ку,  которая    не    станет    требовать
романтических рассказов, а просто захочет узнать, как там  трудно.  Иногда
он думал, что пошел бы за такой девушкой на край света, но  никак  не  мог
встретить ее, такую.  Вряд ли ее вообще не  было.  Скорее  всего,  так  уж
выходило, ему вечно встречались не те.
     Седьмой час  <Байкал>  ползет  на  скромной,  прямо-таки   черепашьей
скорости в световой неделе от условной границы скопления. Один на корабле,
один в космосе - в такие минуты не веришь,  что  существуют  где-то  море,
облака, леса, другие люди. Есть только Черное Безмолвие.
     Ленивый паук.  Нерасторопный какой-то. Паутинка дрожит,  а  он  и  не
думает торопиться.  Или паутинка не шелохнулась? Что ж, потянем на другую.
Неприятности с кораблями и отдельными пассажирами часто случались в момент
гиперперехода...
     Руки на клавиши.  Звездная россыпь на экране меркнет, экран  заливает
мутно-белое свечение, и это уже гиперпространство, в которое так долго  не
верили, а потом тихо и буднично открыли, на первых порах  не  поняв  даже,
что именно открыли.  Тик. Так. Тик. Так. Обгоняя  луч  света,  считавшийся
когда-то самым быстрым бегуном Вселенной.  А теперь гасить  импульсы,  всю
мощность на ресивер, нет смысла  прыгать  слишком  далеко  вот  меркнет  и
молочное  свечение,  скоро  появится  первая  звезда,  совсем  просто,  не
труднее, чем управлять старинным автомобилем... но где же звезды, ведь уже
пора, еще три  секунды  назад  корабль  должен  был  вынырнуть  в  обычном
пространстве, но приборы несут дикую галиматью! Как муха в янтаре, корабль
застрял на границе перехода, в обычное пространство  выйти  невозможно,  а
если назад, в гипер? Умом понимаешь, что все в  порядке,  паутинка  звенит
хрустально и паук на сей раз не оплошал, но сердце протестует, и это  даже
не сердце, это из  страшной  древности  инстинкт  посылает  категорический
приказ: нельзя добровольно идти на  смерть,  прочь,  уходи  от  опасности,
беги!
     Сопротивляйся инстинкту. Динго, руки с пульта!
     Меншиков с усилием оторвал руки с пульта, вцепился в  мягкие  широкие
подлокотники и откинулся назад, насколько позволяло кресло, но прошло  еще
несколько  страшных,  раздирающих  мозг  секунд,  прежде  чем  чужая  воля
растворила, подмяла сознание...



                    Глава 3. ВОСПОМИНАНИЕ В ПОЛУБРЕДУ

     Снег хрустит под ногами, белый, нетронутый снег, вот оно, это  место,
робот просунул в кучу хвороста длинный шест и умело  ворочает  им.  Первое
рычание - короткое пока,  удивленно-сонное.  Шест  уходит  глубже,  и  рык
усиливается.  Ружье на изготовку. Никаких  лучеметов,  иглеров  и  прочего
оружия,  принадлежащего  этому  веку.  Ружье  изготовлено  по    старинной
технологии, как и патроны в нем, как и пули  в  них,  свинцовые  кругляши.
Довольно, Роб, назад, ты свое сделал, не стоит путаться под ногами, ну же,
прочь! Вот он поднялся из берлоги, ревет, взмыл  на  задние  лапы,  сделал
первый шаг, блестят в розовой пасти желтые влажные  клыки,  зло  таращатся
маленькие глазки, но страха в них нет, и это хорошо, это  то,  что  нужно.
Стрелять не  в  загнанного  жалкого  беглеца,  а  в  могучего,  достойного
противника. Амикан, Локис, Урсус, Бурый, я здесь, иди!
     Выстрел. Кроткий затухающий рев. Снег забрызган темной кровью, от нее
поднимается парок, а медведь уже недвижим, мертв, одной  пулей,  понимаете
вы это - вы которые в городах? Как в стародавние времена, мы  были  с  ним
один на один, и я одолел его, вы слышите, заснеженные кедры?
     Эхэ-хэ-э-й!



                          Глава 4. ЛИПЫ ЗА ОКНОМ

     Над ним был белый потолок с круглой лампой.  Меншиков лежал  навзничь
на обычной постели в комнате с большим высоким окном, но что  делается  за
окном. с постели не видел.  В комнате,  кроме  кровати,  квадратный  белый
шкаф, какими пользуются на звездолетах.  И  все,  ничего  больше,  поэтому
комната кажется огромной. Пошевелить ногой?
     Он  пошевелил  руками,  ногами,  поднял  от  подушки   голову    Тело
повиновалось.  Набравшись    смелости,    Меншиков    встал.    Комбинезон
инженера-ремонтника остался  на  нем,  и  он  сразу  почувствовал  тяжесть
замаскированного бластера в  набедренном  кармане.  Меншиков  по-звериному
втянул ноздрями воздух - вполне обыкновенный воздух, но было  в  нем  едва
уловимое чужое, слабый отсвет-отзвук неизвестного запаха.  Вдруг ни с того
ни с сего закружилась голова, но это был элементарный  шок  -  с  сильными
натурами такое тоже случается железных людей нет. Он стоял посреди комнаты
и кричал шепотом: <Значит, правда, значит, удалось!
     Осторожно, словно  под  ногами  был  тонкий  молодой  ледок  Меншиков
подошел к окну с широким белым подоконником.  За окном росли  внушительные
старые липы а за липами тянулась в обе стороны,  насколько  можно  видеть,
высокая тускло-серая стена, скорее всего  -  металлическая.  Простенько  и
элегантно, сказал он себе Не нужно ставить силовое поле, не нужно ворот  с
неусыпным цербером - если строители и хозяева сего узилища  попадают  сюда
по воздуху, достаточно высокой  стены,  обычному  человеку  через  нее  не
перебраться.
     Меншиков подбросил на ладони  выполненное  в  виде  безобидной  дрели
оружие и весело подумал о переполохе, который он в состоянии учинить здесь
с этой штукой в руках. Представить приятно сей тарарам...
     Только сейчас он заметил, что  на  крышке  шкафа  лежит  придавленный
электрокарандашом разграфленный лист бумаги. Это было что-то вроде анкеты,
вопросов на десять.  Меншиков разделался с ней почти  молниеносно.  Теперь
тот, к кому попадет эта анкета, может узнать, что инженер-ремонтник Сергей
Варгин совершал профилактический  осмотр  станций  дальней  связи  в  этом
секторе  и  ни  о  каких  таких  исчезновениях  кораблей  (такой    вопрос
наличествовал) слыхом не слыхивал. Вообще-то заявлять такое было несколько
опрометчиво, но что делать?
     Оставались некоторые сомнения - не  подменили  ли  оружие  безобидной
имитацией? Палить для проверки в комнате, безусловно, нельзя. Но поскольку
другие приборы Меншикова работали исправно, он  решил  -  считать,  что  и
оружие в боевой готовности. А там видно будет.
     Второй жизненно важный вопрос:  наблюдают  за  ним  сейчас  или  нет?
Датчик, выявлявший  электронные  устройства,  клялся,  что  нет.  Меншиков
задумчиво уселся по-турецки на полу  посреди  комнаты,  чтобы  привести  в
систему свои первые скудные наблюдения.
     Несомненно, это здание - тюрьма. Здания, окруженные высокой стеной, в
которые помещают людей помимо их желания, загородным клубом  или  чайханой
обычно не бывают.  Отсутствие сакраментальных решеток на  окнах  с  лихвой
компенсирует стена, даже на вид гладкая, как стекло. Это первое.
     Судя по высоте, с которой он смотрел во двор, его комната  находилась
на  уровне  второго  этажа  обыкновенного  земного  дома.   Это    второе.
Глубокомысленные выводы, что и говорить...
     Дверь отворилась почти бесшумно (однако  тренированное  ухо  отметило
едва слышный скрип), и в комнату вплыл по воздуху зеленый шар  размером  с
футбольный мяч, остановился в четырех шагах от Меншикова, повис перед  его
лицом и бесстрастно сообщил по-русски:
     - Бояться меня нет  необходимости.  Я  осуществляю  функции  ухода  и
заботы о вашей жизнедеятельности.  С имеющимися просьбами прошу обращаться
ко мне.
     - Очень мило, - сказал Меншиков. - Эй, тварь, ты сапиенс или попросту
холуй, жестяная шестерка?
     Он  хотел  выяснить,  насколько  хорошо  похитителя  изучили    язык.
Исторические романы Меншиков читал  систематически,  и  потому  располагал
солидным запасом старинной брани и жаргонных словечек -  среди  их  братии
это было модно.
     - Многие слова, употребляемые вами, мне неизвестны, - заявил  шар.  -
Однако, насколько я  могу  предположить  на  основе  прошлого  опыта,  вы,
по-видимому, хотите знать, являюсь ли я разумным  существом  естественного
происхождения или искусственно созданным такими существами устройством?
     - Вот именно, тварь зеленая, бабушку твою об косяк, - сказал Меншиков
с самой обаятельной улыбкой.
     - Я - искусственно созданное  устройство,  -  сказал  шар.  -  Слуга.
Интеллект низок. У вас имеются другие вопросы?
     - Масса. Почему я здесь? Кто меня сюда доставил и зачем?
     Шар безмолвствовал, словно народ в известной древней пьесе.
     - Что, харя, и эти слова тебе неизвестны?
     - Известны,  -  сказал  шар.  -  Но  вопросы  относятся  к  категории
запрещенных. Задавайте другие, разрешенные.
     - Здесь есть другие люди?
     - Другие люди есть.
     - Я могу встречаться с ними?
     - Можете.
     - Гулять по двору?
     - Можете.
     - Взбираться на деревья?
     - Неосуществимо.
     - Дать по чавке твоим хозяевам?
     - Не понял, что именно вы хотите им дать.
     - Не имеет значения, - Меншиков подумал, что этот  круглый  тупица  с
академически  правильной  речью,  безусловно,  скрасит  ему  заточение.  -
Наблюдают ли за мной, когда я нахожусь в своей комнате?
     - Нет необходимости.
     - Зачем же ты здесь, морда?
     -  Чтобы   вмешаться,    если    вы    захотите    прекратить    свою
жизнедеятельность.
     - И только?
     - И только.
     Милая  моя  жестянка,  подумал  Меншиков  с  непритворной  нежностью,
золотце ты мое, ведь если ты не врешь - это удача, о которой мы мечтать не
могли. Предупреждать попытки самоубийства - логично... Значит, дорогой мой
мячик, когда понадобится, я раздавлю тебя, как гнилой  орех,  а  ты  и  не
успеешь понять,  что  произошло.  Судя  по  всему,  твои  хозяева  всецело
полагаются на свою стену - как  и  я  полагался  бы  на  их  месте.  И  не
предусмотрели скорого визита вооруженного до зубов профессионала - я на их
месте тоже мог не предусмотреть...
     - Что произойдет, если я попытаюсь тебя уничтожить?
     - Неосуществимо,  -  отпарировал  робот.  -  Я  изготовлен  из  очень
прочного материала.  Удар по мне любой из ваших конечностей лишь  причинит
боль вашей конечности.
     - А если я применю вот этот  механизм?  -  затаив  дыхание,  Меншиков
показал роботу бластер-дрель.  Так. как стучало  сейчас  его  сердце,  оно
колотилось до этого лишь два раза в жизни - когда двадцать лет назад он  в
темной комнате взял за плечи свою первую женщину и когда  шестнадцать  лет
назад вышел к Сивым болотам Харгурака на первое самостоятельное задание.
     - Неосуществимо, - сказал робот.  -  Устройство  предъявленного  вами
инструмента мне  визуально  знакомо  по  встречавшимся  ранее  аналогичным
образцам.  Принцип действия: сверление твердой поверхности  вращающимся  с
большой скоростью фигурным металлическим стержнем. На мое внешнее покрытие
данное устройство не в силах оказать ощутимого воздействия.
     - Кто-нибудь из твоих хозяев разбирал мой инструмент?
     - Не было необходимости.  Устройство  было  изучено  ранее,  довольно
примитивно и интереса не представляет.
     - Уж это точно, - хрипло сказал Меншиков. - Банальная штука,  на  кой
ляд в ней копаться, право слово,  ни  к  чему...  Теперь  можешь  покинуть
помещение. Нет, погоди. Я есть хочу.
     - Обед через полчаса по звуку гонга.  Столовую найдете легко,-сообщил
шар, из него выползло тонкое щупальце, уцапало анкету и исчезло  вместе  с
ней внутри шара.  Дверь сама распахнулась перед роботом и захлопнулась  за
ним.
     Меншиков, воровато повернувшись спиной к  двери,  отвинтил  <фигурный
металлический стержень>, - проще говоря, сверло. Зеленый огонек индикатора
показал, что оружие готово к бою.  Итак, мы конны и оружны. Интересно, мой
прочный толстячок, что останется от тебя после импульсно-лучевого удара...
     Спрятав бластер, Меншиков вышел в коридор,  взглянул  вправо,  влево.
Десять дверей, по пять с каждой стороны. Справа коридор оканчивается окном
во всю стену, слева - лестничной площадкой.  У  каждой  двери  задремавшим
цепным барбосом лежит зеленый шар.  Двери нумерованы - от одиннадцатой  до
двадцатой. Его дверь - номер семнадцать.
     - Куда вы идете? - не пошевелившись, спросил его персональный шар.
     - Гулять иду. Чапать, шлепать.
     - Первый этаж, голубая дверь.
     Меншиков спустился на первый этаж, выглядевший почти так же, как  его
второй - нумерованные двери, тишина и неподвижные шары.  Только на  первом
этаже были еще две двери,  голубые,  с  черными  надписями:  <Столовая>  и
<Выход>.
     Насчет стены он не ошибся - ворот не было, и стена  сплошным  кольцом
окружала здание в форме буквы  Г:  длинная  трехэтажная  палочка  -  жилое
крыло, одноэтажная  короткая  -  столовая.  Дорожка,  выложенная  зелеными
квадратными плитками, описывала вокруг дома второй, меньший круг.  Сначала
Меншиков удивился, почему шар не последовал за  ним,  чтобы  помешать  ему
разбить голову об стену, но вскоре обнаружил, что вдоль  стены  плавает  в
воздухе еще один шар, все время оказываясь между ней и  землянином.  Итак,
цербер все-таки есть...
     Небо почти сплошь заволакивал неприятный лиловый туман.  Сквозь  него
мутно просвечивал белесый диск чужого солнца.  Лишь  в  одном  месте,  над
самой стеной, в разрыве марева виднелся  клочок  темно-синего,  словно  бы
вечернего неба.  Если туман стоит не круглосуточно, ночью можно попытаться
определить по звездам, куда его затащили...
     Заложив руки за спину, как и полагается заключенному, Меншиков бродил
вокруг дома, смотрел под ноги и думал, почему робот уверял, что взобраться
на  деревья  невозможно.  Откуда  тут  земные  деревья,  кстати?  Меншиков
обернулся лицом к своей короткой тени, и тут его осенило.
     Липы не отбрасывали тени, словно привидения из  старинных  сказок!  И
сам Меншиков, и дом, и  шар,  и  стена,  -  все  отбрасывало  тени,  кроме
раскидистых лип.
     Меншиков быстро подошел  к  ближайшему  дереву,  хлопнул  ладонью  по
стволу.  Ладонь прошла насквозь, и спасатель пошатнулся,  потеряв  на  миг
равновесие.  Не было никаких лип. Иллюзия.  Голограмма.  Вот  уж  воистину
липа...
     Он побрел дальше.  Через несколько шагов в  мозгу  возникла  странная
заноза - так бывает, когда утром пытаешься вспомнить только что растаявший
сон, но никак не удается.  Что-то нужно было вспомнить немедленно -  звук,
движение, лицо, мысль? Что?
     Ощущение, вот что.  Меншиков  прокрутил  в  обратном  порядке  мысли,
догадки и впечатления невеселой прогулки и понял, что вспомнить нужно было
ощущение твердого под ногой.
     Плотная влажноватая земля хорошо сохраняла следы, и  он  сразу  нашел
подделку-липу, по которой пытался похлопать ладонью, то место, где он  при
этом стоял.  Он опустился на корточки, стал просеивать в ладонях землю  из
своих следов.
     Третий след подтвердил, что твердое под ногой не померещилось ему. На
широкой ладони Меншикова лежала тяжелая пуговица - из настоящего олова,  с
ушком, с выпуклым силуэтом животного, о котором несведущий сказал бы,  что
это собака, так сказать, собака вообще, безликий  <канус>,  а  посвященный
моментально опознал бы дикую собаку динго.  Пуговица  с  форменной  куртки
<Динго>.  Именно с куртки - на  форменных  рубашках  пуговицы  поменьше  и
полегче.
     Меншиков зажал пуговицу в кулаке  -  она  могла  принадлежать  только
Алену Ле Медеку  или  Гришке  Бильжо.  Оглянулся  и  занялся  планомерными
поисками, и быстро обнаружил многозначительные подробности, на  которые  в
другое время, не найдя пуговицы, не обратил бы  внимания,  пропустил  мимо
глаз.  Кусок стены - чуть-чуть посветлее, чем вся остальная стена. Десятка
два плиток дорожки - чуть-чуть новее, чем все остальные плитки. Угол дома,
выглядевший так, словно на этом месте какая-то сила вырвала кусок, а потом
повреждение  аккуратно  заделали.  Наконец,  Меншиков  отыскал   крохотный
кусочек прочного легкого материала того же цвета, что  и  шары-церберы,  -
видимо, не замеченный теми, кто убирал другие куски.  Если  только  другие
куски были...
     Гадать насчет  подробностей  бессмысленно,  но  ясно  одно:  пленники
пустили в ход бластеры, то ли один, то ли оба  вместе.  Кроме  них,  среди
пропавших без вести не было ни одного Динго, а бластеры полагаются  только
Динго.
     Плевать на подробности, но исход, финал? Погибли они в схватке или их
только обезоружили и они там, в доме? Вы понимаете, что мы сможем  сделать
втроем, вооруженные тем, что я привез с собой?
     Он хотел бежать к дому,  но  справился  с  порывом,  сделал  то,  что
следовало сделать  с  самого  начала,  -  вынул  гребешок,  тот  гребешок,
причесался, нажал на крайний зубец.
     Датчик молчал - никакого силового поля вокруг тюрьмы нет.
     В доме прозвучал гонг - сигнал к обеду. Теперь можно и поторопиться.
     По дорожке полз большой зеленый жук,  и  Меншиков  мимоходом  с  маху
наступил на него.  В его задачу  не  входил  сбор  коллекции  инопланетных
жуков, да и насекомых он терпеть не мог с детства, с того  времени,  когда
трехлетнего Пашку ужалил огромный шмель.
     Уже взявшись за ручку двери, он подумал:  а  ведь  следует  удивиться
всем этим чудесам, вроде бы пора...
     - Ладно, - пробормотал  он  сквозь  зубы.  -  Будем  считать,  что  я
удивился.



                           Глава 5. СОКАМЕРНИКИ

     Меншиков рванул дверь столовой так, словно собирался  вырвать  ручку.
Столовая была как столовая - десяток столиков на четыре  человека  каждый,
яркая и легкая современная мебель.  Блестящая стойка киберкухаря в углу. И
очередь к стойке - четыре человека, всего четыре...
     Глаза  Меншикова  работали,  как  нерассуждающий  фотоаппарат.    Ему
показывали снимки, он знал в лицо всех  исчезнувших  и  помнил  их  имена.
Абдель Фатах, бортинженер <Босфора>, - смуглый  курчавый  парень,  похожий
больше на сицилийца, чем на турка, Кирилл Белаш,  навигатор  <Хоббита>,  -
богатырь  северного  типа,  Роми  Канут,  врач  <Магеллана>,  -   красивая
светловолосая  девушка,  Тарас  Лихов,  пассажир  <Магеллана>,  -  пожилой
мужчина со старомодной чеховской бородкой.  У  Белаша  на  поясе  огромный
тесак в металлических ножнах - странно,  <Хоббит>  был  балкером  обычного
типа, и такие ножищи в его снаряжение никогда не входили.
     Меншиков еще на что-то надеялся, ждал скрипа двери, знакомых голосов,
но тянулись минуты, четверо пленников один за другим отходили с подносами,
и никто не смотрел на Меншикова, не пытался заговорить с ним,  неужели  им
уже настолько все равно?
     - Что же, больше никого? -  громко  спросил  Меншиков,  вместо  того,
чтобы бодро поздороваться, как задумал сначала. Бессильно уронил руки, так
и не заметив, кто из троих буркнул ему в ответ:
     - Больше никого...
     - А Динго? Здесь должны быть двое из <Динго>?
     - Были...  -  пробурчал  тот  же  голос,  но  теперь  Меншиков  успел
заметить, что это Фатах, и вдобавок перехватил взгляд биолога Лихова - тот
смотрел  непонятно,  со  странным  интересом.  Тщедушный  такой   человек,
лысоватый.
     Смирившись, Меншиков подошел к  пульту  -  выбор  блюд  был  довольно
богатый, -  не  глядя,  нажал  кнопки.  Получил  тарелки  и  сел  в  угол.
Исподтишка наблюдал за <сокамерниками>.
     Белаш жевал равнодушно,  почти  автоматически,  словно  не  привыкшая
голодать корова на изобильном лугу. И Лихов. И Фатах. Они словно выполняли
надоевшую, но неизбежную процедуру.  Роми почти не прикасалась к еде. Зато
перед ней стояли две высокие бутылки, и она то  и  дело  наполняла  бокал,
явно перегибая палку.  Все они расселись в  разных  углах  столовой  и  не
смотрели друг на друга. На Меншикова тоже, будто знали его сто лет и он им
смертельно надоел.
     Меншиков торопился первым покончить с обедом, и это ему  удалось.  Он
встал. Вторым поднялся Белаш.
     - Минуточку! - Меншиков загородил ему дорогу. - Как новичок  я  хотел
бы знать...
     - Все в свое время, - тусклым голосом сказал Белаш, равнодушно обошел
растерявшегося  спасателя.  Хлопнула  дверь  -  как-то  изде