иводить в порядок свои здешние записи.
     - Что ты говоришь! - удивился Казимир. - Так это же здорово!
     - Здорово... В том-то и дело, что я ему сказал - и он послушался.
А  иначе  он  и  не  подумал бы.  Профессиональные способности у него,
по-видимому,  не пострадали, я просматривал, что он сделал. Работает в
приличном темпе,  точно,  продуманно.  Но ему на это плевать. Скажут -
будет работать,  не скажут - будет сидеть, ничего не делая. Не сказать
ему: "Поешь!" - останется голодным.
     - Да,  те же симптомы...  -  Казимир  глотнул,  у  него  в  горле
пересохло.
     - Очень странная болезнь. Когда твой "Линг" закончит работу?
     - Скоро,  -  Казимир  поглядел  на часы.  - Вот я нашего новосела
вымою и переодену,  к тому времени у "Линга" все будет готово.  Ну,  в
основном.  Я проверю неясные места,  подправлю - и можно будет читать.
Прочтем мы с Владиславом половину - я тебе  принесу.  А  как  Таланов,
очень мучается?
     - Да я стараюсь,  чтоб он побольше спал.  Хорошо,  что электросон
есть.  Бужу его только, чтоб покормить. Вообще ему плохо. Почти ничего
не видит,  передвигается ощупью,  закрывает глаза,  когда я  двигаюсь.
Говорит,  что у него правая половина тела высохла и ничего не весит. И
тоже чувствует,  что кто-то внутри сидит.  Он-то хорошо понимает,  что
это  - болезнь.  Но от этого не легче,  можешь мне поверить,  - Виктор
изобразил нечто вроде улыбки. - Ну, иди... Жду с нетерпением книгу.
     - Идем! - сказал Казимир, обращаясь к Инни. - Не понимает, а я не
знаю, как произносить их слова. Ну, ладно.
     Он резко взмахнул рукой. Инни послушно поднялся.
     - Просидел здесь полчаса, а ни разу даже не поглядел по сторонам.
Ему все равно,  - сказал Виктор, глядя на Иннн. - Абсолютно то же, что
у Герберта...  Да и у меня уже что-то похожее развивается.  Смотрю  на
него,  а думаю больше о том, как с ним быть и в чем он может помочь. А
недавно я бы ошалел от радости,  что вижу разумного  обитателя  другой
планеты... Нет, впрочем, я радуюсь и сейчас. Устал я просто. Иди, иди,
Казимир, не трать времени.
     Когда красно-черные спирали скрылись за дверью,  Виктор, цепляясь
за переборку,  пошел в изолятор и достал таблетку  энергина.  Он  сел,
держа таблетку в руке.  "Подожду еще.  Надо посмотреть,  как будет без
энергина... - Он закрыл глаза и прислонился к переборке. - Симптомы те
же...  все совпадает. Значит, все дело в энергине? Я более восприимчив
к нему?  Тогда... тогда вот оно, мое близкое будущее... Герберт и этот
жалкий Инни... Нет, я не хочу! - едва не закричал он и открыл глаза. -
Опять этот проклятый радужный туман...  ничего  не  видно...  кажется,
Таланов пошевелился..."
     Виктор поспешно проглотил энергии,  испытывая странное  и  жуткое
ощущение,  будто  кто-то другой поднял его руку,  приблизил ко рту - и
таблетку проглотил кто-то,  завладевший его телом, а сам он: находится
где-то  в стороне,  отдельно от тела,  легкий,  невесомый и совершенно
бессильный.
     - Виктор! - позвал Таланов. - Где ты, Виктор? Я тебя не вижу.
     Виктор попробовал встать,  но не смог.  Ему показалось, что стена
кабины стоит вплотную перед ним и если он встанет,  то войдет в стену.
И ног у него будто не было.  Напрягая волю, он сказал, ничего не видя,
обращаясь в ту сторону, где должен сидеть Герберт Юнг:
     - Герберт, подойди к Михаилу Павловичу, я сейчас не могу.
     Он скорее   угадал,   чем   увидел,  что  Герберт  встал.  Темное
продолговатое пятно со струящимися размытыми очертаниями  проплыло  по
кабине среди радужного тумана,  прошло сквозь Виктора,  и он откинулся
на спинку сиденья,  зажмурив глаза.  "Что же будет?  - подумал  он.  -
Неужели и я выйду из строя?"
     - Виктор, почему ты не подходишь? - тревожно спрашивал Таланов. -
Это Герберт, а не ты! Что с тобой?
     - Я сейчас,  сию минуту!  - сказал Виктор.  - Все  в  порядке,  я
готовлю шприц.
     Он боялся открыть глаза,  но,  открыв,  вздохнул  с  облегчением:
энергии  уже  начал действовать.  Все стало снова четким,  устойчивым,
надежным;  тот,  внутри,  не исчез,  но словно затаился,  ушел вглубь.
Виктор  встал  и подошел к Таланову,  с наслаждением двигаясь,  шевеля
пальцами рук, встряхивая головой. Он видел, как бледный, выцветший мир
вокруг  наливается красками,  и понимал,  что болезнь опять отступила,
что он может и должен  бороться,  пока  хватит  сил.  "И  пока  хватит
энергина, кстати", - горько усмехнулся Виктор.
     - Виктор,  ты тоже заболел? - спросил Таланов, хватая его за руку
и тревожно ощупывая. - Это твоя рука, правда? А это моя? Ты болен?
     - Я не болен, я только устал немного, - спокойно и ласково сказал
Виктор.
     Он взял Таланова за руку и,  отсчитывая частые,  судорожные удары
пульса, глядел на это лицо, лобастое, широкоскулое, смугловатое лицо с
крупным волевым ртом и глубоко  посаженными  карими  глазами.  Таланов
всегда  казался  Виктору похожим на русского рабочего-революционера из
того племени,  что в далекие времена совершило  великую  революцию,  а
потом отбивалось от натиска интервентов и закладывало основы первого в
мире социалистического  государства.  Виктор  как-то  сказал  об  этом
Таланову, и тот молча усмехнулся, видимо польщенный.
     - Это правда,  Виктор?  - спрашивал Таланов, невидящими, косящими
глазами пытаясь вглядеться в его лицо.  - А что с Гербертом, почему он
молчит?
     "Завтра ты,   наверное,  перестанешь  этим  интересоваться,  -  с
горечью думал Виктор. - Завтра ты будешь все видеть и все понимать, но
ни о чем не будешь спрашивать..."
     - Я здоров,  Михаил Павлович, - повторил Виктор. - Вполне здоров,
вы  не  волнуйтесь.  А  Герберт  понемногу  выздоравливает.  Просто он
тревожится за вас. Мы все хотим, чтобы вы скорее выздоровели.
     - А можно выздороветь? - с надеждой и тревогой спросил Таланов. -
Виктор,  дай мне энергин,  я хочу оглядеться вокруг, сообразить, как и
что. И на Герберта посмотреть хочу.
     "Вот как раз поэтому я и не дам тебе энергин", - подумал Виктор.
     - Я убедился, что энергин затягивает и осложняет течение болезни,
- мягко сказал он.  - Лучше  потерпеть.  Поешьте,  и  я  опять  включу
аппарат электросна. Вам полезно побольше спать.
     - Хорошо, тебе видней, - покорно и устало согласился Таланов, и у
Виктора защемило сердце: вот таким Таланов будет завтра. - Ты молодец,
Витя.  Я рад,  что взял тебя  в  полет.  Хотя  -  глупости:  чему  тут
радоваться... А Владислав? А Казик? - вдруг тревожно спросил он. - Что
с ними?
     - Они вполне здоровы,  - уверенно сказал Виктор,  радуясь, что на
этот раз не нужно лгать.
     Таланов сел и закрыл глаза.
     - Я все перепутал,  должно быть,  - тихо проговорил он. - Давно я
болен?
     - Со вчерашнего дня. Вторые сутки.
     - А... эти, под землей? К ним больше не ездили?
     - Ездили,  Казимир и Владислав. Привезли книгу. "Линг" ее читает,
потом будем читать мы.  Там все объясняется насчет глегов. Глеги - это
вирусы. Они и вызывают эту болезнь.
     - Так...  значит, от них они и прячутся... - пробормотал Таланов.
- Я бы лучше заснул, Витя, а то уж очень противно себя чувствую.

x x x

     - Значит,  они сами это  и  придумали?  Сами  напустили  на  себя
глегов, от которых спрятались под землю? Ловкачи! - сказал Владислав.
     - Да,  вывели глегов в своих чертовых лабораториях,  кормили  их,
воспитывали,  обучали,  что  им  делать  в  организме,  куда селиться.
Думали, что договорились с глегами, - и выпустили духа из бутылки!
     - Ну, а прививки? Он же пишет, что прививки были сделаны!
     - Читай дальше.  Вначале все шло так,  как им хотелось. Появилась
армия рабов-автоматов. Они немного медленней работали и немного меньше
жили,  но  зато  были  неприхотливы,  идеально  послушны.  Никогда  не
возмущались,  не удивлялись, не говорили, что им тяжело, а работали до
упаду.  Им не нужны были ни развлечения,  ни природа, ни любовь. Идеал
раба! Нет, Владек, не подходи ближе! И не снимай маску! Ты видел Инни?
Знаешь, чем это пахнет? Мы все зависим от тебя!
     - Ну хорошо,  говори.  Тут длинное описание болезни.  Я и без них
уже знаю достаточно.  Это Виктор пускай поинтересуется деталями. Читай
вслух.
     - Сейчас. Нет, у нас с "Лингом" получилась дикая каша. Я уж лучше
буду пересказывать.  Ну вот.  Глеги на свободе расплодились, одичали и
перестали обращать внимание на прививки. То есть это они пишут в таком
духе,  а  дело,  наверное,  в  том,  что прививка давала гораздо более
короткий  иммунитет,  чем  они  рассчитывали.  Поэтому   правители   и
разделались так зверски с учеными, которые вывели для них глегов.
     - Как? Подожди, я этого не дочитал!
     - Ты пропустил письмо старика. Он рассказывает, как появилась эта
книга - подпольная книга,  запрещенная  правительством.  Всех  ученых,
работавших  над  глегами,  посадили  в  герметически  закрытую камеру,
пустили туда убийственную порцию глегов и держали там часа три-четыре,
пока они не начали задыхаться от недостатка воздуха.  Они не знали,  в
чем дело,  думали,  что их  хотят  удушить,  стучали  в  двери.  А  их
выпустили. Все они стали глеганни - так называют таких, как Инни. И их
заставили выполнять обязанности простых прислужников у правителей. Они
ведь  совершенно  утратили  способность  сопротивляться чужой воле.  А
понимают  и  помнят  они  все.  Правда,  они  потеряли  и  способность
горевать, но все же...
     - Ох, черт! - сказал Владислав.
     - Так вот, книгу написал один из них. Ученые - другие, не из этой
обреченной группы -  выкрали  его,  объявили  погибшим,  изменили  его
внешность,  спрятали.  И  заставили  писать эту книгу.  Он всю историю
хорошо знал и помнил.
     - Ну,   знаешь!   -   Владислав   покачал   головой.   -  Значит,
действительно эмоции у него начисто исчезли.  Я бы никогда не подумал,
что все это касается лично его... Не могу сказать, чтоб я его особенно
жалел:  он  как-никак  активно  участвовал  в   гнуснейшем   злодеянии
правительства  против  народа.  Но думать о нем жутко.  Как он сидит с
переиначенным лицом взаперти  и  пишет,  все  помня  и  не  умея  даже
заплакать о себе и о других - о тех, кого он погубил. А он ведь многих
погубил,  превратил в рабов,  а остальных загнал в  подземелья,  лишил
солнца и воздуха, подверг непрерывной пытке страхом.
     - Это все верно,  - сказал Казимир.  - Только я думаю и о  другой
стороне вопроса.  Тебе не кажется,  что они - ну,  все они, и народ, и
ученые, и правители, - слишком уж испугались? Что под землю их загнали
не так глеги, как собственные их страхи? Они сдались без боя.
     - А может,  правителям было выгодно,  чтоб люди  боялись?  Может,
правители нарочно загнали народ под землю, чтоб выбить из него мысль о
восстании? Ведь тут пишется, что вначале были бунты, что нападали даже
на правительственный дворец,  требуя,  чтоб прекратили всю эту гнусную
затею с глегами.
     - Да,  и это,  наверное,  было.  Но все-таки можно было бороться.
Ведь у них были силы,  была разветвленная тайная  организация,  ты  же
читал.  Поэтому  правители  и  торопились  с  глегами,  не дали ученым
проверить на практике,  каков срок иммунитета от прививки:  они знали,
что  вот-вот  начнется  революция.  Так  как  же народ...  Э,  что там
говорить! Давай читать дальше.
     Некоторое время они молча читали. Потом Владислав сказал:
     - Послушай, Казик, мне пришла в голову одна любопытная мысль. Под
землею  к  ним глеги ее проникают,  новых заболеваний нет.  Где же они
живут,  эти глеги?  Насколько я знаю,  вирусы не могут жить вне чужого
организма:  они ведь паразиты.  А в книге написано:  когда уходили под
землю,  то истребили всех животных и птиц,  чтоб уничтожить  резервуар
для глегов. Это был строжайший приказ, верно?
     - Да...  - Казимир задумался.  - Мне это не приходило  в  голову.
Постой!  А тот зверек, который порвал скафандр Карела? Они ведь знают,
кто это.  Даже назвали его - сунними,  помнишь?  Я книгу  просматривал
наспех, только заполнял пробелы, оставленные "Лингом". Не помню, где я
вставил это слово - сунними.  И даже не один раз.  - Он начал  листать
книгу.  - Ага!  Вот!.. Ну, это довольно странно. Послушай: "Но любимая
жена верховного правителя..." У них многоженство, что ли? Так вот, эта
любимая  жена  проплакала  всю  ночь,  прижимая к себе своего любимого
сунними.  Значит,  это вроде кота - домашний зверек.  Ну и потом  этот
сунними куда-то исчез, а она заявила, что он сбежал. Потом исчезли еще
два-три сунними.  Когда все ушли в подземелье,  то вначале думали, что
это максимум на неделю-две.  А потом оказалось, что глеги все живут да
живут.  Где?  В сунними.  Сунними устроились в пустых домах,  одичали,
начали  плодиться.  Питаются они насекомыми и растительной пищей,  так
что голод им не грозит. Глеги им такого вреда не причиняют, как людям,
болезнь  у  них протекает легко и особых последствий не имеет.  Но они
поддерживают  глегов,  не  дают  им  погибнуть.  На  сунними  выходили
охотиться,  но  они  быстро  приучились  бояться  людей  и очень ловко
прячутся.  Ведь надо же было Карелу поймать  этого  сунними!..  И  как
только  ему  удалось  это!  Они вообще умные и чуткие.  А странным мне
кажется то,  что вот так-таки взяли и  выпустили  этих  сунними.  Ведь
всюду были караулы, дозоры, санитарные кордоны... Кто и зачем протащил
сунними сквозь все посты и кордоны?  Они ведь не такие  уж  маленькие,
под одеждой их не скроешь...
     - Так что же ты думаешь?
     - Думаю,  что  это  очередной подлый трюк правителей.  Они решили
подольше  подержать  людей  под  землей.  Для  этого  и   понадобилась
сентиментальная легенда о любимой жене и любимом сунними.
     - Возможно... - протянул Владислав. - Вполне возможно.
     - Ну,  давай почитаем еще немножко, и я отнесу то, что прочитано,
Виктору...  Вот,  кстати, о возможности бороться. Ты посмотрел бы, как
Виктор  здорово держится среди больных,  сам больной,  хорошо понимая,
что его ждет.  Думаешь,  ему не так страшно и не так жалко  себя,  как
этим,  здешним?  Как  бы  не  так!  А ведь у них наверняка было больше
возможностей защищаться.  Они струсили, это ясно. И сами себя предали.
А  теперь  кричат  нам,  чужим:  спасите  нас  от своих!  Конечно,  мы
постараемся им помочь, но досада разбирает, клянусь честью!
     Через четверть часа Казимир вскочил.
     - Пойду! Беспокоюсь за Виктора, как он там...
     - Подожди  еще  минутку.  Послушай,  они ведь совсем неплохо жили
раньше,  пока началась эта история с глегами. Довольно высокий уровень
жизни, правда?
     - Да.  За счет очень развитой биохимии.  Тут они Землю  обогнали,
насколько  я  могу  судить.  Ну,  например,  они сейчас довольно легко
обходятся без естественной пищи, если не считать злаков, заготовленных
впрок.  И,  кстати,  делается  это  не  по  прямой  необходимости,  а,
по-видимому,  тоже входит в расчеты правителей: держать народ в полной
зависимости, по своему усмотрению регулировать все снабжение. Ведь они
могли бы продолжать возделывать поля  и  огороды,  у  них  масса  этих
глеганни, а глеганни не нуждаются в надсмотрщиках: дашь задание, и они
его выполняют.  Могли  бы  рыбу  ловить,  она  не  заражена  вирусами.
Дезинфекционные  камеры у них есть,  глеганни ходят в город,  приносят
книги,  химические препараты  и  прочее...  Вообще-то  что  за  жизнь,
Владек!  Ни воли,  ни радости - ничего, кроме страха и тоски. И потом,
они ведь разоряют  государство.  Все  заброшено:  и  промышленность  и
сельское  хозяйство.  Народ  живет в неестественных условиях,  болеет,
будет вырождаться:  можешь себе представить судьбу  детей,  родившихся
под  землей.  Потом  масса  мужчин,  причем в самом цветущем возрасте,
выключена из жизни.
     - Почему?  -  удивился  Владислав.  -  Разве вирусы передаются по
наследству?
     - Нет,  конечно.  Но ведь у глеганни не может быть наследства,  у
них атрофирован инстинкт размножения.  Как и инстинкт  самосохранения,
впрочем. Они не испытывают ни страха, ни желания, ни голода, ни жажды.
Их ничто не предостерегает от гибели...  Подожди-ка!..  Ну, конечно, и
боли  они  не испытывают.  Им можно делать любые операции без наркоза,
они и глазом не моргнут. Но они могут сгореть живьем, утонуть, умереть
с  голоду,  если  за  ними  не присматривать.  Да,  кстати!  Инни пора
покормить,  а я не знаю, чем они питаются. Если не найдем в этой книге
ничего,  надо  будет  посмотреть  то,  что  мы  захватили  по дороге в
библиотеке.
     - А если экспериментальным путем?
     - Я сначала тоже так думал. Но ведь он съест все, что ему дашь, а
потом может заболеть.  Кто их знает, какие у них отличия в организме и
какие привычки.
     Владислав посмотрел  на  птичье лицо Инни,  безмолвно сидевшего у
двери в слишком просторном для него  комбинезоне  Герберта  и  красных
туфлях с острыми,  слегка загнутыми вверх носками:  обуви впору ему не
нашлось,  и Казимир, тщательно продезинфицировав эти туфли, оставил их
Иннн.  Странное  существо  сидело,  опустив  руки  и глядя перед собой
ничего не выражающим взором.
     - Мне, признаться, жутко на него смотреть, Казик.
     - Конечно.  Только я тебе скажу:  на Герберта - гораздо страшней,
должно быть.  Ведь это наш Герберт!  А Виктор все время с ним и знает,
что его самого ждет то же.
     - Да. Подумать только, что Таланов сомневался, брать ли Виктора в
полет.
     - Это  понятно,  Таланов привык летать с Вендтом.  А Вендт в этих
условиях не выдержал бы,  это я тебе точно  говорю.  Это  уже  не  тот
Вендт,  о  котором  писали все газеты,  когда мы с тобой были зелеными
юнцами. Ему сорок шесть лет, а для астронавта с таким стажем и с такой
биографией это уже старость.
     - Значит, нам с тобой все равно остается лет пятнадцать жизни, не
больше? - заинтересовался Казимир. - Грустно.
     - Ну,  Вендт летает уже четверть века.  А ты впервые отправился в
дальний  рейс,  и  тебе  всего  двадцать  восемь  лет.  Что ты хнычешь
заранее?  Ты,  может,  и  летать  больше  не  захочешь  после   милого
знакомства с глегами.
     - Лишь бы не  познакомиться  с  ними  слишком  близко!  А  вообще
хотелось  бы  вернуться  сюда  и устроить веселую жизнь этим подземным
жителям...
     - Мне  вот что пришло в голову,  - сказал Владислав.  - Неужели у
них на всей планете  одно  государство,  одно  правительство?  Правда,
планета  их  гораздо меньше,  чем Земля,  но все же?  И что делается в
других городах и селениях?
     Казимир начал листать книгу.
     - Кажется,  этот   ученый-глеганни   записал   только   то,   что
происходило у них...  Нет, что-то есть... Подожди, я тут не понимаю...
очень туманно написано.  Много собственных имен и слов,  которых я  не
встречал  и  "Лингу"  не дал.  Похоже,  что есть другое государство...
Знаешь, я попробую спросить Инни.
     Он сел рядом с Инни;  тот не пошевелился.  Казимир написал вопрос
на листке бумаги,  дал листок Инни  и  жестом  приказал  читать.  Инни
довольно  быстро  прочел  и  щебечущим  тихим  говором начал отвечать.
Казимир жестом остановил его и дал карандаш,  показав на бумагу.  Инни
покорно  начал  писать.  Владислав  следил за этой перепиской,  ощущая
тупую тоску.
     - Нет,  это просто черт знает что!  - закричал вскоре Казимир.  -
Эти правители сами хуже всяких глегов!  Ты только  послушай,  что  они
натворили! Вернусь и собственноручно всех их перестреляю, даю слово!
     - Не  давай  слова,  -  усмехнулся  Владислав.  -  Наше  дело   -
уничтожить глегов,  а в остальном здешние жители сами разберутся, будь
уверен. У нас на Земле бывали и похуже вещи, а люди все же разобрались
во всем, хоть и дорогой ценой.
     - Это ты об атомной эре говоришь?
     - Не только. Всякое бывало на Земле.
     - Верно.  И все-таки здесь черт знает что.  Эти правители,  когда
уходили  под землю,  заявили,  что боятся нападения другой державы.  И
выслали  туда  глетов...  Ну,  что-то  вроде  бактериологических  бомб
сбросили.  А там - ни прививок,