иктор
потянулся рукой, нажал на тангенту.
   - Диспетчерская слушает.
   - Белов не появился?
   - Я на месте.
   - Зайди в кабинет главного технолога.
   - Иду,- ответил Виктор.
   - Если  начнут  предлагать  монтировать  третью  линию,  отказывайся  без
раздумий!- посоветовал напарник.- Начнешь сомневаться - вс„, не отвертишься.
   - Третью? А что с ней?
   - Собираются переводить на замкнутый цикл. Ищут наладчиков.  Мало  мы  им
тут вкалываем, еще по ночам хотят заставить.
   - Ладно, пош„л.- Виктор распахнул дверь и вышел в коридор.
   А через несколько минут  вернулся  в  самом  вес„лом  настроении.  Бросил
куртку на спинку кресла.
   - Точно ты говорил. Там технолог и еще один мужик  набросились  на  меня,
как давай про третью линию говорить. Что  некому  ее  монтировать,  и  фирма
понесет огромные убытки, если я не соглашусь.
   - Мне тоже говорили,- хмыкнул напарник.- И  Сер„ге  с  Димкой.  Они  всем
говорят.
   - А они что?
   - Кто?- не понял напарник.
   - Ну Димка, Серега. Согласились?
   - Нет, конечно.
   - А я пообещал.
   - Что, будешь работать?- напарник округлил глаза.
   - Ну да!
   - Молодец!- ухмыльнулся он.- Что ж, давай, паши.
   Виктор поцарапал  затылок.  Кажется,  он  в  самом  деле  свалял  дурака.
Согласился, не подумав. Глупо, конечно, получилось.  А  вс„  из-за  этой.  И
живот до сих пор болит. Он потихоньку надавил на  брюшной  пресс.  Таблетку,
что-ли, какую выпить?..
   - Слышь?- напарник подступил к нему.- Я уйду пораньше.  Надо  съездить  в
одно место.
   - Да пожалуйста. - Виктор посмотрел на часы.- Тут осталось-то.
   - Пока.
   Помахивая сумкой, напарник вышел из помещения.  Сквозь  прозрачную  стену
Виктор целую минуту видел синего орла на его спине. Потом перевел взгляд  на
пульт. Аппаратура действовала без сбоев. До конца  смены  оставалось  меньше
двух часов. Скоро он пойдет домой. Ляжет на диван. Будет лежать и ничего  не
делать. Неприятный  инцидент  забудется,  живот  перестанет  болеть.  Виктор
протяжно вздохнул, сел в кресло оператора и  воззрился  на  пульт.  И  чего,
спрашивается, ей нужно было?..
   Возвращаясь домой, проходя мимо универсама,  он  пытался  обмануть  себя,
будто ему вс„ равно. Но когда уже почти миновал параллелепипед из  стекла  и
металла, исходящийся в ярчайшем свечении, голова его сама собой повернулась,
и он увидел, что у входа в магазин никого не было. Сразу разозлился на себя.
С какой стати будет она здесь торчать? Теперь она околачивается где-нибудь в
людном месте. Стоит с глупым лицом и пялится на всех подряд. Виктор  зашагал
решительно дальше. Скорее домой. Лягу на диван, буду  смотреть  телевизор...
Он сам не мог понять - что с ним сделалось. У меня шок,-  подумал  вдруг,  и
тут же почувствовал облегчение.- Так оно и должно быть. Он  хмыкнул  и  даже
улыбнулся. Необходимо отвлечься. Нужно... он остановился. Как же  он  забыл?
Замещение эмоций! Теперь он знает, что ему следует сделать.
   Она прошла  на  середину  комнаты  и  остановилась.  Лицо  ее  ничего  не
выражало, глаза выжидательно смотрели на Виктора.
   Вот это был робот. Самый настоящий. Но Виктор, на всякий случай, спросил:
   - Модель, фирма, год выпуска?
   - Триста два эс, восьмой поток, сорок второй  год,-  немедленно  ответила
Девушка.
   Вспомнил!  Виктор  вдруг  понял,  что  его  вчера  так  поразило  в  той,
ненастоящей Девушке. У ненастоящей губы были накрашены. А у этой  губы  были
естественного красного цвета. У этих губы всегда были красными! Они  сделаны
из такого материала. Краска на губах,- это же явный признак человека!
   Он приблизился к Девушке.
   - Подними руки.- Она послушно вытянула руки перед собой.
   - Выше.  Над  головой...  Присядь.-  Девушка  присела.-  Встань...-  Лицо
по-прежнему ничего не выражало. Девушка стояла с поднятыми руками  и  молчал
глядела на него. Виктор отвернулся.
   - Ладно. Можешь опустить.- У него сразу пропал к  ней  интерес.  Конечно,
она будет его слушаться. Будет исполнять любые команды.
   - Вот что. - Он посмотрел на часы.- Ты давай,  езжай  обратно.  Я  это...
передумал. Скажешь там - ложный вызов. Я оплачу. Поняла?
   - Да.
   - Вс„. Иди.
   Девушка  с  прежним  равнодушным  видом  направилась  к  выходу.  Виктор,
опережая ее, открыл дверь.
   - Всего доброго,- сказала она.
   - Давай.- Он захлопнул дверь, выключил  свет  в  прихожей  и  вернулся  в
гостинную. Лег на  диван,  закрыл  глаза.  Сразу  возникло  перед  ним  лицо
Лже-Девушки. Широко раскрытые глаза смотрели на него не то загадочно, не  то
насмешливо.  Густо  накрашенные  губы  нахально   выпячивались.   Ну   вот,-
обрадовался он.- Психоз начался! Ночью я буду бредить.  Буду  просыпаться  и
вскакивать, буду кричать диким голосом и бросаться на окно. Открыл  глаза  и
посмотрел на окно. Нет, вс„ в порядке. Закрыто на замки. Огнеупорное  стекло
не прошибешь и стулом. С этой стороны опасности нет. Опасность внутри  него.
Он может теперь сойти с ума!  Таких  случаев  полно.  Он  читал  в  газетах.
Нервное потрясение, потом  накопление  отрицательного  эмоционального  фона,
неудачные попытки замещения и - молниеносная разрядка  в  обратную  сторону.
Пожалуйста! Готов псих! Его потом, конечно,  вылечат,  но  что  за  радость?
Знать, что ты однажды уже сошел с ума!..
   А знают ли бывшие психи, что они были раньше психами? Виктор приподнялся,
оперся на локоть,- его озадачила эта мысль.  Наверняка  ведь  можно  сделать
так, чтобы псих не помнил, что он бывший псих! И где, собственно,  гарантия,
что Виктор сам не был однажды психом!.. Виктор сел, подозрительно огляделся.
Вот  же  ерунда  какая!  Жил  человек  нормально,  так  нет  же,   вмешается
какая-нибудь гадина и все испортит! Ему снова захотелось позвонить в полицию
нравов. Кулаки его сжались. Он решительно встал, подвинул  к  себе  телефон,
снял трубку.
   - Алло. Вас слушают. С кем вас соединить?
   Секунду он держал трубку возле уха.
   - Нет, спасибо. Ничего.- И положил ее на место. Обвел  взглядом  комнату.
Вещи покоились на своих местах. И их молчание как бы говорило  Виктору,  что
он один, нет ему помощи ни от кого. Он сам должен справиться  с  бедой.  Это
его, и только его проблема и беда.
   План действий созрел у него быстро - ведь он знал ее имя! Он снова подсел
к телефону.
   - Мне нужен,- говорил в  трубку,-  адрес  одного  человека.  Ми-рос-ла-вы
Шунь.- раздельно произнес.-  Да...  Шунь...  Год  рождения?..  Примерно,  от
двадцать четвертого до двадцать девятого...  Причина?..  Личная...-  Все  им
интересно ,- пробормотал, опуская трубку, и не успел отойти от столика,  как
на принимающем устройстве загорелся зеленый индикатор. Виктор  нажал  кнопку
Готов, и сразу застрекотало печатающее устройство,- из  узкой  щели  полезла
бумажная лента.
   МИРОСЛАВА ШУНЬ,- показался заголовок. А дальше  шли  в  столбик  слева  -
порядковые номера, а справа - год рождения  и  адрес.  Через  минуту  Виктор
держал бумажную ленту, на которой значились двадцать две Мирославы Шунь.  Он
и не знал, что в городе живет  столько  женщин  с  одинаковыми  фамилиями  и
именами. Двадцать две Мирославы Шунь скрывались от него  в  каменных  недрах
города.
   На следующее утро он приступил к поискам. В этот первый день успел обойти
лишь семь квартир, причем в первых трех дома никого  не  оказалось,  в  двух
других ему не открыли, хотя дома кто-то был, а две женщины  открыли  ему.  И
Виктор выглядел  очень  глупо.  Что-то  мямлил  маловразумительное,  чего  и
вспомнить после не мог. И, расстроенный и уставший, приехал  поздно  вечером
домой. Только два адреса он смог вычеркнуть из своего списка. В самом дурном
настроении Виктор провел остаток вечера и уснул с чувством смутной тревоги и
неясной опасности.
   Он разбил все адреса по районам. Ему придется проходить адреса по второму
кругу. А вероятнее всего - и по  третьему.  Пока  не  найдет  ее.  Он  будет
преследовать ее до конца! В таком настроении путешествовал Виктор по  разным
уровням мегаполиса, поднимался на скоростных лифтах на  стодесятые  этажи  и
опускался  (были  и  такие  любители)  глубоко  под   землю,   в   холод   и
неподвижность, в искусственный мерцающий свет и абсолютную тишину. И к концу
недели прошел первый круг. Женщину он не нашел,  но  зато  вычеркнул  восемь
адресов, и еще семь заключил в овал,- где ему не  захотели  открыть.  Теперь
ему следовало повторно пройти по этим семи адресам, а потом он будет думать,
что делать дальше.
   Через три дня он вычеркнул еще два адреса, и три заключил в овал. Немного
поразмыслив, Виктор решил сменить тактику.
   На следующий вечер он стоял перед дверью где-то в глубине земных недр  и,
освещаемый тусклой лампочкой, давил на кнопку звонка.
   - Кого вам нужно?- спросил женский голос из-за двери.
   - Я хотел бы переговорить с вами. Откройте, пожалуйста,- твердо  произнес
он в тусклом свете.
   - Что вы хотите?- снова спросили.
   - Я должен с вами поговорить,-  повышая  голос,  настаивал  Виктор.-  Это
совсем недолго. Пожалуйста откройте.
   - Я не могу открыть. Что вам нужно?
   - Я ничего вам не сделаю. Обещаю! Я только хочу взглянуть на вас.
   - Зачем? Уходите отсюда.
   Виктор выругался про себя. Ну и народ!
   - Тогда так.- Он поджал губы и мрачно посмотрел на дверь.- Я знаю  -  кто
вы! Я знаю чем вы занимаетесь. Если вы сейчас не откроете, я немедленно  иду
в инспекцию нравов! Открывайте. Ну?..
   За дверью молчали.
   - Хорошо! Я даю вам последний шанс. Вот мой телефон. У вас есть два  дня.
Если вы не позвоните, я сообщаю куда нужно, и вам тогда не сдобровать...- И,
произнеся с особым чувством последние слова, он вытащил из кармана  карандаш
и написал прямо на двери свой телефон. Потом удалился с видом победителя.
   В следующие несколько дней он обошел другие адреса.  В  двух  местах  ему
удалось уговорить хозяйку открыть ему, в остальных пришлось  повторять  свой
монолог с написанием в финале на двери телефона и удалением с гордо поднятой
головой. Причем пару раз ему вообще не ответили, и он  беседовал  с  дверью,
воображая стоящую за ней женщину и мысленно  отвечая  за  нее  и  выдерживая
соответствующие паузы.
   Он  управился  как  раз  к  пятнице.  И  вечером,  включив   записывающее
устройство у телефона, стал прослушивать записи за последние  дни...  Но,  к
огорчению  его,  и  одновременно  к  облегчению,  женщина  не  позвонила.  И
оставалось одно из двух: или она не захотела позвонить, или он ее не  нашел.
Шансы за первое были: восемь к двум. И он справедливо  решил  совершить  еще
один, последний обход восьми оставшихся адресов.
   Ему просто повезло. Они подходили к дому с разных сторон и не видели друг
друга до последней секунды, пока едва не столкнулись у входа в подъезд, и не
отступили одновременно, пропуская друг друга. И все равно он с трудом  узнал
ее. Теперь она была в синем  плаще,  из  под  которого  выглядывало  зеленое
платье. На шее траурная черная косынка  с  мелкими  блестками.  Лицо  словно
застыло в глубокой задумчивости, словно женщина  остановилась  на  тягостном
размышлении, и все думала, все несла в  себе  эту  тягость.  Глаза  ее  были
подернуты дымкой глубокой печали. В ней не осталось  и  следа  от  той,  что
стояла в универсаме, от той,  что  готовила  ему  помидоры  под  сметаной  и
показывала на них блестящими глазами. Теперь ее глаза не блестели. И  только
по тому - как она вздрогнула, остановив на нем взгляд,  как  сделала  руками
движение, словно желая  оттолкнуться,  как  исказились  ее  губы,  словно  в
желании сказать ему что-то, быть может, крикнуть, он понял - это она.
   От неожиданности Виктор  забыл  все  заготовленные  слова.  И  когда  она
сорвалась с места и почти вбежала  в  подъезд,  громыхнув  железной  дверью,
почувствовал себя полным кретином. Хорош обличитель! Чего тогда  стоили  все
его угрозы? Ведь он уже был здесь, и женщина ему не открыла, хотя стояла  за
дверью и вс„ слышала. Виктор топтался возле подъезда, сиротливо оглядываясь.
Он с удовольствием бы ушел, если бы имелся хоть  малейший  повод.  С  другой
стороны, он знал, что если уйдет сейчас, то будет стыдить  себя  и  в  конце
концов снова придет к ней. А ее уже здесь не  будет.  Переедет  куда-нибудь,
сменит фамилию, внешность. И останется он с обидой на душе на веки вечные. И
чтобы исключить возможность подобного  варианта,  Виктор  взялся  за  черную
ручку и решительно дернул на себя.
   - Зачем вы пришли?- Женщина стояла, держась за дверь,  и  все  с  тем  же
печально-задумчивым видом смотрела на него. Руки ее  не  дрожали,  грудь  не
ходила ходуном от волнения. И это было  непонятно  Виктору.  Как  она  могла
чувствовать себя такой спокойной?
   - Я хотел бы поговорить с вами. Вы совершили...
   - Я не хочу разговаривать.
   - Но как же... - произнес он с нажимом.- Я должен поговорить. Должен!
   Она неожиданно опустила руку, отступила.
   - Что ж,  заходите.-  Повернулась  и  пошла  в  комнату,  оставив  его  у
распахнутой  двери.  Виктор  переступил  порог,  настороженно   огляделся...
Типовая секция. Вот вешалка, лампочка и выключатель под ней, вот  полка  для
обуви и вот синтетическая дорожка с  двумя  продольными  синими  полосами  -
вытянулась вдоль коридора и затем сворачивает  налево,  а  там  должна  быть
большая светлая комната направо и кухня слева. Что ж... Закрыл дверь  и  сел
на полку для обуви. Снял башмаки и  надел  тапки.  Подумав,  снял  куртку  и
повесил на крючок, рядом с плащом. С независимым видом прошел  в  комнату  и
сел без приглашения на стул. Женщина уже сидела в углу комнаты на деревянной
кровати и листала с серьезным видом цветной журнал. Полные  колени  ее  были
плотно сомкнуты, от одного вида которых у Виктора  захолодело  в  груди.  Он
поспешно поднял взгляд и увидел,  что  она  теперь  смотрит  на  него.  Едва
заметно усмехнувшись, женщина встала и ушла на кухню. Вынесла два стакана  и
бутылку с темной  жидкостью.  Поставила  стаканы  на  стол  и  наполнила  до
половины.
   - Возьмите,- протянула ему стакан. Он взял, подержал в руках со смешанным
чувством. Она уже пила шипучую жидкость, едва касаясь губами стекла. И не то
чтобы пила, а просто наклоняла к себе стакан, и  в  стакане  оставалось  все
меньше и меньше.
   - Пейте! Что же вы? Боитесь, что отравлю?
   Виктор поднес стакан ко рту и начал пить, сразу едва не  задохнувшись  от
газа.
   -  Спасибо,-  произнес  он  сдавленно,  опуская  стакан  на  стол.  Глаза
слезились, внутри все жгло, но он терпел. Эта женщина, сознательно или  нет,
учила его терпению.
   Она сидела и делала вид, что вс„  нормально,  Пришел  в  гости  знакомый,
сидит, бедный,  давится  ледяным  напитком,  и  вот-вот  уйдет,  как  только
проморгается и отдышится.
   - Вот что...- наконец начал он, нахмуриваясь.
   - Да-да, говорите. Я слушаю.
   Он опустил голову.
   - Ведь это вы тогда были у меня? Ведь вы?
   - Да. Это была я.
   - Но как же?..
   - На вас это так  сильно  подействовало?..  Извините!  Я  не  хотела  вас
оскорбить. Я случайно...
   - Что, случайно?
   - Случайно вас остановила.
   - Что значит - случайно остановила? Ведь вы же там  стояли...  специально
для этого!
   Женщина промолчала.
   - И, следовательно, это не было случайностью?
   - Нет, не было.- Она сказала так тихо, что он едва услышал.
   - Так где же правда?
   - Зачем вам это?- прошептала.
   - Ну как... Я столкнулся с таким необычным явлением... и  хочу  понять  -
что  стоит  за  этим.   Ведь   согласитесь,   что   это   ненормально.   Это
безнравственно, в конце концов!..
   Женщина молчала.
   - Кем вы работаете?
   - Генетиком...
   - Генетиком?- Виктор вытаращил глаза. Эта  особа  закончила  гуманитарную
академию!.. Ту самую, куда он  недобрал  четырнадцать  баллов.  Он  медленно
поднялся.
   - Мне пора.
   Вышел в прихожую.  Надел  ботинки.  Снял  куртку  с  вешалки.  Постоял  в
замешательстве. Из комнаты не доносилось ни звука.
   - До свидания,- произнес хрипло. Повернул замок и вышел из квартиры.
   Эта встреча не принесла Виктору успокоения. И  на  другой  день,  кое-как
промаявшись до конца рабочей смены, он опять поехал к женщине.
   - Вы странный,- сказала она, открывая ему и отступая в прихожую.
   - Почему?
   - Другой бы на вашем месте не стал ко мне приходить. А вы  приходите  уже
во второй раз. И не сказали никому про меня. А другой сказал бы.
   - Откуда вы знаете?- Он все еще стоял на лестничной площадке.
   - Что знаю?
   - Что я не сказал никому.
   - Ну... это видно. По вас видно. Вы не такой. Да проходите же!
   - Что вы будете пить?- спросила, когда  он  прошел  в  комнату  и  сел  у
журнального столика.- Кофе, чай, коньяк?
   - Какой коньяк? Вы, разве, пьете коньяк? Его же нет давно.
   Несколько секунд она серьезно смотрела на него. Потом рассмеялась.
   - Вы забавный. Всему верите. Я пошутила! Так что вы будете пить?
   - Мне все равно... Ну, дайте лимонаду.
   Женщина ушла на кухню, и  Виктор  облегченно  вздохнул.  А  через  минуту
держал в руке объемистый фужер, наполненный холодным лимонадом, и потихоньку
отхлебывал из него. Женщина сидела в кресле напротив и  тоже  пила  лимонад.
Виктор поглядывал на нее и готовился задать главный  вопрос,  ради  которого
приехал.
   - Знаете...- заговорил он.
   - Да,- грустно согласилась она.- Вы хотите спросить - зачем я сделала э т
о. Ведь так?..
   Виктор кивнул.
   - Я не уверена, следует ли об этом говорить... Зачем вы хотите знать?
   - Ну как... вы, можно  сказать,  совершили  м-м-м...  такой  неординарный
поступок, и это некоторым образом, сами понимаете, связано со мной... Я, как
гражданин, имею право, то есть я  должен  узнать  причину  столь  необычного
поведения. Ведь согласитесь, что ваш поступок...
   - Хорошо же!- она порывисто встала.- Я  скажу  вам.  Скажу.  И  вы  тогда
успокоитесь.
   Виктор даже испугался немного, таким серьезным и взволнованным  стало  ее
лицо.
   - Я хочу родить ребенка!- произнесла она твердо.
   - Как?- переспросил Виктор. Даже слегка привстал.- Что вы хотите сделать?
   - Родить ребенка.- Женщина, не мигая, смотрела на Виктора,  и  то  ли  от
этого взгляда, то ли от услышанного, он вконец отупел.
   - Вы хотите родить ребенка?- переспросил он, холодея.
   - Да. Родить и выростить. Сама.  Без  всяких  инкубаторов  и  суррогатных
матерей.
   - Понимаю,- медленно проговорил Виктор, незаметно оглядываясь.
   - Что вы понимаете?
   Виктор поставил стакан на столик, поднялся. Женщина недвижно сидела перед
ним. Лицо ее  было  бледно,  расширенные  глаза  странно  блестели.  Синдром
роженицы! - пронеслось в мозгу. Он читал...
   - Понимаю,-  повторил,  глядя  в  ее  безумные  глаза.-  Очень  понимаю!-
Попятился к выходу.
   Женщина  внимательно  следила  за  ним.  Провожала  взглядом,   пока   он
пробирался к двери, пока,  стараясь  казаться  спокойным,  надевал  ботинки,
застегивал пуговицы на куртке. И лишь когда взялся за ручку двери, спросила:
   - И вас это не взволновало?
   Он заставил себя поглядеть ей в глаза. Твердо так, безбоязненно.
   - Что именно?
   - Что у меня родится ребенок? Ваш ребенок.
   Дернул дверь на себя, та подалась.
   - Мне пора. До свидания.- Открыл дверь и вышел.
   Сумасшедшая! Она вполне могла его  отравить...  Думал,  это  озорство,  а
оказалось, куда хуже. Родить! Это ж додуматься надо. И ведь, родит! Родит, и
помрет. И ребенок помрет. Загубит невинную душу. Не-ет. Су-мас-шед-ша-я!
   Придя домой, Виктор достал с  антресолей  запыленный  учебник  физиологии
человека за седьмой класс всеобщей школы. Мусолил пальцы, листая страницы  и
разглядывая цветные фотографии: мясистые разрезы, синие,  красные  и  желтые
артерии, какие-то технологические установки из прозрачного стекла, и сосуды,
сосудики, баночки, скляночки... Захлопнул учебник, так что пыль взвилась,  и
бросил на пол. Чего читать? И так все ясно. Полвека уже никто не рожает! Все
давно согласились, что это варварство, дикий обычай  наших  темных  п