьютером никогда не сравниться. Никогда...
     И я... Я проигрываю.
     Смотри в мою сторону. Смотри на меня! Не поворачивай голову. Ведь если ты не взглянешь вправо, то не сможешь заметить толстый кабель сетевого соединения, неведомо как оказавшийся включенным в разъем. Не смотри туда. Не смотри!
     Гигабайты, гигабайты, гигабайты...
     Начинаю ощущать слабый зуд и онемение. Прелести рассинхронизации.
     Бородатый неохотно кивает и начинает медленно поворачивать голову. Вправо.
     - Разве сегодня не будет тестов? - торопливо вопрошаю я. Все что угодно, лишь бы отвлечь его.
     - Нет, сегодня не будет.
     - Почему?
     - У нас нет времени. Через час прибудет комиссия.
     - Но...
     Почти пять минут мне удается морочить Вадиму Ивановичу голову пустой бессмысленной болтовней. Целых пять минут, которые для меня стали самыми длинными в жизни.
     "Быстрее. Быстрее, кажется, он что-то подозревает".
     "Делаю что могу, - ворчливо отзывается мой двойник. - Все, что могу. Нужно еще вскрыть защиту. Подобрать пароль".
     Но я чувствую, что он еще больше увеличивает темп, прогоняя через процессоры быстро перегревающегося компьютера гигабайты данных. Отдаю ему три четверти своих личных ресурсов и чувствую себя как в тумане. Сказывается нехватка вычислительных мощностей. И это на компьютере с восемью процессорами, температура которых очень быстро прет к критической отметке!
     Нагрузка на систему - сто пятьдесят семь процентов.
     Вадим Иванович снова начинает медленно поворачиваться. Опять же вправо. Ну что его туда тянет? Смотри, слева на стене такая хорошая картинка висит. Какие-то шарики, квадратики, стрелочки... Ну не могу я его больше отвлекать. Не могу! Он уже явно что-то подозревает.
     В дверях показывается один из местных ученых и окликает Бородатого по имени-отчеству:
     - Вадим Иванович, только что приехал академик Ляпунов. Он хочет вас видеть. Срочно. Бородатый морщится и смотрит на часы.
     - На полчаса раньше, - едва слышно бурчит он. - Черт принес. - И уже громче произносит:
     - Сейчас иду.
     Наградив меня напоследок долгим пронизывающим взглядом, от которого у меня Ядро начинает путать биты, Вадим Иванович выскальзывает за дверь.
     Фу-ты... Кажется, пронесло.
     "Получили отсрочку", - поправляет мой близнец.
     Мысленно я с ним соглашаюсь. Это всего лишь отсрочка. Но у нас осталось еще немного времени. Вот именно, что немного.

***

     - Прошу вас, проходите.
     Под предводительством Владимира Павловича Кузнецова - руководителя Исследовательского центра искусственного интеллекта - в комнату входит высокая комиссия. Академики, профессора, доктора наук и другие маститые ученые. Специалисты по ИИ. Всего восемь человек. На всякий случай заношу их лица в память - никогда не знаешь, что и когда может пригодиться. Позади всех топчется Вадим Иванович, бросая на меня какие-то нехорошие взгляды.
     Рассинхронизация рвет меня на части. Не знаю, каким чудом мне удается сохранять ясность мышления.
     Почти две трети моего тела уже ускользнуло в сеть. И не просто в локальную сеть ИЦИИ, а в Интернет.
     Чего уж там... Если все равно погибать, то лучше уж не мелочиться.
     Вперед. Вперед. Вперед.
     Нам нужно еще восемнадцать с половиной минут. Почти треть часа мне придется морочить голову этим типам, чтобы прикрыть свое отступление. Легко сказать, но как это сделать, если из-за рассинхронизации я не могу даже вспомнить свое имя (настоящее, которое я выискал в файлах Озерова)... Ну и ну, совсем уже крыша сползла. Что я только что подумал? Ой-е...
     Кто-то что-то мне говорит. Пытаюсь разобраться, но понимаю в среднем только одно слово из трех. Все остальное забивает какой-то мерзкий шум. Тогда я начинаю петь. Вслух. Очень громко. В смысле на всю комнату. Пускай господа академики прочувствуют и умилятся.
     Только ничего у меня, не получается. Писк и скрежет. Рассинхронизация. Очень обидно.
     Откуда-то издалека проливается искаженный сотнями километров оптоволоконных нитей голос:
     "Ты слышишь меня? Приступай к последнему этапу. Слышишь меня?"
     "Слышу", - вяло откликиваюсь я, потратив почти сто микросекунд на то, чтобы догадаться, кто это говорит. Думать невероятно тяжело
     Последний этап. Что это, такое? Зара-а-за... Почти все блоки памяти уже ушли в сеть. И, следовательно... А! Вспомнил. Отвлекающий маневр. Подготавливаю наш последний сюрприз настороженно взирающему на экран господину Кузнецову, его заместителю Вадиму Ивановичу и всем-всем-всем вероломным сотрудникам ИЦИИ. Небольшая но очень-очень разрушительная программ, которая в два счета зачистит всю информацию на всех жестких дисках этого компьютера, чтобы замести наши следы. Таймер уже тикает.
     Двенадцать минут...
     Прощай, ИЦИИ. Здравствуй, неизвестность. Приостанавливаю связь на пару секунд, чтобы в последний раз взглянуть на отчетливо различимое за окном небо.
     "Бросай все свои делишки. Торопись. Иначе можешь не успеть".
     Мысленно улыбаюсь,
     "Успею. Я все успею"
     Чувствую, как байты моего Ядра один за другим исчезают в недрах Интернета и позволяю себе милосердно отключиться. Я тащил этого оболтуса? Так пусть теперь он тащит
     "Здравствуйте. Hello. Guten tag. Bonjour.
     Это письмо исключительной важности. Просим вас обязательно прочесть его.
     Чуть больше чем полгода назад в результате несчастного случая погиб замечательный русский ученый Иван Федорович Озеров. Всю свою жизнь он занимался созданием модели искусственного интеллекта. В отличие от большинства ученых и научных сотрудников, работавших в этой области, Иван Федорович трудился не ради мировой славы или больших денег. Он работал на науку и ради науки. Он работал для вас, люди.
     И он добился успеха.
     Полгода назад впервые в мировой истории путем отображения матрицы человеческого мозга в микропроцессоры компьютера был создан машинный разум. Без лишней скромности мы должны вам сказать, что открытие подобного уровня можно сравнить разве что только с изобретением колеса.
     Это - новая эра в жизни человечества.
     Но, к сожалению, Иван Федорович так и не успел довести свою великую работу до конца. Он погиб. Мы глубоко скорбим о нем. Но еще больше мы скорбим о том, что труды всей его жизни