ше года.  Редкий  случай  платонической
любви. Воробьев  относился  к этой девушке с какой-то отеческой добротой,  с
непонятной  для себя нежностью  и лаской. Лариса сама просто так никогда  не
звонила -- всегда находился какой-то повод: у нее постоянно что-то ломалось.
В  этих  случаях  ее  выручал Игнат. Лариса всегда  была веселой девушкой  с
задорным и нежным голосом, и таким же задорным характером. На этот раз голос
у нее был грустный.  К тому же болел зуб. Она недавно ездила на две недели в
Москву,  и, говоря термином туристов,  у нее шел  "отходняк"  -- невероятная
тяга обратно в горы после спуска вниз, в цивилизацию. Она рассказала, что за
две  недели буквально  излазила  всю Москву,  включая Панораму, Третьяковку,
Мавзолей  и Кремль.  Но больше  всего  ей  запомнилось Останкино,  смотровая
площадка,  с которой  было видно  всю столицу...  Игнат,  слушая ее,  слегка
насторожился. Что-то в ее словах было не так. На  уровне интуиции он поймал,
понял шестым чувством, в ее словах признаки психотропного зомбирования...
   На следующий день, в воскресенье, он залез в  горячую ванну. Погревшись
и  откиснув от  души,  он  отдыхал  на  диване. И  вновь включился биовизор.
"Что-то  очень  часто происходят подключения в последнее  время", -- подумал
Игнат, проваливаясь в нирвану.
   В следующий  момент он увидел огромную трубу,  лежащую в полной темноте
на земле.  В  первый миг  он решил, что ему показывают разбитый самолет, но,
приглядевшись,  он не увидел крыльев или  хвоста. Воробьев  попробовал войти
внутрь  отломанной трубы.  Но ему  не  дали этого  сделать.  Он смог  только
подойти вплотную к обломанной  трубе. Внутри была полная чернота, словно все
было покрыто сажей...
   Через полчаса все  телекомпании страны  передали экстренное  сообщение,
что  горит  башня Останкино. Вышли из строя телевизионные каналы и спецсвязь
силовых  органов. Пламя  находится  в  самом верху,  температура  небольшая,
примерно триста пятьдесят  градусов. Журналист  Алексей Самолетов, с которым
когда-то  общался  Игнат,  говорил,  что  несмотря  на   относительно  малую
температуру,  внутри  башни  тяга  воздуха  составляет  сорок  килограмм  на
квадратный метр. "Эх, Алексей, реально  представь эти цифры. Если  ты ляжешь
на диван в этом потоке, тебя понесет вверх, как на ковре-самолете. А с таким
"турбо наддувом" там не триста пятьдесят,  а все три тысячи пятьсот градусов
будет.  Сгорит  она  полностью  к черту...  Вам  снизу  надо пену  подавать,
воздушный поток ее сам поднимет на высоту пятьсот метров..."
   На следующий день, к вечеру, пожар  "остановили", когда  башня  сгорела
полностью...
   И тут до Игната дошло. "Башня. Архитектора Никитина. Никитинская башня.
Никита... Очень  на нее похожа Лариса.  Даже  лучше -- веселее, искреннее  и
добрее. Хотя такая же упрямая и сильная характером... Странное совпадение...
Она  пять  раз  повторила  "Останкино"  на  днях  по   телефону...  Странное
совпадение...  Да   и   сам  Никитин,   неповторимый  инженер-строитель,  --
новосибирец... Странное совпадение... Опять таки двадцать седьмое число -- и
эта цифра есть в  моем адресе... Странное совпадение... С ума  сойти  можно,
мистика какая-то.  Так  ведь эта труба, что показали мне по биовизору, это и
есть  Останкино...  Странное  совпадение...  Значит, опять  Вы где-то  очень
сильно  согрешили, мертвяки. Похоже,  высшие  силы уничтожали, прежде всего,
вашу  спецсвязь.  Естественно, у  вас  есть резервные  каналы, но, если надо
будет, и  до  них  дойдет очередь.  До  чего  же  вы самоуверенные и  тупые,
мертвяки".

   14.12.99 -- 17.09.00
   P.S.  Последние  данные   о  гибели   Курска   расходятся   с  данными,
опубликованными  в книге.  Но с другой стороны, Губернатор  Курской  области
заикнулся, что он разберется, что  за такая экспериментальная  ракета должна
была стартовать. После этого его близко не допустили к перевыборам... Бывший
депутат  от  ЛДПР, офицер спецназа,  Логинов, заикнулся о сверхзасекреченном
подразделении  на борту "Курска". Через  несколько  дней якобы кавказцы дали
ему  по голове кирпичом в подъезде... Хотя до  этого  Логинов говорил  более
страшные речи в адрес сильных мира сего с точки зрения морали и этики...


 * Часть вторая. *



   Если на тело действует сила,
   то со стороны этого тела действует сила,
   равная по величине, и противоположная
   по направлению.
   Курск школьной физики, 7 класс.

   Рано или поздно, на планете или
   в иных слоях Шадаранкара,
   Человек получает то, что он заслужил,
   своими действиями.
   И никакие отговорки, лозунги,
   "задачи партии и современности",
   его не спасут.
   Высшим мирам не важно, кто сеет Смерть:
   бандит-террорист, или генерал,
   увешанный медалями.

НУЖНАЯ РАБОТА
   Генерал Чикатало с довольной  улыбкой на  лице  читал  бумаги, свободно
развалясь в своем удобном кресле. Такие бумаги всегда приятно читать: "Итоги
проведения оперативной работы за прошедший месяц". Работа проведена успешно.
Другими словами, все шито-крыто. Значит, за свою шкуру можно не волноваться.
А это всегда приятно осознавать.
   За отчетный период сотрудниками его управления была проведена большая и
качественная работа. Три депутата,  которые раньше  считались неподкупными и
радели о  судьбах  простых людей,  "непонятно как" влюбились в  проституток,
залезли в долги, и стали  добросовестно брать  взятки, забыв о своих прежних
обещаниях. Десять предпринимателей,  считающие  себя честными и  порядочными
людьми, платили  зарплату  своим  сотрудникам  в  десять раз  больше,  чем в
среднем по городу. Они  говорили, что не могут грабить своих сотрудников.  В
итоге  "непонятно  как"  трое  из  них спилось,  двое  "случайно"  попали  в
автокатастрофы  с  тяжелейшими  увечьями,  еще   двое   "случайно"  заболели
сифилисом,  хотя они  сами  клялись,  что это невозможно, и еще трое  ушли в
глубокую депрессию, вызванную  изменами  жен, причем  один из них повесился.
Кроме  этого, четыре поэта в городе  незаметно "повесилось", пять художников
"спилось", и еще десять "социально опасных типов" сами по себе, "спонтанно",
стали наркоманами.
   Нет,  действительно,  приятно  читать  такие  бумаги.  В  такие  минуты
чувствуешь свою власть, свое могущество, и повышение по службе с переводом в
Москву. И еще немаловажный факт: многие богатые и сильные мира сего в городе
видят и  знают о такой работе. А посему,  до дрожи в ногах, боятся попасть в
немилость к генералу Чикатало и его бойцам невидимого фронта. И ведь никакая
прокуратура не поможет -- нет  состава преступления: люди сходят с ума сами,
спиваются, вешаются, привязывая веревки к крюкам, сами, по собственной воле.
Поэтому знающие люди  постоянно несут  подарки: то небольшую пачку долларов,
то путевку  во Францию для жены и дочки, то писцовую шубу  для любовницы.  В
общем, жизнь прекрасна, когда все происходит хорошо.
   От   нахлынувших  чувств  Чикатало   разлегся  в   кресле.  Теперь   он
почувствовал приятную усталость от проделанной работы. Хотелось расслабиться
по-настоящему.  Например, поохотиться. Ведь  это  настоящий отдых --  самому
стрелять в живое существо, наслаждаясь его предсмертными судорогами. Кстати,
казахские  коллеги звали в великие степи  Кулунды на сайгака. Как говорится,
сам Бог велел отдохнуть от  проделанной работы. Эта  мысль как-то  незаметно
залетела в голову  генерала, оставив непонятное чувство леденящего покоя. Он
провалился в океан новых непонятных ощущений и переживаний. Эти чувства были
незнакомы, а потому  и  враждебны.  Генерал  давно  привык:  того,  кого  не
понимаешь -- считать врагом. Просто и удобно. Не надо голову ломать, тратить
свое драгоценное время и не менее драгоценные силы. Поэтому, чтобы  отогнать
от  себя ненужные ощущения, Чикатало решил заняться нужным делом.  Он набрал
домашний номер телефона. Трубку подняла жена.
   -- Здравствуй, дорогая. Сынок дома?
   -- Здравствуй. Да, дома. Ты на обед придешь?
   -- Чуть  позже. Нужно сделать несколько звонков. Позови сына, я хочу  с
ним поговорить.
   Трубку взял сын.
   --  Здравствуй, чекист. Как  спалось? Я  тебе приготовил подарок.  Если
будешь  себя  хорошо вести, то вечером получишь его. Слушай маму, делай все,
что она скажет. До вечера, сынок.
   После этого главный чекист области  позвонил  своим коллегам  соседнего
иностранного государства, расположенного на исконно русских землях,  которые
первыми  осваивали казаки  времен Ивана Грозного.  Генерала это абсолютно не
интересовало -- плевать ему на русские земли, тем более, что приказа не было
из златоглавой.  А воспользоваться  дарами этих  земель  он может  всегда --
стоит только набрать номер. На том конце подняли трубку.
   -- Привет, Долмат.  Как-то, мне помнится, ты обещал охоту на волков. Ну
и как, ты держишь свое слово? Хорошо, верю.  В эту пятницу, говоришь? Ладно,
договорились. Буду. Насчет горючего не волнуйся, это я беру на себя. Закуска
-- с тебя. Пока, до встречи.
   При упоминании горючего, то есть водки,  генерал  невольно  вспомнил об
одном  инциденте,  который произошел  несколько  лет  тому  назад.  Тогда  в
управление  по своим удостоверениям зашли милиционеры, и проверили документы
на спиртное в буфете управления ФСБ. Документов не оказалось.  Это и понятно
--   тогдашний  хозяин  управления  со  своей  ближайшей  свитой  для  своих
сотрудников  "фарцевал"  водкой.  Естественно,  прибыль  ложилась  в  карман
генерала и  свиты. После этого апломба  пришлось ужесточить меры по усилению
пропускного режима. А то  сильно много развилось шпионов  и  врагов  народа.
Тяжело  работать, когда  не хватает  секретности. Без секретности можно  и в
тюрьму загреметь. А в условиях секретности, наоборот, кого  угодно  можно за
решетку спрятать.
   Чикатало молча посмотрел на телефоны спецсвязи, размышляя, можно  ли их
прослушать,  несмотря   на  уверенные  заявления  связистов  и  специалистов
контрразведки, что  прослушка исключена. И опять неизвестная мысль незаметно
залетела  в голову генерала,  оставив непонятное чувство  леденящего  покоя.
Поежившись,  он   подошел  к  сейфу,  и  достал  из  него  последнюю  модель
телевизионной приставки-игры, которую подарили ему сегодня "щедрые спонсоры"
одной фирмы, торгующие компьютерами. Генерал забыл, что обещал сыну принести
ее вечером. Взяв игру, он пошел обедать.

СТЕПЬ
   Глухое одиночество висело среди заснеженных просторов Кулунды. Безликое
время,  свернувшись клубком, с щемящей  тоской ждало  прихода весны. Шальной
ветер от безделья гонял  мириады  тонн  снега по белым, окаменевшим барханам
снежной  степи.  Степь   смиренно,   беззащитно,  с  полной   безысходностью
происходящего, ждала весны. Ледяное небо безучастно смотрело вниз. Оно знало
о  том, что произойдет  в  ближайшее время...  Но время,  казалось, застыло,
словно гигантская сосулька на горном утесе.
   Среди  безбрежной  равнины царства снегов  и  ветра не спали,  не  зная
покоя, два  врага -- сайгаки и волки. Вечная битва была всегда  на равных --
выживал  сильнейший. Если сайгаки уходили от погони -- умирали  волки,  если
волчьи лапы были сильнее и выносливее -- волки выживали... В эту зиму волкам
везло  больше,  чем их жертвам. Снега  было много, поэтому  сайгаки  тратили
много  сил  на  добычу  прошлогодней  травы,   выкапывая  ее  из-под  снега.
Многодневные  переходы  отнимали много  сил.  Волчья  стая  легко  настигала
обессиленное  стадо  и  отсекала  самых  уставших и  больных.  И  волков  не
становилось меньше. Правда, стадо  было большим,  если не сказать, огромным.
Летние дожди, так  редкие  в давние времена, в  последние  годы шли часто  и
обильно, питая чахлую степную землю живительной влагой. Это были последствия
парникового эффекта. Поэтому  сайгаки,  на сочной  траве,  за лето  успевали
набраться  сил и вырастить здоровое потомство. Но зима  равняла  все  шансы,
сайгаки  гибли  в  острых зубах серых хищников, и  волков  становилось  тоже
больше. В последние  дни, февральские  бури с влажным воздухом  арктического
циклона,  вылизали  снежные  просторы степи,  превратив их в крепкое ледяное
поле.
   Битва  шла  на  равных. За ночь стая  вплотную  подходила к  стаду,  но
обессиленные волки не спешили нападать на сайгаков, поскольку  в "оцеплении"
ночевали самые сильные и крупные самцы, и  удар их копыт был  смертельным. А
утром, когда обессиленная стая ложилась на спячку, сайгаки уходили далеко за
горизонт, не  позволяя преследовать  себя во  время дневного  перехода.  Так
длилось третью  неделю.  Жажда  жизни  и  собачий  голод  гнали  темно-серых
хищников вперед, к стаду, по обледеневшему снегу,  до  крови рвавшему лапы и
когти  волков.  Волчья судьба на этот раз не была  благосклонна  к  голодным
хищникам. Сайгаки  были сильнее. Значит, они  должны были выжить.  Это  было
правильно,  это  было  справедливо.  Их  копыта  звонким  гулом  стучали  по
крепкому, как асфальт, насту. Они легко уходили от погони.
   Волчий  вожак,  стоя  на  высоком  бархане снега,  жадно нюхал  воздух,
который еще хранил  запах пота разгоряченных животных.  Пять часов назад они
здесь прошли всем табуном.  Вожак, мудрый самец в полном расцвете сил и лет,
не мог понять, почему они не могли догнать хотя бы одного сайгака. Такого не
было никогда. Сайгаки были  словно заговоренные. Никакие уловки не помогали.
Волчья стая была на краю гибели. Старые члены стаи и годовалые щенки отстали
на день перехода. Их вела следом за ядром стаи старая опытная волчица. Этому
хвосту  осталось  жить дня два, от силы -- три. Потом  они уснут, прижавшись
друг к другу, и уже не проснуться никогда. Вожак  это  понимал. Он оглянулся
на сидевших поодаль боевых сотоварищей.  Увидев это, они нехотя, превозмогая
усталость и собачий голод, навострили уши. Это был последний шанс.
   Группа серых хищников молча поднялась с места и крупной рысцой пошла  в
темно-синие сумерки снежной степи. Если через сутки они не догонят стадо, то
идущий  по  следу хвост ядра  стаи  не  выживет... Стертые  до  крови  когти
скользили по ледяному, колючему, как  битое стекло, насту. И они догнали  бы
стадо, догнали бы... Но хмурые от  природы,  серые от рождения, четвероногие
санитары не  знали, что над сайгачьим стадом три дня назад на низкой  высоте
прошел секретный вертолет ФСБ... Перед  этим, за  два дня,  были пойманы два
десятка здоровых особей, взяты  анализы, поставлены на животных  радиомаяки.
Пятерых сайгаков  заразили тяжелыми вирусами. Вертолет кружил над испуганным
стадом на низкой высоте до  тех пор, пока не облучил излучением  торсионного
генератора  всех   до  одного  сайгаков.   И  сайгаки  стали   действительно
заговоренными...  Точнее, облученными.  Даже  зараженные  самцы  бежали  без
устали, как здоровые...

ОХОТА
   Генарл  Чикатало в  Казахстан  полетел  самолетом.  Встретили  его  как
обычно, наигранно тепло и приветливо.
   На  следующий день  на вертолете службы  безопасности Казахстана восемь
человек силовой элиты вместе с Чикатало  полетели  в степь.  Долмат говорил:
"Сайгаки  в этом  году отменные. Все,  как  один, на подбор. Больных съедают
волки, которых егеря не трогают. Они говорят, что если истребить  волков, то
больные  сайгаки,  которых  сейчас очень много,  летом  могут  дать  вспышку
инфекционных заболеваний.  С  этим  изменением  климата  --  одни  проблемы.
Старики   в  ужасе   кричал,  что  летом  степь  зеленая.  Она  должна  быть
коричнево-желтой. Здоровье народа и так  чахлое, сами по  себе болеют  всем,
чем угодно, а если сайгаки "помогут", то вообще будет труба дело".
   Чикатало молчал.  Казахи  не  знали, что  в  степи  кружил  вертолет  с
торсионным генератором.  Это был  полностью засекреченный проект. Спецслужбы
тратили  на  него сил  и  денег  больше,  чем  на атомное оружие  в середине
двадцатого века. Нелетальное психическое оружие позволит покорить весь мир.
   -- Всю жизнь мечтал поохотиться на волков. Сайгаки меня не интересовали
никогда,  -- твердым  уверенным голосом сказал генерал. Стрелять сайгаков не
входило в его планы. Во-первых, неизвестно, что за мутации могут произойти у
этих животных, а во-вторых, их нельзя трогать ради чистоты эксперимента.
   -- Не возражай,  тебе  понравится,  -- сказал Долмат, -- Сайгаки сейчас
отменные,  рослые,  жирные. А  волков не  надо  трогать.  Они сейчас  худые,
слабые. Не интересно. А сайгачье  мясо вкусное, питательное. Домой отвезешь,
семью покормишь.
   Чикатало  чуть  не захлебнулся  от  спазма  горла.  И  опять  нахлынуло
неизвестное ощущение...
   "Будь  проклята эта охота.  Тупые дикари.  Я всю жизнь,  как  волкодав,
грызу бандитов.  Бандитов, которые  не  хотят жить по  нашим  правилам.  Как
волков.  А мяса  я могу набрать где угодно и у себя в городе. Добра-то!  Мой
кавказец в неделю съедает пять килограмм, не считая меня", -- думал про себя
генерал, пытаясь что-то предпринять. Наконец он заговорил:
   --  Слушай,  Долмат.  Я  специально  взял экспериментальную снайперскую
винтовку. Изготовлено всего десять штук.  Новейшая разработка. Я взял ее для
охоты  на волков. А ты хочешь лишить меня такой возможности. Не гостеприимно
это. Может, все-таки на волков?
   Долмат думал несколько секунд, а потом задумчиво сказал:
   -- Хорошо, Владимир  Абрамович.  Но только недолго  и  всего  несколько
штук.
   Вертолет  запросил ориентировку на волчью стаю. Но  никто толком не мог
сказать ничего определенного. Создавалось впечатление,  что  в  степи гуляет
две стаи, чего быть не может, или они, как  оборотни, появляются то в одном,
то в другом месте. Что-то ледяное пронеслось в чахлой груди отважного  бойца
невидимого фронта...  Он физически почувствовал на себе взгляд... Интуитивно
Чикатало   понял,  что  взгляд  принадлежит  не  человеку,  а   разумному  и
могущественному существу, Вселенской сущности...
   Через некоторое время  все прояснилось.  Волчья стая разделилась. Егерь
сказал,  что это -- признак тяжелого состояния волков, отставшая часть  стаи
уже практически умирает  от  голода.  Он просил отсечь  несколько сайгаков и
загнать их  на волков. Но его никто не послушал. Вертолет  через космическую
связь запросил  помощи  у  космонавтов для поиска огромного и хорошо видного
стада сайгаков. А за ними по пятам шла маленькая кучка волков...
   Вскоре вертолет  нашел стадо, и, немного поодаль --  пятнадцать рослых,
но худых волков. Вертолет привычно, словно в Чечне, зашел на точку с  резким
креном, отрабатывая цель... Это не были чеченские бандиты с  эмблемой  волка
на флаге, это были хмурые санитары природы, без которых равновесие в природе
заметно  нарушается...  Прошли те времена,  когда  волки, увидев  над  собой
вертушку, ложились на снег. Теперь они бросаются в рассыпную, не  давая влет
стрелять  себя. Но  вертолет, кругами  ложась  на цель,  методично  и  точно
извергал смертоносные, тявкающие, как глупые домашние болонки,  искры, после
которых  волчьи мышцы сводила  невыносимая смертельная боль  и  сильно пахло
родной  кровью,  текшей тонкими  ручейками, застывающими  на снегу...  Через
полчаса людская  потеха  кончилась.  Конвульсии  умирающих  зверей  затихли.
Вертолет  гордо и величаво  опустился между серыми телами. Побросав добычу в
прожорливое  тело  алюминиевого  монстра,  хищники  в  камуфляже  с  ружьями
полетели догонять перепуганных сайгаков.
   Чикатало удовлетворенно посматривал на  худых,  но  огромных,  с густой
здоровой шерстью,  степных хищников. Увлеченный упоением смерти, наслаждаясь
предсмертными  конвульсиями,  генерал ФСБ не  заметил одной странной вещи, и
тем более, бурых пятен в  стороне  от  взбитого  сайгачьими  копытами снега.
Штирлиц двадцать первого  века, думая об опасности  сайгаков,  не  учел одну
вещь  -- волк остается волком всегда и везде. Он  -- не человек.  Это только
человек может стать и свиньей, и дворцовой дворнягой одновременно. Хотя  при
этом он будет считать себя гением, Великим магистром, или Суперчел