Игорь Зенин.
    Посланники


   © Copyright Игорь Зенин
   Email: i_zenin@mail.ru
   Date: 07 Feb 2002


   Все права защищены. (c)2001 г.
   Новосибирск

   Ввиду некоторых причин, прошу считать эту повесть фантастикой,
   плодом моего воображения. Любое совпадение имен,
   названий и дат прошу считать нелепой случайностью.
   Вторую часть я посвящаю честным, порядочным и добрым
   сотрудникам силовых структур.
   Автор.

   "Это было тихое, мелочное,
   но безжалостное преследование --
   ничего очевидного, ничего такого,
   к чему можно было бы
   придраться -- одним словом,
   типичная женская месть".
   Агата Кристи,
   "Смерть приходит в конце".


 * Часть первая. *

КУХНЯ
   Ничто1 было в пустоте. В полной. На миллионы световых лет не
было  ничего  в этой пустоте.  Было только одно  --  Ничто.  Вечная мудрость
молчания,  скрытого действия и ожидания... Никому не мешала. Пожалуй, только
кванты  излучения далеких  кварков  и  гигантских  светил, да  шальные  ядра
протонов замечали этот Непонятный  Сгусток.  Попадая в  поле взаимодействия,
герои   квантовых   теорий  и   научных   баталий,   вопреки  всем   законам
фундаментальной физики,  получали  невероятный  импульс  громадной  величины
неизвестного происхождения, и  превращались в нечто другое,  соответствующее
полученному уровню  энергии и  смысла.  Это  Ничто было  Абсолютом. Секунда,
равная тысячи лет, была не нужна, как и  само  время.  Пространство было  не
нужно в виду отсутствия расстояний. Точка равна всему объему, не зависимо от
его размеров. Энергия безразлична, поскольку  она никак не  трогает Абсолют.
Все заключено в Ничто, и Ничто является всем.
   Бред? Это было бы бредом, если бы  это не было правдой. В конце концов,
Абсолюту безразлично, что о нем  думают и говорят. Этот Абсолют и нас  бы не
интересовал, если  бы в нем  не происходили  события, попавшие в поле нашего
зрения...
   Несмотря  на отсутствие присутствия, Абсолют имеет невероятную  власть.
Безразличие к взаимодействию объясняется абсолютной  возможностью управления
любым процессом. Любой взрыв сверхновой звезды, уничтожение целой  галактики
размером  в  миллиард  миллиардов звезд  невозможен без  согласия  Абсолюта.
Именно согласия. Или несогласия. Абсолют волен распоряжаться всем, включая и
то, чего  еще  нет.  Бессмысленность существования  данного  понятия была бы
очевидна, если бы не одна деталь...
   Абсолют   обладает  душой.  По-человечески   доброй,  и  по-человечески
простой... душой  живой, настоящей....  Ведь  человек  создан  по  образу  и
подобию  Абсолюта...  Это  невозможно   объяснить  ученому,  это  невозможно
объяснить священнику...

ПЕРЕМЕНА
   Монады  густым  роем кружили в бесконечно малом пространстве Вселенной.
Как неугомонные дети, они играли в  непонятные человеческому пониманию игры,
чем-то напоминающие догонялки. Но они  не  были  детьми. Они  были Монадами.
Человеческие души, прошедшие по Земле ни одну тысячу верст, горевшие в огне,
казненные  всевозможными методами,  до  которого  додумались  мертвяки,  они
всегда возвращались в это состояние,...  или  место,... или время...  Трудно
сказать, куда они возвращались. Но они возвращались. Не возвращались  только
те, кто не смог на Земле остаться человеком.
   Пытливый  взгляд Абсолюта с улыбкой  наблюдал за ними. Этот рой  вечной
неугомонности, задора и огня был его Радостью. Был его Гордостью. Менестрели
и   поэты,   пылкие   влюбленные   и   счастливые   семьянины,   бродяги   и
путешественники, ученые  и  философы,  они  на  Земле  оставались такими  же
неугомонными, являясь грозной и несокрушимой силой против мертвяков.
   Вдруг  монады  замерли  и  замолчали, превратившись  в  морскую  губку,
впитывающую  в  себя  все  эмоции,  ощущения и  знания. Перемена  кончилась.
Начался урок. Первый и последний.

НАПУТСТВИЕ
   Из ниоткуда в пространстве Ничто зазвучал Его голос:
   -- Дорогие мои. Милые мои дети. Законы гармонии и любви определяют Ваше
сознание   и  все   ваше  существование.   Я  горжусь  Вами.   Ваше  явление
подтверждает,  в  свою  очередь,  мое существование.  Мне не  представляется
возможным  объяснить смысл и задачи всего мироздания, но поверьте, без  меня
весь космос, вся необъятная Вселенная, не  сможет  существовать. А я не могу
обойтись  без  Вас, дети мои. Скоро, каждый  в свой час, Вы уйдете на Землю.
Там Вы не сможете четко и отчетливо  слышать мой голос. Это и не надо. Я Вам
доверяю. В тяжелые минуты испытаний я  буду давать  Вам помощь. Но в обычное
время  на нее  не  надейтесь. Вы должны быть достойны своего родителя, иначе
победа не  будет честной.  Там, на планете, Вы будете  моими посланниками. В
любом  случае я буду с Вами,  в вашей душе, неощутимо и неосознанно. Там, на
моей планете, Вы забудете свои пройденные шаги, свои прошлые дороги и жизни.
Только  некоторые смогут пробить своим  сознанием толщу времен  и приоткрыть
тайну  предыдущих  воплощений -- если  это  будет  необходимо  при  принятии
сложных решений. Ваша главная задача  -- забрать из пут  мертвяков как можно
больше людей, перевести их на нашу дорогу вечной жизни и радости. Я повторяю
-- вечной жизни и радости.

РАЗОРВАННЫЙ НЕРВ
   Мириады   единичных   квантов  инфракрасного  и   видимого   излучения,
испущенные звездой  средней  величины  класса G,  преодолевали зону ближнего
радиуса действия, попадая в непрозрачную мишень в виде твердотельной планеты
с металлическим ядром средней величины...
   Нет, не так...
   Живительные лучи ласкового  солнца нежно обогревали  Землю.  Лучам было
неведомо, что  происходит на Земле.  Они дарили Жизнь, не печалясь ни о чем.
Планета, не торопясь, в голубоватой дымке, поворачивала остывший за ночь бок
навстречу ослепительному  лучистому  потоку.  А разогретый за день  бок  она
нежно уводила в сторону звездной ночи, отдыха и раздумий.
   Холодные звезды пристально пытались разглядеть тех, кто не желал спать,
мысленно вырываясь из пут вечного притяжения, стараясь  взлететь и добраться
до этих звезд. Но звезды были подобны кошкам,  наблюдающим за злобными псами
с толстой ветки высокого дерева. Многие хотят летать, но не все могут.
   Планета  пыталась  помочь  своим  жителям  по-своему,  но  многое  было
неосуществимо как  планетой, так и  людьми. Многообразие жизни  предполагает
многообразие  мысли.   Но  никакое  многообразие   мысли   не   предполагает
самоуничтожения.  Самоуничтожение  предполагает уничтожение  многообразия, а
многообразие является признаком жизни, будучи противником смерти.
   Планета висела на грани гибели.
   Мертвяки,  выполняющие  задание  Игвы,  ненавидели   Посланников  лютой
смертью, стараясь впиться им в жилы при первой же возможности. Они брали всю
власть в свои руки, ставили под ружье тысячи наемников, они  натравливали на
них народ, киллеров и собак-волкодавов,  и любым способом пытались вцепиться
в жилы Посланникам. Но почти никогда у них это не получалось.
   Вы спросите: кто такие мертвяки? Сложный  вопрос. Их сила действительно
велика. Если  бы они были слабее, чем  на  самом деле,  то  наша планета уже
давно была  бы  цветущим садом, наполненным радостью  и  счастьем.  Основной
признак мертвяков --  железный порядок. Во что бы то ни стало. Любой  ценой.
При  этом в  дело  идут принципы  любви  и гуманизма, всеобщего  братства  и
справедливости....  Многие земляне  долго пытались  понять,  для  чего нужен
железный  порядок?  Что  он  дает  кроме  хитро  придуманной  уравниловки  и
звериного безразличия? Ответ простой -- он дает власть. Безграничную власть.
Власть дает деньги и вседозволенность.  А  вседозволенность является раковой
опухолью на теле Планеты. Благодаря вседозволенности мертвяков гибнут леса и
образуются пустыни, расстаются любимые и погибают дети, постоянно происходят
кровопролитные   войны   и  зверские  преступления.   И  эту  грань,   между
вседозволенностью   и   многообразием,   невидимую   и  незаметную,  находят
Посланники, что  бы человечество само, без посторонней помощи, могло создать
на планете цветущий сад.
   Всевышний может это сделать сам,  но что  для него тогда будет  значить
человечество? Какова цена такой победы? Это знают все  силы  Вселенной.  Это
знает  Игва.  Поэтому основной  бой  Космических  вселенских сил  идет  не в
бесконечном   пространстве,   а  на   маленькой,  по   космическим   меркам,
бело-голубой планете по имени Земля.

РЕЗИДЕНТЫ
   Скрипя  разбитыми стопорами, разрисованный  фломастерами  и  изрезанный
ножами, старый лифт  остановился на последнем этаже.  Из него  вышел человек
лет тридцати пяти  и,  остановившись  у двери,  аккуратно надавил  на кнопку
звонка. Через мгновение  темноту подъезда разрезала  бритва яркого  света, и
молодой человек скрылся за дверью.
   --  Молодец, что пришел, Игнат. Просто я по  тебе соскучился, давно  не
видел, --  при  этих словах хозяин  дома поднес палец ко рту, показывая знак
"Молчи!".
   --  Аналогично,  сэр,  --  произнес  гость,  закрыв  глаза в  ответ  на
молчаливый знак.
   -- Хочу тебе показать новую книгу,  которую я  вчера приобрел случайно.
Возможно, ты ее знаешь. Хотелось бы знать твое мнение по этому поводу.
   При этих словах хозяин прошел в комнату,  и достал книгу Рериха, открыв
на заранее приготовленной странице.
   -- Ты пока полистай ее, а  я приготовлю кофе, -- при этих  словах Антон
ткнул пальцем в один из абзацев книги, пронзительно глядя в глаза Игнату.
   -- Угу, -- произнес  гость, слету поглощая текст старенькой затрепанной
книги.
   Антон действительно ушел  на кухню, а Игнат  сел  в  старенькое кресло,
пытаясь осмыслить  то, что читал  хоть и давно, но помнил  хорошо. Перечитав
текст на два раза, он в задумчивости уставился в черное окно, пытаясь понять
смысл происходящего. Вскоре появился Антон с подносом  ароматного  кофе.  По
его непонятно-пронзительному  виду  Игнат  почувствовал,  что сейчас  что-то
произойдет. Антон, напряженный как  струна,  с виду  казался  спокойным.  Он
наигранно медленно подошел к  окну и плотно зашторил окна. После этого  взял
покрывало  и дополнительно закрыл им  окно. Включил весь свет,  и настольную
лампу тоже. Игнату  сразу бросилось в глаза, что Антон предварительно вместо
шестидесяти ваттных вкрутил лампочки по двести ватт. Комната буквально сияла
огнем. Это походило на детектив.
   "Может, у него крыша поехала?" -- подумал Игнат, наблюдая за действиями
Антона. Тем  временем хозяин  квартиры успокоился и сел  в  кресло напротив.
Развалившись поудобнее, он  взял чашечку кофе и стал с наслаждением пить его
маленькими глотками.
   -- А Светлана где? -- нарушив паузу, поинтересовался гость.
   -- Еще на работе.  Скоро  должна придти. Частенько  спрашивает  у меня,
куда ты пропал. Говорю ей, что ты влюбился.
   -- Что правда -- то правда, -- усмехнувшись, сказал Игнат, с интересом,
еще внимательнее, рассматривая Антона, -- но я  опять оклемался, и уже давно
вошел в норму. Ведь любовь -- это болезнь. Так что я уже выздоровел.
   -- Красивая любовь?
   -- Разве она может быть некрасивой?
   --  Может. Хотя, и  несчастная  любовь может  быть  красивой.  Красивая
любовь -- это  когда  есть  надежда на  будущее.  Или когда  об  этом  легко
вспоминать, когда между ребер и под ними становится тепло.
   -- Ты стал философом. Женитьба тебе идет на пользу.
   --  Я  всегда был  таким.  А нормальная,  гармоничная  женитьба идет на
пользу абсолютно всем. Кстати, как тебе книга?
   -- ... Очень интересная.
   Какое-то время Антон в задумчивости смотрел на Игната, что-то взвешивая
про себя. Наконец он встал, подошел к шифоньеру  и достал  из него картонную
коробку из-под компьютера. Игнат поймал  себя на мысли, что коробка излучает
тепло, что она греет,  но не как  калорифер. Иначе. Она излучает внутреннее,
душевное тепло.  Антон достал из коробки тонкую мраморную плиту,  на которой
лежал  маленький  предмет,  накрытый куском  толстого брезента.  Брезент был
необычный  -- он сверкал мелкими яркими  блестками. Поставив мраморную плиту
на  журнальный  столик, Антон опять в упор уставился на Игната. Вдруг в  его
глазах засверкали искорки улыбки, и он сказал:
   -- Поставь чашку.
   Игнат спокойно поставил чашку на поднос.
   -- Прикрой  глаза,  -- с этими словами  Антон убрал  с  мраморной плиты
брезент.
   Сноп яркого огня резанул по глазам, Игнат чуть было не закричал, закрыв
лицо, словно  от налетевшего урагана. Комната наполнилась ярким бело-голубым
светом, который затмил роскошно сиявшие до этого  электрические лампы. Лампы
просто  перестали существовать.  Щурясь,  как  от  сварки, Игнат  глянул  на
Антона, и  обомлел. Перед ним сидел полностью прозрачный  друг,  наполненный
внутренними органами, скелетом  и мышцами. У Антона учащенно  билось сердце,
выпитый кофе  спокойно и деловито  впитывался  в  кровь, проходя  весь  путь
усвоения по физиологическим законам.
   -- Два часа  назад  ты  кушал картофельное пюре  с двумя котлетами,  --
сквозь мучительную гримасу от яркого света с трудом произнес Игнат.
   -- А ты час назад съел четыре яблока и два банана. Это все, что ты съел
за день, не считая трех бокалов чая утром, без бутербродов. Так что я  пойду
разогрею тебе именно это пюре с котлетами.
   -- Спасибо, я не хочу.
   --  Не ври,  -- при этих словах  Антон  накрыл то,  что лежало на куске
мрамора.
   В комнате  сразу стало темно,  словно яркие  лампы  люстры и  остальных
светильников совсем и не светили.
   --  Пошли  на  кухню,  вегетарианец.  Что-то  Светки  долго нет.  И  не
позвонила, что задерживается.
   Словно почувствовав  это,  со скрежетом  открывающегося  замка в дверях
появилась Света.
   -- О! Какие люди! Какими судьбами в наш скромный тихий дом Вас занесло,
сударь?!
   --  Исключительно  думами о Вас и  вашем благополучии, моя  ненаглядная
сударыня! -- склонив голову, смиренно отреагировал Игнат в ответ.
   Она стремительно подскочила к Игнату, и  чмокнула  его  в щеку, оставив
жирный след помады. Игнат что-то пошутил себе под нос, слегка опешив. Антон,
наблюдавший  за  этим "развратом"  из дверного  проема кухни, удовлетворенно
сказал:
   -- Я несколько дней  объяснял Светлане  твою  теорию всеобщей  любви  и
локальной ненависти. Хотел ее подготовить к мысли, что у меня может вдруг ни
с  того ни с  сего появиться  любовница.  А она, похоже, уже применила  твою
теорию на мне.
   Игнат  попытался незаметно разглядеть Светку. Она улыбалась, шутила,  и
была  сама  собой. Но это была маска.  Что-то  случилось. Почувствовал  это,
естественно, и Антон. Он старался  быть предельно внимательным. Если  Светка
не говорит о своих  проблемах, то никто ее  не заставит это сделать. Поэтому
Антон старался угадать причины происшедшего. Разговор за ужином не клеился.
   Игнат, незаметно  для себя, переключился на кусочек солнца на мраморной
плите. Сравнивая, что писал Николай Рерих об аналогичных вещах, Игнат понял,
что  разница заключается  во  всем.  И  нет  ни  одного  случая, который  он
где-нибудь читал о таком феномене.  Он машинально механически съел все,  что
ему  положили.  Он  не заметил,  как  между  собой переглядывались  Света  с
Антоном, как они перешептывались о своих проблемах.
   Антон, шепчась со своей женой, краем глаза поглядывал на Игната,  видя,
что тот  полностью ушел в себя. "Значит, задумался, -- понял  он,  смотря на
отрешенный взгляд Игната,  -- может он что-нибудь поймет". Игната не было за
столом. Нет, тело его сидело спокойно и ровно, периодически двигались руки и
челюсти,  но сам он витал где-то в облаках. Наконец, скребанув несколько раз
вилкой по  пустой тарелке, он механически выпил чашку чая, а после произнес:
"Спасибо, что накормили. Все  было  очень вкусно".  Взгляд стал осмысленный.
Игнат пошел одеваться. Антон тихо пошептался со Светкой, и произнес:
   --  Я провожу тебя,  прогуляюсь.  За весь день  ни разу не  выходил  на
свежий воздух.
   Но прежде,  чем  выйти  из  квартиры, он молча взял Игната за  рукав  и
потащил  в  комнату,  в  которой  они  недавно  пили  кофе.  Игнат  послушно
передвигал  ноги, поняв, что  за  эти действиями  стоит что-то определенное.
Оказавшись  вдвоем в  комнате,  Антон  достал  из коробки  мраморную  плиту,
накрытую брезентом, и, не  снимая тряпки, положил на нее  руку. Игнат ахнул.
Глаза Антона  засветились  таким  же светом.  Было понятно,  что он  смотрит
сквозь Игната,  сквозь стены, сквозь  толщу планеты.  Антон спокойно оглядел
друга,  подошел  к  нему  и   вытащил   из-под  воротника  пылинку  в   виде
металлической проволоки с маленьким шариком на конце. Убрав руку с брезента,
он достал химическую колбу, плотно закрытую притертой пробкой. Открыв колбу,
Антон  бросил в нее шарик с проволокой. Резко запахло кислотой. Не дожидаясь
полного растворения пылинки, он убрал колбу. Спрятал Камень с мрамором.
   -- А вот теперь пошли, погуляем. К тому времени, когда мертвяки поймут,
что  нужно включать резервную прослушку,  мы успеем  спокойно поговорить. На
тебе был однодневный жучок. Радиус действия -- около тридцати метров. Машина
с  приемником стоит  под окнами.  Заходя  ко  мне,  ты  прошел  мимо старого
"Москвича", в котором сидело  два мужика, с виду напоминающих дворников. Это
и  есть  мертвяки. Слежка, подслушивание и  подглядывание. Неважно, из какой
они структуры конкретно, поскольку они везде одинаковые.
   -- Ну, братец, ты -- как Всевидящий, -- выдохнул из себя Игнат.
   --  В  том-то все и дело, что я не понимаю, почему именно ко мне попала
эта штуковина? И для  чего? От нас зависит,  что  ли, судьба планеты? Может,
кто-то  решил  сделать  нам  шикарную  карьеру  разведчика  или  сыщика?  --
взволнованно говорил Антон, спускаясь по лестнице подъезда. В лифте ехать им
не захотелось.
   Игнат  молча шел, переваривая все увиденное и услышанное в голове.  Тут
было, над чем подумать.  Антон был по-своему прав. Удивила та оперативность,
с   которой  мертвяки  шли   по  следу.  Но   еще  больше  обескуражила   та
беспомощность, которую  они  показывали. Это при  их-то всесилии, наглости и
беспредельных возможностях. Технических и юридических. Впрочем, слежку можно
объяснить простым и тупым любопытством. Или работой для галочки, как часто у
них это бывает. Ведь это старый известный прием -- что бы успешно бороться с
преступниками, нужно их создать самим.  Достаточно только на бумаге. И потом
с ними успешно бороться. Поэтому они активно создаются самими силовиками. Но
можно  еще предположить,  что  тот,  Кто дал Это Антону, все  предусмотрел и
защитил его и Это от чужих и грязных посягательств мертвяков.
   --  Да, братец, задал ты задачку. Одни  вопросы. Насколько я понимаю, у
тебя самого ни  каких  предположений нет. И ни каких идей. Действительно, не
понятно, что делать  с  этим.  И, кроме  того, страшно, если  Он  попадет  в
грязные руки. Мертвяки  быстро найдут ему "применение". Что ты собираешься с
Ним делать?
   -- Вообще-то,  если б  ты захотел,  я  бы  отдал Его  тебе. Пойми  меня
правильно. У меня жена. Любимая жена. Добрая. Я мечтал о такой. Она красива,
сексуальна. Да что тебе говорить, ты сам все видишь. У нас медовый месяц.
   -- Хи,... Помню, как мы у тебя гуляли на свадьбе. Никогда не думал, что
Андрей  сможет залезть  на крышу  и  повесить  на антенну  туфель невесты. А
Оксана меня держала, как свидетеля.
   -- Да уж,  повеселились.  Дали вы тогда с Оксаной нам жару. Она держала
тебя   в   объятиях,   жарко  целуя  все  время,  пока   Андрюха   занимался
верхолазаньем. Нас потом застыдили, что не умеем целоваться.
   -- Она же, прежде, чем целовать,  на ухо мне сказала, чтобы я сильно не
возбуждался, и что  с Андреем они обо всем  договорились. А не  возбуждаться
было очень сложно. Страстная женщина... Вы даже какие-то одинаковые, что ли.
   -- Не понял, с кем?
   -- С Андреем. Жены у  Вас прекрасные. Стройные, красивые, свободные,  и
умеющие любить. Какой-то идеал.
   --  Не скажи. Характеры у ни