, что с голой головой у  меня  был
вид ящерицы. Подтвердите, Мариано, что это правда.
     - Но ящерицы - прелестные создания, сеньорита...
     - Благодарю вас, Мариано. А потом... Потом стали расти  новые  волосы
не по дням, не по часам, они  росли  на  глазах...  Боже,  мне  все  время
хотелось есть. И я ела, ела, хоть и ни капельки  не  растолстела,  правда,
Антуан? А волосы выросли как будто даже совсем не мои. Ты потрогай их...
     Антуан осторожно провел рукой по  голове  сестры.  Что  поделать,  он
любил эту взбалмошную девчонку... А волосы под его  рукой  и  правда  были
удивительные: тяжелые и скользкие, как конский хвост.
     Да Пальха остановил машину у дверей высокого белого здания.
     - Отель "Насьональ". Здесь ваш номер, мсье Берже.
     Софи коснулась пальцем щеки инженера.
     - Мариано, сколько раз вы уже успели сегодня побриться?
     - Дважды, сеньорита.
     - Поздравляю. - Она повернулась к Антуану.  -  Знаешь,  Мариано  тоже
болел.  Но  легче.  Несколько  дней  подавленного   состояния,   а   потом
необходимость непрерывного бритья. Он брился по четырнадцать раз в день...
     Маленький повидавший виды "мерседес" отъехал от подъезда. Мариано еще
предстояло найти место, куда бы приткнуть машину.
     - А сейчас, Антуан, ты переоденешься, примешь душ - и  в  институт  к
сеньору Алвисту.


     Профессор Алвист - высокий, морщинистый старик с длинным яйцеобразным
черепом принял Антуана очень  приветливо.  Он  наговорил  гостю  множество
приятных  слов,  вспомнил  встречи  с  отцом  Антуана   на   международных
симпозиумах и конференциях и пригласил  осмотреть  институт.  Они  шли  по
длинным  коридорам,  заглядывали  в  хорошо   оборудованные   лаборатории,
знакомились с сотрудниками. Наконец профессор остановился. Открыл  большую
белую дверь и широким жестом пригласил Софи, Антуана и Мариано войти.
     В полумраке тихо гудели трансформаторы. Перемигивались  разноцветными
лампочками  приборы.  Посреди  комнаты  на  столе,  закрытом   силиконовым
колпаком, лежал серый. Он спал. Его узкую  голову  с  характерным  костным
гребнем посредине охватывали многочисленные электроды.  Датчики  давления,
термопары были разбросаны по всему его  мускулистому  телу.  Лента  одного
прибора  была  вся  исчиркана  поперечными  полосами.  Софи  поежилась.  В
помещении было прохладно.
     -  Мы  вынуждены  были  понизить  температуру,  чтобы   приостановить
пробуждение  мозга.  У   нас   создалось   впечатление,   что   умственная
деятельность этого... - профессор помолчал,  пожевал  губами  и  осторожно
продолжил,  -  этого  существа,  освободившись  от  каких-то   подавляющих
воздействий, стала бурно функционировать, грозя перейти  в  бесконтрольный
процесс. Организм может не выдержать напряжения.
     Антуан повернулся к ученому.
     - Ах, сеньор Алвист, чего бы я, кажется, не отдал, чтобы увидеть  сны
этого человека...
     - Человека?
     - А разве вы сомневаетесь в этом? Весь его облик...
     - Анатомическое сходство еще не является доказательством. Кое  в  чем
он действительно похож на нас с вами, но... мы  сделали  рентген.  Даже  в
строении скелета имеются отличия.
     - Это  может  быть  результатом  уродства,  вырождения.  Какое-нибудь
неизвестное науке племя, сохранившееся в глубинах гилеи...
     - Активность его мозговой деятельности отнюдь  не  свидетельствует  о
вырождении. Перед нами удивительная загадка природы...
     - Знаете, профессор, у меня, кажется, есть идея...
     В дверь постучали: "Сеньор профессор, телефон из Поко да Крус. Просят
подойти сеньора да Пальха".
     Мариано рванулся из лаборатории. Стуча каблуками по каменным  плитам,
за ним поспешила Софи.
     - Это от Машадо, идем...
     Когда Антуан с профессором Алвистом вошли в  приемную,  разговор  уже
был окончен. Стиснув голову руками, в кресле сидел  Мариано.  Софи  нервно
ходила по комнате, сердито выговаривала что-то инженеру.
     - Что случилось, Софи?
     Девушка остановилась на полуслове. Она круто повернулась к  брату  и,
метнув яростный взгляд в сторону Мариано, объяснила:
     - Машадо нашел их. Всех, всю компанию вместе с летающим ковчегом!  Он
просит  прислать  вертолет.  Иначе  до  поляны,  на  которой  остановились
пришельцы, не добраться. Ты понимаешь, всего-навсего паршивенький вертолет
- и мы их накроем... А Мариано говорит, что мне давно пора ехать  к  шефу,
заниматься прямым делом... Грозит разрывом контракта...
     - Вертолет, вертолет... - Профессор Алвист подошел к столу, глаза его
молодо заблестели. - Конечно,  можно  обратиться  к  американцам,  они  не
откажут. Но там, где гринго, там нет  чистой  науки...  И  все-таки  выход
есть!
     Несколько минут спустя курьер института спешил по раскаленным  улицам
Ресифи, держа в руках конверт, адресованный местной дирекции  национальной
телевизионной компании.
     Выходя из приемной директора института, Мариано  да  Пальха  задержал
Антуана.
     - Уговорите вашу сестру не  ввязываться  в  эту  историю.  Машадо  не
вернулся в лагерь. Поиски ничего не дали...


     Сознание вернулось внезапно. Еще не  открывая  глаз,  Машадо  услышал
какие-то  голоса,  шелест  листьев.  Тогда,  падая,  он  успел   подумать:
"Расшибусь о камни!"  А  затем  сразу  мрак,  тишина.  И  никакой  боли...
Странно.
     Он открыл глаза. Над ним колыхались ветви карнаубы.  Видно,  это  они
спасли его, смягчили удар. Сколь ко же времени прошло с  момента  падения?
Машадо с трудом поднялся, осмотрелся кругом.
     На залитой солнцем поляне сновали пестрые. Ковчег был совсем  близко.
Машадо, шатаясь, пошел в ту сторону. Ему хотелось пить. Но ощущения страха
не было. Он даже плохо понимал, зачем идет...
     И вдруг он услышал шум вертолета. Сразу на поляне все изменилось. Еще
до того, как вертолет показался над возвышенностью, пестрые  выскочили  из
чащи и столпились у ковчега.
     Сверкая на  солнце  лопастями  винтов,  вертолет  сначала  повис  над
поляной, потом стал медленно снижаться. И в этот момент пестрые полезли  в
ковчег. Машадо даже не заметил, когда возле широкой  щели  осталось  всего
три фигуры. Двое - высокие серокожие и рядом  один  маленький  -  пестрый.
Пестрый поглядел на Машадо, что-то резко крикнул  и  ткнул  одного  серого
копьем. Тот проворно попятился и полез в щель. Потом тупое копье уткнулось
в грудь Машадо, оттесняя его к  корме.  Машадо  не  сопротивлялся.  Здесь,
возле ковчега, он выполнял то, что ему приказывали, как  механизм.  Что-то
парализовало волю и оставило в нем единственное желание - держаться  рядом
с удивительным кораблем, не уходить от него... Он покорно подошел к корме,
встал рядом с серым и навалился на  пористую,  покрытую  темными  потеками
стенку.  И  вот  стена  дрогнула,  отодвинулась,   Машадо   вынужден   был
переступить, чтобы не упасть. Он не удивился тому, что они вдвоем с  серым
сдвинули эту громадину. Он не удивился бы сейчас ничему...
     А ковчег явно двигался. Сначала потихоньку полз по поляне,  выбираясь
на простор. Серокожий, опасливо косясь на пестрого малыша,  стал  обходить
корму по направлению к щели. Пестрый снова ткнул  Машадо  копьем,  и  тот,
словно в полусне, последовал за серокожим. Ковчег уже не полз, он скользил
по траве,  набирая  скорость.  Машадо  стал  отставать.  И  вдруг  десятки
маленьких цепких рук подхватили  его,  щель,  будто  живая,  распахнулась,
пропуская  человека.  Он  вдохнул  резкий,  какой-то  уксусный   запах   и
провалился в темноту. А где-то уже почти рядом, сквозь рев и треск  мотора
вертолета, послышался женский крик. "Машадо! Машадо!"



                                    5

                       До сих пор свое отношение к  фантастике  я  выражал
                  только в критических статьях. И вот пробую фантазировать
                  сам - ух, до чего трудно!
                                                     Владимир Дмитриевский

     События последних недель казались Антуану каким-то бредом. Известие о
болезни Софи. Ночной полет через Атлантику. Встреча со  светящимся  шаром,
чуть не закончившаяся катастрофой. Таинственные дикари, летающие над Южной
Америкой в  допотопной  ладье.  А  может  быть,  и  не  только  над  Южной
Америкой?.. Исцеление сестры, не менее загадочное, чем ее  болезнь.  Серая
мумия в лаборатории профессора Алвиста... Мутный поток  дешевой  сенсации,
захлестнувший страницы газет, предположения одно чудовищнее другого...
     "Черт меня дернул бросить раскопки и ехать сюда, -  думал  Антуан.  -
Больше всего это похоже на мистификацию. Но кому она нужна и зачем?"
     Уже вторую неделю Антуан торчал в Манаусе вместе с Софи и Мариано  да
Пальха. Теперь, когда в поиски таинственной ладьи  включились  самолеты  и
вертолеты, она вдруг бесследно исчезла. Исчез и Машадо...
     - Бред какой-то... Бред, порожденный удушающей  тропической  жарой  и
ядовитыми испарениями гилеи, - пробормотал  Антуан,  отшвырнув  скомканную
газету.
     На первой полосе какой-то журналист совершенно  серьезно  вещал,  что
"летающие  дикари"  -  авангард  космической  армии,  прибывшей  из   ядра
Галактики и готовой начать вторжение на Землю.
     Зазвонил телефон у изголовья. Антуан  взял  трубку  и  услышал  голос
Софи:
     - Проснулся? Быстрее одевайся и иди в холл. Вести от Машадо...


     И вот они,  все  трое,  сидят  в  номере  да  Пальха  и  разглядывают
незнакомого  человека  в  лохмотьях.  Изможденное  смуглое  лицо,   клочья
кустистой бороды, лихорадочно блестящие глаза.
     - Кто ты? - в третий раз спрашивает да Пальха.
     Незнакомец пытается ответить, но из горла вырывается  лишь  невнятный
хрип. Голова бессильно откидывается на спинку кресла.
     - Этот человек предельно истощен, - Антуан  резко  отодвинул  кресло,
встал. - Дай ему коньяка, Софи.
     Рюмка коньяка, влитая в рот незнакомца, подействовала  мгновенно.  Он
открыл глаза, прижал к груди худые руки.
     - Ради мадонны, поесть... И я все расскажу вам, сеньоры.
     Софи торопливо налила кофе, пододвинула  ветчину.  Незнакомец  быстро
расправился с  ветчиной,  запивая  ее  огромными  глотками  кофе.  Еще  не
прожевав последнего куска, начал рассказывать:
     - Я - Жоакин Мауро, сборщик орехов. Меня просил  найти  вас  человек,
который называет себя Машадо. Я...
     - Ты его видел? Что с ним? - перебил его да Пальха.
     Как бы защищаясь, Жоакин простер руку, раскрыв грязную  окровавленную
ладонь.
     - Я все расскажу, сеньор... Но, умоляю, не  перебивайте.  Моя  бедная
голова может лопнуть. Я видел настоящих дьяволов, и они не исчезли,  когда
я осенил их крестным знамением. Пестрые маленькие дьяволы, сеньор. И самое
страшное - они появились не из-под  земли,  а  с  неба!  Было  это  так...
Закурить бы, сеньоры...
     Антуан протянул ему пачку сигарет. Жоакин выхватил одну, прикурил  от
зажигалки, с наслаждением затянулся.
     - Так вот, сеньоры, я пробирался по лесу, у меня было хорошее ружье и
мачете. Я не боялся ни ягуара,  ни  каймана.  Для  вооруженного  человека,
сеньоры, гилея - родной дом...
     Да Пальха терпеливо  переводил.  Софи  подумала  о  ягуаре,  которого
непременно подстрелит. Антуан покусывал мундштук потухшей трубки.
     - Я простой метис, сеньоры, но я умею подписывать свое  имя  и  много
раз видел самолеты, прилетавшие с побережья в Манаус. Но я никогда еще  не
видел летающей гамбарры...
     - Гамбарры? - прервал Антуан.
     - Плоскодонное судно для перевозки скота, - пояснил да Пальха.
     - Она летела так свободно - и без крыльев! И  в  сто  раз  быстрее...
Потом вдруг стала кружиться над гилеей. Сначала высоко, потом пониже,  еще
пониже... Я подумал: может, она за мной охотится? Скинул с плеча ружье, но
она полетела дальше, все медленней и так  низко,  что,  казалось,  вот-вот
зацепится за вершины деревьев. Я  побежал  за  ней.  Думал,  опустится  на
землю. Она летела,  а  я  бежал,  потом  стал  отставать  и  вдруг  увидел
автомобильную дорогу. А дальше - высокий глухой забор,  за  ним  -  крыши.
Никогда не поверил бы, что в самом сердце гилеи может быть такая  фазенда!
И тогда я подумал: эта гамбарра, наверное, отсюда. Это ее фазенда!
     - Вот видите, - насмешливо сказал Антуан, - ваши пришельцы имеют-таки
своего хозяина. Все это, конечно, мистификация, мои дорогие. Вот так.
     - Но рассказ  не  окончен,  мсье  Берже,  -  возразил  да  Пальха.  -
Продолжай, Жоакин.
     Тот вскочил с кресла. Теперь он пытался изобразить в лицах все,  чему
стал свидетелем:
     - Гамбарра садится на землю. Очень медленно, как перо фламинго.  Села
посредине просеки, на дороге. И тут в ее боку открылась дыра, словно  рот,
а из дыры  как  посыплются...  Да,  сеньоры,  теперь  я  знаю,  что  падре
Франсиско ничуть не  врал,  говоря  о  жителях  ада.  Из  дыры  посыпались
дьяволы! Маленькие, пестрые... Потом выволакивают человека! Бьют,  щиплют,
толкают - наверно, большой грешник. Он молчит. Я осеняю себя крестом.  Что
делать? Как бороться с нечистой силой? Выбегаю на просеку, стреляю в  небо
- раз, два,  три!  Среди  дьяволов  переполох.  Лезут  в  брюхо  гамбарры,
верещат, тащат за собой грешника. А он вдруг кричит мне: "Эй, парень, меня
зовут Машадо. Найди сеньора Мариано да Пальха, скажи,  что  они  притащили
Машадо сюда! Получишь пару  винтемоз!  Торопись!"  Я  торопился,  я  очень
торопился, сеньоры. Два винтема - большие деньги для сборщика орехов...
     Да Пальха вынул из кармана несколько монет, протянул Жоакину.
     - Что же было дальше?
     - О, благодарю,  сеньор.  А  дальше...  Дальше  я  ничего  не  понял.
Открылись ворота фазенды, выскочили здоровые парни, стали хватать дьяволов
и пинками загонять в ворота. Ну, а потом кто-то стукнул меня по затылку...
Пришел в себя - спеленат как младенец.  Сквозь  ветки  вижу  звезды.  Джип
лезет напролом в самую чащу. Едем долго.  Наконец,  остановка,  два  парня
молча вытаскивают меня из машины, швыряют на землю. Сами садятся  в  джип.
Кричу, умоляю развязать меня. Ни слова в ответ. Каррамба! И джип ныряет  в
темноту...
     - Незавидное положение, - хладнокровно заметила Софи. - Что  же  было
потом?
     - Мне удалось перетереть веревки о корень.  Ночь  провел  на  дереве.
Когда рассвело, выломал толстый сук и пошел через гилею. Святая мадонна! У
меня не было даже мачете. Одни орехи и плоды бакури поддерживали мои силы.
Видит бог, сеньор, никто, кроме Жоакина Мауро,  не  вырвался  бы  из  этой
лесной ловушки. И я шел, чтобы спасти себя и помочь этому  Машадо.  Такому
же бедняге, как я сам. И вот я здесь. Жоакин опустился в кресло.
     - Ты честный и мужественный парень, -  Антуан  крепко  пожал  смуглую
сухую руку метиса.
     - Конечно, я был прав, - добавил он по-французски. - Фазенда в  гилее
- база ваших загадочных дикарей. Не удивлюсь, если  внутри  этой  гамбарры
окажется вполне  современный  двигатель.  Но  кому  понадобилась  подобная
мистификация? Не знаю, не знаю. Эта часть бассейна Амазонки - белое пятно.
Автомобильные дороги?.. Просто невероятно! А может быть, все же  это  база
космических пришельцев? Нет, чушь!
     - Мы должны выручить Машадо, - вмешалась Софи.
     - Во всяком случае, надо  отыскать  таинственную  фазенду...  Но  без
проводника  ничего  не  выйдет.  А  Жоакин  едва  ли  согласится  еще  раз
встретиться с нечистой силой.
     - Попробуйте все-таки уговорить его...
     Да Пальха тронул за плечо задремавшего метиса.
     - Скажи, друг, не мог бы ты, хоть приблизительно, показать  на  карте
путь к фазенде?
     Жоакин разлепил веки.
     - Зачем, сеньор? Я пойду с вами. Мои глаза вернее всякой карты.


     Дорога - настоящая автомобильная дорога - вонзалась  в  лесную  чащу,
как нож в брусок масла.
     - Тут должен быть правый поворот, - уверенно сказал Жоакин,  и  шофер
крутнул баранку.
     Джип обогнул гигантскую сумаумейру  и  остановился  на  краю  зеленой
поляны, гладкой, как футбольное поле. Подъехал и затормозил второй джип.
     - Здесь, - сказал Жоакин. - Видите, под большими  деревьями  -  забор
фазенды.
     У джипов остались два водителя и Жоакин.
     Да Пальха, Антуан  и  Софи  огляделись  по  сторонам  и  зашагали  по
направлению к фазенде. Пришлось сделать не менее двухсот шагов, прежде чем
они приблизились к цели.
     Их удивила прочность и высота забора. Справа от могучих ворот в забор
была вправлена узкая белая дверь без  всяких  признаков  ручки.  Смотровое
окошечко. Возле - кнопка электрического звонка.
     Да Пальха покачал головой:
     - Очень странная  фазенда.  Никаких  плантаций  вокруг...  Кто  здесь
хозяева?
     - Однако, нас не встречают, - Софи прищурилась, решительно  протянула
указательный палец и надавила кнопку звонка.
     За  воротами  было  тихо.  Софи  позвонила  еще  раз,  потом  еще   и
забарабанила кулаком в обитую металлом дверь.  Наконец,  послышался  скрип
тяжелых шагов по гравию и чей-то грубый голос спросил по-португальски:
     - Что надо?
     - Мы участники гидрологической экспедиции и хотели  бы  повидаться  с
хозяином, - ответил да Пальха.
     - А зачем он вам понадобился?  -  спросил  тот  же  голос,  с  трудом
выговаривая португальские слова.
     - Вы удивительно любезны, - не выдержала Софи. - Откройте хотя бы эту
дверь и посмотрите, кто здесь.
     - А я вас вижу, - по-французски ответил человек за воротами. -  Итак,
что вам надо?
     - Немедленно доложите вашему хозяину, что  группа  ученых  хочет  его
видеть! - резко сказал да Пальха.
     Окрик неожиданно подействовал.
     - Ладно... Но вам, сеньоры, придется подождать.
     Послышались удаляющиеся шаги. За воротами стало тихо.
     - Здесь не слишком гостеприимны, - усмехнулся Антуан. -  Если  б  они
еще знали, зачем мы тут...
     - Помолчи, - прошипела Софи. - У этих стен наверняка есть и  глаза  и
уши.
     Прошло  несколько  минут.  Наконец  дверь  распахнулась.  Здоровенный
привратник в легкой белой рубашке и шортах цвета хаки попытался изобразить
на лице улыбку:
     - Сеньор Брусвеен просит пожаловать к нему. Он  особенно  рад  видеть
вас, сеньора...
     Привратник посторонился,  пропуская  путешественников.  Едва  Антуан,
шедший  последним,  переступил  порог,  дверь  захлопнулась   со   звуком,
напоминающим пистолетный выстрел. "Вот  мы  и  в  мышеловке",  -  невольно
подумал археолог.
     Человек, увидевший  зулусский  крааль  у  подножия  Эйфелевой  башни,
несомненно стал бы протирать глаза, правильно предположив, что такое может
только присниться.  Нечто  подобное  почувствовали  участники  экспедиции,
очутившись на обширном дворе фазенды сеньора Брусвеена.
     Асфальт. Столбы с паутиной электрических проводов. Огромный  гараж  -
из его распахнутых ворот  выглядывало  сверкающее  защитной  краской  рыло
"доджа". В глубине двора -  странные  постройки  из  бетона,  напоминающие
доты, в центре -  опоясанный  верандой  двухэтажный  дом.  Бетон,  стекло.
Квадратная башня десятиметровой высоты.
     И все это в глубине экваториального леса, вдали  от  обжитых  районов
бассейна Амазонки.
     Софи щелкнула языком:
     - Чудеса! Ты не находишь, что мы совершили прыжок  в  одну  из  самых
цивилизованных стран Европы?
     - Чудеса  только  начинаются...  -  пробормотал  Антуан,  внимательно
оглядываясь по сторонам.
     На веранде их встретил сам  фазендейро.  Седой  тучнеющий  человек  с
высоким, но узким, словно стиснутым в  висках  лбом  и  почти  прозрачными
глазами.
     - Харальд Брусвеен, - представился он. - Бесконечно рад встретиться с
вами, господа. - Его французский язык был безукоризненным.
     Путешественники в свою очередь отрекомендовались. Брусвеен  церемонно
склонился над рукой Софи. Его коротко подстриженные  усы  и  густые  брови
были совсем белыми.
     - Прошу, - Брусвеен распахнул двери, ведущие с веранды  в  просторный
холл.  -  Здесь  ванны.  Освежитесь  с  дороги,  а   я   отдам   некоторые
распоряжения. Живу отшель