невротическое  отторжение  самой  мысли   о   ней,
свойственное моей эпохе?
   Мы были как дети, - решил он. -  Не  могли  и  не  хотели  вообразить
собственную смерть. Пока нас не постигла массовая гибель. Да,  наверное,
именно это и случилось".
   - Ваши предки, я имею в виду ранних христиан, - заговорил  Стеног,  -
бросались под колесницы. Смерть для них тоже  была  желанна,  и  тем  не
менее их вера легла в основу вашей морали.
   - Можно игнорировать смерть, - медленно проговорил Парсонс, - и  даже
наивно отрицать ее существование. Но нельзя ее осуждать.
   - И тем не менее, косвенно вы это делали, - сказал Стеног. -  Отрицая
столь важное явление, вы расшатывали рациональные устои своего мира.  Вы
не смогли покончить с войнами, голодом и перенаселенностью,  потому  что
даже не решались всерьез обсуждать эти проблемы. Война  для  вас  сродни
стихийному бедствию, случайность,  якобы  не  имеющая  ничего  общего  с
человеческой  волей.  Это  ваш  страх,   ваша   слепота   позволили   ей
превратиться в неодолимую силу. Мы же контролируем свое общество,  видим
все аспекты нашего существования, а не только приятные глазу.
   Остаток пути они преодолели в молчании.  А  когда  вышли  из  машины,
Стеног задержался на крыльце и показал на розовый куст. Фонарь,  висящий
над дверью, освещал цветы.
   - Как вы думаете, что это такое? - Стеног приподнял тяжелый побег.
   - Бутон.
   Стеног поднял другой побег.
   - А это распустившийся цветок. А вот этот уже отцвел.  -  Он  снял  с
пояса садовый нож, одним быстрым, метким ударом отсек умирающий цветок и
бросил  за   перила   крыльца.   -   Итак,   вы   видели   три   цветка.
Нераспустившийся, раскрытый и увядший. Последний мне  пришлось  срезать,
чтобы завязались новые бутоны.
   Парсонс стоял в глубокой задумчивости.
   - Видимо, в этом мире не все рассуждают, как вы.
   Наверное, потому-то я и оказался здесь. Рано или поздно...
   -  Эти  инакомыслящие  объявятся,  -  подхватил  Стеног.  Он  заметно
оживился, и тут Парсонс догадался, почему его не  держат  под  усиленной
охраной, почему Стеног открыто возит его по городу. Почему привел к себе
в дом и даже показал Фонтан.
   Власти хотят знать, кому в этой эпохе понадобился Парсонс.

***

   В гостиной  за  клавесином  сидела  Эми.  Вначале  музыка  показалась
Парсонсу незнакомой;  прислушавшись,  он  понял,  что  это  Джелли  Ролл
Мортон, но в непривычном, неточном ритме. Она  оторвалась  от  клавиш  и
повернулась к Парсонсу:
   - Я посмотрела кое-что из вашего  периода.  Вам  не  пришлось  видеть
Мортона? На наш взгляд, он ничем не уступает Доуленду, Шуберту и Брамсу.
   - Мы с ним не современники,  -  сказал  Парсонс.  -  Он  жил  гораздо
раньше.
   - Я что, не правильно играю? - Эми заметила выражение его лица. - Мне
всегда нравилась музыка этого периода. В школе  я  даже  реферат  о  ней
писала.
   - Жаль, что я не музыкант, - произнес он. - В нашем периоде уже  было
телевидение. Игра на музыкальных инструментах практически сошла на  нет.
- Если уж на то пошло, он и в руки-то их никогда  не  брал,  и  клавесин
узнал только  потому,  что  когда-то  видел  точно  такой  же  в  музее.
Отчего-то  музыка  так  и  не  прижилась  в  его   эпохе,   осталась   в
предшествующих веках.
   Парсонс, в основном, слушал записи  и  изредка  бывал  на  концертах.
Никому из его друзей и просто знакомых не  пришло  бы  в  голову  самому
заняться игрой на скрипке или фортепьяно, как  не  пришло  бы  в  голову
поставить дома телескоп.
   - Странно, что вы не музицируете. - Стеног достал бутылку и  стаканы.
- Надеюсь, не откажетесь. Это ферментированный напиток из пшеницы.
   - Думаю, его я еще не забыл, - усмехнулся Парсонс.
   Стеног сказал, не улыбаясь:
   - У нас эта жидкость заменяет наркотики, популярные в вашем  периоде.
Она не так  токсична,  имеет  гораздо  меньше  побочных  эффектов.  Надо
полагать, вы пробовали наркотики? - Он откупорил бутылку и наклонил  над
стаканом. По цвету и запаху Парсонс узнал второсортный бурбон.
   Пока мужчины сидели  и  потягивали  виски,  Эми  играла  свою  версию
диксиленда, мало чем напоминающую оригинал. В доме царили покой и уют, и
у Парсонса  полегчало  на  душе.  "А  может,  это  общество  не  так  уж
безнадежно? С другой стороны, разве я вправе судить,  -  я,  выходец  из
совершенно иной эпохи? Уж если сравнивать мир Стенога, то не с моим, а с
эталонным. А эталонного мира не существует".
   Бурбон кислил. Парсонс сделал два-три глотка и теперь праздно  вертел
стакан в руках. Стеног наполнил свой заново, а Эми встала и  направилась
к бару за стаканом. Стеног  о  ней  не  позаботился.  Значит,  положение
женщин.., хотя при встрече  с  Уэйдом  и  Икарой  неравенство  полов  не
бросалось в глаза.
   - Скажите, - произнес он, - чего добивалась эта  группа  политических
заговорщиков?
   Стеног пошевелился в кресле.
   - Избирательных прав для женщин.
   Эми налила себе виски, но не подсела к мужчинам.
   Она устроилась в углу и тихо, задумчиво внимала разговору.
   Она говорила о школе, вспомнил  Парсонс.  Следовательно,  женщины  не
лишены права на образование.
   Возможно,  образование,  особенно  гуманитарное,   например,   диплом
историка,  здесь  не  считается  ценностью,  Достойной  только  мужчины.
Наверное, это всего лишь хобби, позволительное и для женщин.
   Стеног произнес, рассматривая свой стакан:
   - Вам нравится моя пуэлла?
   Вопрос застиг Парсонса врасплох.
   - Я... - он не удержался от взгляда в сторону Эми.
   Ее лицо оставалось бесстрастным.
   - Сегодня вы переночуете здесь. Если хотите, можете лечь с Эми.
   Парсонс осторожно перевел взгляд с Эми на Стенога. Он  не  знал,  что
винить в своем замешательстве: языковый барьер или разницу в обычаях.
   - В моем отрезке времени это было не принято, - вымолвил он наконец.
   - Но вы же сейчас в нашем отрезке, - с иронией произнес Стеног.
   "Так-то оно так", - подумал Парсонс. А вслух проговорил:
   - Боюсь, подобная практика  способна  отрицательно  повлиять  на  ваш
тщательно контролируемый процесс зиготообразования.
   Стеног и Эми дружно охнули.
   - Ну, конечно! - сказала Эми. -  Он  же  не  прошел  инициацию.  -  И
добавила с заметным холодком:
   - Хорошо, что предупредили. Иначе все могло бы очень плохо кончиться.
Странно, что мы сами об этом не подумали.
   Поднимаясь с кресла, Стеног высокомерно произнес:
   - Парсонс, приготовьтесь. То, что вы сейчас  услышите,  вряд  ли  вам
понравится.
   - Это неважно, - сказала ему Эми. - Меня другое беспокоит.  Он  может
попасть в беду...
   Не удостаивая ее вниманием, Стеног глядел на Парсонса.
   - По достижении половой зрелости всех мужчин  у  нас  стерилизуют,  -
сказал он с нескрываемой гордостью. - И я - не исключение.
   - Теперь вы  понимаете,  -  произнесла  Эми,  -  почему  этот  обычай
гостеприимства вполне в порядке вещей. Но только не в данном случае.
   - Нет, нет и нет, - сказал Стеног. - Вы не  будете  с  ней  спать.  И
вообще, вам нельзя спать ни с кем из наших женщин. - На  его  лице  тоже
появилось озабоченное выражение. - Думаю, вас надо выслать на  Марс  как
можно скорее. Иначе может возникнуть чрезвычайно опасная ситуация.
   Эми приблизилась к Парсонсу.
   - Еще виски?
   Она налила ему новую порцию. Он не возражал.

Глава 6

   "Как можно  скорее"  означало  четыре  утра.  Парсонса  растормошили,
подняли с постели, сунули в руки одежду. Затем несколько человек в форме
правительственных  чиновников  вывели  его,  полуодетого,  из   дома   к
поджидающей машине. Никто с ним не заговаривал, все действовали четко  и
слаженно. Уже через минуту машина везла его прочь от  города  по  пустой
автостраде. И ни разу ему не попался на глаза Стеног. И Эми.
   При виде космодрома он опешил - никак не  ожидал,  что  тот  окажется
таким  маленьким,  не  шире  земельного  участка  при  средней  величины
коттедже.  Его  даже  выровняли  не   целиком.   На   космодроме   стоял
яйцеобразный корабль, -  кое-где  среди  бесчисленных  вмятин  и  следов
коррозии на корпусе сохранилась темно-синяя краска. Корабль  готовили  к
вылету. В свете  нескольких  прожекторов  суетились  техники  -  видимо,
занимались предстартовой проверкой.
   Не теряя времени, чиновники повели Парсонса по  аппарели  к  круглому
люку. И вот он в тесной кабине.
   Других отсеков на корабле не  имелось.  Парсонса  усадили  в  прочное
кресло, пристегнули так крепко, что нельзя  было  даже  шевельнуться,  и
оставили одного.
   Кроме кресла, в отсеке находился один-единственный  предмет.  Никогда
еще Парсонс не видел такой  машины.  Пока  он  ее  разглядывал,  в  душу
закрадывался страх. В высоту она была почти с  человека  и  состояла  из
гладких металлических  и  пластмассовых  деталей;  в  верхней  части  за
прозрачной пластиной что-то шевелилось. Парсонс пригляделся: в  жидкости
плавал серый мягкий комок. Похоже на органику. От комка в разные стороны
уходили тонкие отростки, напоминавшие белую паутину  под  ножкой  гриба.
Отростки состояли из тончайших переплетенных  волокон,  едва  различимых
невооруженным глазом.
   Один из чиновников задержался в проеме люка и, обернувшись, сказал:
   - Не бойтесь, оно не живое. Просто кусок крысиного мозга.  Плавает  в
физиологическом растворе и потихоньку растет. Но думать не способен. Это
всего лишь деталь машины.
   - Проще взять крысиные мозги,  чем  строить  дорогую  аппаратуру  для
управления кораблем, - пояснил второй чиновник, и оба исчезли.
   Лязгнула дверца люка, клацнул замок. И тут же машина перед  Парсонсом
загудела, защелкала и тихо, но внятно произнесла:
   - Полет к марсианским поселениям займет приблизительно семьдесят пять
минут. На борту работают воздухообмен и теплоснабжение,  но  отсутствует
провизия, кроме аварийного запаса.
   Машина щелкнула - наверное, на этот рейс она свое отговорила. Корабль
задрожал и двинулся  вверх  -  сначала  очень  медленно,  но  постепенно
ускоряясь. При взлете Парсонс закрыл глаза, а  когда  открыл,  обнаружил
впереди, за  машиной,  широкий  иллюминатор.  Он  не  видел  поверхность
уносящейся прочь Земли. Звезды кружились - очевидно, корабль менял курс.
Изгнаннику было позволено видеть свою дорогу. Что ж, и на  том  спасибо,
растерянно подумал Парсонс.
   Снова заговорила машина:
   - На корабле установлено взрывное устройство. Оно будет  приведено  в
действие при малейшей попытке проникновения в  любой  узел  и  уничтожит
корабль вместе с пассажиром. Оно также сработает  при  попытке  изменить
заданную траекторию полета или вывести из строя автопилот.
   Через секунду машина повторила предупреждение.
   Звездная карусель уже остановилась, одно  из  пятнышек  света  начало
расти. Парсонс решил, что это Марс.
   - На левом подлокотнике вашего кресла находится  кнопка.  Нажмите  ее
при  аварийной  ситуации,  то  есть  при  нарушении  воздухообмена   или
теплоснабжения.
   "Видимо, никакие другие ситуации аварийными не считаются,  -  подумал
Парсонс. - И провизии на борту нет. Этот корабль несет меня  к  Марсу  и
взорвет, если кто-нибудь попытается меня спасти. Он дает  мне  воздух  и
тепло, но это его работа".
   Панели и настилы в кабине выглядели изношенными,  под  стать  корпусу
корабля. Видимо, он сделал много рейсов, решил Парсонс. Перевез на  Марс
уйму ссыльных. Ладья Харона на государственной службе...
   Марс рос на глазах. Парсонс предположил, что с момента старта  прошло
около получаса. Неплохая скорость, подумал  он.  Да  что  там  неплохая.
Великолепная.
   И вдруг Марс исчез с экрана.
   Звезды подскочили. Казалось, Парсонс  вдруг  очутился  в  пустоте,  в
свободном падении... Звезды  вернулись  на  место,  и  ощущение  пустоты
исчезло так же мгновенно, как и возникло.
   Но Марс - место назначения корабля - не возвратился  в  поле  зрения.
Иллюминатор показывал только черную пустоту и  далекие  звезды.  Корабль
по-прежнему летел, но Парсонс  уже  не  мог  судить  о  его  скорости  и
направлении.
   Машина напротив него щелкнула и воспроизвела запись:
   - Пройдено около половины пути.
   Что-то не так, решил Парсонс. Корабль сбился с курса,  но  автопилот,
похоже, нисколько этим не обеспокоен.
   "Марс исчез!" - в страхе подумал он.

***

   Приблизительно через полчаса машина заявила:
   - Через несколько минут  корабль  совершит  посадку.  Когда  начнутся
толчки, не волнуйтесь, - это работа тормозных дюз.
   Но Парсонс не видел в иллюминаторе тверди. Только вакуум.
   "Вот что они задумали, -  подумал  он.  -  Стеног  и  Другие  высокие
чины... Не собирались они меня ссылать ни в какую колонию.  Этот  челнок
летит в открытый космос. Меня отправили на верную смерть".
   -  Корабль  совершил  посадку,  -  сказала  машина.  А   чуть   позже
поправилась:
   - Через несколько  минут  корабль  совершит  посадку.  -  Послышались
равномерные гудки. Записанный  голос  по-прежнему  звучал  уверенно,  но
интуиция подсказала Парсонсу, что машина тоже сбита с  толку.  А  может,
это не злой умысел, а всего лишь случайность? И винить за  нее  надо  не
Стенога, а создателей корабля?
   "Машина не знает, что делать", - сказал он себе.
   - Это не Марс. - Еще не договорив эту фразу, он понял, что машина его
не слышит. Она неживая, всего-навсего автопилот.
   - Мы в пустоте, - сказал он.
   - Полет окончен. Сразу  после  высадки  вы  попадете  под  юрисдикцию
местной администрации.
   На панелях меркли лампочки. Машина  свое  дело  сделала.  По  крайней
мере, считала, что сделала.
   Клацнул замок на люке корабля, и Парсонс с ужасом посмотрел во  мглу.
Бортовой воздух вырвался в открытый космос.  В  тот  же  миг  на  колени
Парсонсу с потолка  упал  сверток,  а  кресло  выпустило  его  из  своей
железной хватки. Машина ожила.
   -  Авария,  -  сказала  она.  -  В  пределах  досягаемости  находится
индивидуальное устройство жизнеобеспечения. Вам рекомендуется немедленно
его надеть.
   Парсонс так и сделал. То и дело застревая в кресле,  кое-как  натянул
на себя мягкий скафандр. К этому времени бортовой  воздух  вытек  наружу
почти без остатка. Складки скафандра быстро расправлялись, Парсонс дышал
пресным, холодным воздухом из баллонов.
   На руках и ногах сомкнулись зажимы - кресло снова взяло его  в  плен.
Панели  раскалились  докрасна  -  видимо,  аварийная  система  отопления
пыталась  компенсировать  потерю  тепла.  Минут  через  пятнадцать   люк
закрылся, лязгнул автоматический замок. Машина щелкнула и  загудела,  но
ничего  не  сказала.  Возвращение  пассажиров  не  предусмотрено,  решил
Парсонс. Корабль содрогнулся, Парсонс увидел в  иллюминаторе  вспышку  -
должно быть, сработали дюзы. И с ужасом сообразил,  что  опять  летит  в
беспредельном космическом пространстве.  Летит  в  никуда.  Сколько  еще
таких рейсов ему предстоит? Неужели этот безмозглый Харон  так  и  будет
возить его туда-сюда, пока он не умрет?
   За иллюминатором  сияли  уже  другие  звезды.  К  Парсонсу  вернулась
надежда. Может, корабль несет его  обратно  на  Землю?  Может,  по  вине
какой-то неполадки в системе самонаведения  его  доставили  в  случайную
точку пространства, но теперь ошибка исправлена,  и  он  вернется  туда,
откуда начал путь?
   На этот раз, по расчетам Парсонса, он летел час  с  четвертью.  Затем
корабль снова остановился, и снова открылся люк. И опять Парсонс  увидел
грозную пустоту. "Господи, какой ужас! - подумал он. - И дело  тут  даже
не в  физическом  движении,  просто  я  сознаю,  что  путешествую  между
точками, которые разделены миллионами и миллионами километров".
   Некоторое время спустя люк закрылся.
   "Опять! - мысленно  простонал  Парсонс.  -  Кошмар,  из  которого  не
вырваться. Ужасные полеты наяву. Может, если закрыть глаза и не смотреть
в иллюминатор, и отключить сознание...
   То я сойду с ума", - решил он.
   А  что,  пожалуй,  это  выход.  Не  покидая  кресла,  погрузиться   в
спасительный омут безумия. Ничего не видеть, ничего не слышать, ни о чем
не думать...
   Но через несколько  часов  голод  даст  о  себе  знать.  Во  рту  уже
пересохло, - жажда убивает быстрее голода.
   Машина спокойно произнесла знакомые ему фразы:
   - Полет к марсианским поселениям займет приблизительно семьдесят пять
минут. На борту работает воздухообмен и теплоснабжение,  но  отсутствует
провизия, кроме аварийного запаса.
   "Разве не для таких случаев предусмотрен аварийный запас?  -  подумал
Парсонс. - Когда же наконец машина признает, что случилась авария? Когда
я умру от жажды? И что она  сделает?  Обмоет  меня  водой  из  невидимых
кранов?"
   Перед ним плавал в физиологическом растворе кусок крысиного мозга.  -
Ты, нежить, - сказал ему Парсонс.  -  Ты  ничего  не  чувствуешь.  И  не
страдаешь. И даже не подозреваешь, что мы с  тобой  попали  в  серьезную
переделку.
   Он подумал о Стеноге. Неужели это его замысел?
   "Не могу поверить, - сказал себе Парсонс. - Нет, это  просто  авария.
Нелепая и страшная случайность".
   "Кто-то унес Марс и Землю, - подумал он. - И забыл обо мне.  Эй,  ты,
шутник, забери и меня отсюда!
   Мне тут очень плохо!".
   Машина щелкнула и сказала:
   - На корабле установлено взрывное устройство.
   Оно будет приведено в действие при малейшей попытке  проникновения  в
любой узел и уничтожит корабль вместе с пассажиром. Оно также  сработает
при попытке изменить заданную траекторию полета  или  вывести  из  строя
автопилот.
   В душе Парсонса шевельнулась надежда.  Лучше  мгновенная  смерть  при
взрыве, чем медленная и мучительная от голода и жажды. Возможно, если он
вырвется из хватки кресла и раскурочит машину...
   В иллюминаторе виднелись только далекие звезды.
   Ни единой душе во всем космосе не было дела до Парсонса.
   Одна из звезд двигалась. Это не звезда, понял он.
   Это летающий объект.
   Он приближался. Но при этом не увеличивался, как  недавно  Марс.  Что
это? Метеор? Или корабль?
   - Через несколько минут  корабль  совершит  посадку.  Когда  начнутся
толчки, не волнуйтесь, это работа тормозных дюз.
   "На этот раз, там что-то есть, - подумал Парсонс.  -  Не  Марс  и  не
Земля. Что?"
   - Корабль совершил посадку.  -  Снова  раздались  неуверенные  гудки.
Потом клацнул замок и открылся люк. Снова - пустота.
   - Где я? - тихо спросил Парсонс. -  И  когда  это  кончится?  Он  был
беспомощен. Мог только сидеть и ждать своей судьбы.
   - Ну, пожалуйста, - взмолился он к кораблю, - не улетай!
   В проеме люка появилось  что-то  гладкое,  блестящее.  Закрыло  собой
звезды.
   - Помогите! - закричал Парсонс. И тут же понял, что его голос  звучит
только под шлемом.
   Появился человек. Сферический шлем придавал ему сходство с  громадной
лягушкой. Не теряя ни секунды, он бросился к Парсонсу; по пятам  за  ним
двигался второй человек. Они очень ловко - наверное, зная,  что  от  них
требуется, - разрезали зажимы, которые удерживали Парсонса в кресле.  От
автогенов летели яркие искры.
   - Поспешите, - сказал один из спасателей, касаясь своим шлемом  шлема
Парсонса. - У нас каждая минута на счету.
   С трудом поднимаясь на ноги, Парсонс произнес:
   - Что-то сломалось?
   - Нет.  -  Незнакомец  помог  ему  встать.  Другой  стоял  с  оружием
наизготовку (во всяком случае, Парсонс принял  эту  вещь  за  оружие)  и
настороженно осматривал кабину. - Мы не могли освободить вас на Земле  -
шупо не даром едят свой хлеб. Поэтому мы передвинули  корабль  назад  во
времени.
   Пробираясь к выходу, Парсонс увидел на лице собеседника торжествующую
ухмылку. Они приблизились к открытому люку. Корабль спасателей,  похожий
на карандаш, висел футах в ста, не дальше. Из его открытого шлюза  лился
свет. Между двумя кораблями протянулся трос.
   Незнакомцы о чем-то быстро переговорили друг с другом, а  затем  один
из них обратился к Парсонсу:
   -  Будьте  осторожны.  Вам  еще  не   приходилось   передвигаться   в
невесомости, помните: запросто можно улететь. - Держась за