то трехмерное. И
уже почти уловив, что это, я случайно взглянул на Лизу. Она смотрела на меня,
лицо ее освещалось пульсирующими свпышками света. Она подошла ко мне и закры-
ла ладонью мои глаза.
    - Виктор, тебе не надо смотреть.
    - Все в порядке, - сказал я, и, пока я говорил, все действительно было в
порядке, но как только слова были произнесены, я почувствовал, что это не
так. Это было последнее мое воспоминание за очень долгий срок.


    Врачи сказали, что две недели я был на грани. Помню очень мало, потому
что мне постоянно вводили большие дозы лекарств, а после коротких переодов
просветвления снова начинались приступы.
    Первое, что я запомнил - лицо склонившегося надо мной доктора Стюарта. Я
лежал на больничной койке. Позже я узнал, что нахожусь не в госпитале для ве-
теранов, а в частной клинике. Лиза уплатила за отдельную палату.
    Стюарт задавал обычные вопросы, я отвечал, хотя чувствовал себя очень ус-
тавшим. Потом Стюарт ответил на несколько моих вопросов, и я узнал, как долго
пробыл в больнице и что произошло.
    - У вас начались непрерывные приступы. Честно говоря, не знаю почему. Уже
лет десять такого не было, и мне казалось, что все опастности позади.
    - Значит, Лиза доставила меня сюда вовремя...
    - Более того... Сначала она, правда, не хотела мне рассказывать... После
того первого приступа она прочла все, что смогла найти на эту тему, и всегда
держала под рукой шприц и раствор "Валиума". Увидев, что вы задыхаетесь, она
ввела вам сто миллиграммов, чем и спасла вашу жизнь.
    Мы с доктором Стюартом знакомы давно, он знал, что у меня нет рецепта на
"Валиум". Мы говорили на эту тему, когда я последний раз лежал в больнице.
Но, поскольку я жил один, сделать мне укол все равно некому.
    Впрочем, доктора гораздо больше интересовал результат: я все-таки остался
в живых.


    В тот день он не допустил ко мне посетителей. Я запротестовал, но вскоре
уснул. Лиза пришла на следующий день. На ней была новая майка с изображением
робота в мантии и академической шапочке. Надпись на майке гласила: "Выпуск
11111000000 года". Оказалось, что это 1984 в двоичном исчислении.
    - Привет, - улыбнулась Лиза и села на кровать. Меня вдруг начало трясти.
Она посмотрела на меня встревоженно и спросила, не позвать ли врача.
    - Не надо, - сказал я с трудом. - Просто обними меня.
    Она сбросила туфли, забралась ко мне под одеяло и крепко обняла. Через
какое-то время вошла медсестра и попыталась ее прогнать. Лиза выдала ей серию
вьетнамских, китайских и английских ругательств, после чего медсестра исчез-
ла. Позже я заметил, как в палату заглядывал доктор Стюарт.
    Я почувствовал себя намного лучше и наконец унял слезы. Лиза тоже вытерла
глаза.
    - Я приходила сюда каждый день, - сказала она. - Ты выглядел ужасно, Вик-
тор.
    - Но я чувствую себя гораздо лучше.
    - Сейча ты и выглядишь приличнее. Но врач сказал, что на всякий случай
тебе надо побыть тут еще пару дней.
    - Наверное, он прав.
    - Я приготовлю большой обед, когда ты вернешься. Может быть, стоит приг-
ласить соседей.
    Я долго молчал. Мы очень о многом еще не задумывались. Сколько это будет
продолжаться между нами ? Как скоро я начну заводиться от собственной беспо-
лезности ? Когда ей надоест жить со стариком ? Я даже не заметил, с каких пор
начал думать о Лизе как о неотъемлимой части своей жизни.
    - Тебя так тянет провести годы у постели умирающего ?
    - Чего ты хочешь, Виктор ? Я выйду за тебя замуж, если так нужно. Или бу-
ду жить с тобой в грехе. Предпочитаю грех, но если тебе будет лучше...
    - Не понимаю, зачем тебе старый эпилептик.
    - Затем, что я тебя люблю.
    Она произнесла эти слова в первый раз. Я мог бы задать ей еще несколько
вопросов - вспомнить, например, майора, - но у меня пропало желание. И я пе-
ременил тему.
    - Ты закончила работу ?
    Лиза поняла, о какой работе я говорю. Она наклонилась к моему уху и тихо
сказала:
    - Давай не будем здесь об этом, Виктор. Я не доверяю ни одному помещению,
которое я сама не проверила на отсутствие "жучков". Но ты не бойся, я дейст-
вительно все закончила, и последние две недели меня никто не беспокоил. Ка-
жется, все обошлось, но я больше ни за что не полезу в такие дела.
    У меня отлегло от сердца, но одновременно накатила усталость. Я пытался
сдержать зевоту, однако Лиза почувствовала, что пора идти. Она поцеловала
меня, пообещала в будущем еще много поцелуев и ушла.
    Больше я ее никогда не видел.
    В тот же вечер, около десяти, Лиза взяла отвертку, еще кое-какие инстру-
менты и принялась за микроволновую духовку в кухне Клюга.
    Конструкторы всегда заботятся о том, чтобы эти агрегаты нельзя было вклю-
чить, когда дверца открыта. Это из-за опасного излучения. Но если ты хоть
что-то соображаешь в технике и под рукой есть простые инструменты, обмануть
защиту совсем не трудно. Для Лизы это оказалось куда как легко. Через десять
минут работы она включила духовку и сунула туда голову.
    Никто не знает, как долго это продолжалось. Достаточно, чтобы глазные яб-
локи сварились вкрутую. Затем она потеряла контроль над мускулами и упала на
пол, потянув за собой духовку. Произошло короткое замыкание, и начался пожар.
    Пожарная сигнализация, которую Лиза установила месяцем раньше, сработала
вовремя. Бетти Ланьер тоже увидела огонь и вызвала пожарных. Хал бросился че-
рез дорогу, вбежал в горящую кухню и вытащил то, что осталось от Лизы, на лу-
жайку перед домом.
    Лизу срочно доставили в больницу, где ей ампутировали одну руку и удалили
все зубы. Только никто не знал, что делать с глазами. Потом пришлось подклю-
чить ее к аппарату искусственного дыхания.
    На срезанную с нее майку, обгоревшую и окровавленную, обратил внимание
санитар. Часть текста прочесть было уже невозможно, но сохранились первые
слова: "Я не могу так больше..."


    Подробностей не знаю. Я сам узнавал об этом маленькими порциями, а нача-
лось все с беспокойства на лице доктора Стюарта, когда Лиза не пришла на сле-
дующий день. Доктор не сказал мне ничего, и вскоре у меня начался еще один
приступ.
    Мои воспоминания о следующей неделе очень смутные. В памяти осталось,
например, как я выписывался из больницы, но дорогу до дома совершенно не пом-
ню. Бетти отнеслась ко мне с большой заботой, а в больнице мне дали пилюли
под названием "Транксен", и они помогали еще лучше: я глотал их, как конфеты,
и ходил постоянно в тумане. Ел, когда заставляла Бетти, иногда засыпал прямо
в кресле и, просыпаясь, подолгу не мог понять, где нахожусь. Часто мне сни-
лась война в Корее и лагерь военнопленных.
    Как-то раз я взглянул на себя в зеркало: на губах у меня застыла слабая
полуулыбка. "Транксен" делал свое дело, и я понял, что если мне суждено будет
еще пожить, придется с этим лекарством подружиться.


    В конце недели ко мне вернулось что-то вроде способности мыслить рацио-
нально. Отчасти помог визит Осборна. Я в то время пытался отыскать хоть ка-
кое-то оправдание своей жизни, хоть какой-то смысл и подумал, что, может
быть, у Осборна найдется что сказать на эту тему.
    - Очень сожалею... - начал он.
    Я промолчал.
    - Я пришел по своей инициативе, - продолжил он. - В управлении не знают,
что я здесь.
    - Это было самоубийство ? - спросил я.
    - Я принес с собой копию... записки. Она заказала текст на майке за три
дня до... до несчастного случая.
    Он вручил мне лист бумаги с текстом. Лиза упоминала меня, но не по имени:
"человек, которого я люблю". Она писала, что не в силах справиться с моими
проблемами. Очень короткая записка - на майке много не напишешь. Я прочел ее
пять раз и отдал Осборну.
    - Она говорила вам, Осборн, что ту, первую записку писал не Клюг. Могу
сказать, что эту писала не она.
    Он неохотно кивнул. Я чувствовал себя невероятно спокойно, хотя где-то
там, под этим спокойствием, прятался завывающий ужас. Спасал "Транксен".
    - Вы можете это доказать ?
    - Она приходила ко мне в больницу незадолго до... Ее просто переполняло
жизнелюбие и надежды. Вы говорите, что она заказала майку тремя днями раньше,
но я бы это почувствовал. И потом, записка слишком патетична. Не в ее харак-
тере.
    Осборн снова кивнул.
    - Я хочу вам кое-что сказать. В доме не обнаружено никаких следов борьбы.
Миссис Ланьер уверена, что на участок никто не заходил. Ребята из криминалис-
тической лаборатории обшарили весь дом и подтвердили, что она была одна. Я
готов поклясться, что в дом никто не входил и никто оттуда не выходил. И так
же, как и вы, я не верю в самоубийство. У вас есть какие-нибудь предположе-
ния ?
    - NSA, - сказал я. Потом рассказал ему, чем Лиза занималась еще при мне.
Рассказал о ее страхе перед разведывательными управлениями.
    - Если кто-то и способен провернуть такое, так это они. Но, должен ска-
зать, мне в это нелегко поверить. Сам не знаю, почему. Вы верите, что эти
люди способны убивать вот так просто...
    По его взгляду я понял, что это вопрос.
    - Я не знаю, во что я верю.
    - Конечно, я не стану говорить, что они не убивают, когда дело касается
национальной безопасности или еще какого-нибудь дерьма в таком же духе. Но
они бы забрали компьютеры. Они и близко не подпустили бы ее ко всему этому,
после того, как убрали Клюга.
    - Пожалуй, это логично.
    Он еще что-то пробормотал. Я предложил ему вина, и он с благодарностью
согласился. Я прикинул, не присоединиться ли и мне - это довольно быстрая
смерть, - но все-таки не решился. Осборн выпил целую бутылку и, немного зах-
мелев, предложил сходить к дому Клюга, взглянуть еще раз. Я собирался на сле-
дующий день отправиться к Лизе и, понимая, что рано или поздно придется го-
товить себя к этому, согласился пойти с ним.
    Сначала мы осмотрели кухню. Столы почернели от пламени, кое-где оплавил-
ся линолеум, но вообще-то пострадало не так уж много. Больше беспорядка было
оттого, что пожарные залили все водой. На полу осталось коричневое пятно. Я
сумел справиться с собой и задержал на нем взгляд.
    Затем мы прошли в гостиную, и оказалось, что один из компьютеров включен.
На экране светилось короткое сообщение.

                       ЕСЛИ ХОТИТЕ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ
                             НАЖМИТЕ ВВОД ‰

    - Не трогайте, - сказал я Осборну, но он протянул руку и нажал на клави-
шу. Слова исчезли, и на экране появилась новая фраза:

                             ТЫ ПОДГЛЯДЫВАЛ

    Потом экран замигал, и я очутился в автомобиле, в темноте. Во рту у меня
была пилюля, еще одна - в руке. Я выплюнул пилюлю и какое-то время просто си-
дел, прислушиваясь к звуку мотора. В другой руке у меня оказался целый пузы-
рек с "Транксеном". Чувствуя себя невероятно уставшим, я все-таки заглушил
мотор, открыл дверцу, добрался наощупь до дверей гаража и распахнул их нас-
теж. Воздух снаружи показался мне свежим и сладким. Я взглянул на пузырек и
бросился в ванную.
    Когда я доделал то, что требовалось сделать, в унитазе плавало больше де-
сятка нерастворившихся пилюль и множество пустых оболочек от них. Сосчитав
оставшиеся в пузырьке и вспомнив, сколько их там было, я начал сомневаться,
что выживу.
    Я добрел до дома Клюга, но Осборна там не обнаружил. Потом накатила уста-
лость, и мне едва удалось вернуться домой. Я лег на кровать и стал ждать,
умру я или останусь жить. На следующий день я нашел объявление в газете. Ос-
борн отправился домой и разнес себе затылок выстрелом из служебного пистоле-
та. Совсем маленькая заметка. С полицейскими это случается постоянно. Пред-
смертной записки он не оставил.
    Я сел на автобус, отправился в больницу и целых три часа добивался, что-
бы мне разрешили увидеть Лизу. Так ничего и не добился. Я не был ей родст-
венником, и врачи категорически отказались допускать к ней посетителей. Ког-
да я начал заводиться, мне, как могли мягко, рассказали, насколько она пло-
ха. Хал сообщил мне о Лизе далеко не все. Врачи поклялись, что у нее в го-
лове не осталось ни одной мысли. И я отправился домой.
    Лиза умерла через два дня.
    К моему удивлению, она оставила завещание. Мне достался дом Клюга и все
его содержимое. Узнав об этом, я позвонил в компанию, которая занимается
уборкой мусора, и, когда они сказали, что грузовик уже выехал, я в последний
раз отправился к дому Клюга.
    На экране компьютера светилась все та же фраза:

                               НАЖМИТЕ ВВОД ‰

    Я нашел нужную клавишу и отсоединил компьютер от сети. Когда прибыла ма-
шина, я распорядился, чтобы из дома вынесли все, оставив только голые стены.
    Потом я прошелся по своему собственному дому, отыскивая все, что имеет
хотя бы отдаленное отношение к компьютерам. Выбросил радио, продал машину и
холодильник, микроволновую духовку, кухонный смеситель и электрические часы.
Выбросил электрообогреватель из кровати.
    Затем я купил самую лучшую газовую плиту. За старинным ледником пришлось
охотиться довольно долго. Я забил гараж дровами и вызвал человека прочистить
дымоход.
    Немного позже я отправился в Пасадену и основал степендиальный фонд име-
ни Лизы Фу в размере семисот тысяч восьмидесяти трех долларов и четырех цен-
тов. Сказав в университете, что они могут расходовать эти деньги на любые
исследования, кроме тех, что связаны с компьютерами. Надо полагать, они соч-
ли меня эксцентричным стариком. Мне действительно казалось, что опасность
миновала, когда зазвонил телефон.
    Я долго не мог решиться, отвечать или нет, но потом понял, что он будет
звонить, пока я не отвечу, и снял трубку.
    Несколько секунд там раздавались только гудки, но меня это не обмануло.
Я продолжал держать трубку у уха, и в конце концов гудки пропали. Осталось
только молчание. Напряженно вслушиваясь, я слышал эти далекие музыкальные
перезвоны, что живут в телефонных проводах. Отзвуки разговоров за тысячи
миль отсюда. И что-то еще, бесконечно далекое и холодное.
    Я не знаю, что они там в NSA создали. Я не знаю, сделали они это наме-
ренно, или оно возникло само. Не знаю даже, имеют ли они к этому вообще ка-
кое-то отношение. Но я знаю, что оно там, потому что я слышал дыхание его
души в телефонных проводах. И я начал говорить, осторожно подбирая слова:
    - Я не хочу ничего знать. Я никому ничего не расскажу. Клюг, Лиза, Ос-
борн - все они совершили самоубийство. Я всего лишь одинокий человек и ни-
кому не доставлю хлопот.
    В трубке щелкнуло и раздались гудки.


    Убрать телефон было несложно. Заставить телефонную компанию убрать про-
водку оказалось немного труднее: уж если они подводят кабель, считается, что
это навсегда. Они долго ворчали, но, когда я начал срывать провода, уступи-
ли, предупредив, правда, что это обойдется недешево.
    С энергокомпанией было хуже. Они, похоже, считали, будто есть такое пра-
вило, чтобы к каждому дому было подведено электричество. Их люди соглашались
отключить подачу энергии, но наотрез отказались снимать провода, идущие к
моему дому. Тогда я влез на крышу с топором и на их глазах подрубил четыре
фута карниза с проволокой. После этого они смотали свое хозяйство и убрались.
    Я выбросил все лампы, все, что связано с электричеством. Потом с молотком
и зубилом принялся за стены.
    Я выковырял скрытую проводку и прошелся по всему дому с мощным магнитом,
проверяя, не пропустил ли я где металл, потом неделю убирал мусор и заделы-
вал дыры в стенах, в потолке и на чердаке. Меня очень забавляла мысль об
агенте по продаже недвижимости, который будет продавать этот дом, когда меня
не станет.
    "Уверяю вас, замечательный дом ! Никакого электричества... "


    Теперь я живу спокойно. Как раньше.
    В дневные часы работаю в огороде. Я его здорово расширил, теперь у меня и
перед домом кое-что посажено.
    Живу со свечами и керосиновой лампой. Почти все, что я ем, выращиваю сам.
    Довольно долго я не мог отвыкнуть от "Транксена" и "Дилантина", но в кон-
це концов мне это удалось, и теперь я переношу приступы без лекарств. Обычно
после приступов остаются синяки.
    Посреди огромного города я отрезал себя от окружающего мира. Компьютерная
сеть, растущая быстрее, чем я могу себе представить, обходится без меня. Я не
знаю, действительно ли это опасно для обычных людей, но мы-то в нее попа-
лись - я, Клюг, Осборн. И Лиза. Нас просто смахнули, как, бывает, я сам сма-
хиваю с руки комара, даже не заметив, что раздавил его. Однако я остался жив.
    Неизвестно, правда, надолго ли.
    Лиза рассказывала мне, как компьютерный сигнал оттуда может проникнуть в
дом через электропроводку. Есть такая штука, которая называется "несущая вол-
на" - так вот, она может передаваться по обычным проводам. Поэтому мне и
пришлось избавиться от электричества.
    Для огорода нужна вода. Здесь, в южной части Калифорнии, дожди идут ред-
ко, и я просто не знаю, где еще брать воду.
    Как вы думаете, сможет ли это проникнуть в дом через водопроводные трубы ?