овые формы, принимая  вызов  ураганов,  дождей,  непривычной
химии и особого радиоактивного фона. Киты-касатки начали летать, кораллы -
расти на открытом воздухе. Унесенные ветром дети  иногда  выживали,  давая
начало дикому племени ветровиков, морские медузы  стаями  бороздили  небо.
Недавние жители Генриады за умеренную плату арендовали  другую  планету  у
одного переселенческого кооператива.  Наладили  экологию,  переселились  и
жили припеваючи. На Генриаде же  остались  ураганы,  несбывшиеся  мечты  и
развалины.
     Самой главной  руиной  был  Мюррей  Мадиган.  Некогда  землевладелец,
джентльмен  из  джентльменов,  богатейший  человек  на  планете.   Мадиган
состарился, одряхлел,  страдал  слабоумием.  Впереди  маячила  смерть  или
каталепсия. Смерть жены испугала  Мадигана,  и  он  предпочел  каталепсию.
Большую часть времени он был заморожен и спал с неощутимо бьющимся сердцем
и замедленным обменом веществ. Иногда он просыпался на несколько часов или
дней и жил нормально. Транс мог длиться  неделями,  иногда  годами.  Врачи
Содействия осмотрели Мадигана - из научного любопытства - и признали,  что
подобный образ жизни  законам  не  противоречит,  хотя  и  является  очень
необычным. Они улетели, оставили Мадигана в покое. Личность  его  покойной
жены, Агаты Мадиган, была целиком впечатана в девочку-черепаху.  Это  была
преступная операция, но врачей щедро подкупили. Все это  И'стина  поведала
Кэшеру во время неспешной трапезы.
     В настоящем камине трещал настоящий древний огонь.


     Она рассказывала, а Кэшер на нее смотрел - на нежные движения лопаток
под тонкой голубой тканью, на такое детское и такое зовущее и мудрое лицо.


     Кэшер, практически ничего  о  Генриаде  не  знавший,  сейчас  пытался
собраться с мыслями, оценить сложную ситуацию, в которой оказался, и найти
выход. Девочка И'стина необыкновенно влекла  его,  но  с  чем  или  с  кем
предстояло еще столкнуться ему в этом  доме?  Военный  крейсер  его  почти
перестал интересовать. Ранкин Майклджон, управляющий-сумасброд, все  равно
ни шиша не даст, если Кэшер не выполнит его задание. Но  и  о  задании  он
теперь почти не вспоминал. Он приехал в поместье Бьюрегард с  определенной
целью, но оказался в пути  без  пункта  назначения.  Годы  горького  опыта
научили Кэшера одной истине:  если  замысел  провалился,  всегда  остается
проблема собственного выживания. Быть  может,  жизнь  Кэшера  О'Нейла  еще
что-то значила для родного Миззера, и тем или иным путем  его  возвращение
могло принести настоящую свободу Двенадцати Нилам. На девочку он посмотрел
другими, равнодушными глазами. Чем она может помочь ему в его планах?  Или
воспрепятствовать, стать на пути? Обещания ее слишком туманны, в  грустном
путаном мире  реальной  политики  проку  от  них  никакого.  Кэшер  просто
старался расслабиться и получать удовольствие  от  присутствия  И'стины  и
того необычайного мира, в котором он вдруг очутился. Прямо  в  окне  перед
ним раскинулся  залив  Эсперанца.  На  горизонте  змеились  многочисленные
смерчи,  пытались  пробиться  за  границу  воздействия   погодных   машин,
оплаченных  деньгами  Бьюрегарда.  Машины  работали  во  всему  берегу  от
Амбилокси до Моттиля. Берег задохнулся под толстыми слоями ламинарий  -  в
прошлом  ценного  экспортного  товара.  Водоросли  теперь  стали   обычным
мусором. Какие-то развалины виднелись вдалеке - должно быть, там был завод
по переработке ламинарий. Из-за коралловых замков было плохо видно.
     И этот особняк... в чем его тайна?
     Девочка-квазичеловек, трансформированная черепаха,  сверхъестественно
мудрый ребенок, она сама признала, что  прошла  противозаконную  обработку
мозга и что ее хозяин - живой труп; некий источник  опасности  в  доме,  о
котором вслух не говорят; поместье,  фактически  заменившее  правительство
планеты  -  по  непонятным  причинам  Содействие  умыло   руки,   позволив
правительству кануть в небытие. Почему? Отчего? И еще раз - почему?
     Девочка-черепаха   смотрела   на   него.   Будь    Кэшер    студентом
художественной школы, он бы сказал, что у нее загадочно-женственная улыбка
мадонны, но Кэшер понятия не имел о древних полотнах. Он мог сказать одно:
только И'стина умела так улыбаться.
     - Ты удивлен? - спросила она.
     Он кивнул. Кроме слов, они ничего не могли дать друг другу, и поэтому
он был несчастен.
     - Ты не понимаешь, почему Содействие пропустило тебя на Генриаду?
     Он снова кивнул.
     - Я тоже не знаю почему.
     Она взяла его правую ладонь в свою. Рука  Кэшера  казалась  громадной
волосатой лапой в ее изящной крохотной ладошке,  но  твердость  взгляда  и
уверенность в голосе  давали  понять,  что  этим  _о_н_а_  хочет  ободрить
Кэшера, а не наоборот. Его утешает _р_е_б_е_н_о_к_? Забавно, но это так.
     Встревожившись, он неловко высвободил руку. Она сжала  его  ладонь  в
слабых нежных руках, и он не устоял,  не  смог  сопротивляться.  Вернулось
чувство, поразившее его на крыльце особняка,  он  знал  И'стину  всегда  и
любил ее всегда. Кажется, на какой-то планете был такой сумасшедший культ,
секта, они верили в бесконечные перевоплощения человеческих существ, когда
память о минувших жизнях всплывает фрагментами. Не  это  ли  происходит  с
Кэшером? Здесь и сейчас. Он никогда не видел этой девочки раньше, но  знал
ее всегда. Он никогда не любил ее, и все-таки от начала  времен  она  была
его единственной любовью.
     Она сказала почти шепотом:
     - Не спеши... не спеши... Смерть  может  скоро  прийти  за  тобой.  Я
расскажу, как ее встретить.  Но  сначала  я  должна  показать  тебе  самую
прекрасную вещь в мире.
     Ее рука ласково держала его руку, но Кэшер сердито произнес:
     - Я сыт загадками по горло. На Генриаде  все  только  и  делают,  что
загадывают загадки. Управляющий послал  меня  убить  тебя,  и  я  провалил
задание. Ты обещаешь сражение и вместо  него  угощаешь  ужином.  А  теперь
ты... Нет, если так будет продолжаться, я  разозлюсь,  а  когда  я  злюсь,
пользы от меня мало. Если нужно драться, то покажи, с кем  и  где.  Сейчас
же. Я готов. Улыбка-загадка, улыбка-тайна не дрогнула.
     - Кэшер О'Нейл, - торжественно возвестила И'стина, - я хочу  показать
тебе твое самое главное оружие. Левой  рукой  она  потянула  вверх  тонкую
золотую цепочку на шее и вытащила спрятанную под платьем на груди  фигурку
- изображение двух скрещенных брусков дерева и прибитого  гвоздями  к  ним
человека. Кэшер уставился  на  золотой  медальон  и  зашелся  истерическим
смехом.
     - Вот теперь вы меня прикончили, мэм, - выдохнул он. - Теперь от меня
пользы ноль. Я ведь знаю, что это  такое.  Я  так  и  подозревал.  Договор
робота, крысы и Копта во время их экспедиции обратно в Космос Три - Старая
Крепкая Религия. Теперь ты внедрила ее в мое сознание, и первый встречный,
почуяв это, сразу разделает меня  под  орех.  Это  не  оружие,  это  залог
поражения. Мне конец. Один раз я чуть не попал уже под Знак Рыбы,  но  мне
удалось унести ноги. Это было очень давно.
     - Кэшер! - крикнула она. - Приди в себя! Ты все забудешь еще до того,
как покинешь Бьюрегард! Это безопасно! Он вскочил, он не знал, бежать  без
оглядки или снова сесть и рыдать над глупой и  несчастной  своей  судьбой.
Теперь ему поставят мозговое клеймо фанатика, а это означает вечный запрет
на межзвездные полеты!  И  все  из-за  какого-то  куска  золота!  Подумать
только, если бы она ему не показала...
     - Все не так плохо,  как  ты  думаешь,  -  попыталась  успокоить  его
девочка. Она тоже встала, с любовью заглядывая ему в глаза. -  Посмотри  -
разве я боюсь?
     - Нет, - признал он.
     - Ты все забудешь, Кэшер, до того, как  улетишь.  Ведь  я  не  просто
девочка-черепаха, я - импринт Агаты Мадиган. Ты слышал о ней?
     - Агата Мадиган? - Он медленно покачал головой.  -  Нет,  никогда  не
слышал, никогда.
     - А приходилось ли тебе слышать историю Хечизеры с Гонфалона?
     - Еще бы! Я видел этот спектакль, - вспомнил Кэшер. - В основе его  -
древняя легенда о "ведьме космоса", так ее называли. Одной  силой  гипноза
она вызывала из пустоты целые  боевые  армады.  Старая  сказка.  Это  было
давно.
     - Тысяча сто лет - не так уж давно. Тысяча  сто  лет  и  четырнадцать
месяцев ровно сегодня вечером. Он отошел к окну.  Ужасный  символ  древней
религии выбил его из колеи. Распространение религии с планеты  на  планету
жестоко каралось, он это знал отлично. Что теперь делать?  Ведь  он  видел
изображение Распятого Бога. Полиция и таможенные роботы охотятся именно за
такой контрабандой.
     Содействие сквозь пальцы смотрело на многие вещи,  но  только  не  на
контрабанду религий. Борьба с этой контрабандой велась беспощадно.  И  все
равно религиозные идеи как-то просачивались с планеты на  планету.  Ходили
слухи,  что  даже  роботы  и  квазилюди  бывали  проповедниками  различных
религий, во что трудно  было  поверить.  Повелители  Содействия  тщательно
избегали  контактов  с  фанатиками  и  заботились  о  том,   чтобы   пламя
религиозного фанатизма не вспыхнуло снова, на этот раз среди  звезд,  неся
иллюзорную надежду и великую погибель человечеству.
     "Содействие  делало  мне  только  добро,   своим   большим   безликим
коллективным мозгом, - подумал Кэшер. - Но что теперь, когда сознание  мое
раскалено запретным знанием?" Голос девочки вернул его в действительность.
     - Ты узнаешь  ответ  на  вопрос,  который  тебя  мучит,  Кэшер,  если
выслушаешь меня. Я Хечизера Гонфалонская. По крайней мере, в той  степени,
насколько одно сознание может отпечатываться на  другом.  Челюсть  у  него
отвисла.
     - Дитя, так в тебе действительно  импринт  Агаты  Мадиган?  На  самом
деле?
     - Я умею все, что умела она, - тихо сказала девочка.  -  Кроме  того,
кое-что я узнала самостоятельно.
     - Но я всегда думал, что это легенда... Если ты та жуткая  волшебница
с Гонфалона, мне здесь делать нечего. Я тебе не нужен, я ухожу.
     Кэшер  пошел  к  двери.  Все  было  кончено.  Отвратительный  привкус
поражения. Если она та самая "ведьма космоса" - она обойдется без него.
     - О нет, ты не уйдешь, - остановила она его.



                                    8

     Неожиданно она возникла в дверях, преградив дорогу.  В  руке  ее  был
золотой крест-распятие. Кэшер никогда не толкнул бы женщину, но сейчас  он
спешил и поэтому... Это был не человек, а железная  статуя  -  и  тело,  и
одежда. Она не поддалась ни на миллиметр его напору. - Что теперь? -  тихо
спросила она.
     Он посмотрел назад, увидел настоящую  И'стину,  девочку-женщину,  она
ласково улыбалась ему, стоя  у  окна.  Внутренним  чутьем  он  понял,  что
сдается. Он слышал  о  проецирующих  гипнотистах,  но  с  такими  сильными
никогда не сталкивался. Как она это делает? Или она сама не знает?  Может,
это рефлекс? Атавистическая способность, всплывшая  из  глубин  черепашьей
генетической памяти, которую она сама  не  умеет  объяснить?  Способность,
настолько тонкая и первобытная, что не поддается анализу?
     - Я проецирую, - объяснила она.
     - Я вижу, - мрачно сказал Кэшер.
     - Я владею также телекинезом, - добавила она, и нож Кэшера  выпрыгнул
из сапога, поплыл в воздухе.
     Кэшер машинально поймал лезвие за ручку,  нож  немного  подергался  в
ладони, как будто находился возле больших магнитных двигателей. -  Я  умею
ослеплять.
     И комната погрузилась в кромешный мрак.
     - Но я тебя не слышу! - крикнул он и зверем метнулся к ней на звук ее
тихого дыхания.
     Теперь он заметил, что симулакрум в дверях не издает никаких  звуков,
даже не дышит. Он знал: она рядом. Он хотел схватить ее за  горло,  только
чтобы показать, что и он умеет играть  в  такие  игры.  -  А  еще  я  умею
парализовать, - услышал он ее  голос,  который  шел  со  всех  сторон:  от
потолка, от пяти стен старинной  комнаты,  от  открытого  окна,  от  обеих
дверей. Он оказался в невесомости, тело  медленно  вращалось.  Он  пытался
сосредоточиться,  найти  среди  хора  фантомов  настоящий  голос,  поймать
И'стину на  оплошности.  -  А  сейчас  ты  будешь  вспоминать,  -  сказало
многоголосое эхо призраков.
     Сначала он не понял. Что же это за оружие?
     Через секунду он узнал.
     Кэшер увидел дядю  Курафа,  как  наяву  увидел  его  апартаменты.  На
коленях пьяного старца сидела девушка, смеялась  над  ним  и  над  Кэшером
О'Нейлом. Когда-то Кэшер сильно страдал  от  жаркой  подростковой  тяги  к
половой  любви  и  одновременно  от  страха  перед  невидимыми  неписаными
законами взаимных отношений мужчин и женщин, которые подразумевала любовь.
Он  боялся,  что  что-нибудь  будет  не  так.   Кэшер-настоящий   вспомнил
Кэшера-тогдашнего,  все  самые  мерзкие  воспоминания  вернулись  к  нему,
беспомощному в гипнотической власти И'стины.
     ...Резня во дворце на Миззере.  Полковники-заговорщики  взяли  Кахир,
Курафу   позволили   бежать   на   Тиоль,    планету    наслаждений.    Но
соратники-сообщники   Курафа,   люди,   развратившие   старую   республику
Двенадцати Нилов, не улетели! Ослепленные яростью солдаты  вырезали  всех.
Кэшер вспомнил кровь. Липкую кровь на полу, темно-красные ручьи на коврах,
фонтаны алой крови  из  белых  распоротых  глоток,  бульканье,  коричневые
отпечатки ладоней на мраморе  столов.  Дворец  пропитался  теплым  сладким
запахом крови. Юный Кэшер тогда не знал, что в людях  столько  крови,  что
столько может вылиться на ароматные простыни, на  столики  с  напитками  и
едой, собраться в лужи у холодеющих тел.
     В конце бойни из дворца  Курафа  вынесли  тысячу  триста  одиннадцать
человеческих тел, в возрасте от двух месяцев до восьмидесяти  девяти  лет.
Сам Кураф, принявший транквилизаторы, стоял у звездолета и ждал отправки в
вечную ссылку,  а  Кэшер  О'Нейл  -  сам  Кэшер  О'Нейл!  -  пожимал  руку
полковнику Веддеру, по приказу которого пролилось море  крови.  Рука  была
чистая, с ухоженными ногтями, только по краю манжета засохла чья-то кровь.
Полковник Веддер не замечал этого или ему было наплевать.
     - Укол и уход! - воскликнула И'стина из ниоткуда. Кэшер  увидел,  что
стоит на четвереньках в той же комнате. К нему вернулось зрение, и  теперь
он видел, что комната не изменилась. И'стина улыбалась.
     - Я выиграла.
     Кэшер кивнул. Он еще не доверял голосовым связкам. Он взял  стакан  с
водой, внимательно проверил: крови не было. Конечно, не было!  Не  сейчас,
не здесь.
     Он с трудом поднялся. И'стине хватило благоразумия  не  пытаться  ему
помочь. Она смотрела, как он жадно пьет воду,  -  мудрое  дитя  в  простом
голубом платье. Кэшер налил еще стакан. И только потом повернулся к ней  и
спросил:
     - Это все ты?
     Она кивнула.
     - Сама? Без наркотиков и машин?
     Она опять кивнула.
     - Дитя! - воскликнул он. - Ты не человек! Ты целая боевая система! Да
к_т_о_ же ты на самом деле?
     - Девочка-черепаха по имени И'стина, верная  и  любящая  слуга  моего
доброго владельца господина Мюррея Мадигана.
     - Госпожа, - поклонился ей Кэшер, - вам почти тысяча лет. Я  к  вашим
услугам. Я только надеюсь, что в конце концов вы дадите мне уйти с  миром.
И сотрете из моей памяти тот религиозный символ.
     Не прерывая Кэшера, она  взяла  со  стола  медальон,  которого  Кэшер
раньше не замечал. Может, это были старомодные часы или круглая  коробочка
на тонкой золотой цепочке.
     - Смотри сюда, - велела девочка, - если ты мне веришь. И повторяй  за
мной...
     - От твоего маятника у меня голова кружится, -  сказал  ей  Кэшер.  -
Надень его обратно.
     - Нет, Кэшер, это не тот.
     - О чем шла речь? - вспомнил Кэшер.
     - Ты не помнишь?
     - Нет, - отрезал он. - Извини, опять есть захотелось.
     Он проглотил рогалик, глазированный сахаром  и  украшенный  фруктами,
запил водой.
     - Что теперь?
     Она  смотрела  на  него,  и  в  ее  взгляде   светилось   бесконечное
милосердие.
     - Не спеши, Кэшер. Минута, час - значения не имеют.
     - Ты ведь хотела, чтобы я с кем-то сразился?
     - Правильно, - удивительно спокойно подтвердила она.
     - Кажется, я здесь дрался, - с глупым недоумением припомнил он вдруг.
     Она хладнокровно посмотрела вокруг.
     - Непохоже, чтобы в этой комнате дрались, не так ли?
     - Именно, крови нет. Совсем нет.
     - Совершенно верно.
     - Но почему мне кажется, что была драка?
     - Климат Генриады. Он  иногда  оказывает  угнетающее  воздействие  на
психику приезжих. Нужно время,  чтобы  адаптироваться,  -  мягко  пояснила
И'стина.
     - Если драки не было, значит, будет?
     Старинная дубовая мебель начала вращаться вместе с комнатой. Странное
солнце за окнами заливало желтым светом низины, топи,  залив,  уходящий  к
границе страны вольных диких смерчей, где не властвовали погодные  машины.
Кэшер поежился. И'стина стояла гордо, как правящая королева.  Юные  бутоны
грудей чуть выдавались под скромным платьем, на ногах -  золотые  туфельки
без каблуков, на шее - золотая цепочка, убегающая за ворот платья. Что  на
ней висит? Мысль о только начавших расти грудях вдруг взволновала  Кэшера.
Он никогда  не  относился  к  людям,  страдающим  нездоровым  интересом  к
подросткам, но в И'стине было что-то далеко недетское.
     - Ты ребенок... и не ребенок, - изумленно пробормотал он.
     Она кивнула - молча, серьезно.
     - Ты женщина из истории, Хечизера с Гонфалона. Ты перевоплотилась.
     С прежней серьезностью она отрицательно покачала головой.
     - Нет. Я девочка-черепаха, квазичеловек, в  меня  впечатали  личность
Агаты Мадиган. Вот и все.
     - Ты умеешь парализовать людей, - заметил он. - Не  понимаю,  как  ты
это делаешь?
     - Просто беру и парализую, - ответила она прямо, и на  краю  сознания
Кэшера белым раскаленным светом вспыхнуло воспоминание.
     - Вспомнил, - воскликнул он. -  Я  должен  кого-то  убить.  Это  твой
приказ.
     - Тебе предстоит бой,  Кэшер.  Мне  жаль  тебя  посылать,  но  больше
некого. Только ты можешь справиться.
     Он схватил ее за руку, и в момент прикосновения  она  перестала  быть
ребенком, перестала быть квазичеловеком. Никого и  никогда  Кэшер  так  не
желал, как сейчас ее. Он почувствовал,  что  нужен  ей.  Он  не  хотел  ее
отпускать, но  она  освободила  ладонь  жестом,  которому  он  не  мог  не
подчиниться.
     - Ты будешь драться насмерть, Кэшер, -  сказала  она,  как  командир,
посылающий специально выбранного бойца на опасное задание.
     Он кивнул. Мозг устал и больше ничему не удивлялся. Он  понимал,  что
после отъезда Косиго с ним, Кэшером, что-то произошло. Но что  именно?  Он
не мог вспомнить ясно. Кажется, они  пили  кофе  в  этой  же  комнате.  Он
испытал любовь к ней, к этой девочке, но на самом деле  она  квазичеловек,
он это знал. Он  смутно  помнил,  что  она  прожила  почти  тысячу  лет  и
приобрела   талант   боевого   гипнотизма   "ведьмы   космоса"    Хечизеры
Гонфалонской. И еще его почему-то пугала тоненькая цепочка на шее девочки.
Он надеялся, что никогда не узнает, причину своего страха.
     Он вдруг вздрогнул, напрягся, и мысль лопнула мыльным пузырем.
     - Я боец, - сказал он. - Давай, начнем бой. И я уйду.
     - Он может тебя убить, но ты его убивать  не  должен.  Он  безумен  и
бессмертен. Но по законам Старой Северной  Австралии,  откуда  был  выслан
господин и владелец Мюррей Мадиган, мы не вправе причинить вред гостю дома
или закрыть перед ним дверь.
     - Что я должен сделать? - нетерпеливо перебил ее Кэшер.
     - Начни бой. Напугай его. Впечатай в его  безумный  мозг  ужас  перед
новой встречей с тобой.
     - Это мое задание?
     - Ты справишься, - серьезно заверила его она. - Я тебя испытала.  Вот
почему у тебя пробел в памяти.
     - Но зачем? К чему столько суеты? Пошли слуг-людей, пусть свяжут его,
запрут в комнате с толстой обивкой на стенах...
     - Им не справиться,  он  слишком  сильный,  слишком  хитрый,  хотя  и