мчики, смогу тоже верзил вырубать,  как  Джонни,
только без пистолета. Ну, и что?.. А Файлу  какой-то  "Микрософт"  отвалит
двадцать миллионов долларов за  этого  MАLCHIKа.  И  дело  не  в  двадцати
миллионах. Он прославится  на  весь  мир,  этот  лопоухий  Файл.  А  я  не
прославлюсь.



                             3. БАТЮШКА СВЕТЫ!

     Тут как раз каникулы начались  после  первой  четверти.  Я  с  Файлом
расстался, больше к  нему  не  ходил.  Налег  на  тренировки  и  китайскую
литературу. Начал осваивать буддизм. Он мне сразу понравился. И еще у меня
были планы насчет Светки.
     Светка Воздвиженская у нас считается  первой  красавицей,  и  вообще,
клевой девчонкой. У нее ноги длинней, чем шея у жирафа.  Начинаются  сразу
от плеч. Правда, она за счет ног выше  меня  сантиметра  на  три,  но  это
временно. Она, говорят, уже перестала расти, а я еще надеюсь.
     Светка тренируется на фотомодель. Смотрит  все  время  по  телевизору
конкурсы красавиц, отрабатывает походку и жесты. Физиономия у  нее  -  дай
Бог каждой, ей бы теперь только  походку.  Светке  осталось  года  два,  в
пятнадцать лет можно уже выставлять свою кандидатуру на конкурс.
     Одно   маленькое   обстоятельство   препятствовало    Светке    стать
фотомоделью. Дело в том, что ее отец,  Василий  Петрович  Воздвиженский  -
священник. Ну да, поп, служит службы в церкви на Охтенском кладбище. У них
вообще фамилия поповская, предков всех большевики расстреляли,  а  Василий
Петрович не побоялся  пойти  в  Духовную  академию  после  армии.  Он  еще
сравнительно молодой - тридцать  шесть  лет.  Его  церковное  имя  -  отец
Иннокентий. Батюшка Светы, короче  говоря.  Вот  почему  у  меня  это  уже
устойчивое восклицание - батюшка Светы!
     То есть, закона такого нет, чтобы дочки священнослужителей  не  могли
становиться хоть кем - балеринами  там  или  манекенщицами.  Но  неудобно.
Позоришь батюшкин сан. Батюшка Светы очень  неодобрительно  отзывался  обо
всех этих конкурсах красоты, поэтому Светка тайком  от  него  отрабатывала
походку и манеры.
     Ну, батюшка - Бог с ним! Меня  другое  больше  волновало.  По  нашему
неписанному классному закону претендентом N 1 на  Светку  еще  с  третьего
класса всегда считался я. Дело не в том, что мы дружили. Мы особенно и  не
дружили. Но никто другой не имел права даже  на  такую  дружбу  без  моего
разрешения.
     А тут возник Файл со своими идентификаторами. Светка сразу навострила
уши. Девчонки к таким делам чуткие. А когда  я  услышал,  что  "Микрософт"
обещал Файлу двадцать миллионов долларов, я совсем затосковал. Уведет Файл
Светку, пользуясь своими  долларами.  Особенно,  когда  она  станет  "Мисс
Европы" или даже "Мисс Мира". А в последнем я ни секунды не сомневался.
     Поэтому я решил посвятить каникулы  Светке,  то  есть  восстановлению
своих  позиций.  Ци-гун  здесь  не  годился,  девушкам  нужно   что-нибудь
поэтическое. Я направился в библиотеку и отыскал еще одну китайскую книгу,
называется "Ши-цзин". Там  стихи  и  песни.  Теперь  предстояло  назначить
Светке свидание.
     Я позвонил ей по телефону.  Трубку  взял  священнослужитель  и  своим
приятным баритоном сказал:
     - Я вас слушаю.
     - Добрый день, батюшка, - сказал я.
     - Добрый день, сын мой.
     - Можно позвать Свету?
     - Можно, сын мой.
     Светка  подошла  и,  несколько  удивившись  моему  звонку,   все   же
согласилась встретиться. Я назначил ей встречу  в  мороженице  на  Большом
проспекте Петроградской  стороны.  Днем  там  всегда  мало  народу,  можно
посидеть, попить молочного коктейля с пирожными и съесть мороженого. Денег
я заранее накопил.
     Светка пришла нарядная  и  красивая  -  сил  нет!  В  курточке  такой
беленькой с капюшоном, отороченным мехом.
     - Ты что, Димка, ухаживать за мной вздумал? - смеется.
     - Вздумал, - отвечаю.
     Сели мы за столик, я  мороженое  принес.  Светка  смотрит  загадочно,
глаза мерцают. Я как подумаю, что с будущей "Мисс Мира" сижу, так  немного
холодею.
     Начал осторожно задвигать ей про Будду. Слушает.  Пока  не  понять  -
интересно ей или нет. Я дальше иду: рассказываю про китайские книжки,  про
их древнюю мудрость и прочее.
     - Хочешь, - говорю, - стихи послушать?
     - Давай, - кивает.
     И вот, пока она пирожное уплетала, я  ей  читанул  классный  стих  из
"Ши-цзин", который выучил наизусть накануне. Называется  "Дева  вместе  со
мной в колеснице".

             Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,
             Сливы цветок мне напомнила цветом ланит...

     - Чего? - Светка спрашивает.
     - Что - чего?
     - Цветом чего?
     - Ланит.
     - А что это такое - "ланиты"?
     Вот это номер! А я и не знаю. Когда учил стихи, пропустил мимо  ушей.
Ну, ланиты и ланиты! Мало ли что они там в Китае придумают.
     - Неужели ты не знаешь,  что  такое  ланиты?  -  спрашиваю  я,  чтобы
потянуть время.
     - Не знаю, - капризно так отвечает.
     Чувствую, что если сейчас  не  расскажу  ей  все  про  ланиты,  уйдет
навеки. Надулась уже, ложечкой в мороженом ковыряет.
     - Сейчас я еще соку принесу, - сказал я и поднялся.
     Оглядываюсь вокруг - и вдруг на мое счастье вижу в углу  старушку  за
мороженым. Такая типичная петербуржка, в шляпке и в очках. Бросаюсь к ней.
     - Бабушка, вы не можете мне помочь?
     - Во-первых, невежливо называть даму, пусть и  пожилую,  бабушкой,  -
говорит она. - Во-вторых, я тебя слушаю.
     - Что такое "ланиты"?
     - Эх, дитя мое... - вздохнула она. - Ланиты - это... А зачем тебе?
     - Встретилось такое китайское слово в книжке, а я не знаю...
     - Ланиты - это щеки, мой мальчик.  И  слово  это  -  русское,  только
старое. Господи, что за век, что за нравы! - снова вздохнула она.
     Я бросился к Светке, поставил стаканы с соком.
     - Ну, что такое ланиты? - она не отступает.
     -  Ах,  ланиты...  Ну,  это  и  ежу  понятно.  Ланиты  -  это   щеки.
По-древнерусски.
     - Правда? - удивилась она и даже пощупала свои щеки. А они у нее, как
цветок сливы, правда, хотя я цветка сливы никогда не видел.
     В общем, вышел я из трудного положения  и  значительно  укрепил  свою
репутацию посредством китайских стихов и русских ланит. Светка  рассталась
со мною задумчивая. Что-то я заронил в ее душу. Мне бы теперь  еще  кирпич
расколоть - и все в ажуре.
     После каникул приходим мы  в  школу,  чувствуем  -  какая-то  паника.
Учителя бегают, милиционер прошел по коридору, да  не  простой,  а  майор.
Собрались мы в классе, вбегает наша Клавдия  Антоновна,  ей  два  года  до
пенсии, и заявляет:
     - Ребята, кто видел Володю Феденева и когда?
     Все стали припоминать. Я тоже припомнил и сказал:
     - Видел неделю назад у него дома.
     - А потом?
     - Потом не видел.
     - Господи, какое несчастье! - восклицает Клавдия.
     Мы, конечно, стали выяснять и выяснили. Батюшка Светы! Файл  три  дня
как пропал. Никто его в глаза не видел - ни папа, ни мама, ни милиция. При
его аккуратности и умении считать каждую минуту это - ужасное  и  пугающее
происшествие. Главное, непонятно, откуда он  исчез,  потому  что  вся  его
верхняя одежда осталась дома - пальто там, ботинки, шапка вязаная. Не  мог
же он в ноябре выйти из дому налегке? И дома его нет, все обыскали.
     Мы перепугались, особенно девчонки. А тут  еще  милиционер  пришел  и
стал дальше пугать: нельзя разговаривать с  неизвестными,  нельзя  с  ними
никуда ходить, нужно избегать темных дворов и  пустынных  улиц...  Короче,
запугал до смерти.
     Жалко, конечно, Файла. Он придурок, но талантливый. Может,  вышло  бы
из него что-нибудь путное. Или загреб бы свои доллары, мне не жалко. А вот
исчез - и как будто не было.



                               4. ПОИСКИ ФАЙЛА

     Прошло несколько дней, а Файла как не было, так и нет. Учителя  ходят
озабоченные, шушукаются. Файлова мама приходила несколько раз  -  лица  на
ней нет, одни глаза в мешочках. По телевизору каждый день Файла показывают
в программе "600 секунд", говорят, что пропал.
     А мы ничем помочь не можем!
     Решили мы действовать сами, на милицию не надеяться. Собрались  после
урока  в  спортивном  зале,  дверь  заперли.  Было  нас  четверо:   Светка
Воздвиженская,  Леня  Сойбельман,  он  лучше   всех   ребусы   отгадывает,
сообразительный, - Вадик Денисов и я. Вадик у нас авторитет по  аномальным
явлениям. Экстрасенсы, парапсихология и прочая чушь, я к ней  отрицательно
отношусь, потому что дурят людям башку, не то что древние китайцы.
     Но здесь случай явно аномальный, поэтому пригласили и  Вадика.  И  он
сразу выдал:
     - Файла похитили инопланетяне, как пить дать! Их почерк.
     - Зачем он им? - Светка спрашивает.
     - Он клевый программист, такие инопланетянам нужны.
     - Много ты знаешь про инопланетян! - говорю.
     - А вот и много! - обиделся Вадик.
     - Рэкетиры его похитили, а не инопланетяне, - сказал Леня.
     - А рэкетирам он зачем? - опять Светка.
     - Папа у него кто - забыли?
     И Леня развил довольно стройную теорию.  Файлов  папа,  Сергей  Ильич
Феденев - генеральный директор совместного предприятия со  шведами.  Вроде
бы, они хотят построить гостиницу и ресторан в центре города,  у  них  уже
есть офис, то есть представительство. И деньги в кронах. А рэкетирам кроны
нужны. Вот они и похитили Файла, чтобы впоследствии выменять его на кроны.
     - Чего же не меняют? Чего ждут? - спросил я.
     - Выдерживают. Чтобы горе  родителей  стало  неописуемым,  -  говорит
Ленька.
     - Оно уже неописуемо. Что ты предлагаешь? - спрашиваю.
     - Выследить, где их притон. Файл наверняка там сидит.
     - Я за версию инопланетян, - говорит Вадик.
     - А я за версию рэкетиров, - говорю.
     - Нет, я тоже за инопланетян, -  неожиданно  сказала  Светка.  -  Это
гораздо правдоподобнее.
     Вот так номер! Знал бы, что ей инопланетяне больше рэкетиров нравятся
- тоже за них голосовал бы.  А  так  мы  со  Светкой  оказались  в  разных
командах.  Учитывая  плюрализм,  решили  действовать  независимо,   но   в
содружестве. Они ищут НЛО, а мы бандитский притон. С этим и разошлись.
     Неизвестно, кого труднее искать -  пришельцев  или  рэкетиров.  Мы  с
Ленькой узнали  адрес  офиса  файлового  папаши  и  отправились  туда.  Он
оказался на Адмиралтейском бульваре. Смотрим - красивая новая вывеска  под
бронзу: "СП Бранда". У подъезда "мерседес"  стоит.  Никаких  рэкетиров  не
видно.
     Подождали мы минут десять, уже сомневаться стали в своих планах,  как
вдруг видим - к подъезду подкатывают три черных лимузина.  На  переднем  -
шведский флажок. Из них выходят господа в дорогих пальто, а  на  улицу  из
офиса высыпают несколько молодых  людей  при  галстуках.  Улыбаются,  жмут
господам руки, ведут в офис.
     Только двери за ними закрылись, как с  другой  стороны  бульвара,  из
сквера, где бронзовый Пржевальский с  верблюдом,  бегут  к  лимузинам  два
парня лет двадцати. Оба коротко стрижены,  в  кожаных  куртках  и  брюках,
заправленных в сапоги. На вид очень крепкого телосложения.
     Подбегают они к водителю второго лимузина  и  начинают  с  ним  через
приоткрытое стекло о чем-то говорить. До нас  какие-то  иностранные  слова
доносятся. Смотрим - водитель отрицательно головой  трясет.  Тогда  они  к
следующему. Тот их выслушал, засмеялся и сквозь окошко что-то протягивает.
Какую-то коробочку. Парень взял,  сунул  шоферу  деньги,  и  они,  заложив
кулаки в карманы курток, быстро направились к Невскому.
     - Рэкетиры! Зуб даю! - шепчет Ленька.
     Мы за ними рысцой. Свернули на Невский, дошли  до  Казанского,  опять
свернули и оказались у коктейль-бара. Рэкетиры зашли в него. Мы  за  ними.
Там в  гардеробе  накурено,  толкутся  подозрительные  личности.  Сплошная
мафия. Не успели мы с Ленькой ничего сообразить, как я  почувствовал,  что
меня берет за шиворот железная  рука.  Вижу  краем  глаза  -  Леньку  тоже
хватает и тащит куда-то парень, точь-в-точь похожий на наших рэкетиров.  А
кто меня волокет - не вижу, не могу обернуться,  так  он  крепко  меня  за
ворот держит.
     Подтащили нас к рэкетирам, и ленькин недруг говорит:
     - Вот они. Следили за вами от Адмиралтейства.
     - Чего-о? - удивился один. - Эти шибздики?
     Мне наконец удалось оглянуться. Ничего нового  не  увидел.  Такой  же
верзила  с  коротким  ежиком,  в  кожаной  куртке,  под  которой   бицепсы
вздуваются.
     - Пошли, разберемся, - угрожающе мой говорит.
     Потащили нас через весь коктейль-бар в угол. Там  за  столиком  целая
компания таких же. Что-то тянут из соломинок и  жуют.  Желваки  на  скулах
ходят. Все мрачные, хоть бы кто улыбнулся. Ну, и нам с  Ленькой,  конечно,
не до улыбок.
     Тут я разглядел, что один там все-таки был, непохожий  на  остальных.
Такой кривоватый старик с большим ртом, лет сорока, наверное. Его  кличка,
как потом выяснилось, была почему-то Чиполлино.  И  он  был  у  них  самый
главный.
     - Что случилось? - спросил Чиполлино.
     - Да вот мальцы... Следили, - объяснил мой конвоир.
     Чиполлино поглядел на нас, странно как-то почесал ухо, как  обезьяна,
рот скривил и вдруг проскрипел:
     - На кого работаете, пионэры?
     - Как это? - пискнул Ленька.
     - Кто вас подослал? Антоний?! Отвечайте! - гаркнул Чиполлино.
     - Не-ет, не Антоний... - мотаем головами.
     - А кто? Вениамин? Подшипник? Кем направлены?
     И тут меня осенило.
     - Интерфейсом, - говорю.
     - Кем? Это фирма или кличка?
     - Не знаю. Платит Интерфейс.
     - Сколько? - подозрительно спросил Чиполлино.
     - Тысячу баксов, - сказал я, не очень понимая, что такое "баксы".
     Рэкетиры задумались, потом, склонив головы в  кружок  над  столом,  о
чем-то зашептались. Лишь один не шептался, крепко держал нас с Ленькой.
     Наконец они закончили совещание, и Чиполлино произнес приговор:
     - Майкл и Ферри повезут щенков на Турбинную разбираться. Вытянуть  из
них все. Не калечить, нам они еще понадобятся. Но проучить  хорошо,  чтобы
забыли о своем Интерфейсе.
     - Чиполлино, я один справлюсь, - сказал тот верзила, что нас  держал.
- Пускай Майкл остается.
     - O'кей, - сказал Чиполлино.
     Ферри одной рукой выволок нас на улицу и запихнул в "Жигули", стоящие
у памятника Барклаю де Толли. Он усадил нас  с  Ленькой  сзади,  запер  на
ключ, а сам уселся за руль.
     И тут Ленька сломался.
     - Дяденька, миленький, отпустите! Меня мама ждет, я больше  не  буду!
Не знаю я никакого Интерфейса! Отпустите, дяденька! - заныл он.
     - Молчи, гаденыш пархатый, - сказал Ферри, и мы поехали.
     Однако, только повернули с Невского на Фонтанку и проехали чуть-чуть,
как Ферри свернул на тихую улицу Рубинштейна и там остановился.
     Было уже темно, фонари не горят,  прохожих  мало.  Блестели  лужи  от
вчерашнего дождя. Где-то в подворотне закричала кошка, будто ее режут.
     Жутко.
     - Ну, щенки, некогда мне с вами возиться, - обернулся к нам Ферри,  с
минуту оглядывал нас, а потом вдруг страшно захохотал.
     Ленька с перепугу заплакал. Я зубы сжал: будь что будет.
     А Ферри вышел из машины, открыл ключом заднюю дверь и выволок меня на
темную улицу.
     Неужели убивать будет? За что?!
     Но он, не выпуская  моего  рукава,  снова  запер  машину,  в  которой
остался  плачущий  Ленька,  и,  поигрывая  ключами,  направился  к   двери
подъезда, таща меня за собою.
     В темном просторном парадном с каменным  полом  Ферри  поставил  меня
перед собою и  вдруг  сдавил  мне  горло  своими  заскорузлыми  волосатыми
пальцами.
     - Удавлю, как цыпленка, понял? Где Интерфейс?!
     - Зачем тебе Интерфейс? - прохрипел я.
     - Говори про Интерфейс!! - рычал он, сдавливая горло.
     Я уже и не рад был, что ляпнул про Интерфейс. Ишь,  как  он  завелся!
Знал бы он, что это такое на самом деле, ни за что бы так не волновался.
     - Хорошо. Скажу, - выдохнул я из последних сил.
     Ферри отпустил горло.
     - Интерфейс заплатит тебе пять тонн, если выпустишь нас. И еще десять
тонн, если сдашь Чиполлино, - сказал я.
     - Сукой будешь? - спросил Чиполлино.
     - Зачем? Буду по-прежнему Митчелом-младшим, как зовут  меня  в  нашей
конторе, - нес я со страха невообразимую околесицу.
     Слава Богу, Ферри  попался  тупой.  Челюсть  отвесил,  смотрит  своим
небритым лицом.
     - Так ты не ментами послан?
     - Ха! - воскликнул я. - Ментами! Да менты у нас вот где! - и  я  сжал
кулак, сконцентрировав все дыхание-ци, которое у меня в тот момент было.
     - Согласен! Сдам Чиполлино, - по-восточному жарко зашептал  Ферри.  -
Всех сдам, только денежки в баксах!
     У него даже глаза засветились при мысли  о  долларах.  Одухотворенный
стал такой, что хоть ешь его с маслом.  А  в  сущности,  предатель.  Готов
заложить всех своих за деньги.
     - Ладно, отпускай нас, - командую.
     - Нет уж, еврейчика подержу, пока твои интерфейсы баксов не принесут.
А если сбежишь, я твоему жидконогому другу кишки вырву и на карданный  вал
намотаю.
     И вдруг меня такое омерзение взяло к нему, такая злость,  что  я  без
всякого дыхания-ци и концентрации  на  киноварном  поле  впервые  в  жизни
выполнил  прием,  который  по-китайски  называется  фэй-май-цяо  -  "нога,
летящая, как перо". Никогда на тренировках у меня этот прием не получался.
А тут я отпрыгнул, благо подъезд широкий, взмыл в воздух и пяткой  поразил
Ферри в челюсть. Он рухнул, как шуба с вешалки, ключи от  машины  выронил,
они зазвенели. Я быстренько их подобрал - и на улицу!
     Ленька за окошком машины скребется в стекло,  как  котенок,  пытается
привлечь внимание прохожих. Но прохожие не  привлекаются.  Я  отпер  дверь
ключом, распахнул и вытянул Леньку на улицу.
     И мы как рванем бегом по улице Рубинштейна!
     Короче, убежали от Ферри с  помощью  фэй-май-цяо.  Прибежали  ко  мне
домой - оказалось ближе - отдышались, мамка нас чаем  напоила,  а  соседка
Антонида Васильевна кстати пирог испекла  и  угостила  нас.  С  клубничным
вареньем. Мамке мы, конечно, ничего не сказали про рэкетиров, да ей  и  не
надо.
     Только чаю попили - звонит Светка. Голос возвышенно-озаренный.
     - Димка, как ваши дела? - а сама и не думает слушать.
     - У нас все тип-топ, - отвечаю, - а у вас?
     - У нас... Ничего особенного... - а самой уже  не  терпится  выложить
про свои озарения.
     - Пришельцев, что ли, откопали?
     - Да! Да!  И  были  с  ними  на  другой  планете!  -  кричит  голосом
пионерского рапорта.
     - Иди ты... - я уже не знаю что думать.
     - Четыре часа мы провели на планете Симанука!
     - Все. Спокойной ночи. Расскажи это своему  батюшке,  -  сказал  я  и
повесил трубку.



                                 5. TY ZHIVOJI?

     Я  не  выдержал,  похвастался  на  тренировке   своему   сэнсею   про
фэй-май-цяо. Думал, он меня похвалит. А он насупился, сконцентрировался  и
говорит:
     - Ты мог убить его, Дима.
     А я не знаю - вдруг я его на самом деле убил? Когда я Ферри  покинул,
он лежал в подъезде, как мешок с картошкой.
     - Как же, его убьешь... - бормочу.
     - Запомни: боевые приемы применяются в исключительных случаях.  Когда
твоей жизни или жизни окружающих грозит опасность, - сказал сэнсей.
     - А она и грозила окружающему, - сказал я. - Леньку он бы пришил.
     - Ты мог подействовать на него иначе. Железный кулак, например...
     - У него кулак еще железнее, - говорю. - Да не  волнуйтесь  вы,  Петр
Гаврилович, ничего ему не сделается. Очухается. В следующий раз  не  будет
рэкетирствовать.
     Сэнсей Петр Гаврилович у нас молодой, лет двадцать шесть.  Наполовину
китаец: мама у него китаянка, а отец токарь. Он работал в Китае и спас  ее
от культурной революции. Это давно было.  Гуру  почему-то  на  китайца  не
очень похож, это ему не нравится и он специально старается быть  китайцем:
носит френч, как Мао Цзедун, и гладко причесывает волосы.