Да не ту!.. Дело
Копровина... Вот-вот!
   Дежурный подал папку и капитан, сунув ее подмышку, направился к выходу.
Павел пошел вслед за ним. Машина стояла у входа.
   -Здравствуйте, Семеныч, - сказал Павел шоферу, как своему старому
знакомому.
42
   Автоматические двери открылись и спецмашина въехала на территорию,
рассеченную множеством аллей, тропинок и дорог.
   - Рулюй к приемному, - сказал капитан и Семеныч, не задумываясь, поехал
по одной из дорог, которая несколько раз сворачивала и пересекалась с
другими.
   Машина остановилась...
   -Вылезай! - сказал капитан Бывалин и открыл дверцу.
   «ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ОБЛАСТНОЙ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ», - прочел Павел
вывеску на дверях одноэтажного здания, окна которого прижимались к земле.
За стволами виднелись такие же здания - стены не облицованы, кирпичи
побелены наголо. Бабочки, перелетающие от цветка к цветку, многочисленные и
разной формы клумбы, стриженные кустарники, вековые деревья и свежий воздух
создавали впечатление курортной местности.
   Помещение приемного отделения. Сиротливая задумчивость - мужчины и
женщины, сидящие в откидных креслах и не обращающие внимания друг на друга
- знакомое лицо. «Да это же декан механического факультета - вроде бы
никаких ненормальностей за годы моей учебы в горном институте за ним не
замечалось».
   -И вы тут, Захар Евсеич?
   Преподаватель посмотрел на бывшего студента как на человека пропащего -
мол,а ты чего? - и показал на авоську с фруктами.
   -Брату - десятый год здесь лечится.
   В ожидалку вошла медсестра.
   -Копровин, есть такой?
   -Я Копровин.
   -Идем, дружочек, - сказала и, переваливаясь на коротких ногах, пошла по
коридору.
   Душевая. Окна, до половины закрашенные масляной краской. Павел сбросил
одежду. Медсестра подхватила ее и унесла. Перед входом в душевую кабину
стоял мужчина - белый халат оттеняли красные пятна на оспенном лице и
картофелевидный нос с синими прожилками. Окуная бритву в таз с водой, он,
словно клоун - мимикой подозвал к себе клиента, хлопнул его пятерней по
животу; осклабившись, взбугрил возле растительного покрова кожу и
заглядывая в глаза, занес бритву. «Проверяет на какой-то комплекс», -
подумал Павел, пытаясь скрыть свою неподатливость.
   -Не бойся, не отрежу, натяни карандаш, подними бейцелы, - приговаривал
парикмахер.
   Медсестра вернулась, прижимая к себе полотенце, кальсоны, рубашку, серый
халат и шлепанцы. Шлепанцы упали на пол - остальное она небрежно бросила на
подоконник.
   -Быстрее банься, дружочек - у нас так долго не моются!
   Обтершись наспех, накинув на влажное тело принесенное белье, Павел
вместе с медсестрой вернулся в приемное отделение.
   -Быстро тебя обработали! - сказал капитан Бывалин.

   43
   Павел сел в будку. Капитан захлопнул за ним дверцу и сел в кабину.
   -А теперь к нашему рули!
   Семеныч кивнул. Минуя замысловатые перекрестки, подъехал к огороженному
зданию. Павел заметил, что и другие здания огорожены, но это по особенному
- выше каменного забора в два ряда натянута колючая проволока, верхняя
кромка забора облицована битым стеклом, сторожевая вышка...Капитан подошел
к проходной и нажал кнопку. Звякнул металлический засов, двери открылись,
вышел милиционер.
   -Пополнение привез?
   -Как видишь, - ответил Бывалин, кивком головы приказал Павлу следовать
за ним и миновав проходную, показал пальцем на скамейку, стоявшую у входа в
здание, - подождешь здесь.
   На клумбах пламенели канны. Между вторым рядом колючей проволоки и
забором, сладко вытянувшись, положив голову на лапы, отдыхала овчарка.
Въездные ворота находились рядом с проходной - четыре железобетонных столба
обозначивали это место. На столбы с трех сторон и сверху натянута сетка:
одна сторона огороженного объема примыкает к проходной - другая,
пересекаясь со вторым рядом колючей проволоки, к забору; третья - смотрит
на клумбы; четвертая - на облака.
   -Передаю вам этого субчика из рук в руки, - услышал Павел повеселевший
голос капитана Бывалина.








                А. Кобринский, "ПОВОЗКА С ИГРУШКАМИ", роман




                              продолжение VII






44
   Общая камера - четыре койки, металлическая решетчатая дверь, ведро для
параши. Длинный коридор и такие же камеры - возле каждой сидит санитар.
   Наблюдение продолжается беспрерывно - днем и ночью: как спишь, как ешь,
как ходишь, что говоришь. Работа у санитаров трехсменная. Во время
пересменки сообщаются очередные новости.
   -У Савельевых дочь замуж выходит.
   -Кабалкины кабана зарезали.
   -У Егоровны сын с БАМа вернулся.
   -А наши и на этот раз чехам наклепали.
   -С каким счетом, Федотыч?
   -Три: два!
   Санитары хорошо знают друг друга - они игралкинцы.
   От решетчатой двери до зарешеченного окна ходит человек - его кличут
Карликом.
   -Случайно стекла выбил, пьяный был, ничего не помню, - снова и снова
рассказывает он Сергею Сергеевичу.
   Нам Карлик признался, что стекла выбил не случайно. Мы - это те, кто в
камере. Каждый из нас - могила сексоту. Павел шестой день в камере - шестой
день он видит Карлика шагающим - и днем и ночью. У Карлика воспалены глаза.
Он старается не спать -  считает, что отличительная черта
маниакально-депрессивного психоза - бессонница!
   -Мама у меня и сестра. -В подвале живем. Всю жизнь в сыром подвале! -
кричит он санитару.
   -В семнадцатом  в землянках жили, - бормочет санитар, посмотрев на
Карлика сонными глазами.
   Павел засыпает...Утром Карлика вызвали на комиссию...Из соседней камеры
доносятся голоса...
   -Со посадили на самолет и отправили, а Са интервью по телефону давал, -
возбужденный голос.
  Павел прислушивается: часто упоминая Са и Со, возбужденный голос
разглагольствует о мировых проблемах - у «политического» ярко выражена
мания борьбы за справедливость.
   -Как вы относитесь к Са и Со?* - спросил Сергей Сергеевич шепотом -
металлическиепрутья рассекали лицо лечащего врача на квадратные участки.
   Павел стоял прислонившись к дверному косяку...
   -Считаю, что они психически нездоровы, - ответил с нарочитой громкостью
и посмотрел Сергею Сергеевичу в зрачки.
   -Куюмэ! - прочел он в них - они проникали, они блестели так, будто
хотели сказать больше - это были зрачки ия.
   -Сергей Сергеевич! - Сергей Сергеич!! - Сергей Сергеич!!!
   -Не глухой - слышу!
   -Гляньте на эту рожу, это же человек прошлого века - тупица! У него три
класса церковно-приходской, но он там, а я в клетке, - речь идет об
игралкинце; который прикреплен к камере «политического».
   -Горло у меня пересохло от того, что я в мозг ранен, а у этого болвана
интеллект атрофирован - воды не допросишься!
   -Били меня, а я инвалид.
   -Вот, смотрите! - человек приподнимает чуб: на лбу вмятина величиной с
кулак, - чугуновозом меня. -Полгода в сознание не приходил.
   Кто он, за что его били, за какие грехи попал сюда, не спрашиваем -
здесь не принято лезть человеку в душу. Сам расскажет, если найдет нужным.
   -Семья у меня большая. Два сына и дочка. Кормить надо, а работать не
могу, - говорит он и щупает вмятину. -Дали мне пенсию, а что пенсия? Четыре
операции перенес. Два раза череп поднимали. Память у меня после этого как
решето. К пяти семь прибавлю, голова болеть начинает. Тяжесть подниму -
тошнит и судорога по всему телу. Дворником я работал...
   -Отомкните дверь, - просит санитара Сергей Сергеевич и в тот же момент у
человека стекленеют глаза.
   -Как ваша фамилия? - человек мотает головой - не помнит.
   -Сколько вам лет?
   -Тринадцать, - говорит человек и по небритым щекам его ритмичными
зигзагообразными рывками скатываются наивные слезы.
   Вид у Сергея Сергеевича непроницаемый. Он уходит. Лязгает засов. Человек
преображается.
   -Дворником я работал. У кума, Евсеем зовут, машина собственная. Ночью в
Калиновку сиганули. Евсей птицеферму на примете держал. Уговорил - ночь,
хоть скобли, дорога сухая, сторожа нет. Не заметили сторожа - в канаве
старый пердун притаился. Стрелять - не стрелял, а все видел - номер машины
запомнил - подфарники выключить не догадались. Ну вот! Колотит меня
следователь по морде - голова моя ходуном ходит. Упаду в обморок - водой
отливают. Ничего у них не вышло - я у кума машину без разрешения взял!
   Одна из камер пустует - до сегодняшнего дня Павел не мог понять, почему:
сегодня все стало на свои места: днем в эту камеру поместили двух женщин -
сморщенную, взгляд тусклый, под глазом синяк и девочку...Зеки столпились у
зарешеченных проемов, ни одного пошлого возгласа - контраст делает языки
деревянными: сморщенное и тусклое в упор смотрит на зеков - оно кутается в
халат, у девочки халат небрежно расстегнут...
   -Тпырх, тпырх! - пляшут под казенной сорочкой созревающие бугорки.
   На спинке кровати сидит вор-рецидивист. Рот у него не закрывается.
Любимая тема - ограбление государственных банков. Мы смеемся - не верим -
понимаем, что ни одного банка он не ограбил. Наговорившись, он спрыгивает,
подходит к окну, оттягивает кальсоны и начинает выдавливать прыщи. Шестой
день Павел видит его за одним и тем же занятием. Прыщи гноятся. Прильнув к
дверному проему, он показывает их санитарам - гнусавит:
   -Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
   -Да это же триппер! - говорит человек со шрамом на лбу.
   -Попроси сульфадимизинчик, - говорит другой и хохочет.
   Рецидивист хватается руками за прутья и, раскачиваясь всем телом,
методично дергает дверь.
   -Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
   О чем-то посоветовавшись друг с другом, игралкинцы открывают дверь,
набрасывают на горло рецидивисту крученную простынь, избивают и берут на
растяжку: ноги притянуты к левой спинке кровати, руки и голова - к
правой...Павел убедился - пять крученных простыней могут растянуть
человека, усмирить и сделать беспомощным...
   Комиссия назначается два раза в неделю - ее результаты разгадываются
легко:
   -В зоне будешь валять дурака, а не здесь, - промычал санитар спине
уходившего от нас навсегда Карлика...
   Вечером «политического» перевели в более отдаленную камеру.Мы курим
махорку. Положено три раза в день - ухитряемся чаще. Один из нас
сворачивает цигарку и, упираясь лицом в прутья, вытягивает в сторону
коридора губы. Дежурный санитар приближается к решетке - пальцы растопырены
- рука хлопает по карманам. Зажигается ленивая спичка - скулы курильщика
становятся рельефнее - у нас в камере появляется олимпийский огонь.
   -Эй, санитар! - голос из противоположной камеры.
   -Я не санитар, а медбрат - ну, что тебе? - спрашивает игралкинец.
   -Ты знаешь, что человек произошел от обезьяны?
   -Что касается тебя, то Дарвин не ошибся!
   -Причем тут Дарвин? Мы эту эволюцию еще в школе проходили. Знаешь такого
врача - Мечникова?
   -Мне сказали, что я в этом году медицинский институт заканчиваю, -
произнес медбрат-игралкинец, насыщая фразу иронией.
   -Так вот, - продолжает голос из противоположной камеры. -Заметил
Мечников, что язвенники долго живут. Заинтересовался, почему так, и сделал
открытие - кишечник человека не приспособлен к мясу...
   -Хочешь стать вегетарианцем? - голос из смежной камеры - сторона правая.

   -Дело не в этом - дело в том, что кишечный тракт у человека, как и у
обезьяны, длинный - это для того, чтобы растительные клетки успевали в нем
перерабатываться, а мясо гниет - ему наша желудочная среда не подходит...
   -Тебе диетическую пищу закажут! - голос из смежной камеры - сторона
левая.
   -А Мечников от диеты отказался - попросил положить себя на операционный
стол - прооперировался - ученики вырезали ему треть здоровой, нормальной
кишки - двенадцатиперстной называется.
   -Ты хочешь, чтоб и тебе отпанахали? - спросил игралкинец, выпячивая
безмерное ехидство.
   -Смотри! - человек поднимает рубашку и оголяет спину, - видишь шрамы?
Это у меня в детстве крылья росли - отрезали их - это вечность мою отрезали
- с тех пор у меня душевная язва!
   -Ему яйца отрезали! - кричат из глубины коридора.
   Хохот...
   И новое утро. День солнечный- оконная решетка отражена на стене - падает
по диагонали. За окном лает собака, гоняется за воробьями - слышно, как
кольцо скользит по натянутой проволоке. В камере концерт - рецидивист
бунтует: намотав на руку одеяло, выдавил стекло. Врачи тут же назначили ему
серный укол - решили, что он самоубийство задумал, но причина оказалась
прозаичнее - он хотел глотнуть свежего воздуха...
   И новое утро...
   -Распрягайтэ, хлопци, конэй та и лягайтэ спочывать, а я выйду в сад
зэлэный тай крыньгчэньку копать, - поет сосед - голос у него широкий и
сочный - баритон. Кончает одну песню, начинает другую, - а под
Ростовом-на-Дону впервые я попал в тюрьму..., - умолк. -Павлуша, все равно
расстреляют! Павел смотрит в окно. Из тупика коридора слышны взволнованные
возгласы.
   -Марк Твен написал.
   -Купер.
   -Марк Твен!
   -Купер!
   -Иди ты к ебаной матери!!!
   -Копровин, можно вас на минуточку? - Павел поворачивается на зов -
подходит к дверному проему, - вы помните, кто автор исторического романа
«Пуритане»?
   -Книгу с таким названием помню, а кто написал?.. Нет, не могу вспомнить.
Я в течение восьми лет интересуюсь только технической литературой.
   Зрачки встретились...
   -Куюмэ! - даже книги, которые ты взял из магазина, говорят о
противоположном; они говорят о том, что ты художник, - между Павлом и
лечащим врачом возникает сеанс телепатической связи. -Куюмэ! - в том
задании, которое ты выполняешь, основное правило - оставаться
нейтральным... Ты нарушил Заповедь Путешественника!
   -Меня вынудили!
   -Надо быть более волевым!
   -Сколько тебе лет? - спрашивает Павел.
   -Столько же, сколько и тебе, - отвечает Сергей Сергеевич.
   -Зачем ты здесь работаешь?
   -У каждого ия свой долг, свои интересы и свои обязанности - я
невропатолог!
   -Сергей Сергеич! - Сергей Сергеич!! - Сергей Сергеич!!!
   После обеда Павла повели на рентген - глаза слепнут - день, цветы,
клумбы, бабочки, зелень, ветер и облака - тело пьянеет - рука тянется к
цветку... «Легкие без изменений, сердце в пределах нормы», - записывает
рентгенолог в регистрационный журнал. Павел возвращается в камеру - в руке
у него желтый одуванчик.
   -Дай! - к цветку тянется костлявая рука.
   Описав дугу, желтый одуванчик летит вглубь камеры.
  - Отдай! - кричит костлявая рука.
   -Не отдам, не отдам, не отдам, - кричит желтый одуванчик. -Тпырх, тпырх!
- пляшут под казенной сорочкой созревающие бугорки.
   У дверных проемов столпились зеки. Их лица удивленно округлены и вдруг
стены, полы, потолок, затхлый воздух и даже санитары-игралкинцы начинают
менять устойчивые формы и очертания - источник землетрясения: хохот!
   -Пидар!
   -Цветочек фильдеперсовый!
   -Хреном подпоясанный!
   -Винт с бугра!
   -Прибацанный!
   -Ха-ха-ха, хо-хо-хо... Тю!
   Павел лежит не двигаясь - круг замкнут: уголстены - потолок - халат -
параша - потолок - угол стены... Слова соседа капают ржавчиной, проникают в
мозг, остаются там навсегда:
   -А утром на работу идти. Разбудили меня ребята. Голова болит и с рукой
что-то - в крови она. Двигаю пальцами - не болит. Откуда, думаю, кровь?
Одеваю брюки, а они у меня в сперме. Все вспомнил! Кирпичом я... Сама меня
в подвал завела. Оба мы пьяные были. Людей на улице полным-полно, а она
кричать начала. «Не кричи!» - говорю ей, умоляю, на коленях стою, а она
кричит - толкнула меня. Упал я - рука в кирпич упирается. Ладонью я этот
кирпич вижу - сырой и шершавый. С тех пор мне каждый день сны снятся. Вот и
сегодня мне смерть моя привиделась - вся в белом, по степи кружит, ищет
меня. «Спи живой, спи живой, спи живой!» - откликается эхо на ее голос. Я
из-за кочки выглядываю и к ней, потому что она на мать мою похожа. Подхожу
ближе - одни кости! - точно, как на картинке. «Обманщица, обманщица,
обманщица!» - стучит у меня в висках и земля гудит и колотится мое сердце -
убегаю я, а она впереди маячит. «Потому, маманя, я убийцею стал, что вы мне
фамилию такую дали!» - кричу в спину. «Не виновата я, не виновата я, не
виновата я», - всхлипывает, будто жалеет. А фамилия у меня, Павел,
кладбищенская - Спиживой!  Расстреляют меня, - вздохнул и запел протяжно -
с надрывом, - а под Ростовом-на-Дону впервые я попал в тюрьму - на нары, на
нары, на нары!...
45
   Большая светлая комната. У входа санитар-игралкинец. Павел стоит в
центре: впереди четыре стандартных стола, за спиной Сергей Сергеевич -
присутствует как лечащий врач.
   -Разве вы не находите положительным тот факт, что органы здравоохранения
заботились о вашем здоровье? - спросил один из членов комиссии.
   -Такая забота хороша только в том случае, если человек в этом нуждается.

   -Вы уверены в том, что психически здоровы?
   -На этот вопрос я ответить затрудняюсь.
   -Почему?
   -За мной наблюдали врачи-специалисты. Вначале я не задавал себя никаких
вопросов - подлец отправил меня в сумасшедший дом, унизил меня! - думал,
что врачи разберутся, но шли годы - меня не признавали ни больным, ни
здоровым и тогда..., - Павел оборвал себя, - если я болен, лечите!
   -А если вы здоровы?
   -Как всякий здравомыслящий человек, буду рад этому.
   -Судить вас будут, если вы здоровы! - взорвался один из членов комиссии,
- интеллигентом прикидываетесь, а магазин ограбили, в коллективе себя вели
неправильно, директору грубили.
   -Все мои поступки конкретны и логичны.
   -Куюмэ! - все правильно, все правильно, - успокоил Павла Сергей
Сергеевич.
-Все правильно, все правильно, - завибрировали структурные решетки молекул
ДНК.
Один из членов комиссии кивком головы дал какой-то знак остальным...
   -Можете увести, - сказал Сергей Сергеевич, обращаясь к
санитару-игралкинцу.
46
   В камеру принесли вещи. Стараясь не показать своим товарищам волнения,
Павел медленно одевался...
   -В тюрьму тебя отвезут, - сказал Спиживой.
   -В зековский санаторий тебя отправят, - сказал человек со шрамом на лбу.

   -Через два дня забудешь нас, - сказал вор-рецидивист.
   -До свидания! - сказал Павел.
   -До свидания! - ответили они ему хором. В пространстве четырех
железобетонных столбов стояла крытая тюремная машина...
   -Вылезай, вылезай, вылезай, - голос сопровождающего.
   -Фамилия? - спрашивает постовой.
   -Копровин.
   -Алло, алло... Нет санкции на арест?! - есть отпустить, товарищ капитан!

   Цветы, клумбы, бабочки, зелень, ветер и облака...
47


________
* Са  и Со - Сахаров и Солженицын.







                А. Кобринский, "ПОВОЗКА С ИГРУШКАМИ", роман




                              продолжение VIII






АСТМА
1
До конца обеденного перерыва оставалось несколько минут. У высокого входа
одного из городских учреждении вели беседу три молодых специалиста.
   -Говорят, что он магазин ограбил.
   -Какой?
   -Букинистический.
   -Каким сроком отделался?
   -Никаким.
   -Взяткой отмазался.
   -А я слышал, что в это дело не хотели какого-то директора вмешивать.
К сплетникам подошел четвертый - поинтересовался:
   -О ком речь?
   -О Сидорове, - сказал первый.
   -Нет, о Петрове, - возразил второй.
   -А я думал, что об Иванове! - удивился третий и пояснил, - я точно знаю,
что ему предложили написать заявление по собственному желанию.
2
   Сидоров-Петров-Иванову снились змеи. Одна из них лежала в болотной луже,
только ноздри торчали над поверхностью - вот почему он не заметил ее! Змея
сделала резкое движение и он кинулся бежать, задыхаясь и напряженно
рассуждая о том, ядовитая она или нет. Оглянулся - почувствовал, что у змеи
отрасли крылья. «Неужели догонит!» - подумал и приподнялся, опираясь на
локоть. В воздухе плавали мелкие вещи - курительная трубка, пепельница,
восемь матрешек и зубная щетка - все это приближалось к кишке
металлического шланга, торчащей из дверной щели. Дышать было нечем - воздух
высасывался... «Попасть на улицу через дверь я не могу, - рассуждал он. -
Даже пробовать не надо - кто-то придерживает ее -