Время, которое займет доставка, вычитается из общего времени, зат-
раченного на выполнение задания. Все участники готовы?
    На табло над пятым номером вспыхнул тревожный красный сигнал.  Номер
пять бегом бросился из зала и быстро вернулся.  Зрители добродушно расс-
меялись.
    - Все готовы? Табло остались темными.
    - Есть какие-нибудь вопросы? По-прежнему ничего.
    - Можете начинать!
    Разумеется, ни один из зрителей не имел возможности  непосредственно
определить,  как  продвигается  работа  у  каждого участника.  Некоторое
представление об этом могли дать только надписи,  вспыхивавшие на табло.
Впрочем,  это не имело ни малейшего значения.  Среди зрителей только ме-
таллург,  окажись он здесь, мог бы разобраться в сущности состязания. Но
важно было,  кто победит,  кто займет второе,  а кто - третье место. Для
тех,  кто ставил на участников (а этому не могли помешать никакие  зако-
ны), только это было важно. Все прочее их не интересовало.
    Джордж следил за состязанием так же жадно, как и остальные, погляды-
вая то на одного участника, то на другого. Он видел, как вот этот, ловко
орудуя  каким-то  маленьким инструментом,  снял крышку со своего микрос-
пектрографа;  как тот всматривался в экран аппарата; как спокойно встав-
лял  третий свой брусок сплава в зажим и как четвертый накручивал вернь-
ер,  причем настолько осторожно,  что,  казалось,  на мгновение застыл в
полной неподвижности.
    Тревельян, как и все остальные участники, был целиком поглощен своей
работой.  А как идут его дела,  Джордж определить не мог.  На табло  над
семнадцатым  номером  вспыхнула надпись:  "Сдвинута фокусная пластинка".
Зрители бешено зааплодировали.
    Семнадцатый номер мог быть прав,  ко мог,  конечно,  и ошибиться.  В
этом случае ему пришлось бы позже исправить свой вывод,  потеряв на этом
время.  А может быть, он не заметил бы ошибки и не сумел бы сделать ана-
лиз. Или же, еще хуже, он мог получить совершенно неверные результаты.
    Неважно. А пока зрители ликовали.
    Зажглись и  другие табло.  Джордж не спускал глаз с табло номер две-
надцать.  Наконец оно тоже засветилось: "Держатель децентрирован. Требу-
ется новый зажим". К Тревельяну подбежал служитель с новой деталью. Если
Трев ошибся,  это означает бесполезную задержку, а время, потраченное на
ожидание детали, не будет вычтено из общего времени. Джордж невольно за-
таил дыхание.
    На семнадцатом табло начали появляться светящиеся  буквы  результата
анализа: "Алюминий - 41,2649, магний - 22,1914, медь - 10.1001".
    И на других табло все чаще вспыхивали цифры. Зрители бесновались.
    Джордж недоумевал, как участники могли работать в таком бедламе, по-
том ему пришло в голову,  что, может быть, это даже хорошо: ведь первок-
лассный специалист лучше всего работает в напряженной обстановке.
    На семнадцатом табло вспыхнула красная рамка,  знаменующая окончание
работы,  и семнадцатый номер поднялся со своего места.  Четвертый отстал
от него всего лишь на две секунды. Затем кончил еще один и еще.
    Тревельян продолжал работать,  определяя последние компоненты своего
сплава. Он поднялся, когда почти все состязающиеся уже стояли. Последним
встал пятый номер, и публика приветствовала его ироническими возгласами.
    Однако это был еще не конец.  Заключение жюри, естественно, задержи-
валось. Время, затраченное на всю операцию, имело определенное значение,
но не менее важна была точность результатов. И не все задачи были одина-
ково трудны. Необходимо было учесть множество факторов. Наконец раздался
голос диктора:
    - Победителем состязания,  выполнившим задание за четыре минуты две-
надцать секунд,  правильно определившим неисправность и получившим  пра-
вильный результат с точностью до семи десятитысячных процента,  является
участник под номером... семнадцать, Генрих Антон Шмидт из...
    Остальное потонуло в бешеном реве. Второе место занял восьмой номер,
третье  -  четвертый,  хороший  показатель времени которого был испорчен
ошибкой в пять сотых процента при определении количественного содержания
ниобия.  Двенадцатый  номер даже не был упомянут,  если не считать фразы
"...а остальные участники..."
    Джордж протолкался к служебному выходу и обнаружил,  что  здесь  уже
собралось множество людей - плачущие (кто от радости, кто от горя) родс-
твенники,  репортеры,  намеренные взять интервью у победителей, земляки,
охотники  за  автографами,  любители  рекламы и просто любопытные.  Были
здесь и девушки, надеявшиеся обратить на себя внимание победителя, кото-
рый  почти наверняка отправится на Новик) (а может быть,  и потерпевшего
поражение,  который нуждается в утешении и имеет деньги, чтобы позволить
себе такую роскошь).
    Джордж остановился в сторонке.  Он не увидел ни одного знакомого ли-
ца.  Сан-Франциско был так далеко от их родного города, что вряд ли Трев
приехал сюда в сопровождении близких,  которые теперь печально поджидали
бы его у двери.
    Смущенно улыбаясь и  кланяясь  в  ответ  на  приветствия,  появились
участники соревнования. Полицейские сдерживали толпу, освобождая им про-
ход. Каждый из набравших большое количество очков увлекал за собой часть
людей, подобно магниту, двигающемуся по кучке железных опилок.
    Когда вышел Тревельян, у входа уже почти никого не было. (Джордж ре-
шил,  что он долго выжидал этой минуты.) В его сурово сжатых губах  была
сигарета. Глядя в землю, он повернулся, чтобы уйти.
    Это было  первое напоминание о родном доме за без малого полтора го-
да,  которые показались Джорджу в десять раз дольше. И он даже удивился,
что  Тревельян нисколько не постарел и остался все тем же Тревом,  каким
он видел его в последний раз.
    Джордж рванулся вперед.
    - Трев!
    Тревельян в изумлении обернулся. Он с недоумением взглянул на Джорд-
жа и сразу же протянул ему руку.
    - Джордж Плейтен! Вот черт...
    Появившееся на  его  лице радостное выражение тут же угасло,  а рука
опустилась, прежде чем Джордж успел пожать ее.
    - Ты был там? - Тревельян мотнул головой в сторону зала.
    - Был.
    - Чтобы посмотреть на меня?
    - Да.
    - Я не слишком блеснул, а?
    Он бросил сигарету,  раздавил ее ногой,  глядя в сторону улицы,  где
медленно рассасывавшаяся толпа окружала скиммеры и уже стояли новые оче-
реди желающих попасть на следующие состязания.
    - Ну и что? - угрюмо буркнул Тревельян. - Я проиграл всего во второй
раз. А после сегодняшнего Новия может катиться ко всем чертям. Есть пла-
неты,  которые просто вцепятся в меня... Но послушай-ка, ведь я не видел
тебя со Дня образования.  Где ты пропадал?  Твои родные сказали,  что ты
уехал по специальному заданию,  но ничего не объяснили подробно. И ты ни
разу мне не написал. А мог бы.
    - Да, пожалуй, - неловко произнес Джордж. - Но я пришел сказать, как
мне жаль, что сейчас все так обернулось.
    - Не жалей, - возразил Тревельян. - Я ведь уже говорил тебе, что Но-
вия может убираться к черту...  Да я мог бы знать заранее!  Все только и
говорили,  что использован будет прибор Бимена. Никто и не сомневался. А
в проклятых лентах, которыми меня зарядили, был предусмотрен спектрограф
Хенслера!  Кто же теперь пользуется Хенслером?  Разве что планеты  вроде
Гомона, если их вообще можно назвать планетами. Ловко это было подстрое-
но, а?
    - Но ты ведь можешь подать жалобу в...
    - Не будь дураком. Мне скажут, что мой мозг лучше всего подходил для
Хенслера.  Пойди поспорь.  Да и вообще мне не везло. Ты заметил, что мне
одному пришлось послать за запасной частью?
    - Но потраченное на это время вычиталось?
    - Конечно!  Только я,  когда заметил,  что среди запасных частей нет
зажима, подумал, что напутал, и не сразу потребовал его. Это-то время не
вычиталось!  А будь у меня микроспектрограф Хенслера,  я бы знал, что не
ошибаюсь.  Где мне было тягаться с ними? Первое место занял житель СанФ-
ранциско, и следующие три - тоже. А пятое занял парень из Лос-Анджелеса.
Они получили образование с лент, которыми снабжают большие города. С са-
мых лучших, которые только есть. Там и спектрограф Бимена и все, что хо-
чешь!  Куда  же мне было до них!  Я отправился в такую даль потому,  что
только эту Олимпиаду по моей профессии заказала Новия,  и с тем же успе-
хом мог бы остаться дома.  Я заранее знал,  что так получится! Но теперь
все. На Новии космос клином не сошелся. Из всех проклятых...
    Он говорил это не для Джорджа.  Он вообще ни к  кому  не  обращался.
Джордж понял, что он просто отводит душу.
    - Если ты заранее знал,  что вам дадут спектрограф Бимена,  разве ты
не мог ознакомиться с ним? - спросил Джордж.
    - Я же говорю тебе, что его не было в моих лентах.
    - Ты мог почитать... книги.
    Тревельян вдруг так пронзительно взглянул на него,  что он еле выго-
ворил последнее слово.
    - Ты что,  смеешься? - сказал Тревельян. - Остришь? Неужели ты дума-
ешь, что, прочитав какую-то книгу, я запомню достаточно, чтобы сравнять-
ся с теми, кто действительно знает?
    - Я считал...
    - А ты попробуй. Попробуй... Кстати, а ты какую получил профессию? -
вдруг злобно спросил Тревельян.
    - Видишь ли...
    - Ну,  выкладывай. Раз уже ты тут передо мной строишь такого умника,
давай-ка посмотрим,  кем стал ты. Раз ты все еще на Земле, значит, ты не
программист и твое специальное задание не такое уж важное.
    - Послушай,  Трев,  - сказал Джордж, - я опаздываю на свидание... Он
попятился, пытаясь улыбнуться.
    - Нет,  ты  не уйдешь.  - Тревельян в бешенстве бросился к Джорджу и
вцепился в его пиджак.  - Отвечай! Почему ты боишься сказать мне? Кто ты
такой?  Ты мне тычешь в нос мое поражение,  а сам? Это у тебя не выйдет,
слышишь?
    Он неистово тряс Джорджа, тот вырывался. Так, отчаянно борясь и чуть
не падая, они двигались через зал, но тут Джордж услышал глас Рока - су-
ровый голос полицейского:
    - Довольно! Довольно! Прекратите это! Сердце Джорджа мучительно сжа-
лось и превратилось в кусок свинца.  Сейчас полицейский спросит их имена
и потребует удостоверения личности,  а у Джорджа нет никаких документов.
После первых же вопросов выяснится,  что у него нет и профессии.  А Тре-
вельян, озлобленный своей неудачей, конечно, поспешит рассказать об этом
всем знакомым в родном городке, чтобы утешить собственное уязвленное са-
молюбие.
    Этого Джордж не мог вынести.  Он вырвался и бросился было бежать, но
ему на плечо легла тяжелая рука полицейского.
    - Эй,  постойте.  Покажите-ка ваше удостоверение.  Тревельян шарил в
карманах и говорил отрывисто и зло:
    - Я Арманд Тревельян,  металлург по цветным-металлам. Я участвовал в
Олимпиаде. А вот его проверьте хорошенько, сержант.
    Джордж стоял перед ними, не в силах вымолвить ни слова. Губы его пе-
ресохли,  горло сжалось. Вдруг раздался еще один голос, спокойный и веж-
ливый:
    - Можно вас на минутку, сержант? Полицейский шагнул назад.
    - Что вам угодно, сэр?
    - Этот молодой человек - мой гость.  Что случилось? Джордж оглянулся
вне себя от изумления.  Это был тот самый седой мужчина,  который  сидел
рядом с ним на Олимпиаде. Седой добродушно кивнул Джорджу. Его гость? Он
что, сошел с ума?
    - Эти двое затеяли драку, сэр, - объяснил полицейский.
    - Вы предъявляете им какое-нибудь обвинение? Нанесен ущерб?
    - Нет, сэр.
    - В таком случае всю ответственность я беру на себя.  Он показал по-
лицейскому небольшую карточку, и тот сразу отступил.
    - Постойте...  - возмущенно начал Тревельян,  но полицейский свирепо
перебил его:
    - Ну? У вас есть какие-нибудь претензии?
    - Я только...
    - Проходите!  И вы тоже...  Расходитесь,  расходитесь! И собравшаяся
вокруг толпа начала с неохотой расходиться.
    Джордж покорно  пошел с Седым к скиммеру,  но тут решительно остано-
вился.
    - Благодарю вас, - сказал он, - но ведь я не ваш гость. (Может быть,
по  нелепой  случайности его приняли за кого-то другого?) Но Седой улыб-
нулся и сказал:
    - Теперь вы уже мой гость.  Разрешите представиться.  Я  -  Ладислас
Индженеску, дипломированный историк.
    - Но...
    - С вами ничего дурного не случится, уверяю вас. Я ведь просто хотел
избавить вас от неприятного разговора с полицейским.
    - А почему?
    - Вы хотите знать причину? Ну, ведь мы с вами, так сказать, почетные
земляки.  Мы же дружно болели за одного человека.  А земляки должны дер-
жаться друг друга, даже если они только почетные земляки. Не правда ли?
    И Джордж, не доверяя ни Индженеску, ни самому себе, все-таки вошел в
скиммер. Они поднялись в воздух, прежде чем он успел передумать.
    "Это, наверное,  важная птица,  - вдруг сообразил он.  - Полицейский
говорил с ним очень почтительно".
    Только теперь он вспомнил, что приехал в Сан-Франциско вовсе не ради
Тревельяна,  а  с целью найти достаточно влиятельного человека,  который
мог бы добиться переоценки его способностей.
    А вдруг этот Индженеску именно тот,  кто ему нужен?  И его  даже  не
придется искать!
    Как знать,  не сложилось ли все на редкость удачно...  удачно...  Но
Джордж напрасно убеждал себя. На душе у него было по-прежнему тревожно.
    Во время недолгого полета на скиммере Индженеску поддерживал  разго-
вор,  любезно  указывая  на достопримечательности города и рассказывая о
других Олимпиадах,  на которых ему доводилось бывать.  Джордж слушал его
рассеянно,  издавал невнятное хмыканье, когда Индженеску замолкал, а сам
с волнением следил за направлением полета.
    Вдруг они поднимутся к отверстию в защитном куполе и покинут город?
    Но скиммер снижался, и Джордж тихонько вздохнул с облегчением. В го-
роде он чувствовал себя в большей безопасности.
    Скиммер опустился  на крышу какого-то отеля,  прямо у верхней двери,
и, когда они вышли, Индженеску спросил:
    - Вы не откажетесь пообедать со мной в моем номере?
    - С удовольствием,  - ответил Джордж и  улыбнулся  вполне  искренне.
Время  второго завтрака давно прошло,  и у него начало сосать под ложеч-
кой.
    Они ели молча. Наступили сумерки, и автоматически засветились стены.
("Вот  уже  почти сутки,  как я на свободе",  - подумал Джордж.) За кофе
Индженеску наконец заговорил.
    - Вы вели себя так,  словно подозревали меня в дурных намерениях,  -
сказал он.
    Джордж покраснел и,  поставив чашку,  попытался что-то возразить, но
его собеседник рассмеялся и покачал головой.
    - Это так.  Я внимательно наблюдал за вами с того момента, как впер-
вые вас увидел, и, мне кажется, теперь я знаю о вас очень многое. Джордж
в ужасе приподнялся с места.
    - Сядьте,  - сказал Индженеску.  - Я ведь только  хочу  помочь  вам.
Джордж сел,  но в его голове вихрем неслись мысли. Если старик знал, кто
он, то почему он помешал полицейскому? Да и вообще, с какой стати он ре-
шил ему помогать?
    - Вам хочется знать,  почему я захотел помочь вам?  - спросил Индже-
неску.  - О, не пугайтесь, я не умею читать мысли. Видите ли, просто моя
профессия позволяет мне по самой незначительной внешней реакции судить о
мыслях человека. Вам это понятно? Джордж отрицательно покачал головой.
    - Представьте себе,  каким я увидел вас,  - сказал Индженеску.  - Вы
стояли  в очереди,  чтобы посмотреть Олимпиаду,  но ваши микрореакции не
соответствовали тому, что вы делали. У вас было не то выражение лица, не
те движения рук.  Отсюда следовало, что у вас какая-то беда, но, что са-
мое интересное, необычная, не лежащая на поверхности. Быть может, вы са-
ми не сознаете,  что с вами,  решил я.  И, не удержавшись, последовал за
вами, даже сел рядом. После окончания состязания я опять пошел за вами и
подслушал  ваш  разговор с вашим знакомым.  Ну,  а уж к этому времени вы
превратились в такой интересный объект для изучения - простите, если это
звучит бессердечно, - что я просто не мог допустить, чтобы вас забрали в
полицию... Скажите же, что вас тревожит?
    Джордж мучился, не зная, на что решиться. Если это ловушка, то зачем
нужно  действовать таким окольным путем?  Ему же действительно нужна по-
мощь.  Ради этого он сюда и приехал.  А тут помощь ему прямо предлагают.
Пожалуй,  именно это его и смущало. Что-то все получается уж очень прос-
то.
    - Разумеется, то, что вы сообщите мне как социологу, становится про-
фессиональной тайной,  - сказал Индженеску. - Вы понимаете, что это зна-
чит?
    - Нет, сэр.
    - Это значит, что с моей стороны будет бесчестным, если я расскажу о
том,  что  узнаю от вас,  с какой бы целью я это ни сделал.  Более того,
никто не имеет права заставить меня рассказать об этом.
    - А я думал, вы историк, - подозрительно сказал Джордж.
    - Это верно.
    - Но вы же только сейчас сказали, что вы социолог. Индженеску расхо-
хотался.
    - Не сердитесь, молодой человек, - извинился он, когда был в состоя-
нии говорить.  - Но право же,  я смеялся не над вами. Я смеялся над Зем-
лей,  над тем,  какое большое значение она придает точным наукам,  и над
некоторыми практическими следствиями этого увлечения. Держу пари, что вы
можете  перечислить  все  разделы строительной технологии или прикладной
механики и в то же время даже не слышали о социологии.
    - Ну, а что же такое социология?
    - Социология - это наука, которая занимается изучением человеческого
общества и отдельных его ячеек и делится на множество специализированных
отраслей,  так же как, например, зоология. Так, существуют культурологи,
изучающие культуру,  ее рост, развитие и упадок. Культура, - добавил он,
предупреждая вопрос Джорджа,  - это совокупность всех  сторон  жизни.  К
культуре относится,  например,  то,  каким путем мы зарабатываем себе на
жизнь, от чего получаем удовольствие, во что верим, наши представления о
хорошем и плохом и так далее. Вам это понятно?
    - Кажется, да.
    - Экономист  -  не специалист по экономической статистике,  а именно
экономист - специализируется на изучении того,  каким  образом  культура
удовлетворяет  физические  потребности каждого члена общества.  Психолог
изучает отдельных членов общества и то влияние,  которое это общество на
них "Заказывает.  Прогнозист планирует будущий путь развития общества, а
историк... Это уже по моей части.
    - Да, сэр?
    - Историк специализируется на изучении развития  нашего  общества  в
прошлом, а также обществ с другими культурами. Джорджу стало интересно.
    - А разве в прошлом что-то было по-другому?
    - Еще бы! Тысячу лет назад не было образования, то есть образования,
как мы понимаем его теперь.
    - Знак - произнес Джордж.  - Люди учились по книгам,  собирая знания
по крупицам.
    - Откуда вы это знаете?
    - Слыхал, - осторожно ответил Джордж и добавил: А какой смысл думать
о том,  что происходило в далеком прошлом?  Я хочу сказать,  что ведь со
всем этим уже покончено, не правда ли?
    - С  прошлым  никогда не бывает покончено,  мой друг.  Оно объясняет
настоящее. Почему, например, у нас существует именно такая система обра-
зования?
    Джордж беспокойно  заерзал.  Слишком  уж  настойчиво  его собеседник
возвращался к этой теме.
    - Потому что она самая лучшая, - отрезал он.
    - Да. Но почему она самая лучшая? Послушайте меня минутку, и я попы-
таюсь объяснить.  А потом вы мне скажете, есть ли смысл в изучении исто-
рии.  Даже до того,  как начались межзвездные полеты...  -  Он  внезапно
умолк,  заметив на лице Джорджа выражение глубочайшего изумления. - Неу-
жели вы считали, что так было всегда?
    - Я никогда не задумывался над этим, сэр.
    - Вполне естественно. Однако четыре-пять тысяч лет назад человечест-
во  было  приковано  к  Земле.  Но и тогда уже техника достигла высокого
уровня развития, а численность населения увеличилась настолько, но любое
торможение  техники привело бы к массовому голоду и эпидемиям.  Для того
чтобы уровень техники не снижался и соответствовал росту населения, нуж-
но было готовить все больше инженеров и ученых.  Однако по мере развития
науки на их обучение требовалось все